Учение об атомах, как о конечной основе природы всего действительно сущего, впервые в Европе формулировал Левкипп. Но так как ничего достоверного о нем мы не знаем, то полным представителем и выразителем атомистической теории за этот древний период является нам Демокрит, ученик Левкиппа, один из замечательнейших и ученейших мыслителей до Сократа; он приложил умозрительный атомизм своего учителя ко всем областям естествознания.

Левкипп был по-видимому учеником Парменида¹) и во вея. ком случае был близко знаком с его философией и с аргументами Зенона, которыми он воспользовался для обоснования своего учения²). По некоторым свидетельствам Левкипп является даже уроженцем Элеи, хотя иные и считают его абдеритом, как учителя Демокрита. Последний несомненно родился в Абдере, но год его рождения (460), является спорным и в точности неизвестен³). Родившись в богатой семье, он истратил со-

__________________

1) Theophr. phys. op. 8. Dox. 483, 11.

2) Ar. de gener. et cor. I, 8. Hip. Philos. 12, Dox. 565 и Galen. hist. philos. 3, Dox. 601, 9.

3) О биографии Демокрита см. Mullach, 1, 330 и проч. Zeller, I, 761. Если допустить, что он родился в 460 г., то существенная часть его деятельности придется после смерти Сократа, особливо если верить нредавию о многочисленных путешествиях и долгой жизни Демокрита. Если он жил более ста лет, то он умер незадолго до Платона и был во всяком случае младшим современником Сократа. Аристотель однако весьма ясно относит философскую деятельность Демокрита к эпохе до Сократа (Part. an. I, 1, 642 а, 26. Met. XIII, 4, 1078 b, 17). По этой причине мы склонны видеть в Демокрите старшого современника Сократа. Из слов Демокрита, приводимых Диогеном (IX, 41 ...νέος κατὰ πρεσβύτην Ἀναξαγόραν), видно только,

305

стояние в путешествиях и собрал в них небывалый запас научных знаний, превзойдя в математике самих египетских жрецов, среди коих он пробыл пять лет. Он прожил более ста лет и был знаком со всеми выдающимися произведениями до-Сократовской философии. Каталог его сочинений весьма велик, но, как показал Дильс¹), в него естественно вошли некоторые сочинения, принадлежавшие Левкиппу. Атомистическая школа Абдеры была по-видимому столь же замкнута, как и остальные философские школы древней Греции: творения учителей предназначались для тесного круга учеников и принадлежали им. А так как абдерская школа была весьма мало известна в Афинах вплоть до Аристотеля, то Демокрит со временем легко мог явиться единственным автором этих трудов, как наиболее важный представитель школы, придавший окончательное развитие и выражение ее идеям.

С Левкиппом и Демокритом впервые в истории выступает система чистого материализма, материализма классического. Атомисты впервые отделили материализм от пантеистического гилозоизма и стали мыслить вещество чисто материально, без всякой примеси духовных или психических свойств, что одно уже способствовало самостоятельному развитию метафизики, ее обособлению от физической области. Если древнейшие греческие физиологи исходят из представления живого материального хаоса, который представляется каким-то безразличием духовного и вещественного, если их вещество обладает непосредственно живыми движущими и чувствующими силами, то материя атомистов не обладает никакими духовными, живыми свойствами, никакими внутренними состояниями или качествами. Представление древних физиологов о материи было динамическим, т. е. материя и сила сливались в понятии стихии; Левкипп впервые выделил безусловно понятие силы из понятия материи и попытался упразднить силу — движением. Миросозерцание атомистов было механическим, ибо составные части материя движутся по чисто-механическим законам и, будучи сами по себе совершенно бесчувственны и косны, — производят ощущение, мышление и все явления жизни посредством

___________________

что он был молод, когда Анаксагор был уже стар: но отсюда еще не следует, чтобы он был непременно на 40 лет ого моложе, как произвольно принимает Аполлодор. См. Grundriss Целлера, 65. Ср., впрочем, важные хронологические соображения Дильса Rhein. Mus. für PhiIol. B. XLII, 1887, S. 1-14. Leukippos and Diogenes von Apollonia.

1) Verhandlungen d. 35. Philologen versammlung in Stettin 1880 (S. 96-109).

306

известных форм своего взаимодействия, своего движения, столкновения, сцепления.

Поэтому всякая система чистого материализма, как это явствует из истории, сознательно производила себя от Левкиппа и Демокрита. Можно сказать даже, что философская суть чистого, т. е. атомистического материализма почти, или вовсе не изменилась со времен Демокрита, как бы ни было богато научное развитие механического мирообъяснения, как бы ни были плодотворны и обширны приложения материалистической теории.

В этом смысле мы должны различать между положительной наукой о веществе и метафизикой материализма. Такое различение особенно необходимо в наше время, когда самая эмпирия, самая физическая наука указывает на глубокое различие между научным и философским, условным и безусловным атомизмом. Но в древности такого различия, понятно, не существовало, и великими открытиями в области химии и молекулярной физики мы обязаны людям, признававшим атомы в безусловном, а не в относительном смысле. Это-то «безусловное», и, потому самому, метафизическое понятие атома, было впервые формулировано Левкиппом, и доселе сохранило то название, которое он ему дал.

В древности мы встречаем лишь одну строго материалистическую школу после Демокрита — эпикурейство, столь распространившееся в последние века до Р. I. и пустившее отпрыски в Риме; но ни Эпикур, развивший этику материализма, ни его наиболее выдающийся последователь, Лукреций, не прибавили ничего нового к учению об атомах, кроме некоторых незначительных дополнений: оба признавали себя последователями Демокрита¹). С первыми зародышами механического миросозерцания, в эпоху возрождения, имя Демокрита приобретает большое уважение. Бэкон, который с таким невежеством и варварской дерзостью поносит Платона, Аристотеля и всех древних философов, видя в них лишь обманщиков и софистов — превозносит Демокрита и его школу, как единственное серьезное, основательное направление в древности; оно глубже всех проникло в сущность природы, которую без атомов нельзя объяснить²). Пер-

________________________

1) Эпикур изучал Демокрита и даже называл себя его последователем, ср. Zeller, III, 1 (4-й т.) 363-5 и 400. Epicurea Useneri (1887) 174-5.

2) Bacon Nov. Organ. I, 61. Parmenidis et Telesii et praecipue Democriti philosophia tractata in fabula de cupidine, op. p. 652.

307

вым из философов-атомистов западной Европы был Гассенди († 1655), который заимствовал атомы от Эпикура¹). Непосредственно вслед за ним Бойль ввел их в химию (1661), Ньютон — в физику²). Сам Локк, несмотря на свой критицизм, по-видимому признавал атомистическую теорию главной основой научного миросозерцания, и она оказала несомненное влияние на его учение о «первичных качествах» вещей, независимых от субъективной чувственности человека, и непосредственно присущих вещам: по его мнению эти качества суть число, твердость, протяженность, покой или движение и фигура — все исключительные свойства атомов Демокрита³). После Локка и в непрерывной связи с ним мы приходим к обширной семье английских и французских материалистов XVIII века, в течение которого атомистическая теория совершает быстрые и блестящие успехи, как естественно-научная гипотеза. Оплодотворенная учением Ньютона о притяжении и отталкивании, она становится мало-помалу основанием науки о веществе.

«Мир состоит из атомов и пустого пространства. В этом положении согласуются материалистические системы древнего н нового времени, как ни различно видоизменялось постепенно понятие атома, как ни различны теории относительно возникновения пестрого богатства вселенной из таких простых элементов. Одно из самых наивных выражений современного материализма вырвалось у Бюхнера, когда он называет атомы нового времени «открытием естествознания», между тем как, по его словам, атомы древних были лишь «произвольными умозрительными представлениями». В действительности атомистика и ныне еще то же, чем была она во времена Демокрита. Еще и ныне не потеряла она своего метафизического характера и уже. в древности она составляла естественно научную гипотезу для объяснения наблюдаемых процессов природы»⁴).

В известном смысле древний материализм несравненно последовательнее нового, ибо современная наука связала с атомом совершенно нематериальное представление о силе, которое отсутствует в древнем атомизме. Атомы Демокрита вплоть до Нью-

_____________________

1) Ср. Ланге. История материализма и критика его значения в настоящее время. Перев. с 3-го изд. Н. Страхова, 1881. т. I, стран. 197-211.

2) Там же, 199 и 239 и след.

3) Locke, Essay concerning human understanding, II, Ch. VIII.

4) Ланге II, 164.

308

тона обладают исключительно материальными свойствами: непроницаемостью, объемом, фигурой. Формы атомов различны, поверхности их зубчаты и шероховаты: одни сцепляются друг с другом, другие противятся всякому соединению. Движение и столкновение атомов в пустом пространстве объясняют все явления природы. Закон тяготения Ньютона уничтожил зубцы и шероховатости атомов, сделав излишним разнообразие их форм; Дальтон, отец современной химии, признал одинаковость самых малых частиц всякого однородного вещества. Но одновременно с таким научным упрощением представления об атоме, его понятие видимо усложняется, воспринимая в себя в значительной степени — динамический элемент: понятие атома соединяется с понятием силы или сил, которые суть ничто иное как внутренние способности атома к действию: таковы силы притяжения и отталкивания. Подобное представление очевидно менее материалистично, чем предшествующее; только вследствие привычной ассоциации идеи силы с идеей вещества, мы не замечаем, что в наше понятие материи вкрадывается совершенно нематериальная идея «внутренней способности к действию». Сила не есть материя; способность, стремление, присущее атому, есть само по себе нечто нематериальное: иначе как волевое явление, как бессознательная волевая энергия — оно немыслимо и никем не мыслится. Отсюда некоторые проницательные материалисты, сознавая это, всячески стремятся материализовать эту силу, сводя ее к веществу и движению, думая вытеснить ее античным представлением удара или столкновения атомов, как будто такое представление не предполагает понятия силы. Действие так же невозможно без силы, как следствие без причины. И так как понятие силы само по себе нематериально, то физики нашего времени, оперируя с материальными проявлениями сил, вынуждены в сущности признать относительность материи, гипотетическую условность своего представления о ней, подобно тому как геометр, рассматривающий лишь одни математические свойства тел, признает условность своего отвлечения. Не все физики однако обладают одинаково критическим взглядом на вещи, одинаковыми философскими познаниями: среди многих из них вера в абсолютность вещества, в безусловность атома еще далеко не исчезла, не выдерживая самой слабой философской критики. С другой стороны, со времени Лейбница, в науку проникает «динамическая атомистика», т. е. учение об атомах, как о живых центрах сил, об индивидуальных монадах, —

309

понятие безусловно враждебное материализму. Среди ученых нашего времени и динамический и корпускулярный материалистический атомизм имеют не мало сторонников; наука двигается вперед независимо от их философских мнений, так что большинство из них оставляет совершенно в стороне философский вопрос о природе вещества. Тем не менее остается фактом, что атомизм древних был исключительно материалистическим, тогда как современный атомизм, сознательно или бессознательно, оставляет почву материализма. Мы можем произвольно ограничивать сферу научного исследования, изолировать его предмет — в целом человеческая мысль неизбежно стремится к сознанию некоторых метафизических начал, без которых неразрешимы самые основные задачи физики, без которых никакое знание не имеет высшей органической цельности. И атомистическая теория, которая всего более способствовала развитию науки о веществе, которая залегла в ее основании — является нам умозрительной, метафизической, как по своему происхождению, так и по своему существу.

Историческое исследование учения Демокрита особенно поучительно именно тем, что оно объясняет и указывает с замечательной наглядностью метафизический характер материализма и вместе его основные, вечные противоречия. Античный материализм есть самый последовательный и цельный, хотя бы по одному тому, что он совершенно лишен отрицательного характера современного материализма, что он не находился в таком разобщении с общепризнанными верованиями, как в наше время. Поэтому основная идея материализма выражается здесь с классическою прозрачностью, в ее вечном отношении к другим основным идеям человеческого духа; из этого отношения возникло противоречие, побудившее греческую мысль выйти за пределы атомизма и, закончив круг своего первоначального развития, перейти к более глубокому и зрелому, сознательному философствованию.

2. Метафизика атомизма.

По словам Аристотеля¹) материалистическое учение было всего логичнее и основательнее обосновано и проведено Левкиппом и Демокритом, при чем оно представляется естественно вытекающим из элейской метафизики. Элейцы отрицали множество и

________________

1) De gen. et cor. I, 8, 325 a.

310

движение; сущее представлялось им единым и неподвижным в силу необходимости, ибо ни движение, ни множество вещей невозможно без пустоты, разделяющей, разъемлющей вещи (μὴ ὄντος κενοῦ κεχωρισμένου); пустота же, как отрицание полноты бытия, есть чистое ничто, чистое небытие, которое никаким образом не есть. В основании всего множества и движения, в основании всего мира явлений лежит небытие, чистое отрицание; истинно сущее едино, и весь мир не существенен: это ложный призрак бытия, от которого отрешаются мудрые, погружаясь в умное созерцание единства и выходя за пределы чувственного опыта (ὑπερβάντες τὴν αἴθηαιν).

Но такое отвлеченное понятие истинно сущего, единого, в связи с отрицанием реальности мира было односторонностью, на которой не могли застыть мысль и чувство человека. Истина не только едина и суща — она конкретна, многообразна и многочастна в своем единстве. Полнота должна заключать в себе множество, соединять в себе все индивидуальное, чувственное — и вот прежде всего явилась попытка спасти чувственное индивидуальное множество от абстрактного единства элейцев и притом так, чтобы сохранить за этим множеством характер истинно сущего, как это понятие было формулировано элейцами. Противоречие между рациональным и чувственным, между умопостигаемым единством и материальным множеством было слишком сильно, а если элейцы отрицали множество во имя метафизического единства, то естественно возникла другая школа, разрешившая это единство в метафизическое множество абсолютных неделимых атомов, стоящее за природой: оно обосновывает природу в ее полноте, но само не объясняется никакими причинами. Поэтому самому бытие этих атомов определялось как сверхчувственное и обосновывалось метафизическими умозрениями о природе истинно сущего в его отношении к явлению.

Левкипп, по преданию, сам элеец, ученик Парменида и Зенона, исходит из элейского понятия вечного и неизменного истинно сущего, но вместе с тем он хочет признать и множество вещей, их движение и генезис. Соглашаясь с Зеноном и Мелиссом, что движение и множество немыслимы без пустоты (которая есть небытие) — он допускал реальность пустоты на ряду с полнотою, небытие — на ряду с бытием. Есть множество и движение — значит есть и пустота. Абсолютное происхождение или уничтожение немыслимо: атомисты признают вместе с Пар

311

менидом, что «ничто не возникает из небытия и ничто сущее не разрешается в небытие»¹). Они признают только сложение и разложение атомов, при чем каждый из этих бесчисленных атомов получает все предикаты «сущего» Парменида. Атомы вечны и неизменны, не происходят и не уничтожаются; они абсолютно неделимы и непроницаемы; они совершенно полны, однородны и не имеют в себе никакой пустоты. В действительности мы не находим таких атомов: это потому, что они чрезвычайно малы и по незначительности своей величины (διὰ σμικρότητα τῶν ὄγκων) совершенно недоступны чувствам человека²).

Атомы движутся в пустоте и, в случае совпадения, производят какое-либо видимое сложное образование, в случае разделения— видимое разрушение, уничтожение данного сложного тела. Действие и страдание сводятся таким образом к внешнему случайному соприкосновению атомов, генезис к их сложению, уничтожение — к разложению. Множество не может произойти из единства, ни единство из множества, но всякое изменение и действие, все существующее производится либо разделением тел посредством пустоты, либо же сплетением, сочетанием множественного, проникновением материальных частиц в пустые промежутки или поры тел (откуда папр. объясняются все явления роста и питания). Таким образом всякий генезис или уничтожение обусловливаются лишь количественным изменением в соотношении атомов и пустоты³).

«Левкипп и его сподвижник Демокрит определяют стихии сущего как полное и пустое», признавая полноту бытием,

______________________

1) Diog. L. IX, 44. Ar. Phys. III, 4, 203 a, 33 Δημ. δ᾽ οὐδὲν ἕτερον ἐξ ἑτέρου γίγνεσθαι τῶν πρώτων φησίν. Alex. ad. Met. IV, 5, 1009 а... μηδὲν γίγνεσθαι ἐκ τοῦ μὴ ὄντος.

2) Ar. Gen. et cor. I, 8, Δεύκιππος δ’ ἔχειν ᾠήθη λόγους οἵ τινες πρὸς τὴν αἴσθησιν ὁμολογούμενα λέγοντες οὐκ ἀναιρήσουσιν οὔτε γένεσιν οὔτε φθορὰν οὖτε κίνησιν καὶ τὸ πλῆθος τῶν ὄντων, ὁμολογήσας δὲ ταῦτα μὲν τοῖς φαινομένοις, τοῖς δὲ τὸ ἓν κατασκευάζουσιν, ὡς οὔτε ἂν κίνησιν οὗσαν ἄνευ κενοῦ τό τε κενὸν μὴ ὄν, (ποιεῖ κενὸν μὴ ὄν) καὶ τοῦ ὄντος οὐθὲν (ἧττον?) μὴ ὄν φηαιν εἶναι. τὸ γὰρ κυρίως ὂν παμπλῆρες ὄν; ἀλλ᾽ εῖναι τὸ τοιοῦτον οὐχ ἕν, ἀλλ’ ἄπειρα τὸ πλῆθος καὶ ἀόρατα διὰ σμικρότητα τῶν ὄγκων; ταῦτα δ’ ἐν τῷ κενῷ φέρεσθαι (κενὸν γὰρ εἶναι), καὶ συνιστάμενα μὲν γένεσιν ποιεῖν, διαλυόμενα δὲ φθοράν. ποιεῖν δὲ καὶ πάσχειν ῇ τυγχάνουσιν ἁπτόμενα; ταύτῃ γὰρ οὐχ ἓν εἶναι. καὶ συντιθέμενα δὲ καὶ περιπλεκόμενα γεννᾶν; ἐκ δὲ τοῦ κατ’ ἀλήθειαν ἑνὸξ οὐκ ἂν γενέσθαι πλῆθος, οὐδ’ ἐκ τῶν ἀληθῶς πολλῶν ἕν, ἀλλ’ εἷναι τοῦτο ἀδύνατον.

3) Ib. Cp. Phys. III, 4, 203, а 33; Met. VII, 13, 1039 а 9. διακρίσει καὶ συγκρίσει γένεσιν καὶ φθορὰν, Gen.et cor. I, 2, 315 b, 6; cp.de С. III, 7, 305, b 1; III, 4, 303 a: συμπλοκῇ καὶ περιπλέξει. Stob. Ecl. I, 414 (Aët. Plac. I, 24, 2).

312

а пустоту небытием, «вследствие чего они утверждают, что бытие существует столько же, сколько и небытие, и тело — столько же, сколько пустота: как полное, так и пустое суть материальные причины вещей». «Ничто существует столько же, сколько и нечто»¹). Небытие стоит на ряду с бытием, как отрицательное условие действительного множества — глубокая истина, вытекающая из элейского учения и предвосхищенная Гераклитом и пифагорейцами. Атомизм Левкиппа всецело обосновывается на диалектике бытия и небытия: первое определяется как материя в ее множестве, второе — как пустое пространство. В этих понятиях Левкипп думал примирить элейский монизм с эмпирической действительностью, учение о сущем с учением о генезисе, всеобщем течении вещей.

Видимые явления текут, изменяются непрестанно, растут и разрушаются, движутся, исчезают и появляются. Они всецело проникнуты полным и пустым, все состоит из вещества и пустого пространства. Полное наполняет пустое, пустота разделяет частицы вещества друг от друга: это как бы материализация пифагорейского мировоззрения. Но подобное разделение тел пустотою не может простираться до беспредельности, что Демокрит доказывает аргументацией Зенона: абсолютная делимость уничтожила бы всякую величину²). Левкипп доказывал неделимость, атомность конечных элементов вещества непосредственно из понятия сущего: каждое сущее есть вполне сущее, в сущем же нет никакого небытия, а след. и никакой пустоты. Если же в них (т. е. в атомах) нет пустоты, а деление без пустоты невозможно, то и атомы не могут делиться³).

Все остальные свойства атома выводятся подобным же путем. Из полноты и неделимости атомов вытекает их абсолютная непроницаемость, плотность или твердость (στερεά, ναστά). По словам Цицерона, это «тела неделимые вследствие твердости»⁴). Отсюда следует и то, что атомы не подвержены никакому изме-

__________________

1) Ar. Μ. I, 4, 985 b, 5; IV, 5, 1009 а, 27. Plut. adv. Col. IV, 2 (Zeller, 770, 3) Δ. διορίζεται μὴ μᾶλλον τὸ δὲν ἢ το μηδὲν εἶναι. Theoph. Phys. Op. fr. 8 (Dox. 483, 19).

2) Ar. Phys. I, 3. Gen. et cor. I, 2, 316 a, 13.

3) Ib. I, 8, 325 a, 29. cp. замечание Филопона к этому месту 36, а.

4) Corpora individua propter soliditatem, de fin. I, 17. Cp. Ar. Μ. VII, 13, de С. III, 4 II Gen. et cor. I. c., ... εἶναι γὰρ ἄττα στερεὰ, ἀδιαίρετα δὲ, εἰ μὴ πάντῃ πόροι συνεχεῖς εἰσιν... Simpl. de С. 109 b, 43, Schol. in Ar. 484 a 24 ...ἀρχὰς... ἀτόμους καὶ ἀδιαιρέτους... καὶ ἀπαθεῖς διὰ τὸ ναστὰς εἶναι καὶ ἀμοίρους τοῦ κενοῦ. Cp. ст. 78 Парменида, см. выше, 254, 4.

313

нению, ибо сущее, как таковое — неизменно и пребывает вечно равным самому себе. В атоме нет частиц и пустых промежутков, а потому нет места для проникновения других частиц; тело, не принимающее, не пропускающее в себя никакого другого тела, не подвержено никакому действию, изменению, или обмену вещества¹). Должны быть неделимые твердые тела, учил Левкипп, иначе будут сплошные промежутки, одна сплошная пустота; ибо делимость, проницаемость предполагают пустоту. Поэтому соприкасающиеся (тела) должны быть неделимы, а между ними должна быть пустота или поры. Подобным же образом Левкипп говорит и относительно действия и страдания²).

Атомы просты и однородны, ибо сущее однородно сущему, полнота — полноте. Если бы действующее и то, что испытывает действие, были бы безусловно разнородны, то не было бы возможно никакое взаимодействие; если оно и возможно между различными вещами, то все же оно предполагает нечто общее между ними³). Кроме того, всякое различие, как доказал Парменид, есть следствие небытия; там, где есть лишь чистое, «полнейшее» бытие без всякой примеси небытия, — там возможна лишь одна и та же неизменная природа этого истинно сущего бытия⁴). Наши субъективные чувства свидетельствуют нам о качественных различиях тел, но самым первоначальным телам — атомам мы не может приписывать этих различных эмпирических свойств; мы должны приписывать ими лишь то, без чего сущее, определяемое как тело, безусловно не может быть мыслимо. Сущее есть полнота, а не тот или другой вид вещества, отличный от других и постольку исключающий их собою. Каждое определенное качество подлежит изменению, генезису, существует здесь, отсутствует там; постольку оно не есть абсолютно сущее и в известных отношениях заключает в себя небытие. Сущее есть только полное сущее, абстрактная сущность

___________________

1) Ps.-Plut. Plac. I, 3 (Dox. 285) атомы суть σώματα λόγῳ θεωρητά, ἀμέτοχα κενοῦ, ἀγένητα, ἀδιάφθαρτα, οὔτε θραυσθῆναι δυνάμενα οὔτε διάπλασιν ἐκ τῶν μερῶν λαβεῖν, οὔτε ἀλλοιωθῆναι; εἶναι δὲ αὐτὰ λόγῳ θεωρητά. Ar. de С. III, 7 и de Gen. 1. с. 326 a: ἀναγκαῖον ἀπαθές τε ἕκαστον λέγειν τῶν ἀδιαιρέτων, οὐ γὰρ οἶ όν τε πάσχειν ἀλλ’ ἢ διὰ τοῦ κενοῦ. Diog. IX, 44: ἄτομα... ἀπαθῆ καὶ ἀναλλοίωτα διὰ τὴν στεῤῥότητα.

2) Ar. de Gen. 1. с. 325 b.

3) Ib. 1, 7, 323 b, 10. Theophr. de sensu 49: ἀδύνατον δέ φησι (ὁ Δ.) τὰ μὴ ταὐτὰ πάσχειν, ἀλλὰ κἂν ἕτερα ὄντα ποιῇ, οὐχ ᾗ ἕτερα ἀλλ’ ῇ ταὐτόν τι πάσχει...

4) Phys. I, 2,184 b, 21: τὸ γένος ἓν, De С. III, 7, и проч. см. Zeller, 774, 1.

314

и больше ничего. «Атомистическое учение о сущем, говорит Целлер, отличается во всех этих отношениях от элейского только тем, что оно переносит на множество единичных субстанций предикаты единой и всеобщей субстанции Парменида»¹).

Подобный диалектический переход от абстрактного единства субстанции к абстрактному множеству неделимых субстанций весьма естественен и даже необходимо требуется мыслью, которая не может застыть в отвлечении, но логически развивает его противоположные моменты. Такое явление повторялось в истории не раз: Лейбниц противопоставил единой субстанции Спинозы — множество индивидуальных субстанций-монад. В Индии абстрактный монизм религиозной философии, часто столь близкий к элейскому, издревле породил противоположность материалистического атомизма, представляющего еще более поучительные аналогии с греческим: оба вызваны одною и тою же потребностью²).

Сказанного достаточно, чтобы выяснить метафизическую природу атомизма, как по историческому, так и по догматическому его значению. Относительно такого понимания атомизма сходятся мнения всех древних. Так же смотрит на свое учение и сам Демокрит. По словам Секста Эмпирика, он отвергает объективную истину чувственного явления (ἀναιρεῖ τὰ φαινόμενα ταῖς αἰσθήσεσι); ничто из являющагося чувственно — не сообразно истине: оно сообразно только субъективному сознанию (δόξα). Истина же заключается в вещах лишь поскольку они суть атомы и пустота. Субъективным сознанием или мнением обусловлены чувственные свойства, каковы сладость, горечь, тепло, холод, цвет: истинны только атомы и пустота. Поэтому то, что почитается за существующее и является чувственным — все это не поистине; а истинны только атомы и пустота³). В другом сочинении (ἐν τοῖς κρατυντηρίοις), где Демокрит, по-видимому, задается целью спасти реальность явлений, мы находим однако следующие рассуждения: «мы не знаем ничего достоверного, как

___________________

1) I. 775.

2) Ср. Gladisch, Einleitung in d. Verst. d. Weltgesch. II die Eleaten und die Indier 342-9. Колебрук (Miscellaneous Essays, ed. Cowell, v. 1, 1873) описывает учение об атомах, общее буддистам, джайнам и последователям Канады (см. стран. 298). Material substances are by Canade considered to be primarily atoms and secondarily aggregates. Не maintains the eternity of atoms. Их существование доказывается диалектически из немыслимости законченного ряда беСконечно разделенных частиц.

3) Mullach, Democriti Fragmenta (frag. phys. 1, p. 357) Sextus Emp. adv. Μ. VII, 135-9.

315

есть по существу, а знаем лишь то, что изменяется сообразно с положением нашего тела и тел, сталкивающихся с нашим, сопротивляющихся ему». т.-е. мы познаем лишь результат изменения, а не самые вещи. Далее Демокрит различал два рода познания, рациональное и чувственное, из коих первое достоверно, второе же неспособное к восприятию истины. «Есть два вида познания, из коих одно — законное, другое незаконнорожденное, темное; к последнему относятся все ощущения: зрение, слух, вкус, обоняние, осязание; законное же, истинное познание свободно от всего этого». Необходимость такого истинного рационального познания, столь очевидная для ученика элейских мыслителей, доказывается уже тем, что в области малого, т. е. конечных элементов вещества или атомов — чувственное познание совершенно упраздняется: там оно уже не может ни видеть, ни слышать, ни обонять, ни вкушать, ни осязать. «Следовательно, заключает Секст, и по Демокриту критерий вещей есть понятие (λόγος), которое он именует законорожденным познанием»¹).

3. Материя и движение. Мосмология атомизма.

Умозрительное происхождение и метафизический характер атомистического материализма не подлежит никакому сомнению. Но было бы ошибочным видеть в атомизме простое разветвление элейской диалектики. Он бесспорно имеет самостоятельное значение, как чистейшее выражение материалистической идеи: ибо материализм, логически развивая заключающиеся в нем начала, неизбежно приходит к атомизму. Левкипп мог быть диалектиком по преимуществу: ему принадлежат главнейшие аргументы, обосновывающие атомиз²). Но Демокрит был несомненно ма-

_______________________

1) Ib. ἐν δὲ τοῖς Κανόσι δύο φησὶν εἶναι γνώσεις, τὴν μὲν διὰ τῶν αἰσθήοεων, τὴν δὲ διὰ διανοίας; ὧν τὴν μὲν διὰ τῆς διανοίας γνησίην κατάγει, προσμαρτυρῶν αὐτῇ τὸ πιστὸν εἰς ἀληθείας κρίσιν; τὴν δὲ διὰ τῶν αἰσθήσεων σκοτίην ὀνομάζει, ἀφαιρούμενος αὐτῆς τὸ πρὸς διάγνωσιν τοῦ ἀληθοῦς ἀπλανἐς. λέγει δὲ κατὰ λέξιν; γνώμης δὲ δύο εἰσὶν ἰδέαι ἡ μὲν γνησίη, ἡ δὲ σκοτίη; καὶ σκοτίης μὲν τάδε ξύμπαντα, ὄψις, ἀκοή, ὀδμή, γεῦσις, ψαῦσις; ἡ δὲ γνησίη, ἀποκεκριμένη δὲ ταύτης; εἶτα προκρίνων τῆς σκοτίης τὴν γνησίην ἐπιφέρει λέγων; ὅταν ἡ σκοτίη μηκέτι δύνηται μήτε ὁρῇν ἐπ᾽ ἔλαττον, μήτε ἀκούειν, μήτε ὀδμᾶσθαι, μήτε γεύεσθαι, μήτε ἐν τῇ ψαύσει αἰοθάνεσθαι, ἀλλ’ ἐπὶ λεπτότερον. — Παῖδες σκότιοι подкинутые незаконнорожденные дети в противоположность законным. В Крите π. σκότιοι — вообще младенцы. Наторп в Arch. f. G. d. Ph. (I, 355) указывает аналогию с Платоновым νόθος λογισμός, коим познается материя.

2) См. вышеприведенное нами место в Ar. Gen. et. Cor. I, 8. Cp. Epiph. adv. haeres. III, 2, 9 (Dox. 590, 26). Λεύκιππος ὁ Μιλήσιος, κατὰ δέ τινας

316

териалистом и принял атомистическое учение в интересах материализма, видя в нем единственную рациональную основу естествознания, научного механического мирообъяснения.

Если материя и движение истинно существуют, если материя безусловно истинна, реальна, то она необходимо распадается на конечные атомы. Ибо если бы она мыслилась, как бесконечное единство, то утратила бы всякие материальные свойства, всякое движение и проницаемость, как показал уже Мелисс. И с другой стороны если бы она была бесконечно делима и проницаема — в ней не было бы ничего непроницаемого, твердого, была бы одна пустота. Материя в ее множестве состоит из конечных частей, она есть их сумма, их агрегат; бесчисленные по множеству, части материи не разделены до бесконечности, ибо нельзя мыслить бесконечный и вместе законченный ряд в каждой данной части вещества. Материя безусловна не как единство, а как сложное целое: постольку она обусловлена своими конечными частями, атомами, которые и признаются абсолютными¹).

Из допущения атомов и пустоты последовательно вытекает все миросозерцание Демокрита. Атомы, из которых состоит вселенная, суть неделимые частицы вещества абсолютной плотности. Они бесконечны в числе и в разнообразии своих величин, форм и пространственных отношений. Это единственное разнообразие, которое могло остаться за вычетом всякого другого качественного различия²).

Самое существенное различие атомов заключается в их фи-

___________________

Ελεάτης, καὶ οὖτος ἐριστικός, ἐν ἀπειρῳ καὶ οὖτος τὸ πᾶν ἔφη εἶναι, κατὰ φαντασίαν δὲ καὶ δόκησιν τὰ πάντα γίνεσθαι καὶ μηδὲν κατὰ ἀλήθειαν.

1) «На этом выводе и приходится остановиться последовательному материализму: нет бесконечного абсолютного, существует лишь абсолютное конечное, атом — неделимая единица естества. Является результат прямо обратный тому, что утверждают другие школы философии: только конечное безусловно, а бесконечное, т.-е. вся совокупность атомов, вселенная есть бытие до самому своему существу условное. Материализм, логически развивший заключающиеся в нем начала, непременно обращается в атомизм». Положительные задачи философии Л. Лопатина 1886, ч. I. стран. 103. Отсылаем наших читателей к этому прекрасному анализу материализма. Чтобы не называть многочисленной иностранной литературы, укажу на Критику отвлеченных начал В С. Соловьева и на сочинение Н. Страхова Мир, как целое, где читатель найдет замечательные критические исследования по занимающему нас вопросу. По нашему мнению, упомянутые труды вполне освещают вопрос о философском значении атомизма.

2) Arist. Metaph. I, 4, 985 b, 13, след.: τὰς διαφορὰς... τρεῖς εἶναι λέγουσι, σχῆμά τε καὶ τάξιν καὶ θέσιν; διαφέρειν γάρ φασι τὸ ὂν ῥυσμῷ καὶ διαθιγῇ καὶ τροπῇ μόνον. τούτων δὲ ὁ μὲν ῥυσμὸς σχῆμά ἐστιν, ἡ δὲ διαθιγὴ τάξις, ἡ δὲ τροπὴ θέσις. διαφέρει γὰρ τὸ μὲν А τοῦ Ν σχήματι, τὸ δὲ A N το Ν Α τάξει, τὸ δὲ Z τοῦ Ν θἐσει. Остальные места см. у Целлера, 775, 2.

317

гурации, т.-е. внешнем очертании н величине, от которой зависит и вес (так как плотность всех одинаково безусловна); поэтому это различие атомных фигур или форм выставляется иногда как единственное, ибо различие атомов в порядке и положении относительно друг друга является чисто внешним и подразумевается само собою¹). Часто даже атомы, по своему существенному признаку, называются у различных писателей схемами или формами²). Бесконечное разнообразие этих схем доказывается с одной стороны а posteriori бесконечным разнообразием чувственных вещей, видимых тел, образующихся из их соединения, а также и а priori — принципом случайности, этим верховным принципом материализма: нет никакого основания для единства атомных схем, для их единообразия. Сколько атомов — столько и схем³).

Все вещи образуются из сочетания атомов, все изменения сводятся к их соединению и разделению. Все вещи различаются лишь по количеству своих атомов, по их форме, порядку и положению (σχῆμα, τάξις, θέσις). Некоторые из свойств вещей присущи им действительно, вытекая из основных свойств атомов: таковы величина, объем, форма, вес и плотность, которая зависит от большего или меньшего количества пустых промежутков между атомами. Другие качества, каковы цвет, вкус, запах, температура — чисто субъективны и существуют не в вещах, а только в ощущениях субъекта, которые вызываются механическим столкновением внешних движений с нашими органами чувств⁴).

______________________

1) De С. I, 7. Gen. et cor. I, 8. 325 b, 17: σχήματι διαφέροντα μόνον. Phys. I, 2, 184 b, 21: σχήματι ἢ εἴδει.

2) Ar. Phys. III, 4, 203 а, 21, πανσπερμία τῶν σχημάτων, de an. I, 2. Simpl. Phys. f. 7. По свидетельству Секста (Math. VII, 137), Демокрит написал даже сочинение «об идеях», при чем «идея» означала по-видимому «атом» (σῶμα ἐλάχιστον), ср. Zeller, I, 778.

3) Simpl. Phys. f. 7. (Dox. 484, 11): τῶν ἐν ταῖς ἀτόμοις σχημάτων ἄπειρον τὸ πλῆθός φασι διὰ τὸ μηδὲν μᾶλλον τοιοῦτον ἢ τοιοῦτον εἶναι, cp. Ar. Gen. et cor. I, 2, 315 b, 9. de С. III, 4, 303 a, 10 и Zeller, 776, 3.

4) Theoph. De sens. (Mul. Fr. 12-24 и др. Dox. 513-24), напр. § 69: ἁπλῶς δὲ τὸ μὲν σχῆμα καθ’ αὑτό ἐστι, τὸ δὲ γλυκὺ καὶ ὅλως τὸ αἰσθητὸν πρὸς ἄλλο καὶ ἐν ἄλλοις, ὥς φησιν. Cp. Locke, Essay concern. human underst. B. II, chap. VIII: первичные качества, не отделимые от тел, присущи им безусловно, we have by these an idea of the thing as it is in itself (523); эти качества суть, как мы видели, the bulk, figure, number, situation and motion or rest. Вторичные, чувственные качества, каковы цвет, тепло, вкус, звук и проч., не существуют в самих телах, а только в нашем восприятии: there is nothing like our ideas in the bodies themselves... what is sweet, blue or warm in idea, is but the certain bulk, figure and motion of the insensible parts in the bodies themselves, which we call so.

318

Окруженные пустотою, атомы вечно движутся в ней по чисто механическим законам. Почему они движутся, — на это собственно ответа нет и не может быть. Они движутся вечно сами собою (ἀπὸ ταὐτομάτου)¹), в силу роковой необходимости, как говорят одни, в силу случая, как говорят другие²).

Атомизм исходит из стремления спасти материю и движение от элейского монизма, материализм возводит их в абсолютное. Движение так же, как и материя, безусловно, хотя в своем течении и остается совершенно механическим. Каждое частное движение обусловлено совокупностью движения, каждое отклонение — совокупностью толчков. В частности каждое движение имеет причину; в целом —движение не имеет причины или основания, оно принято наперед, как безусловное. Но поэтому самому оно является нам совершенно случайным, ибо не имеет никакого основания быть. В частности каждое движение необходимо; в общем — самая эта необходимость случайна³). Движете случайно и по отношению к атому: он его не касается, он пребывает неизменным в движении и во внешних ему отношениях. Не он себя движет, не из вещества вытекает движение. Оно совершается от века роковою силою. В античном понятии рока вполне совпадает необходимое и случайное; роковая необходимость вытекает из случая, если не имеет разумного основания, и роковая случайность есть случайность необходимая. Рок — абсолютный Случай. И движение атомов, механическое в частности, в целом своем определяется этим внешним для них слепым Случаем, роковою судьбой. Мы уже видели, что бесконечное разнообразие атомных форм есть результат абсолютного случая: нет никакого основания для их единообразия. Равным образом и движение атомов в пустоте: нет никакого основания для их устойчивости, для их пребывания в одном и том же месте. Движение точно так же, как и разнообразие атомов — чисто отрицательно: оно есть лишь бесконечное падение

____________________

1) Ar. Phys. II, 4, 196 а, 26 и de part. an. I, 1, 640 h, 8.

2) Ar. de Gen. anim. V. 8, 789 h, 2, Cie. de fato 10, 23, necessitate omnia fieri. Diog. IX, 45 πάντα κατ’ ἀνάγκην γίνεσθαι. Fr. 41 οὐδὲν χρῆμα μάτην γίνεται, ἀλλὰ πάντα ἐκ λόγου τε καὶ ὑπ’ ἀνάγκης. Случай см. Cic. de N. D. I, 24, 66 concursus fortuitus.

3) Simpl. Phys. 74 а. u: Демокрит κἂν ἐν τῇ κοσμοποιΐα ἐδόκει τῇ τύχῃ χρῆσθαι, ἀλλ’ ἐν τοῖς μερικωτέροις οὐδενός φησιν εἶναι τὴν τύχην αἰτίαν, ἀναφέρων εἰς ἄλλας αἰτίας Cic. de fin. I, 6, 17 motum atomorum nullo a principio sed ex aeterno tempore intelligi convenire. Ar. Phys. VIII, 1, 252 a, 35 τοῦ δὲ ἀεὶ οὐκ ἀξιοῖ ἀρχὴν ζητεῖν.

319

в пустоту — прекрасный и величавый образ, вполне выражающий основную природу материализма.

Необходимость, царствующая над материальной природой, заключается в том, что она не имеет в себе самой основания своего бытия, что это абсолютное основание внешне ей, как простому явлению. Материализм не видит, что материя относительна и провозглашает ее абсолютной — в ней самой, для себя самой; поэтому он должен признать абсолютной и необходимость, царствующую в ней, объяснять природу из этой чисто отрицательной необходимости дробного и косного вещества. Оно потому дробно, неустойчиво и косно, что подлежит этой необходимости, что не имеет в себе самом начала единства и бытия.

Левкипп и Демокрит учили, что атомы вечно падают вниз. Аристотель возражает, что в бесконечности нет ни верха, ни низа. Но атомисты хотели обозначить не столько направление движения, сколько его отрицательный характер. Из представления атомов в пустоте явилось представление о их падении, чем выражается вся косность этого движения. Атом не имеет сам по себе никакого основания занимать то или другое место: оно по отношению к нему совершенно случайно. Поэтому атом и не пребывает в нем, если не удерживается внешними причинами. Если же он выходит, выступает из своего случайного места, то такое движение может определяться в пустоте, как падение — не в силу различения направлений, а для простого ознаменования косности, отрицательности такого движения.

Таково было понятие атомистов о движении. Падение являлось им естественным законом тел в пустом пространстве, при чем оно представлялось конечно как движение вниз. Возражение Аристотеля о несуществовании верха и низа в бесконечности могло и не прийти в голову атомистам: падение и движение вниз — не одно и то же, ибо движение вниз может быть обусловлено не одним падением, тогда как последнее обусловливается лишь косностью тел, наполняющих пустоту. Можно сказать, что низ и верх определяются падением.

Нам заметят, что Демокрит признавал условием падения вес атомов, пропорциональный их величине. Но что такое вес, тяжесть материи, как не ее косность? Древние, как мы уже указали, устраняли из атомов всякий динамический элемент, силы притяжения и отталкивания были им совершенно неизвестны. Для древних тяжесть тел была простым следствием их кос-

320

ности; если небо и земля не падали, то только потому, что на чем-либо утверждались.

При равной плотности вес пропорционален объему тела. Исходя из ошибочного представления, что скорость падения пропорциональна весу, атомисты признали, что в пустом пространстве большие атомы падают с большею скоростью. При этом большие атомы естественно настигают меньшие, отстающие от их движения и сталкиваются с ними, откуда происходят боковые движения и круговращения, т.-е. различные определенные движения по всем направлениям. «Так как атомы разнообразны по форме и так как удар направляется вообще не в центр их, то вследствие этого происходит вращение атомов вокруг их осей и возникают боковые движения, что согласно и с нашей современной механикой. Раз такие движения даны, они постепенно усложняются; и так как постоянный напор новых атомов сообщает слою, уже находящемуся в движении, новую живую силу, то можно принять, что движение непрестанно все усиливается»¹). Вместе с тем оно становится все разнообразнее, запутаннее. Такое движение в бесконечном времени и пространстве приводит всю материю в вихревое движение (δίνη), результатом которого является с одной стороны сегрегация атомов, т. е. их механическая сортировка: более тяжелые собираются внизу, более легкие развеиваются над ними, и таким образом подобные соединяются с подобными²). С другой стороны, результатом вихревого движения является образование отдельных, сложных, материальных агрегатов, состоящих из сплетения разнообразнейших атомов. Эти агрегаты мало-по-малу отдаляются друг от друга в бесконечном времени и пространстве, принимая в свою массу встречные атомы или тела меньшего объема, и ускоряют свое движение пропорционально увеличению своих масс. Так образуются миры³): ибо в бесконечности возникают и исчезают бесчисленные миры, существующие друг подле друга. Они бесконечно отличаются друг от друга. Впрочем, так как материя и пространство не имеют предела, точно так же, как и число миров, то в бесконечности могут случиться миры, во всем подобные друг другу, даже по существам, их населяю-

_______________________

1) Lange, Gesch. d. Mater. I, 17. Zeller, I, 796. Cp. Dem. Fr. 2 (Mul.). Simpl. de C. 133 a 18.

2) Sext. Math. VII, 117.

3) Cp. Diog. L. IX, 31 и проч.

321

щим; таких миров также можно допустить бесконечное множество¹). Подобно всем вещам, миры зиждутся совокуплением, разрушаются разделением атомов, при чем самым естественным кондом какого-либо мира является его случайное столкновение с другим, превосходящим его величиною. Каждый мир представляет из себя многосложное сплетение огромного числа атомов, действующих друг на друга посредством давления и толчков, по чисто механическим законам²). Никакого динамического действия на расстоянии атомизм не признает; если какое-либо тело действует на другие через расстояние, то атомисты объясняют это постоянным материальным истечением атомов из этих тел. Чтоб объяснить подобные действия, к числу которых принадлежат все чувственные восприятия, Демокрит признает, подобно Эмпедоклу, что все тела испускают из себя такие постоянные волны истечений, при чем эти тонкие истечения могут быть восприняты другими телами посредством их пор, т. е. пустых промежутков между их атомами. Таким образом атомное движение в среде каждого данного мира является нам бесконечно сложным и разнообразным.

Возникновение нашего мира объясняется Демокритом сообразно тем же началам. Из совпадения и сплетения множества многоразличных атомов образовался сложный агрегат, в котором наиболее легкие частицы были естественно вытеснены кверху, а более тяжелые различными слоями осели книзу, при чем весь агрегат, силою противоположных движений, был приведен во вращение. Верхние частицы образовали вокруг этого агрегата тонкую оболочку и мало-по-малу произвели из себя небо, огонь и воздух, между тем как тяжелые частицы образовали из себя сначала землю, а потом воду³). Наиболее тяжелые из верхних частиц сплотились также между собою и образовали небесные тела, которые воспламенились от быстроты движения. Впрочем, самые большие из светил, солнце и луна, были когда-то самостоятельными телами и вошли в наш мир лишь после его образования, будучи охвачены движением нашей атмосферы и та-

______________________

1) Ar. Phys. VIII, I, 250 b, 19. Simpl. Phys. 257, b. m. Hipp. Ref. 1, 13 и Cic. Acad. II, 17, 55: innumerabiles esse mundos et quidem sic quosdam inter se nou solum similes sed undique perfecte et absolute ita pares, ut inter eos nihil prorsus intersit, et eos quidem innumerabiles: iteraque homines.

2) Plac. I, 26 (Dox. 321, 16) Δ. τὴν ἀντιτυπίαν καὶ φορὰν καὶ πληγὶν τῆς ὕλης (ἀνάγκην λέγει).

3) D. L. IX, 30 и проч. Plac. I, 4, II, 7.

322

ким образом вовлечены в общее обращение неба вокруг земли. Эта последняя представлялась в виде плоского круга, носящегося в воздухе¹). Все виды космических тел состоят из бескачественных атомов, различных только по форме (т. е. величине и схеме), по порядку и положению. Огонь, наиболее подвижная изо всех небесных стихий, состоит из мельчайших, круглых атомов, которые поэтому всюду проникают и все наполняют многосложным и многообразным движением.

Органические существа произошли из тины и являются точно также сложнейшими сплетениями атомов. Демокрит особо внимательно рассматривает их строение, но не указывает нам на какой-либо нематериальный принцип этого строения. Их органическая и психическая жизнь, их восприятия и познания сводятся к чисто материальным процессам.

Душа, то, что оживляет человека и животных, есть то, что движет их изнутри, в чем заключается принцип всех их органических движений. Как и следовало ожидать, атомисты мыслят и душу чисто материальным образом. Мы знаем, что оживляющей и даже движущей силы атомисты не признают: есть только более или менее подвижные атомы. Душа состоит из наиболее подвижных атомов — из мельчайших, круглых атомов небесной стихии — огня.

Аристотель следующим образом излагает учение атомистов: „ Одушевленное отличается от неодушевленного способностью двигаться и ощущать. У всех древних мы находим приблизительно эти два признака, присвоенные душе. Так некоторые утверждают, что душа есть прежде всего и преимущественно то, что движет; далее, полагая, что нечто такое, что само не движется, не может и двигать что-либо другое, они признавали душу за нечто подвижное. Отсюда Демокрит утверждает, что она есть огонь и теплота: признавая бесконечное множество атомов и их схем, он называет круглые атомы огнем и душою; таковы те воздушные пылинки (ξύσματα), которые виднеются в солнечных лучах, падающих через окна. (Атомы суть семена всего сущего), и совокупность таких семян (πανσπερμίαν) Демокрит называет стихией всей природы. Подобно тому учит и Левкипп. Из этих атомов они признают душою — шаровидные, вследствие того, что атомы подобного строения могут всего легче про-

______________________

1) Ib. IΙΙ, 10. Diog. IX, 30.

323

ницать через все, а также и потому, что они, будучи сами в движении, движут все остальное¹): по их мнению, следовательно, душа есть то, что сообщает движение живым существам. Через это—дыхание является мерою жизни. Ибо давление окружающей атмосферы сжимает тела и вытесняет из них те (атомные) формы, которые сообщают животным движение своей собственной вечной, неустойчивой подвижностью; но извне им приходит подкрепление в лице новых подобных же атомов, входящих в животное посредством вдыхания. Эти притекающие атомы препятствуют (своим притоком) удалению тех, которые уже находятся в животных и которые сопротивляются внешнему давлению, и сгущению. И жизнь длится до тех пор, пока животное в силах дышать. То, что говорится у пифагорейцев, имеет, по-видимому, тот же смысл. Некоторые из них утверждают, что душа есть солнечная пылинка, другие, что она есть то, что движет эти пылинки. Основание такого утверждения заключается в том, что такие пылинки движутся непрерывно даже при совершенном безветрии»²).

Таким, образом атомисты придерживаются древнего мнения, ставящего душу в зависимости от дыхания, определяющего ее как дыхание жизни. Мы указали уже на присутствие этого мнения в греческих верованиях³) и древнейших учениях, у орфиков, у Анаксимена, пифагорейцев, Гераклита, хотя конечно воззрение атомистов совершенно своеобразно. «В воздухе», говорит Аристотель (de respir. с. 4. 472 а, 30), «находится большое число атомов, которые Демокрит называет умом и душою»; при вдыхании, в тело входит воздух и с ним эти душевные атомы. Человеческое тело состоит из более грубых атомов и вследствие своей пористости свободно проницается этими мелкими и удобоподвижными частицами. Но, с другой стороны, по той же причине давление окружающей атмосферы может вытеснить из пор человеческого тела эти легкие огненные частицы, «вытолкать душу» из тела. Поэтому-то вдыхаемый воздух уравнове-

___________________

1) Ср. Ar. de an. I, 4, 405 а, 8: ψυχὴν εἶναι ταὐτὸ καὶ νοὐν, τοὐτο δ’εἶναι τῶν πρώτων καὶ ἀδιαιρέτων σωμάτων, κινητικὸν δὲ διὰ μικρομέρειαν καὶ τὸ σχῆμα: наименьшие по объему, эти атомы наиболее удобоподвижны и по своей сферической форме.

2) Ar. de an. I, 2, 403 b, 25-404 а, 20. Замечательно, что эти солнечные пылинки являлись и индийским атомистам образом атома, как элемента природы. Ср. Colebrooke I. с.

3) См. выше.

324

шивает давление внешней атмосферы. Вдыхание и выдыхание есть жизнь и смерть, ибо смерть есть ничто иное, как совершенное вытеснение из тела огненных атомов, тогда как сон или обморок есть лишь частное уменьшение их количества.

Душевное вещество, всюду разлитое, всюду проникающее и все оживляющее — божественно, хотя и материально, и в этом смысле Демокрит мог признавать богов, нисколько не отступая ни от своего учения, ни от основ греческой религии. По свидетельству Климента александрийского, он признавал воздух — Зевсом: воздух все знает, все дает и берет; он царствует над всеми вещами¹), ибо, как мы видели, в воздухе находятся «большое количество души и ума»²). На том же основании Демокрит признавал оживление всей природы: жизнь присутствует не только в растении, но и в мертвом трупе. Все различие между жизнью и смертью сводится, следовательно, к различию в количестве присутствующих круглых атомов, или, что то же, к различию в степени движения, подвижности. Дух есть наиболее совершенное тело, подобно тому как шар есть наиболее совершенная фигура; душевные движения суть наиболее быстрые, сложные, вследствие наименьшей устойчивости и наименьшего объема круглых атомов. Ощущение и познание, точно так же, как и в совершенных материалистических системах, сводятся к механическим. соматическим процессам, к телесным изменениям³). Ощущение есть результат изменений, производимых внешними впечатлениями, а так как всякое действие совершается лишь посредством удара или давления, т. е. непосредственным соприкосновением, то Аристотель справедливо замечает, что всякое ощущение превращается в прикосновение и все чувства в виды осязания⁴). Соприкосновение между ощущаемым и ощущающим совершается непосредственно, собственно, в одном осязании; в других ощущениях оно посредствуется вышеупомянутыми истече-

____________________

1) Clemens Cohort. 59, 15 (Pott.): ὅθεν οὐκ ἀπεικότως ὁ Δημόκριτος τῶν λογιών ἀνθρώπων ὀλίγονς φησὶν ἀνατείναντας τὰς χεῖρας ἐνταῦθα, ὃν νῦν ἠέρα καλέομεν οἱ Ἕλληνες, πάντα Δία μυθεῖσθαι, καὶ πάντα οὗτος οἶδεν καὶ διδοῖ καὶ ἀφαιρέεται καὶ βασιλεὺς οὗτος τῶν πάντων, Cp. Diels, Ueber Leukipp u. Demokrit в Verhandl. d. 35. Philologonversamml. 1880 p. 108.

2) De resp. I. c.: ἐν γὰρ τῷ ἀέρι πολὺν ἀριθμὸν εἶναι τῶν τοιούτων, ἃ καλεῖ έκεῖνος νοῦν καὶ ψυχήν. Также Theophr. de sensu 53...ὅσῳ έμψυχότερος ὁ ἀήρ.

3) Ib. 49: τῷ ἀλλοιοῦσθαι ποιεῖ τὸ αἰσθάνεσθαι, cp. Ar. Μ. IV. 5, 1009 b, 12. Stob. Flor. ed. Mein. IV, 233: Λεύκ., Δημ. τὰς αἰσθήσεις καὶ τὰς νοήσεις ἑτεροιώσεις εἶναι τοῦ σώματος.

4) De sensu с. 4, 442 а, 29.

325

ниями, испускаемыми всеми телами, без которых вообще никакое взаимодействие между ними немыслимо. Так, зрение предполагает подобные истечения из всех видимых нами вещей, истечения, которые сохраняют форму этих вещей. Эти тонкие истечения Демокрит называет образами, или «идолами» (εἴδωλα) и они-то отражаются в глазу и, распространяясь во всем теле, производят зрительные ощущения¹). Звуковые волны атомов, истекающие из звучащего тела, приводят в движение одноформенные с ними атомы воздуха, при чем ухо является органом наиболее приспособленным к восприятию таких колебаний²). Вообще всякое ощущение предполагает как известную силу впечатления, так и приспособленность соответствующего органа к восприятию данного истечения³). Есть поэтому существа, обладающие чувствами, которых у нас может не быть, и есть много чувственного, чего мы не воспринимаем⁴).

Самое мышление есть такое же физическое изменение пли движение душевного тела, такой же материальный процесс, как и ощущение. Проводя строгое различие между мыслью и чувственностью в своей теории познания, Демокрит не различает их психологически, как две различные способности. Волны внешних истечений обусловливают собою не только ощущения, но и мышление: «ощущение и мышление возникают посредством образов, приходящих извне»⁵).

4. Учение Демокрита о богах и о магии.

Материалистическое представление о духе, общее Демокриту со всеми древними, не препятствовало ему видеть в душе истинную

____________________

1) Aet. IV, 13 (Dox. 403), Diog. L. IX, 44, Alex. Aphr. in Ar. de sensu 2 (p. 438 a 5) ἡγεῖται δὲ αὐτός τε (Δημ.) καὶ πρὸ αὐτοῦ Λεύκιππος καὶ ὕστερον δὲ οἱ περὶ Ἐπίκουρον εἴδωλά τινα ἀποῤῥέοντα ὁμοιόμορφα τοῖς ἀφ’ ὧν ἀποῤῥεῖ — ταῦτα δέ ἐστι τὰ ὁρατὰ — ἐμπίπτειν τοῖς τῶν ὁρώντων ὀφθαλμοῖς καὶ οὕτω τὸ ὁρᾶν γίνεσθαι. Theophr. de sensu 50: τὴν γὰρ ἔμφασιν οὐκ εὐθὺς ἐν τῇ κόρῃ γίνεσθαι, ἀλλὰ τὸν ἀέρα τὸν μεταξὺ τῆς ὄψεως καὶ τοῦ ὁρωμένου τυποῦσθαι, συστελλόμενον ὑπὸ τοῦ ὁρωμένου καὶ τοῦ ὁρῶντος; ἄπαντος γὰρ ἀεὶ γίνεσθαί τινα ἀποῥῥοήν.

2) Ib. 55-57.

3) Ib. 76, 58.

4) Plac. IV, 10, 4-5.

5) Ib. 8, 10: Λεύκιππος, Δημ., Επικουρος τὴν αἰσθησιν καὶ τὴν νόησιν γινεσθαι εἰδώλων ἔξωθεν προσιόντων. Cp. Locke, Essay, В. II, ch. VIII § 12 It is evident some singly imperceptible bodies must come from them (внешние предметы) to the eye, and thereby convey to the brain some motion, which produces these ideas which we have of them in us. О тождестве ощущения и мышления см. Ar. Μ. IV, 5, 1009 b, 28, Theophr. de sensu 58, Cic, de fin. I, 6, 21.

326

сущность человека и рассматривать его тело, лишь как ее сосуд. Плотская жизнь и красота является ему животною, благородство человека — в нравственной, духовной красоте. В своих многочисленных нравственных изречениях, Демокрит признает целью человека счастье, но полагает его не во внешних благах, а в благах душевных, в ясности и спокойствии, гармонии духа (εὐεστώ, εὐθυμίη¹), ἁρμονίη, ἀθαμβίη). «Счастье и несчастье не в стадах, и не в злате, но в душе — обитель божества» (Fr. 1).

Гармония духа достигается умерением страстей и соразмерностью жизни (βίου ξυμμετρίη²) — общегреческий нравственный идеал, который мы находим везде от Пифагора до Аристотеля. Мера — во всем; излишек или недостаток есть зло всегда и везде³) — в области ли чувственного удовольствия, в различных страстях и стремлениях человека, в самой области знания: и здесь вреден излишек, ибо желая все знать, мы будем во всем невежды⁴). Самообладание есть первое условие счастья; высшая победа есть победа над собою, худшее поражение — утрата самообладания⁵). Лучше терпеть обиду, чем самому обижать⁶), лучше отказываться от наслаждений, чем отдаваться им. Как в области познания, так и в области нравственной — Демокрит проповедует отрешение от чувственности и видит нечто божественное в душе и разуме человека. В жизни духа и разума человека ждут тихие радости, в чувственной жизни — многие скорби за несколько мгновений преходящего наслаждения⁷) и естественный конец всего — старость и смерть. Глупцы не хотят умирать — хотят стариться; старость же есть увечье в неповрежденности; она все имеет, во всем нуждается, ненавидит жизнь и хочет жить из страха смерти; убегая от смерти, она гонится за ней⁸). И многие люди, «не ведая о разложении смертного естества, мучимые сознанием дурно прожитой жизни, печально проводят остаток дней в треволнениях и страхах, измышляя лживые басни о жизни за гробом»⁹).

___________________

1) π. εὐθυμιης — заглавие нравственного трактата Демокрита.

2) Fr. 20.

3) Fr. 33 и 25.

4) Fr. 140-2.

5) Fr. 75.

6) Fr. 224.

7) Fr. 46-8. Diog. IX. 45.

8) Fr. 52-5, 219.

9) Fr. 119.

327

Таким образом душа не бессмертна, точно так же как и всякое сложное образование атомов: «идол» человека, его скипетр или призрак, может пережить его, но «дыхание жизни» улетучивается в воздухе.

Учение Демокрита о богах является одной из самых любопытных страниц в истории религиозной мысли греков. Подобно всем вещам боги возникают из вихря атомов, преимущественно же из круглых; они не вечны, а только долговечны. Вечное, абсолютное есть только природа, т. е. совокупность атомов, движущихся от века в пустом пространстве; в тесном более конкретном смысле божественно огненное, духовное вещество — т. е. совокупность наиболее тонких и подвижных атомов. На этом основании воздух является Демокриту таким же вместилищем божественного, как и Гераклиту: преимущественно обоготворен верхний слой атмосферы, в котором носятся огненные небесные тела¹).

Но всего любопытнее отношение Демокрита к богам народным. С одной стороны оно, разумеется, рационалистическое, отрицательное: из страха пред великими и грозными явлениями природы возникло искание их скрытых причин, и родилась религия²). Научное исследование открывает за богами естественные силы природы: они божественны, но не суть боги в смысле мифологическом. Так напр., Зевс есть воздух, совокупность всех огненных атомов, находящихся в воздухе: Зевс перестает следовательно быть конкретной, антропоморфной индивидуальностью. С другой стороны, религиозный антропоморфизм греков, в связи с теургией культа, столь развившейся в эпоху Демокрита, находят себе место и в его философии. Мало того за богами остается собственно только один этот внешний морфизм, в частности антропоморфизм — чрезвычайно важный момент в развитии греческой религии. Боги Демокрита суть только «идолы», живые образы, призраки — и ничего больше.

Остановимся на учении Демокрита об этих «идолах»: как мы уже упомянули, каждая вещь имеет свой εἴδωλον, свой спектр

_________________

1) Tertul. ad nat. II, 2: cum reliquo igni superno Deos ortos Dem. suspicator. Солнце и луна состоят из круглых атомов, так же как и душа, Diog. L. IX, 44.

2) Sext. Emp. adv. Math. IX. 24: ὁρῶντες γάρ, φησὶν (ὁ Δημόκριτος), τὰ ἐν τοῖς μετεώροις παθήματα οἱ παλαιοὶ τῶν ἀνθρώπων, καθάπερ βροντὰς καὶ ἀστραπάς, κεραυνούς τε καὶ ἄστρων συνόδους, ἡλίου τε καὶ σελήνης ἐκλείψεις ἐδειματοῦντο, θεοὺς οἰόμενοι τούτων αἰτίους εἶναι.

328

или образ в лице атомных истечений, и всякое восприятие, точно так же как и всякое действие на расстоянии, обусловливается этими истечениями образов. На известном расстоянии они могут бледнеть, терять свою силу, вовсе рассеиваться или же становиться неощутимы. Но так как всякая вещь имеет свое истечение и свой образ, то воздух полон этими образами самых отдаленных во времени и пространстве вещей. Эти образы, или, если угодно, эти бесконечно малые, нематериальные влияния — объясняют нам сновидения, равно как и целый ряд явлений, называемых божественными, сверхъестественными, магическими. Не воспринимаемые нашим сознанием, эти материальные истечения, эти волны движенья — входят в наше тело и не проходят бесследно. Недостаточные для произведения ощущения, они могут пробудить его воспоминание. Более сильные реальные впечатления непосредственно окружающих нас предметов вытесняют эти слабые влияния из области ясного сознания. Но когда это ясное сознание слабеет, когда двери внешних чувств закрываются сном, эти слабые влияния, эти бледные образы и видения свободно действуют в нас, ничем не подавляемые и переступают порог сознания, подобно тому как звезды, невидимые при дневном сиянии солнца, покрывают темное, ночное небо. Равным образом, и при особых условиях нашей чувствительности (в каталептических состояниях, при сомнамбулической гиперестезии и пр.), изолирующих ее вполне или отчасти от непосредственных впечатлений, возможно ясное восприятие самых отдаленных предметов и влияний, на чем основываются ясновидение, видения, дивинация и пр. Так точно и в сновидениях, возникающих под действием всех встречных влияний или образов, Демокрит различает случайные и пророческие сны: ибо между случайными встречными влияниями легко могут явиться такие влияния и образы, которые раскрывают нам скрытые от нас действия или намерения других лиц¹). Эти невидимые образы,

___________________

1) Plut. quaest. conv. VIII, 10, 2, φησὶ Δημ. ἐγκαταβυσσοῦσθαι τὰ εἴδωλα διὰ τῶν πόρων εἰς τὰ σώματα καὶ ποιεῖν τὰς κατὰ τὸν ὕπνον ὄψεις ἐπαναφερόμενα; φοιτᾷν δὲ ταῦτα πανταχόθεν ἀπιόντα καὶ σκευῶν καὶ ἱματίων καὶ φυτῶν, μάλιστα δὲ ξῴων ὑπὸ σάλου πολλοῦ καὶ θερμότητος, οὐ μόνον ἔχοντα μορφοειδεῖς τοῦ σώματος ἐκμεμαγμένας ὁμοιότητας... ἀλλὰ καὶ τῶν κατὰ ψυχὴν κινημάτων καὶ βουλευμάτων ἑκάστῳ καὶ ἠθῶν καὶ παθῶν ἐμφάσεις ἀναλαμβάνοντα συνεφέλκεσθαι, καὶ προσπίπτοντα μετὰ τούτων ὥσπερ ἔμψυχα φράζειν καὶ διαστέλλειν τοῖς ὑποδεχομένοις τὰς τῶν μεθιέντων αὐτὰ δόξας καὶ διαλογισμοὺς καὶ ὁρμάς, ὅταν ἐνάρθρους καὶ ἀσυγχύτους φυλάττοντα προσμίξῃ τὰς εἰκόνας. τοῦτο δὲ μάλιστα ποιεῖ δι’ ἀέρος λείου τῆς φορᾶς αὐτοῖς γινομένης ἀκωλύτου καὶ ταχείας.

329

эти неощутимые влияния невидимому проникают в тело не через те органы, которые усвоены для известных родов реальных чувственных восприятий; но Демокрит признавал однородность всей чувствующей организации: отдельные органы чувств приспособлены к восприятию отдельных ощущений, лишь преимущественно пред другими, а не исключительно. Всякое ощущение распространяется по всему телу, но воспринимается с особою силою одним его органом; поэтому восприятие посредством других органов не является ему безусловно невозможным¹): оно более слабо и может совершаться лишь при особых условиях во время сна или гипноза, как прибавили бы теперь (сон есть состояние среднее между бодрствованием и гипнозом). Есть впрочем особо одаренные, чуткие организации, которые и в бодрственном состоянии могут воспринимать в себя эти скрытые образы и влияния. Отсюда объясняется прозорливость и вдохновенное богами творчество поэта²).

Исходя из самого строгого детерминизма, Демокрит признает безусловную причинность во всех духовных явлениях, которые все обусловлены механическими движениями вещества, законами веса, толчка и движения. Поэтому никакое влияние, как бы слабо оно ни было, не проходит бесследно. Если мы вспомним тонкий и удобоподвижный состав души, столь совершенно проницающей тело и незримо разлитой в нем, мы должны допустить, что всякая привходящая извне волна движения производит в ней соответствующее изменение. Притом наиболее субтильные и вместе наиболее общие влияния имеют наиболее важное и интимное значение для души, хотя и неощутимы внешним образом. При посредстве внешних чувств проникают только частные и наиболее грубые впечатления, которые не могут быть восприняты иначе, как через посредство особо широких каналов; при посредстве общей чувственности воспринимаются более тонкие, более духо-

___________________

1) Theophr. de sensu 54: ἄτοπόν δὲ καὶ τὸ μὴ μόνον τοῖς ὄμμασιν ἀλλὰ τῷ ἄλλῳ σώματι μεταδιδόναι τῆς αἰσθήσεως. 55, 57, звуки также распространяются через все тело и лишь в особенно большом количестве притекают в слуховой орган, отчего и слышатся там: ἄτοπον δὲ καὶ ἴδιον τὸ κατὰ πᾶν τὸ σῶμα τὸν ψόφον εἰσιέναι καὶ ὅταν εἰσιέλθῃ διὰ τῆς ἀκοῆς διαχεῖσθαι κατὰ πᾶν, ὥσπερ οὐ ταῖς ἀκοαῖς ἀλλ’ ὅλῳ τῷ σώματι τὴν αἴσθησιν οὖσαν (Dox. 515, 16).

2) Dio Chrys. ог. 53, Clem. Strorn. VI, 698 В и Cic. de divin. I, 37, 80, о божественном вдохновении поэта. Cp. Zeller, 839-40, 1: Er konnte wohl annehmen, dass gewisse günstiger organisirte Seelen einen grösseren Reichthum von Bildern in sich aufnehmen, und durch dieselben in lebhaftere Bewegung versetzt werden ais andere — в чем и состоит дар и вдохновение поэта.

330

подобные влияния и образы. Отсюда понятно, какое значение, какую власть они могут иметь на человека во время сна, когда связь его с внешним миром на время прекращается, когда слабеет приток жизненных сил (душевных атомов) и когда таким образом ни энергия внешних впечатлений, ни самобытная энергия души не может им противостоять.

Некоторые из подобных образов производят на человека вредное, другие благодетельное влияние¹). Демокрит даже молился о том, чтоб ему встречались благотворные, благоприятные образы. Он признавал также, что в некоторых случаях человек может управлять влиянием своего собственного образа на других людей. Так он верит в дурной глаз²). В наше время наука начинает признавать, что есть личности, особо наделенные так называемой «магнетической силой», которые способны испускать ее различным образом (между прочим — взором). Посредством этой силы, такие личности могут влиять на нервную организацию, а чрез нее и на весь организм других субъектов, особо поддающихся такому действию. Демокрит признавал особый ток атомов, отражающий в себе всю психофизическую природу данного лица; выделяемое его взором истечение не только отражает, но как бы заключает в себе его злые, душевные движения, а потому, входя в тело другого человека, оно может вредить ему. Конечно степень этого вреда зависит от целого ряда условий; Демокрит, в дошедших до нас свидетельствах, ограничивается простым признанием зловредности некоторых из образов или токов, проникающих в наш организм. Не забудем, что вместе с другими атомами, из нас истекают и те, в которых заключается наша душевная сила и которые наиболее подвижны. Ничто не мешает предположить, следовательно, что образы, истекающие из человека, обладают, до известной степени, самостоятельностью движений³); а так как истечение образует из себя непрерывный ток, то можно представить себе, что выделяемый ток поддерживает связь между выделенными уже образами и ставит движения их атомов в зависимость от душевных движений человека. Такое предположение вполне соответствует поверью в действие «глаза»: это действие сохраняет свою силу как зараза, гнездящаяся в организме. Злой «образ», злое,

_________________

1) Sext. Math. IX, 19.

2) Plut. quaest. conv. V, 7, 6.

3) Plut. def. orac. c. 7. ἔχοντα προαιρέσεις τινὰς καὶ ὁρμάς. Ср. выше 329, пр. 1.

331

вредное влияние, является самостоятельно действующим агентом даже тогда, когда непосредственный ток (le rapport magnétique) прекращен. В момент особо сильного внутреннего возбуждения страсти и воли — душевное истечение может быть особенно энергично и обусловливать возникновение оживленных и, постольку, самобытных образов. По всей вероятности, Демокрит и представлял себе дело таким образом, что доказывается как общим характером высказанных доселе мнений, а также и тем фактом, что Демокрит, в действительности признавал самостоятельные одушевленные и незримые образы, которыми посредствуется магия, ясновидение, предзнаменования грядущего. Мало того, при посредстве таких индивидуализирующихся, оживляющихся токов, Демокрит остроумно объяснял одно явление, доселе загадочное для многих материалистов. Я говорю о явлении произрождения и наследственности в размножении организмов. Демокрит, первый, выдвигает гипотезу пангенезиса: по его мнению семя будущего существа, выделяемое в минуту страстного волнения, есть экстракт, или истечение изо всех частей тела производящих родителей; при этом он отличал от видимых частей этого семени — невидимые, душевные атомы, в нем присутствующие. С семенем, таким образом, связан индивидуализированный образ рождаемого¹).

Итак, каждая вещь имеет свой образ, спектр или идол; некоторые же из этих идолов или образов — обособлены от своих объектов и обладают самостоятельною жизнью в воздушном пространстве. Состоя из наиболее тонкого и подвижного вещества, они легко проницают более грубые тела и вместе с тем сами наиболее доступны к восприятию тонких и неуловимых влияний. Демокрит признает, что есть существа, обладающие более совершенною и восприимчивою чувственностью чем мы, существа, более исполненные разума, более одухотворенные, и к числу таковых он несомненно причислял своих «идолов». Всякое готовящееся космическое изменение, всякое приближающееся событие, всякое душевное движение, скрытая мысль даже, — может отражаться на них раньше, чем в более грубой материальной среде. Поэтому-то эти образы, или индивидуальные токи вещей, с одной стороны тайно влияют на психофизическую

___________________

1) Aetii Plac. V (Dox. 417, a 15-20); foeminas quoque semen emittere (ib. 418 а 5); относительно пола ребенка Демокрит полагает: τὰ κοινὰ μέρη ἐξ ὁποτέρου ἂν τύχη (от отца или матери), τὰ δ’ ἰδιάζοντα κατ’ ἐπικράτειαν. Plac.V, 7, 6 (Dox. 420 а 14-16).

332

организацию существ и постольку являются магическими фатальными силами; с другой стороны, поскольку эти удобоподвижные агенты сами наиболее восприимчивы к самым отдаленным влияниям, они посредствуют пророчества, предвиденья, предзнаменования.

В обоих случаях эти идолы являются духоподобными существами, фатальными демоническими силами, обладающими самобытной жизнью (ἔχοντα προαιρέσεις τινὰς καὶ ὁρμάς). Согласно достоверным показаниям наших источников, Демокрит полагал, что «все полно идолов», что вся атмосфера наполняется их действием, то благодетельным, то зловредным для человека. Одушевленные внутренним огнем, разумные, проницающие всюду — эти идолы безмерно велики (ὑπερμεγέθη) и неудоборазрушимы, хотя и не безусловно неразрушимы. «Они предзнаменуют грядущее и издают звуки. Отсюда древние из их восприятия пришли к признанию богов, между тем как кроме их нет никакого бога, обладающего неразрушимой природой»¹). По мнению Демокрита, в совокупности вещей существуют образы, исполненные божества, духовные начала, наполняющие мир, живые образы (animantes imagines), которые могут вредить нам и приносить нам пользу²).

Так идолы Демокрита превращаются в богов, в «долговечных» демонов. Могучие, исполинские по размерам, они человекообразны, хотя их чувственность превосходит человеческую в пространстве и времени, точно так же, как и их эфирные тела. Это высшая потенция человеческой чувственности³).

Таким образом боги Демокрита по своему представлению ничем не отличаются от народных богов, но разнятся от них значительно по своему понятию и получают тот демонический характер, который все более и более упрочивался за ними и

___________________

1) Sext. Math. IX, 19: Δημόκριτος δὲ εἴδωλά τινά φησιν ἐμπελάζειν τοῖς ἀνθρώποις καὶ τούτων τὰ μὲν εἶναι ἀγαθοποιά, τὰ δὲ κακοποιά; ἔνθεν καὶ εὔχεται εὐλόγων τυχεῖν εἰδώλων, εἶναι δὲ ταῦτα μεγάλα τε καὶ ὑπερφυῆ, καὶ δύσφθαρτα μὲν οὐκ ἄφθαρτα δὲ, προσημαίνειν τε τὰ μέλλοντα τοῖς ἀνθρώποις, θεωρούμενα καὶ φωνὰς ἀφιέντα; ὅθεν τούτων αὐτῶν φαντασίαν λαβόντες οἱ παλαιοὶ ὑπενόηοαν εἶναι θεόν, μηδενὸς ἄλλου παρὰ ταῦτα ὄντος θεοῦ τοῦ ἄφθαρτον φύσιν ἔχοντος. Ib. 49. cp. Zeller, 836, 3.

2) Cic. Ν. D. I, 43, 120. Augustinus ad Diog. epist. 118, 27 (Usener Epicurea 237).

3) Max. Tyr. Diss. XVII, 5; божество Демокрита — ὁμοπαθές человеку. Многое в этом отношении объясняют нам воззрения ла богов Эпикура-Доказательство антропоморфизма богов, находимое нами у Цицерона (Ν. D. I, с. 18. 46) — совершенно в духе Демокрита: nam а natura habemus omnes omnium gentium speciem nullam aliam nisi humanam deorum, quae enim forma alia occurrit umquam aut vigilanti cuiquam aut dormienti и проч.

333

в народной религии в связи с развитием антропоморфизма.

Боги Демокрита уже совершенно перестали быть стихийными силами. Материя обездушивается, распадаясь на атомы и подчиняясь естественной необходимости, боги, сохранив прежнюю материальность, теряют свое стихийное значение и характер. Зато за ними упрочивается чистый морфизм, преимущественно антропоморфизм: они стали живыми идолами, т. е. «могучими и великими человекоподобными образами» — демонами, населяющими всю атмосферу в бесчисленном множестве. Народная религия представляет нам совершенную аналогию этого переворота. И в ней антропоморфизм мало-по-малу оттесняет прежнее стихийное значение богов, демоны возрастают во множестве, и чистый эстетический морфизм культа выдвигается на первый план. В религии, как и в философии, «все полно богов» Фалеса постепенно заменяется Демокритовским — «все полно идолов»: гилозоизм богов уступает место материализму идолов, атомистике фетишизма.

Вот почему Демокрит и его последователи не разрывали с культом народным, т. е. с идолопоклонством и жертвоприношениями. Понятия их далеко опередили век, представления остались те же. Гаданье по жертвам¹), суеверное искание «благоприятных идолов», участие в культе местных демонов не исключает новых и чуждых народу понятий о природе богов и всех вещей. Культ, идолопоклонство могли быть для Демокрита лишь тем, чем они стали для язычников последних веков — магией.

Изложенное таким образом, учение Демокрита является в несколько необычном свете; нисколько не теряя своего материалистического характера, оно оправдывает за Демокритом репутацию магических познаний, почерпнутых им будто бы у египетских, халдейских и персидских жрецов, о чем свидетельствуют некоторые источники²). Во всяком случае для современного материализма Демокрит являет замечательный и поучительный пример: не отвергая сверхъестественных явлений магии и ясновидения, но изучая их, он пытается объяснить их из общефизических законов, — пример, которому начинают следовать многие ученые в Европе, допускающие эти явления и остающиеся на почве научного материализма.

_________________

1) Cic. Divin. I, 57, 131.

2) Diog. L. IX, 35, 39.

334

5. Критика атомизма.

Трудно произнести беспристрастную оценку атомизма. С одной стороны в его лице мы сталкиваемся впервые с чистым материализмом, во всей его скудости и несостоятельности; с другой — мы находим в нем законный и необходимый момент развития греческой и общечеловеческой мысли.

Чтобы понять историческое место атомизма, мы указали на его связь с элейской философией. Элейское сущее «со всех сторон ограниченное», неделимое и непроницаемое, превратилось в атом. В формальном диалектическом отношении атомизм может рассматриваться, как простая ветвь элейского учения; по содержанию — он, напротив, совершенно самостоятелен и. отличен от него по духу. В известном смысле атомизм не лишен аналогии с пифагорейством и представляется как бы его материализацией. Атомы заменяют монады¹), качественные различия сводятся к математическим различиям числа и фигуры элементов²), духовное естество есть огненная эссенция, проявляющаяся в виде солнечных пылинок и вдыхаемая нами из пустоты³). Самый дуализм «полного» и «пустого» вполне соответствует характеру пифагорейского дуализма. Таков атомизм по отношению к предшествовавшим учениям.

Относительно современных им философов положение атомистов также двойственно. Левкипп был современником Анаксагора, Эмпедокла, Диогена Аполлонийского, в учениях которых заметны несомненные следы его влияния; Демокрит — гораздо моложе этих философов, и таким образом атомизм возник раньше их учений, но завершил свое развитие позднее их.

Учение атомистов является нам далее первичной попыткой примирения элейского миросозерцания с ионийской физикой; и в то же время оно есть конечный продукт разложения античной физики. Все идеальное из нее удалено, осталась одна косная материя, движущаяся по механическим законам в пустом пространстве. Таким образом подготовлена почва для чистой метафизики и в самых противоречиях атомистического миросозерцания яснее,

___________________

1) Ar. de an. I, 4, 409 а, 10: δόξειε δ᾽ ἂν οὐθὲν διαφέρειν μονάδας λέγειν ἢ σωμάτια μικρά, ib. 409, 6, 7.

2) См. выше 317.

3) Ar. de an. I, 2, 404 а, 16: ἔοικε δὲ καὶ τὸ παρὰ τῶν Πυθαγόρειων λεγόμενον τὴν αὐτὴν ἔχειν διάνοιαν. Ср. выше 324.

335

чем в других учениях, были поставлены метафизические вопросы.

Противоречия атомистического материализма остались за ним и по сие время, и мы не станем на них останавливаться, отсылая читателя к указанным уже нами трудам гг. Соловьева, Лопатина, Страхова¹). Мы ограничимся лишь простым указанием некоторых из них для объяснения исторических задач, в них заключавшихся.

1. Атомизм есть учение, выросшее на почве общегреческого дуализма. «Полное» и «пустое» —материализуют в себе противоположность бытия и небытия, — дуализм, безусловно неразрешимый на почве материализма: ибо ни вещество несводимо к пустоте, ни пустота к веществу. Пустота есть только то, в чем нет вещества, и что поэтому может быть наполнено веществом — простая потенция полноты. По отношению к веществу — пространство материалистов есть чисто отрицательное понятие, отрицательная возможность движения. И этому «небытию» Демокрит и Левкипп с самого начала должны приписывать одинакую реальность с тем, что они признают «истинно сущим», т.-е. с материей. Отсюда объясняются реакционные попытки восстановить в физике и философии монистическое миросозерцание (Мелисс, Диоген Аполлонийский).

2. Возводя в абсолютное материальную основу действительности, атомисты не в силах объяснить самой этой действительности. Они не в силах объяснить ни движения, ни генезиса, ни действительного вещества, ни сознания. Почему движутся атомы — этого атомисты не исследуют²): они движутся — и только; представление о их тяжести ничего не объясняет по той простой причине, что в бесконечности нет ни верху, ни низу; под тяжестью Демокрит разумеет очевидно не взаимное тяготение тел, а простую их косность. Для каждого атома совершенно случайно занимаемое им место — точно так же, как и его перемена; внутренняя природа атомов вовсе не требует такой перемены. С одной стороны, здесь последовательно проведен материалистический принцип: ибо если бы в самих атомах заключались внутренние побуждения к различным движениям, т.-е. субъективные силы, потенции движения, то это вносило бы в самое

___________________

1) Мы присоединяем сюда еще «Историю материализма» Ланге, существующую и в русском переводе.

2) Ar. Μ. I, 4, 985 b, 19: περὶ δὲ κινήσεως, ὅθεν ἢ πῶς ὑστάρχει τοῖς οὖσι, καὶ οὖτοι παραπλησίως τοῖς ἄλλοις ῥαθύμως ἀφεῖσαν.

336

понятие атома нематериальные определения и лишало бы его простоты, абсолютной отвлеченной материальности. С другой стороны, такое отвлеченное понятие материи особенно ясно указывало, что всякое понятие о силах, движущих атомы, должно быть нематериальным; так притяжение и отталкивание не суть свойства атомов, как неделимых кусочков вещества, наделенного одною непроницаемостью и протяженностью только; из этих исключительных свойств материи, т.-е. непроницаемости и протяженности только, — притяжение и отталкивание невыводимы. Они предполагают следовательно нематериальные внутренние стремления, или волевые энергии атомов. Поэтому-то Эмпедокл и определил эти силы притяжения и отталкивания, являющиеся реальными причинами движения, — как Любовь и Вражду. Последовательный же материализм не признает в материи ничего нематериального: по выражению Ланге — «атомы не имеют внутреннего состояния».

3) На этом же основании отвлеченный материализм не может объяснить и никакого генезиса, никакого происхождения качеств или вообще чего-либо чувственного из вещества бескачественного и абсолютно-бесчувственного. Всякое качество есть конкретное определение, и так как материя не способна к субъективному самоопределению, то определяется не сама по себе, а другим и в другом — в субъективном сознании, которое признается чем-то производным и вторичным. Все чувственное предполагает такое сознание, потому что предполагает чувства; по этому самому последовательный материализм не может приписывать атомам чувственных свойств. Но таким образом он ставит себя в невозможность объяснить что-либо чувственное; между атомом и явлениями раздвигается непроходимая бездна. Атом не может рассматриваться даже как потенция, возможная причина чувственного явления, он — невозможная, немыслимая причина чувственного. Из непроницаемости и протяженности мы не объясним всех остальных конкретных чувственных свойств природы, точно так же как не объясним генезиса самого простого факта психологического порядка, простейшего чувства или ощущения. Это будет вечною судьбою материализма: как бы совершенно пи изучили мы законы световых и звуковых колебаний, механику мозгового движения — между механическими колебаниями материальных частиц, с одной стороны, и между чувственным светом, звуком, вообще сознанием — с другой — будет лежать бездна, непроходимая для материализма. От абст-

337

рактной материи к сознанию нет перехода: отсюда является необходимым признать на ряду с материей сознательное начало — Дух или Ум — Анаксагора.

4) Атом мыслится абсолютно бескачественным; но и те скудные, чисто материальные свойства, которые за ним оставляются, суть также чувственные свойства и, как таковые, они с психологической точки зрения равно субъективны. Поэтому Аристотель основательно упрекает Демокрита в том, что он произвольно сводит все ощущения к осязанию, все чувственные свойства — к осязательным. Если же последовательно признать и осязаемые свойства тел за субъективные, то разница между первичными и вторичными свойствами исчезает, атом перестает быть непроницаемым и протяженным: он обращается в нуль. Со времени Демокрита все сильнее и сильнее сознается субъективный, феноменальный характер свойств, приписываемых нами вещам, и вместе возникает философская задача — спасти их объективность, понять их всеобщую реальность, независимую от субъективного сознания.

5) Атомизм, провозглашая абсолютность природы в ее материальной субстанции, провозглашает абсолютность случайного; чувственная природа предполагает чувства, сознание, предполагает субъект, определяющий ее изнутри или извне. Материализм отрицает такой субъект, такое определяющее начало и постольку все конкретные определения не только чувственной природы, но и самых атомов являются абсолютно случайными. Атомы не имеют причины; будучи неделимыми частицами вещества особой формы — они никогда не были ничем другим; их величина, непроницаемость, форма, вес, движение — даны безусловно, предполагаются как данные; их действительность, будучи чисто внешней, не определяется ни каким-либо абсолютным сознанием, ни внутренней природой атомов (такой природы нет). Эта действительность беспричинна, ибо предположить вне или внутри атомов какую-либо причину, определяющую их сущность и форму, создающую их, — значило бы отказаться от материализма и атомизма.

Об атомах Демокрита прекрасно рассуждает г. Лопатин: «что атом огня кругл — это случайно (т. е. не объяснимо из общих свойств атомов), что таких атомов не один, а много — случайно опять; что все атомы несутся вниз — случайно не менее; что мелкие несутся медленнее, а крупные быстрее — случайно также. Одинаково случайны отношения атомов между собою.

338

Отчего, например, атомы движутся? Отчего к протяженности, фигуре, положению атомов прибавляется еще движение их, когда одно из другого нисколько не вытекает, и атомы могли бы обладать всеми этими свойствами, оставаясь неподвижными? Почему наконец атомы повинуются общим законам? На все эти вопросы нет и не может быть ответа. Эти качества даны, или лучше сказать предположены — вот и все... Вселенная превращается в безграничную бездну случайностей, которые громоздятся друг на друга»¹).

Таким образом в системе Демократа обнаруживается основной абсурд материализма, его основное противоречие—признание случайного как случайного, за абсолютное. Чтобы спастись от случайного, Анаксагор признал над материей разумное начало, всеобщий ум, различающий, определяющий и образующий ее. Эмпедокл, который искал, определяющего начала материи в ней самой нашел ее исполненной духовно-чувственных, психофизических сил.

В известном смысле впрочем противоречия Демокритовского материализма были разрешены этими философами лишь отчасти. Сила и глубина Демокрита, как последнего эпигона античной физики и вместе первого чистого материалиста, состояла в том, что самые его противоречия послужили делу чистой метафизики: ибо он дал уразуметь последующим философам, что все материальное, взятое само по себе, случайно и не обосновывает себя. Этим самым он мог побудить метафизику искать нематериального абсолютного, отделить себя от физики в тесном смысле этого слова.

Помимо этой чисто отрицательной заслуги, атомисты сослужили великую службу науке и философии, как первые представители чистого материализма, направления несомненно ложного в своей крайности, но заключающего в себе относительную истину, слишком часто забываемую метафизиками, склонными к отвлеченному идеализму. Поэтому даже в своей крайности материализм неизбежен и относительно полезен в целом философии, как законная реакция против отвлеченного спиритуализма. Материализм, признающий самостоятельность и реальность материи, неделимость ее конечных элементов, заключает в себе истину, которая должна во всей своей полноте быть воспринята во всякую философию. И до тех пор пока идеалистическая метафизика не вме-

__________________

1) См. «Положительные задачи философии» I, стран. 108.

339

стит в себя истину материализма, пока спиритуализм не отрешится от своей бесплотной отвлеченности и не овладеет реальной конкретностью телесного бытия — материализм будет существовать на ряду с отвлеченным идеализмом, имея на то относительное право. Опровергаемый всегда с успехом, он все-таки будет существовать к досаде противников, торжествуя над ними в области естествознания. И это будет продолжаться до тех пор, пока не уничтожится надобность в материализме, пока не упразднятся вызывающие его теоретические основания.

Ибо есть практический материализм, возникающий по склонности чувства и воли: это нравственный нигилизм, который, по словам Платона, нуждается в нравственных исправительных средствах. И есть материализм философский, возникающий в силу чистых и бескорыстных теоретических потребностей ума. Таким теоретическим материалистом был Демокрит, с его благородным и возвышенным учением, полагавший благо человека в божественной силе разумной души и предпочитавший одно научное открытие обладанию могущественнейшим царством мира¹). К числу таких же теоретических материалистов принадлежит и большинство величайших естествоиспытателей Европы, движимых чистой, самоотверженной любовью знания, обогативших все человечество беспримерными подвигами мысли. Склонность к материализму столь многих и столь великих умов, проникающая все современное естествознание, есть несомненно факт общего значения, доказывающий нам, какое серьезное теоретическое основание он имеет.

Материализм есть несомненно метафизика, и ложная метафизика вдобавок, ибо метафизика идеалистична по существу: не ограничиваясь чувственным данным, она ищет абсолютное, вселенское, т.-е. нечто такое, чего в эмпирической действительности не может заключаться. Но идеализм, исключающий из себя истину материализма, сам есть еще несовершенная метафизика, бесплотная отвлеченность. С успехом разбивая материализм, он не побеждает, не убеждает его. Ибо никакое учение не побеждается простым логическим опровержением, но ни одно не может устоять, когда его относительная истина воспринята целиком в другое, более богатое и глубокое учение, которое ее вполне

____________________

1) Dionys ар. Eus. pr. ev. XIV, 27, 3: Δημ. γοῦν αύτὸς, ὥς φασιν, ἔλεγε βούλεσθαι μᾶλλον μίαν εὑρεῖν αἰτιολογίαν, ἢ τὴν Περσῶν ο βασιλείαν γενέσθαι.

340

обосновывает. Поэтому вместо бессильной злобы против упорствующего материализма, идеалист должен исследовать объективно его законные интересы, его теоретические побуждения.

Рассматривая их, мы находим, что материализм есть единственная доселе метафизика, которая соответствует стремлениям естествознания и дает ему твердую почву; он обособляет, изолирует его предмет, материальную вещественную природу, признает ее вполне самобытной, самостоятельной, индивидуальной в ее конечных элементах: ибо он провозглашает безусловность этих элементов — атомов вещества. Всякое естествознание должно гипотетически обособлять предмет своего исследования, как то делают в своей сфере и математические науки: постольку материализм является нам верным принципом научного исследования в области физики. Но, чтобы не выйти из строгих рамок науки, он должен оставаться лишь условным, гипотетическим принципом. Выдавая его в качестве безусловной и всеобщей истины, материалисты совершают ошибку пифагорейцев, которые превратили условную абстракцию арифметики и геометрии— в безусловную, абсолютную. Позитивная, научная логика допускает материализм лишь в качестве условного принципа физического исследования, обособляющего свой предмет — материальную природу. Но допустим, что господствующие отвлеченные метафизические учения не в силах отвести в себе достаточного места материалистическому элементу, достаточно полно и глубоко уразуметь самостоятельность материальной природы, ее индивидуальность, если можно так выразиться; допустим, что эти учения предполагают в своем мирообъяснении постоянное вмешательство духовных агентов, понимаемых либо слишком частным, либо слишком отвлеченным и общим образом, что эти учения, признавая мир одушевленным, понимают его душу или дух, как мертвую бесплотную абстракцию и построяют природу из чуждых ей, произвольных диалектических понятий: — тогда, при всех этих случаях, чисто условный, научный материализм должен превращаться в философский, метафизический, поскольку отвлеченный идеализм его из себя исключает. Естествоиспытатель находит в природе известный иррациональный и чисто материальный остаток, неразрешимый в отвлеченные понятия; он находит, что материальная природа имеет свои законы, свои действия и силы, которые он открывает опытным путем, изолируя свой предмет и не прибегая к каким-либо посторонним метафизическим

341

агентам. И поэтому он справедливо восстает против той метафизики. которая упраздняет самостоятельность материальной природы, вторгаясь в ее область и предписывая ей мнимые законы. Материализм может быть условным и постольку основательным, научным, лишь в том случае, когда он обусловлен и обоснован истинным философским миросозерцанием; предоставленный себе самому, независимо от такого миросозерцания он невольно стремится стать безусловным, т.-е. обосновать себя самого. Когда господствующая метафизика по существу своему не может его обосновать — он невольно становится сам своей собственной метафизикой.

Таково значение материализма: в философии он обусловливается отрицательно — отвлеченностью идеального умозрения, которое вызывает его реакцию; в науке он обусловлен необходимостью самостоятельного изучения материальной природы. В философии материализм есть ложная отвлеченность и представляется нам весьма грубой метафизикой. В науке он несомненно плодотворен, как методологический принцип, обособляющий область физики, материи, от всего внешнего, чуждого ей, предполагающий материю, как нечто совершенно индивидуальное и самобытное. Но и в научной области ничто не дает нам право считать материализм за конечный принцип естествознания. Не объясняя ни материи, ни движения, оп не в силах разрешить конечным образом и вопросов жизни, верховных вопросов науки.

____________

342

Страница сгенерирована за 0.21 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com