Феофан Затворник, свт Письма о духовной жизни. Письмо 21. Что есть истинно христианская жизнь. Покаяние начало этого пути. Степени молитвы. Необходимость опытного руководителя в прохождении духовной жизни

Письмо двадцать первое

Что есть истинно христианская жизнь. Покаяние начало этого пути. Степени молитвы. Необходимость опытного руководителя в прохождении духовной жизни

Переходим теперь к седьмому письму. Оно коротко и не заключает в себе ничего нового. Все содержание его состоит в одном следующем пункте: «Главное заключается в том, чтобы ходить в сумраке веры, то есть в полном отсутствии всякой мысли, и не слишком привязываться к видениям и откровениям, как бы духовны они ни казались, а принимать их, однако ж, с благодарностию и благоговением».

О сумраке веры нам уже приходилось говорить. Это фраза мистиков и означает что-то неопределенное, как и все у них. Если можно давать какой-либо добрый смысл этому выражению, то под ним надо разуметь преданность в волю Божию. Ходить в сумраке веры будет означать — ходить в преданности в волю Божию.

447

Вера, по патриарху Каллисту, двояка: одна теоретическая, которая верует в догматы; другая деятельная, которая состоит в уверенности в Боге,— в том, что Бог не оставит прилепившегося к Нему, но соблюдет его невредимо и имиже весть судьбами введет в Царство Свое вечное. Но в этом существо преданности в волю Божию и смиренной покорности Его распоряжениям, относительно участи нашей. У патриарха Каллиста это выражено так: веру разумеем ту, которая свидетельством ума утверждает сердце быть несомненным в извещении упования, отстоящем от всякого мнения (колебания).

Была у нас речь и о видениях. Мы видели, что у Сперанского мысль о видениях несогласна с учением отеческим. Отцы говорят, чтобы совсем не принимать видений, а Сперанский говорит: «Не прилепляться, но принимать их с благодарностию», и выставляет причину такую: «Это Дух Божий; но Дух, сквозящий вещество, еще недостаточно очищенное. Вот почему отпечаток, оставляемый им, еще недостаточно ясен». Так решительно и без ограничений нельзя говорить о видениях. Не надо забывать, что есть видения — плод разгоряченного воображения и есть видения — прелесть бесовская. Благодатные видения очень редки и устрояются Духом Божиим, в видах воспитания духовного. Таким образом, есть видения и от Духа Божия; но надо быть очень

448

осторожным в различении их, ибо недалеко от себя имеем темного искусника, умеющего принимать вид Ангела светлого. И сколько было неосторожных, погибших от неразборчивого доверия видениям!..

Письмо восьмое касается очень важного предмета происхождения ложного мистицизма, с указанием, как избежать его.

Наперед позвольте мне сказать несколько слов. Истинно христианская жизнь есть жизнь, сокровенная со Христом в Боге. Она таинственна и в зарождении, и в путях созревания, и в своем совершенстве. Потому не всякий мистицизм есть ложный. Ложный мистицизм происходит от уклонения с правого пути восхождения к богообщению. Начало этого пути — покаяние. Покаявшийся исправляет все пути жизни своей, и свою душу и тело, во всех силах и отправлениях их, облагает правилами, исполнением которых убивается и изглаживается привившееся к ним зло, а воспитывается и укрепляется сродное им добро. Все это в совокупности составляет порядок богоугодной жизни. Регулятор всего — благоразумие, с советом опытных. Они учреждают все правила, сообразно с характером лица и внешним его положением. Ходить в этих заведенных порядках составляет деятельную жизнь. Но поелику всем этим чают угождать Богу, то отношение к Богу неизбежно блюдется во всех

449

такого рода делах, — во всех такого рода делах общение ума и сердца к Богу должно составлять неотъемлемую часть, внутреннейшую душу их, условие их благоугодности. Если обращение ума и сердца к Богу есть молитва, то молитва составляет душу деятельной жизни, в ее должном строе и направлении. Но молитва имеет и свою особую, исключительно ей принадлежащую часть в жизни, где она одна царствует. Это молитвенный подвиг. Начинается он усвоением чужих молитв, оставленных нам богомудрыми отцами; когда же таким образом воспитается дух молитвенный, молитва начинает восходить на степень молитвы своеличной, где она проходит новые степени, из которых первая есть молитва умная, вторая умно-сердечная, третья — духовная, или созерцательная. Жизнь в Боге — целая жизнь; она же и существо молитвы. Следовательно, правый путь восхождения по степеням молитвы есть правый путь восхождения к богообщению или, что то же, есть правый мистицизм. Уклонения от правого восхождения молитвы к совершенству есть, вместе, уклонение в ложный мистицизм. Нетрудно заметить место этому уклонению, или первую точку отправления в уклонение: это переход от словесной молитвы, по готовым молитвам, к молитве своеличной, иначе, переход от внешнего молитвословия к внутреннему, умному. Удалить от этой точки заблуждение будет значить удалить

450

уклонение в ложный мистицизм. Уклонение в ложный мистицизм у отцов, подвижников трезвенных, называется уклонением в прелесть. Мы видели эти уклонения от правоты на пути движения отвне внутрь... Одни застревают на воображении, другие останавливаются на умоголовном делании. Истинный шаг делают те, которые, минуя эти станции, проходят до сердца и укрываются в нем. Но и здесь еще возможно заблуждение, потому что часть умно-сердечной молитвы есть самодельная, трудовая; а где мы, там всегда есть возможность падения в прелесть, точно так же, как и в грех. Безопасность начинается, когда утвердится в сердце чистая и непарительная молитва, которая есть знамение осенения сердца осязательною благодатию, ибо тут образуются чувства, обученные в рассуждении добра и зла. Итак, с самого начала движения отвне внутрь до сего блаженного момента возможно уклонение в ложный мистицизм. Как же избежать этого несчастия? У отцов для этого указывается один способ: не оставайся один, имей опытного советника и руководителя. Если нет его, сойдитесь двое-трое и руководитесь взаимно при свете отеческих писаний. Другого пути к избежанию заблуждений мистицизма я не знаю, кроме разве особого благодатного руководства, которого сподоблялись немногие избранные Божии. Но это особенности, а мы говорим о путях жизни, общих всем.

451

Теперь посмотрим, что говорит об этом Сперанский.

«Откуда происходят заблуждения ложного мистицизма? От ревности по вере, не очищенной от самолюбия. Какое средство к сему очищению? Пост, строгое наблюдение за своими мыслями, сражение с чувствами, жизнь покаяния. Но все это есть деятельность моего же самого ума и сердца, которую должно умертвить, и хотя деятельность, без сомнения, похвальная, но все же упражнение, все — развитие сил душевных, все случай и повод к той же самой гордости и самолюбию. Следовательно, не отвергая деятельных путей, все остается заключить, что молитва, и молитва умная, есть единый путь совершенно безопасный. Видения, глубокие и, по-видимому, вдохновенные мысли, все суть мысли, все упражнения ума, а не прилепление, не онемение его в едином Боге».

Итак, когда утвердится молитва умная и дойдет до последней степени своего совершенства, на которой ум, прилепляясь к Богу, онемевает в единении с Ним (преисполняясь любви и преданности к Богу), тогда в этом огне сгорает самолюбие, и вследствие того минует опасность от заблуждений. Совершенно так! Здесь, ради всецелой преданности Богу, уже Бог будет и еже хотети, и еже деяти 1). Но ведь это состояние является не

1). Флп. 2, 13.

452

вдруг, как только захочешь его иметь. Надо прежде того пройти более или менее долгий путь; а на этом-то пути и рассеяны все распутия, от уклонения в которые, без верного стороннего указания, только особое чудо благодати Божией может спасти иного за крайне детскую простоту веры; а другим-то как же быть? Умная молитва, говорит, спасет: но умная молитва сама имеет крайнюю нужду в руководстве, пока она есть самодедательная, или трудовая. В это-то время делания умной молитвы, не направляемого искусною рукою, большею частью и сбиваются с пути. Итак, высказанное Сперанским средство неполно и ненадежно. Главная в нем ошибка в том, что человек оставляется один на этом примрачном и скрытном пути внутренней жизни, особенно при первых шагах по нему.

У всех отцов, писавших руководства к духовной жизни, первым пунктом, в правилах для вступающего во внутреннюю жизнь, ставится: иметь духовного отца-руководителя и его слушаться. Приведу здесь одну-другую из их речей. Слова Симеона Нового Богослова и Никифора монаха об этом были уже приведены, а вот что говорит Григорий Синаит: «Без учителя самому успеть в умном делании невозможно. Что делаешь сам по себе, а не по совету предуспевших, то рождает опасное самомнение. Если Сын Божий ничего не творил Сам о Себе, но, как научил Его

453

Отец, так творил, и Дух Святый не о Себе глаголал, то кто это такой между нами до толикой достиг высоты совершенства, что уже не требует никого иного, кто бы руководил его? Гордость это, а не добродетель! Такой уже в прелести состоит, то есть вступил на ложный путь уклонения к заблуждениям». А вот слова Каллиста патриарха: «Прежде всего попекись найти себе наставника и учителя не прелестного и, нашедши его, вполне отдайся ему, как отцу родному сын отцелюбивый, ходя по повелениям его неуклонно и на него взирая, как на Самого Христа. Кто хочет жить сам, то есть самоугодно, без наставника, тот, по слову Лествичника, легко уклоняется в заблуждение и погибает, хотя бы он всю премудрость мира сего исчерпал. Не с советом ходящие ходят будто в сонном мечтании; они много сеют, но пожинают очень мало, и вместо пшеницы,— увы! собирают плевелы».

И в деятельной жизни редко кто обойдется без преткновения, оставаясь с одним своим благоразумием. Но тут, по крайней мере, вред не так велик: одно дело, не так сделанное, если надобно, и переделать легко или в другой раз сделать его как следует. В умном же делании уклонение от правого пути дает свое направление всему внутреннему, которое не вдруг можно переменить. Одни из таких, как мы видели, запутываются в сетях воображения, другие останавливаются на

454

умоголовном делании, или, по Симеону Новому Богослову, на первой и второй степени внимания и молитвы, или умного делания. И когда они закрепнут в этом строе, то самый опытный и самый усердный наставник едва сможет, если только сможет еще, выбить их или выманить из этих трущоб, в какие они сами себя заключают, находя их крайне восхитительными.

Остальная часть восьмого письма не имеет для нас значения. Оставляем ее и переходим к остальным.