Феофан Затворник, свт Письма о духовной жизни. Письмо 17. Через нерадение после крещения мы низвергаемся в бездну нечувствия и мрака. Способы, ведущие к восстановлению принятого в крещении. Молитва трудовая и самодвижная. Действие молитвы. Как совершается деятельная умно-серде

Письмо семнадцатое

Через нерадение после крещения мы низвергаемся в бездну нечувствия и мрака. Способы, ведущие к восстановлению принятого в крещении. Молитва трудовая и самодвижная. Действие молитвы. Как совершается деятельная умно-сердечная молитва. Как не быть окраденным врагом. Признак доброты подвига. О борьбе с помыслами. Великое орудие на врагов — плач сокрушенный. Какова настоящая не прелестная молитва   

«Следовало бы нам, — пишет святой Григорий Синаит, — принявшим духа жизни о Христе Иисусе, чистою в сердце молитвою, херувимски беседовать с Господом; но мы, не разумея величия,

410

чести и славы благодати возрождения и не заботясь о том, чтобы возрасти духовно чрез исполнение заповедей, востечь до состояния умного созерцания, предаемся нерадению, чрез что впадаем в страстные навыки и, таким образом, низвергаемся в бездну нечувствия и мрака. Бывает и то, что мы даже мало помним — есть ли Бог; а каковы мы должны быть как чада Божии по благодати, о том нередко и совсем не знаем. Веруем, но верою недейственною, и, по обновлении духом в крещении, не перестаем жить плотски. Если иногда, покаявшись, и начинаем исполнять заповеди, то исполняем их только внешне, а не духовно, и до того отвыкаем от духовной жизни, что проявления ее в других кажутся нам неправостями и заблуждениями. Так до самой смерти пребываем мы мертвыми духом, живя и действуя не о Христе и не соответствуя тому определению, что рожденное от Духа должно быть духовно.

Между тем принятое нами о Христе Иисусе во святом крещении не истребляется, а только зарывается, как некое сокровище в землю. И благоразумие и благодарность требуют позаботиться о том, чтобы открыть его и привесть в явность. К этому ведут следующие способы: во-первых, дар этот открывается многотрудным исполнением заповедей, так что, поколику исполняем заповеди, потолику дар сей обнаруживает свою светлость и свой блеск; во-вторых, приходит он в

411

явление и раскрывается непрестанным призыванием Господа Иисуса или, что то же, непрестанною памятью о Боге. И первое средство могущественно, но второе могущественнее, так что и первое от него получает полную свою силу. Посему, если искренно хотим раскрыть сокрытое в нас семя благодатное, то поспешим скорее навыкнуть сему последнему сердечному упражнению и иметь всегда в сердце это одно дело молитвы, безвидно и невоображенно, пока оно согреет сердце наше и распалит его до неизреченной любви ко Господу».

«Действие этой молитвы в сердце бывает двояким образом: иногда ум предваряет, прилепляясь к Господу в сердце непрестанною памятью; иногда действие молитвы, само подвигшись предварительно огнем веселия, привлекает ум в сердце и привязывает его к призыванию Господа Иисуса и благоговейному Ему пред стоянию». (Первая молитва есть трудовая, вторая — самодвижная.) В первом случае действие молитвы начинает открываться, по умалении страстей, исполнением заповедей, теплотой сердечною, вследствие усиленного призывания Господа Иисуса; во втором Дух привлекает ум к сердцу и водружает его там в глубине, удерживая от обычного скитания. И тогда он не бывает уже как пленник, отводимый из Иерусалима к ассириянам, а напротив, совершает переселение из Вавилона в

412

Сион, взывая с пророком: Тебе подобает песнь, Боже, в Сионе, и Тебе воздастся молитва во Иерусалиме. От этих двух видов молитвы и ум бывает то деятельным, то созерцательным; деянием он, с помощью Божией, побеждает страсти, а созерцанием Бога зрит, сколько это доступно человеку.

Деятельная умно-сердечная молитва совершается так: сядь на седалище в одну пядь, низведи ум свой из головы в сердце, и придержи его в нем; потом болезненно преклонившись и боля персями, раменами и выею (от напряжения мышц), взывай умно-сердечно: “Господи, Иисусе Христе, помилуй мя!” Удерживай при этом и дыхание, не дерзостно дыши, потому что это может развевать мысли. Если увидишь, что возникают помыслы, не внимай им, хотя бы они были простые и добрые, а не только суетные и нечистые. Держа дыхание, сколько тебе возможно, заключая ум в сердце и призывая Господа Иисуса часто и терпеливо, ты скоро сокрушишь и истребишь их, поражая невидимо Божественным именем. Святой Лествичник говорит: “Иисусовым именем бей ратников; крепче этого оружия нет другого ни на небе, ни на земле”.

Когда в таком труде изнеможет ум, возболезнуют тело и сердце от напряженного водружения частого призывания Господа Иисуса, так что

413

это делание перестанет согревать и возвеселять, чем поддерживается усердие и терпение подвижников в этом труде: тогда встань и пой, один или с учеником твоим, или упражняйся в размышлении о каком-либо месте Писания, или в памяти о смерти, или займись чтением, или рукоделием, или другим чем, чтоб потрудить тело свое».

Это писано для безмолвника. Другим следует сказать, применительно к сему, так: тогда встань и берись за обычные дела свои со страхом Божиим и вниманием к себе, не пропуская, однако ж, обычных при этом духовных упражнений — чтением и размышлением.

«Когда возьмешься за это дело, тогда тебе прилично читать только такие книги, в которых излагается учение о внутренней жизни, о трезвении и молитве, именно: “Лествицу”, слова Исаака Сирианина, аскетические писания Максима Исповедника, Симеона Нового Богослова, Исихия, Филофея Синайского и другие подобные писания. Писания иного рода все оставь до времени, не ради того, чтоб они были не хороши, а ради того, что тебе не благовременно ими заниматься при настоящем твоем настроении и стремлении: они могут отводить ум твой от молитвы. Читай не много, но с углублением и усвоением. Этим ум, укрепясь, исполняется силою трезвенно и бодренно молиться. Многочтение (и тем паче чтение посторонних книг) расслабляет и омрачает

414

ум, и делает его бессильным и рассеянным в молитве.

Что касается до дел твоих, то внемли себе и поминутно назирай за намерениями и целями твоими, точно определяя, куда они клонятся,— Бога ли ради, и самого добра, и душевного спасения делаешь ты все, что делаешь, чтоб не быть тебе окрадену без ведома, и не оказаться по виду только богоугодником, в душе же человекоугодником. Враг покушается окрасть всякое дело, чтоб оно было не по Богу совершаемо. Но пусть он неослабно ратует и бесстыдно наступает, ты держи искреннее намерение богоугождения твердым и неизменным, и не будешь окраден. Хоть иногда мысль невольно и попарит к иным целям, при ослаблении внимания, — это извиняется и прощается ради того единого главного намерения и стремления сердца, которое зрит Всемогущий.

Надобно знать, что верный признак доброты подвига и, вместе, условие преуспеяния чрез него есть приболезненность. Неболезненно шествующий не получит плода. Болезнь сердечная и телесный труд приводят в явление дар Духа Святаго, подаемый всякому верующему во святом крещении, который нашим нерадением об исполнении заповедей погребается в страстях, по неизреченной же милости Божией опять воскрешается в покаянии. Не отступай же от трудов из-за болезненности их, чтоб не быть тебе осуждену за

415

бесплодие и не услышать: возьмите от него талант. Всякий подвиг, телесный или душевный, не сопровождаемый болезненностию и не требующий труда, не приносит плода: Царствие Божие нудится, и нуждницы восхищают е 1). Многие много лет неболезненно трудились и трудятся, но ради безболезненности этой были и суть чужды чистоты, и непричастны Духа Святаго, как отвергшие лютость болезней. В небрежении и расслаблении делающие трудятся будто и много, но никакого не пожинают плода, по причине безболезненности. Если, по пророку, не сокрушатся чресла наши, изнемогши от постных трудов, и если мы не водрузим в сердце болезненных чувств сокрушения и не возболезнуем, как рождающая, то не возможем родить дух спасения на земле сердца нашего.

Самые слова молитвы иногда все говорили: “Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя!”, иногда половину: “Иисусе, Сыне Божий, помилуй мя!” Последнее удобнее начинающему, по причине младенчества ума его. Говори их или в уме только, или и звуком голоса.

Ума никто удержать не может, если не Дух. Поползнувшись в падении, ум удалился от Бога, и водится всюду, как пленник. Не может он опять установиться, если не покорится Богу и

1). Мф. 11, 12.

416

если, соединившись с Ним опять, не будет Им удерживаем в молитве. Когда придет действие молитвы, тогда оно удержит его у себя с веселием и не попустит ему быть пленяему в расхищение.

Когда нападают помыслы и отвлекают от молитвы, сам своим оружием не борись с ними; но, вместо всякого оружия, призывай Господа Иисуса, часто и терпеливо,— и отбегут. Не терпя теплоты сердечной, от молитвы исходящей, они, как огнем палимые, разбегутся. Бог наш есть огнь, поядаяй злобу. Скорый на помощь, Он тотчас сотворит отмщение усердно вопиющим к Нему день и ночь. Если недостаточно будет одного этого внутреннего взыскания, встань и, подражая Моисею, воздвигни руки и очи твои на небо, — и Бог поразит врагов твоих.

Это действие призывания Бога на помыслы изображены Иоанном Кодовым в следующем сравнении: “Я,— говорит он,— подобен человеку, который сидит под большим деревом и видит, что к нему приближается множество зверей и змей. Если он не может стоять против них, влезает на дерево, и спасается. Так и я: сижу в своей келье и вижу злые помыслы, восстающие на меня; когда у меня недостает сил против них, прибегаю к Богу посредством молитвы, и спасаюсь от врага”.

Не оставляй и молитвословия. В отношении к нему не все одинаково действуют: иные держат

417

большое молитвенное правило, иные совсем оставляют молитвенник, молясь Господу одною умною молитвой. Ты же избери средину: не набирай много молитв, ибо отсюда — смущение, но и вовсе не оставляй их, на случай немощи и расслабления. Если видишь, что молитва действует в тебе и не перестает сама двигаться в сердце твоем, не оставляй ее и не берись за молитвенник. Это значило бы, оставив Бога внутрь, выйти оттуда и извне простирать к Нему беседу. Тем, которые еще не имеют действия молитвы, надо много молитвословить, и даже без меры, чтоб непрестанно быть в этом многомолитвии и разномолитвии, пока от какого приболезненного труда молитвенного разогреется сердце и начнется в нем действие молитвы. Кто же вкусит, наконец, этой благодати, тому надобно молитвословить в меру, а больше пребывать в умной молитве, как заповедали отцы. В случае расслабления, надо молитвословить или прочитывать отеческие писания. Употребление весел излишне, когда ветр надул паруса: они нужны тогда, когда падет ветр и ладья остановится».

«Великое орудие имеет на врагов тот, кто в молитве держит плач сокрушенный, чтоб не впасть в самомнение от радости, подаваемой молитвою. Хранящий эту радосто-печаль избегнет всякого вреда. Настоящая не прелестная молитва та, в которой теплота, с молитвою Иисусовой,

418

влагает огнь в землю сердца нашего и попаляет страсти, как терние. Она веселием и миром осеняет душу, и приходит не от десныя или шуия страны, ни даже свыше, но прозябает в сердце, как источник воды от животворящего Духа. Эту одну возлюби и возревнуй стяжать в сердце твоем, храни ум всегда немечтательным. С нею не бойся ничего, ибо Тот, Кто сказал: дерзайте: Аз семь, не бойтеся,— Сам с нами. Кто, настроившись так, живет праведно и непорочно, чужд человекоугодия и высокомерия, тот устоит и не потерпит никакого вреда, хотя бы весь бесовский полк поднялся против него и навел на него бесчисленные искушения».

Дело молитвы, как видите, преподобным Григорием разъяснено подробнее в некоторых частях. Но что касается до положения при сем тела, им ничего особенного не прибавлено. Перехожу теперь к следующему учителю, именно Никифору монаху. Его учение о молитве излагается в статье — о трезвении и хранении сердца.