Феофан Затворник, свт Письма о духовной жизни. Письмо 13. В чем сила молитвы. Значение духовного руководства при делании молитвы. Зарождение внутренней духовной жизни

Письмо тринадцатое

В чем сила молитвы. Значение духовного руководства при делании молитвы. Зарождение внутренней духовной жизни  

Вот афористические изречения Сперанского о молитве. Буду приводить их не в том порядке, как у него, а как мне кажется лучше, по течению мыслей.

«Молитва словесна, когда мы своими мыслями следим за чужими словами; она умна, когда мы мысленно следим за собственными словами. Слово тут есть всегда, ибо нельзя мыслить без слов. В первом случае они даны нам, во втором они придуманы нами самими. Разница весьма невелика» 1).

«В молитве чисто созерцательной, слово, как и самые мысли, исчезают, но не потому, что этого желаешь, а потому, что это делается само собою» 2).

1). Сперанский может сказать: молитва умна, когда молимся своею молитвою; только надо знать, что в этом случае не мысль идет за словом, а слово за мыслию и чувствами. Настоящая умная, своя молитва не сочиняется, а исходит из сердца, и слово поспешает за нею. Разница в этих двух видах молитвы не то что не велика, а довольно значительна.

2). Молитва умная переходит в молитву сердечную, или умно-сердечную. Появление ее современно зарождению сердечной теплоты. Другой молитвы уже нет в обычном течении духовной жизни. Умно-сердечная молитва может глубоко внедриться в сердце и быть в этом случае без слов и мыслей, состоя в одном предстоянии Богу и благоговейно-любовном к Нему припадании. Тут она то же, что влечение пред Бога на молитву, или нахождение духа молитвенного. Но все это еще не созерцательная молитва, которая есть высшее состояние молитвенное, по временам являющееся в избранных Божиих. Догадываюсь, что Сперанский назвал созерцательною молитвою что-нибудь другое, а не то, что она есть собственно по определению святых отцов.

372

«Вот дивное средство для того, чтобы изгонять дурные мысли, предупреждать рассеянность, содержать себя постоянно в присутствии Господа нашего, и даже для того, чтобы приготовляться издали к дару созерцания, — средство, к которому прибегали лучшие из старинных аскетов (панафидники 1), подвизающиеся труженики), и сохранившееся в нашей Греческой Церкви, это приучать себя, всякий раз, как не занимаешься умственным трудом или правильною молитвою (на прогулке, например, в обществе и т. п.), к тому, чтобы повторять сквозь зубы слова: Господи помилуй, но повторять их безостановочно и непрерывно 2). Привычка эта приобретается довольно скоро. Прием этот поистине изумителен, я сказал бы — волшебен, если б тут было уместно такое слово 3). Это лучше всех умозрений, относительно самых высоких истин веры, разве эти умозрения даются нам без всякого с нашей стороны старания, а словно по вдохновению; ибо тогда, и лишь тогда следует им предаваться 4).

1). Странное слово! Верно хотел сказать: «паннихисты» — всенощно-бденники.

2). Как это совершается, объяснялось в прошлом письме.

3). Молитва Иисусова не талисман какой. Сила ее от веры в Господа и глубокого с Ним сочетания сердца и ума. При таких расположениях призываемое имя Господа оказывается многодейственным. Одно повторение слов ничего не значит.

4). Мысль этого пункта непонятна.

373

В особенности полезно засыпать с этим маленьким упражнением на устах и в мыслях».

«Ошибочно думать, говорит Тереза, чтобы молитва, даже чисто словесная, если только она искренна, была недостаточна для того, чтобы довести нас до великого совершенства» 1).

«Разные виды молитвы не предоставляются на наш выбор. Это разные истечения одной и той же благодати».

Такого рода суть только молитвы самодвижные, когда находит дух молитвенный. Но и они бывают двух видов: в одном человек властен повиноваться ему или нет, содействовать ему или расстроить его; а в другом невластен ничего сделать, а восхищается в молитву, и держим бывает в ней иною силою, не имея свободы действовать как-либо иначе. Следовательно, выраженная

1). Кроме Терезы, в этом же письме упоминается и о Франциске. Тереза — мечтательница, и, в общей сложности, ее писания не могут вести к добру, особенно малоопытных. Франциск, если это де Саль, оставил книгу в руководство к благочестивой жизни очень основательную, приспособленную к живущим в обществе. Сперанский приводит мнения их, а не своих, вероятно, потому, что его другу приятнее было слышать их мнения. Что касается до приведенной мысли, то против нее нечего сказать. Читательная молитва по молитвеннику, коль скоро она совершается с соответственными мыслями и чувствами, есть настоящая молитва, способная привлекать и все дары, обетованные молитве. Иные целый век молятся только по молитвенникам, в простоте сердца, и Бог не лишает их Своих милостей. И степени молитвы обусловливаются природными дарованиями. Высшие степени молитвы требуют сильного ума.

374

мысль может относиться вполне только к последней. В отношении ко всем другим видам молитвы выбор уместен.

«Тот не знает, что такое Сын, кто в молитвах своих не обращается к Его Матери. Тот не знает также, что такое Единый Святой, кто не поклоняется Ему во святых Его».

Очень уместное внушение лютеранину! И во всех своих отступлениях от истин, правил и уставов истинной Церкви у лютеран обличается недостаток логики. В Православной Церкви всегда идут нераздельно молитвы к Господу Иисусу, к Пресвятой Владычице Богородице и ко святым. Такой же порядок и в собрании молитв в молитвенниках. То же движение принимает молитва и тогда, когда совершается своелично.

«В точности повинуйтеся духовному отцу вашему, в особенности относительно причащения. Как вы счастливы, что можете причащаться каждый месяц!»

Премудрое наставление — повиноваться духовному отцу! У ревнующего блюсти совесть свою чистою сколько бывает случаев, возмущающих ее недоумением, как лучше поступить. Сделай — как скажет духовный отец, и будь покоен. Для упражняющегося в молитве путь к успеху в ней короче, коль скоро совершается по указаниям и наставлениям знающего отца. Относительно причащения в нашей Церкви нет никакого

375

ограничения. Причащайся хоть каждую неделю, хоть каждый день. Но, конечно, жар усердия в этом отношении должен быть умеряем мудрыми советами духовного отца, ибо можно впасть в самомнение, а затем и в пагубные последствия его.

Это все, что можно сказать о третьем письме. Четвертое пропустим, потому что оно говорит совсем о другом — о священном союзе государей, с некоторыми побочными мыслями. Только последнее отделение этого письма касается того же предмета, который занимал нас доселе. Вот оно:

«Вы исполнили мою душу радости вашими немногими словами о непрестанной молитве. Нет ничего действительнее этого таинства зачатия. Да будет с вами благодать Господа нашего, и да соизволит Он сочетаться в вас с Самим Собою чрез святое причастие».

В прошедшем письме моем я упоминал, что привитие молитвы Иисусовой к сердцу так, чтоб она сама там журчала, сопровождается теплотой сердечною и ею потом поддерживается. Когда теплота эта станет неотходною, тогда не престает и молитва. Это современно зарождению внутренней духовной жизни, о котором столько раз говорилось. Об этом таинстве зачатия и говорит здесь Сперанский. Друг Сперанского сделал большой шаг, вступив теперь на прямой путь жизни о Господе, — чему нельзя не сорадоваться. Год прошел после преподанных пред этим

376

правил. Верно, труд искания по прописанному начат был ревностно и продолжался неутомимо. Вот и награда!

Не буду более стоять на этом письме. Оговорю только последнюю фразу о соединении в нас во святом причащении Господа с Самим Собою. Фраза мистиков! Не с Самим Собою соединяется Господь, а с тем, что есть в нас по образу Божию и что восстановлено в нас благодатию Святаго Духа, по вере в Господа Спасителя, Который есть образ Ипостаси Отчей.

Не будем останавливаться и на пятом письме, в котором упоминается только о двух книгах: «Жития святых», возвращаемых Сперанским, по прочтении, сестре друга его, и о «Добротолюбии», которое, наконец, попалось в руки сему ревнителю о духовной жизни и нашло у него достойную себе оценку. Не могу удержаться, чтоб не поместить здесь отзыва его об этой великой книге.

«Все, что я читал когда-либо о вершинах самого возвышенного созерцания, как по-латыни, так и по-французски, — все это я на днях нашел пространно изложенным и разъясненным в аскетической книге, переведенной с греческого на славянский язык 1) и напечатанной Синодом в 1793 году, под заглавием о «Добротолюбии» 2), по ходатайству и стараниям настоятеля Валаамского

1). Паисием Нямецким.

2). Добротолюбие, или словеса и главизны священного трезвения.

377

монастыря. Книга эта повсюду продается 1) и обращается. Вот сколь истинно, что у Господа никогда не будет недостатка в деятелях! И между тем как мир кажется нам почти погрязшим в бездне беззаконий, вертоград Его возделывается, растет и процветает, и Царство Его, шагом медленным, но твердым, все приближается. Эта мысль о тружениках смиренных и неведомых, но верных, деятельных, одаренных всеми силами мудрости и благодати, имеет для меня нечто столь привлекательное, что я никогда не останавливаюсь на ней, не почерпнув из нее великих утешений. Эта книга, впрочем, в сущности есть не что иное, как изложение, ясное и весьма подробное, происхождения и великих плодов молитвы: “Господи помилуй”, которую называют молитвою духа, молитвою без образов, молитвою мистическою» и т. д.

Мистическою эта молитва не называется; но есть такие ее определения: «сокровенное во Христе делание, тайное поучение сердца». Что вообще до книги «Добротолюбия», то в ней разъясняется все относящееся до подвижнической жизни, покаяния, борьбы со страстями, трезвения и молитвы, — изображен весь путь приближения к Богу от начала до конца. Нет человека, который бы, взявшись читать эту книгу, не нашел в ней именно нужного ему.

1). Только в синодальных лавках.

378