Феофан Затворник, свт Слово в третью неделю вел. поста

— 125 —

XXIV.

В ТРЕТЬЮ НЕДЕЛЮ ВЕЛИКОГО ПОСТА.

Предлагая в нынешний день нашему поклонению и чествованию честный Крест, св. Церковь хочет расположить нас к крестоношению, если мы еще не взялись за святое дело сие, и утвердить в крестоношении, если уже приступили к нему. Она как бы так говорит нам: видите ли крест, на коем Господь волею нас ради руце распростер?—приидите же и сораспиитесь Ему. Ныне Господь со креста приглашает каждого из вас—взять крест свой и последовать Ему. Возьмите же возьмите и не бойтесь: ибо как Господь со креста предал дух Свой Богу и Отцу, так и вам со креста один путь—в райские обители в след Господа, который каждому крестоносцу, как благоразумному разбойнику скажет: днесь со Мною будеши в рай!

Не думаю, чтоб кто-нибудь стал отказываться от сего обязательства; но может случиться, что не всякой определенно знает, в чем состоит обязательное для нас крестоношение, и потому может считать себя крестоносцем, не будучи таковым. Что без креста никого на свете нет,

— 126 —

это всякому ведомо; но в числе сих крестов есть и разбойничий крест, на коем тоже распинаются люди. Чтоб не случилось ошибки, в сем отношении весьма опасной, я укажу вам коротко, из чего слагается крест, который должно каждому из нас взять и нести—

Он слагается прежде всего из стеснения плоти и всего нашего внешнего быта и из терпеливого исполнения правил, которыми налагается сие стеснение.

Заповедь получили мы от Господа и св. Апостолов— распять плоть со страстьми и похотьми,—умертвить уды сущие на земле, представить все члены тела своего орудиями правды,— как прежде были они орудиями греха. Иные считают это насилием, а на деле существенно необходимо быть сему так. Посмотрите, что делает в нас грех! Утверждаясь в сердце, он проникает все силы нашей души, — исполняет все отправления и члены нашего тела, учреждает по-своему наш быт домашний, и по своему духу подбирает общественные соотношения и связи Так около грешника стоит как бы

грешная атмосфера, которую производит и которою потом питается живущий в нас грех. Положив твердое намерение работать Господу, нам прежде всего должно развеять сию атмосферу—расстроить сей греховный порядок жизни и учредить всюду новые порядки, по духу новой жизни. Надобно не ходить туда, где падали мы в грех, или где разжигались на грех— Если это театр,—бросить театры,— если гулянья, отказаться от них; если знакомства, прекратить их. Оставить во внешних наших отношениях только дела должностные или дела звания, и притом так завести их, чтоб исполнение их было по Богу, а не в угодность страстям; и потом, отказавшись от прежних знакомств, связей и способов приятного препровождения времени,—учредить новые связи, и новые занятия в остающиеся от должностей часы: вместо пустых бесед,—беседы о духовных предметах; вместо балов и вечеров—посещения людей богобоязненных; вместо чтения журналов—чтение слова Божия

— 127 —

и писаний отеческих,—и прочее, тому подобное. Переменив свое поведение во вне—в обществе, надо изменить и порядок домашней жизни. Назначить другие часы для вставания и отхода ко сну,—определить молитвенное правило — утром и вечером,—определить свой стол и время для него... и то, как садиться и как вставать из за-стола, как выходить из дома, и как входить в него, на что употребить какое свободное время, как и кого принимать, и как вести прием;— самое украшение нашего жилья должно быть другое,—надо очистить страстное и поместить назидательное—духовное. Все это делают все начинающие новую жизнь, как бы по инстинкту сей жизни.—Стеснительно конечно... Но ведь стесняется сим грех, живущий в нас, а не мы; мы же высвобождаемся из уз греха чрез сие стеснение.—Это и есть одно крыло спасительного креста, который мы должны взять на себя.

Перестроив так все окрест нас, переходим к себе.— И здесь ведь — что ни член в теле, то седалище греха. Надо и здесь стеснить его. Стеснить надо чувства... глаз пусть не смотрит на предметы соблазнительные, ухо не слушает речей страстных, пусть и обоняние и осязание не раздражают только что улегшегося греха. Далее—чрево наше работало сластолюбию: надо истощить его и приучить к трезвенному насыщению;—тело любило нежиться и разнеживаться во сне и бездействии:—надо приучить его к труду и напряженности, к работам и бдению. А похоть,—каких исходов не имела она?! их надо преградить все. Чего не говорил язык-сей огнь,—лепота неправды? надо связать его... самую кожу несколько озлобить жестокостями за пристрастие к одному изнеживающему. Учредив такой порядок мы умертвим уды, сущие на земли, или все члены тела соделаем орудиями правды. Тяжело сие, но спасительно. Действуя так, в отношении к телу, мы будем делать то же, что делают моющие белье, т. е.—полоскать, жать и колотить свое тело, чтоб вытеснить из него все греховное и страст-

— 128 —

ное,—и восставить его в первоначальную трезвенную чистоту.... Вот и еще рог—спасительного креста, который надо взять нам на себя!—Все сие в совокупности и составляет то, что я назвал в начале — стеснением плоти, и всего нашего внешнего быта и терпеливым исполнением правил, которыми налагается сие стеснение. Т. е., наложив новые правила на свои внешние отношения и занятия и на свое тело, надо неопустительно исполнять их, чтоб они произвели свое спасительное действие Каждое из сих стеснительных правил есть то же что пластырь на рану. Пластырь не снимают с раны, пока он не сделает своего дела: так и нам надо пребывать в сем новом порядке, не изменяя его, пока установимся и окрепнем в нем, пока он так сделается для нас обычным, как прежде был обычен порядок греховный.

Но все сие есть только—внешний крест.... Есть еще внутренний. Об нем помяну вам коротко Он состоит в самопринуждении и в самопротивлении. Пока человек в грехе, он не любит добра, не сочувствует ему и не думает о нем. Положив теперь твердое намерение—не грешить, он сознает себя обязанным желать одного добра, о нем одном помышлять и в нем одном находить удовольствие. Но обращаясь к себе—к своему внутреннему, он не находит там сих расположений. Ум заняться хочет другим —мечтает и парит, сердце холодно к добру, склонности воли обращены на другое.—Что делать?—Надо отрывать их от одного и приковывать к другому,—отрывать от страстного и греховного и наклонять к доброму, бесстрастному, духовному.—Т. е. надо противоречить себе в худом и принуждать себя на добро... И это при всяком почти деле. Напр.: предстоит случай помочь нуждающемуся!.. Совесть говорит:— помоги, и человек готов;—но с боку сидит корыстолюбие и твердит: не давай, себе нужно. Надо одолеть или заглушить сию корыстность и расположить душу на добровольное подаяние.—Обидел кто.—Совесть Христианская говорит: прости,—а гордость заставляет отмстить. Надо отнять свое сердце

— 129 —

у сей недоброй страсти и склонить его к кротости и снисхождению. Так и во всяком случае. Везде надо отрывать себя от страстного и преклонять на святое и Богоугодное... В этом состоит внутренняя брань, производимая самопринуждением и самопротивлением, как бы двумя руками. Болезненна она!—Как больно, когда вынимают занозу, или как больно оторвать палец, прилипший к железу на морозе: так больно сердцу, когда его отрывают от одного, чтоб преклонить к другому.—Больно сие, но спасительно. От того и именуется крестом спасительным,—источающим богатое исцеление страстному сердцу нашему.

В сем состоит внутренний крест, или внутренняя сторона креста, в связи с описанною прежде внешнею стороною составляющая один крест,—который взять на себя обязуется всякий Христианин, и который действительно берет на себя всякий, кто отстав от греха, — порабощается правде.—Господь да благословит труды ваши — труженики Божии!—Потерпите в сем новом порядке.... Жгучи раны крестные только в начале; а потом гвозди распинательные начнут источать целительный елей на раны, причиняемые ими самими. Стеснительны такие порядки, но они путь в свободу чад Божиих. Потерпите! Улягутся страсти и легким полетом воспарит дух ваш к престолу Божию, и, установившись там, начнет вкушать блаженство умного лицезрения Божия—прежде, чем выйдет из тела, и прежде, чем начнется день оный, за которым уже нет ни печали, ни болезни, ни воздыхания. Аминь.

6 Марта, 1860.