Если бы все пожелали внять сему доброму совету, ясно взывающему: креплших себе не ищи, и глубочайших себе не испытуй, яже ти повеленна, сия разумевай (Сирах. 3, 21); то намеревающемуся доказать Божие о всем промышление не было бы нужды во многих словах. Ибо освободившимся от излишней и суетной пытливости совсем не трудно и весьма легко усмотреть, что Оно крепко держится за кормило вселенной, и премудро всем правит. Но поелику много таких людей, которые не хотят видеть сего добровольно, но смежают глаза, затыкают уши, не хотят внимать отвсюду несущемуся гласу, над всем, что так хорошо и прекрасно содевает Бог, смеются, хулят, охуждают это, собирают тысячи всяких малостей, соплетая ложное обвинение: то, думаю, что справедливо приняли мы на себя труд говорить против сего обвинения, с намерением показать, что оно клевета, а не прямая улика. И призвав на помощь тот самый Промысл, который оспаривают они, его предпоставив защитительному сему слову, изложили мы уже восемь слов, обличая хулу неблагодарных, обли-

322

чителями и вместе и свидетелями их неблагодарности изводили на среду небо, землю, море, воздух и все на них тела, одушевленные и неодушевленные, словесные и бессловесные, летающие и ходящие по земле, плавающие в водах и земноводные; сверх сего представляли устройство человеческого тела, в каждом его члене ясно открывающуюся Божию премудрость и Божие промышление, богоданный дар разума, при помощи которого естество человеческое изобрело земледелие, мореходную, врачебную науки, грамматику, и все иные искусства и познания, содействующие к тому, чтобы жизнь человеческую соделывать приятною; при помощи Божией показали также потребность животных кротких и свирепых, пользу богатства и бедности, необходимость рабства и господства; потом кроме сего доказали и то, что рабствующие, если желают пребывать в целомудрии, никакого вреда не навлекают на себя от господ живущих порочно; и на сие представили доказательства из божественного писания; а разыскание о живущих в рабстве ныне, представили самим жестоким обвинителям Промысла; потому что и ныне можно видеть у господ лукавых тысячи рабов, не только не подражающих господским порокам, но и весьма ими гнушающихся, любящих честность и идущих путем противоположным пути господ.

Но, может быть, извлекут из сего еще иный предлог к обвинению Божия Промысла, и скажут, что питомцы добродетели трудятся напрасно, сеют, как говорится, на камне, черпают воду реше-

323

том, и делают много сему подобного, вовсе не получая добрых плодов. Одни, скажут нам, живут в бедности, проходят жизнь обреченные на великое злострадание; другие влекут тяжкое иго рабства, несут непрестанные труды, а что и сего гораздо хуже, многие, гнушаясь пороком, принуждены служить порочным господам. Какая же, спросят, им награда? какое воздаяние за добродетель? какое возмездие за труды? какой плод их потов? какое вознаграждение за подвиги? Ибо не видно, чтобы все, кому выпал жребий рабствовать, получали свободу, не приметно того, чтобы получившие в удел бедность и соделавшиеся рачителями добродетели, со временем переходили в число богатых; напротив того большая их часть оставались в прежнем злострадании.

Но ты, жалкий и по земле пресмыкающийся человек, измеряешь благополучие по чреву, ланитам и бровям, и почитаешь пределом благоуспешности иметь возвышенную колесницу, копьеносцев, красивую верхнюю одежду, хорошо выезженных коней с блестящими украшениями на лбу и груди, голосистого глашатая, высоко взгроможденный дом, гостиные, разцвеченные евбенскими и фессалийскими камнями, испещренные живописным искусством, усыпанные цветами ложа, тарелки, приборы, кубки, благовонные вина, сикелийский и сибаритский ужин, и все прочее, что только служит к жизни раздольной, изнеженной, роскошной. Но всякой благомыслящий обыкновенно все это не только не называет благополучием, а даже признает крайним злополучием и бедствием; потому что

324

Правитель всяческих дал людям богатство не на то, чтобы расточать его на непотребство, н обращать в напутствие к пороку; но на то, чтобы, хорошо и разумно им распорядившись, и как у себя самих имея в достатке, что должно, так излишним ссужая нуждающихся, делать его средством к целомудрию и справедливости. И не только сам Бог всяческих так установил сие, н не только святые мужи, следуя владыке, любят сии установленные пределы; но и вы даже, болезнующие крайнею неблагодарностью, имеете обычай обвинять столь худо употребляющих богатство, лучше же сказать, их удостаиваете извинения, хулите же Правителя всяческих, в обладание столь порочным людям давшего богатство. Поэтому и вам самим кажется, что не такую роскошную жизнь называть должно счастьем, но что жизнь праведная и целомудренная достойна одобрения и высочайшей похвалы, и будет ли она в бедности, или в изобилии, заслуживает одинаковых венцев. Думаю же, что тех, которые в бедности прилагают попечение о добродетели, как выказывающих большее терпение, и вы удостоите даже сугубых венцев.

Но не сию награду имеют ревностно служащие Богу, и не сие воздаяние в виду у ревнующих о божественных законах. Известно, что похвала человеческая многих часто портить, ослабляет ь усердие, и задерживает в течении. Иной, подумав, что достиг уже конца течения (эту мысль внушает похвала), перестает простираться вперед, и теряет победу. Сие дает видеть и Бог всяческих,

325

сказав устами Пророка: людие Мои, блажащии вас льстят вы, и стези ног ваших возмущают (Пса. 3, 12.); потому что похвалами ослабляют ревность усердия, и не дозволяют достигнуть цели. Так совершал течение блаженный Павел, не внимая ни похвалам ни хулам, но задняя забывая, в предняя же простирался и со усердием гоня к почести вышняго звания (Филип. 3, 13. 14.). Поэтому хранители божественных законов не в похвале человеческой поставляют награду за труды, но ожидают исполнения Божиих обетовании, в уповании на Мздовоздаятеля подвигов, ожидают венцев неувядаемых, чают себе богоданных наград, ждут приговора праведного Судии, воскресения тела, вознесения па небеса, ликостояния с Ангелами, паче же всего этого, непрестанного лицезрения самого Любимого ими, ради Которого, преплывая море жизни, боролись они с волнами порока, и потопляемые многими трудами, не захотели погрязнуть, но с трудами сопрягши желание достигнуть пристани, подкрепляли тем свою немощь. А пристанью сии, устремившиеся на высоту добродетели, имеют не жизнь, не воскресение, не иное какое-либо из желанных благ, но Самого вожделенного, ради Которого и злострадание вменяли в наслаждение, н многотрудное делание в сладкий сон, пребывание в пустынях почитали отраднейшим пребывания в городах, жизнь в бедности — преимущественнейшею жизни в богатстве, горькое рабство — приятнейшим всякого самоуправства. Сей-то награды ожидают делатели добродетели. Ибо есть наследие у служащих Го-

326

споду, как взывает Пророк Исаия (Ис. 65, 9.). Свидетельствует же и блаженный Давид, слагая благодарственную песнь Подателю благ, и говоря: дал еси достояние боящимся имене Твоего, Господи (Псал. 60, 6). Да и Сам Владыка Христос столь же великие блага изображает в священном евангелии, говоря: блажени нищие духом, яко тех есть царствие небесное. Блажени кротцыи: яко тии наследят землю (Матф. 3, 5.); и прочее, за сим следующее, кому угодно, без труда может сам дознать, раскрыв божественные книги. Ибо тоже найдет и в раздаянии талантов, и в притче о десяти девах, и в иносказательном разлучении овец от козлищ, и в засеянной ниве, которая прияла на себя и плевелы, и в мреже, которую закинувшие опустили в море, и уловили всяких без разбора рыб, а потом сделали им строгий разбор. Много подобного сему можно найти и в апостольских поучительных писаниях.

Поелику разыскание всего этого соделало бы слово чрезмерно длинным; то, предоставив сие любознательным, перехожу к тому, что следует по порядку речи. Да и по другой причине, из божественного Писания представлять доказательства о воздаяниях за добродетель было бы делом напрасным и крайне излишним. Верующие, что Бог всяческих промышляет о людях, не имеют нужды в наших убеждениях, но признают достаточным для них око веры и учение богодухновенных словес; а не уверовавшие еще, одержимые же тмою неверия и болезну-

327

ющие неблагодарностью к Сотворшему, не терпят слышать словес божественного Писания. Почему, оставив на сей раз доказательства из Писания, обличим их умозаключениями естественного разума.

Поэтому спросим их: целомудрие, справедливость и прочие части добродетели признают ли они благами и виною благ, пли сопричисляют к тому, что худо? Но этого никак не потерпит сказать и сам отец греха. Ибо можно ли сказать сие тому, кто с делателями сих добродетелей ежедневно ведет брань, как с противниками, и всегда противопоставляет целомудрию невоздержность и справедливости неправду? Посему необходимо и им признаться в этом вместе с своим учителем и не покушаться превзойти в пороке самого виновника греха; ибо по слову Господню, несть ученик над учителя (Матф. 10, 24).

Посему еще спросим их: если добродетели сии прекрасны, и из прекрасных прекраснейшие, если они блага, и наилучшие из благ, и никто, если не крайне безрассуден и лишен здравого смысла, не будет спорить, что сие действительно так; то, конечно, и любителям их надлежит именоваться прекрасными и добрыми, и иметь плод не только равномерный трудам, но и во много крат их больший. Ибо не странно ли это? Земледелец, вложивший в землю семена, в награду за труды пожинает во много раз больше посеянного, а также и садовник насаждающий дерева, имеет утешение в уродившихся плодах,

328

а у тех одних, которые заботятся о добродетели, соделались хранителями оного божественного сада, н в попечении об оных на лили много пота, истощили много труда, и труд бесплоден, и йот не вознагражден? Занимающиеся упражнением тела и голоса получают венцы, приемлют награды, удостаиваются рукоплескания зрителей, а добродетель менее ценится, нежели искусство борца и кулачного бойца? И для этого величайшего подвига нет ни зрителей, ни мздовоздаятеля, ни почести, пи награды, ни венца? II представляющие трагедии и комедии имеют нечто в виду, для чего упражняются в искусстве, в надежде венцев переносят труды; и правящие колесницами отваживаются на опасности в ожидании победы, в чаянии похвалы зрителей, — а притом берут плату и с тех, чьего завода кони; и кормчий, имея целью пристань, осмеливается бороться с волнами, и ободряемый желанием получить прибыль, выносит приражения бурь; и кожевник, и ковач меди, и всякий занимающийся каким-либо ремеслом ждет конца трудов, и с утомительностью ремесла соединив чаяние выгоды, находит срастворенное с трудами удовольствие: а одно только, как видно, упражнение в добродетели, пожелает ли кто назвать его искусством, или наукою ратоборства и подвижничества, или возделыванием и насаждением, не имеет доброй цели, которая могла бы утешать во время трудов? Но напрасно преуспевают в целомудрии целомудренные, и борясь со многими и различными страстями, усиливаются угасить их

329

пламень? Напрасно делатели справедливости ведут брань с неправдою, удерживаясь от чужого и расточая свою собственность? Бесполезно н приобретение мужества для преуспевающих в оном; потому что, великодушно перенося встречающиеся им огорчения, не имеют Мздовоздаятеля?

Но это — неправда, совершенная неправда. Ибо стяжание добродетели достойно удивления и приобретения. Это скажете и вы, невольно понуждаемые совестью. Ибо ведение сие врожденно человеку, и никто из обладающих оным не имеет нужды в слове придаточном, от Бога ли сообщаемом, или передаваемом людьми; потому что для научения их достаточно слова врожденного. Свидетельствуют и делатели греха, которые совершают его тайно, и, если бывают открыты, сами себе придумывают оправдание; потому что подрывающиеся под стены, гробораскопатели, похитители, прелюбодеи, убийцы и все отваживающиеся на что-либо сродное с сим, стараются делать это, употребив в содейственники тму; а если кто покусится что-либо такое сделать и днем, то в помощь себе берет отсутствие людей. Посему тем самым, что покушаются скрыть, показывают, какое понятие имеют о своем поступке; ибо не стали бы скрывать, если бы предполагали, что поступают хорошо; а покушаясь утаить, и страшась быть открытыми, сознаются, что делаемое ими худо.

Поэтому и вы, крайне неблагодарные, знаете, какое благо — приобретение добродетели, и с каки-

330

ми весьма великими трудами сопряжено оное. А потому необходимо, чтобы оно, столько всеми своими и противниками похваляемое, и достигаемое с великими трудами, имело достойное воздаяние. Между тем видим, что в настоящей жизни многие домогаются сего приобретения, и ради оного претерпевают великие труды, но не все пользуются за это похвалою и честию; одни же устами всех прославляются, как любители добродетели, соделываются именитыми, и по кончине имеют приснопамятную славу; а другие совершенно неизвестны и от всех сокрыты, и уподобляются жемчужине, кроющейся в глубине моря, и заключенной в раковине. Посему, примечая это, размыслим сами с собой, почему одни из предпочитающих всему божественное весьма славны, а другие совершенно неизвестны; потом рассудим, что Творец и Судия всяческих, как правдивый, соделает справедливое мздовоздаяние Своим подвижникам, и весы правосудия не потерпят, чтобы нарушена была правда. А после сего, усматривая, что те и другие скончались, но одни в великой славе, а другие в крайнем уничижении, как самые обыкновенные люди, заключим еще, что Бог уготовил иную некую жизнь, в которой хорошо живших вознаграждает по достоинству. Ибо тем, что некоторых почтил известностью, дал Он видеть, каковы венцы добродетели, а тем, что не все делаются славными и именитыми в настоящей жизни, открывает нам жизнь ожидаемую. И честь, воздаваемая некоторым, служит знаком правды Божией; а то, что не все делатели добро-

331

детели получают здесь равное воздаяние, указывает на жизнь будущую, и утверждает в надежде чаемых благ.

Посему Правитель всяческих в настоящей жизни не всех живших хорошо провозглашает таковыми, а также и не всех живших порочно наказывает, но иных предает наказанию, как показывая сим справедливость определения Своего, так тем же устрашая и призывая к покаянию прочих: а не истребляет всех делателей лукавства; и сим опять предуказует нам будущую жизнь. Ибо, если бы не было иной жизни по преселении отсюда, то терпели бы явную несправедливость наказанные здесь, так как другие избегают наказания; терпели бы очевидную несправедливость и крайне возлюбившие любомудрие, но не воспользовавшиеся за это ни малым вниманием и честью, тогда как другие, подобно им преуспевавшие в жизни, проходили оную в великой славе. Но Источник правды наименовать несправедливым — это выше всякой хулы, и не оставляет уже никакой большей меры безумия. А если правдив (как и действительно правдив) над всем Назирающий, и все, что ни додается, видит, судит правдиво, и ровно держит весы правосудия, а если когда угодно Ему уклонить их, и тогда прилагает на них приговор человеколюбия, а не приговор неправды; то есть другая жизнь, в которой и избежавшие наказания здесь понесут достойную казнь, и не воспользовавшиеся в настоящей жизни никакою честью за труды,

332

подъятые ради добродетели, получат воздаяние за пролитый ими пот.

Но, может быть, и вы сами сознаетесь в этом. Ибо и Еллины, которым не проповедывал ни Пророк, ни Апостол, ни Евангелист, руководясь одною природою, предполагали, что сие действительно так, хотя и подвергались многим заблуждениям, к истинным мнениям примешав баснотворное; ибо и пииты и философы верили и учили, и в письменах оставили память такого учения, что по преселении отсюда будут и наказания людям порочным, и милости мужам праведным.

Потому, вероятно, и вы, убежденные и наученные природою и понуждаемые тем, что недавно нами сказано, согласитесь и признаетесь, что сие действительно так, но предположите, что будет или упокоение, или наказание одних душ, тело же, как совершенно бесполезное и неразумное, будет брошено и предано гниению. — Какое же основание душе, подвизавшейся и побеждавшей вместе с телом, одной быть увенчанною, или, по разлучении с телом, одной подвергнуться мучению? Тогда наказываемая душа справедливо бы сказала Судие: не одна я преступала Твои законы, Владыка, но вместе с телом блуждала по стремнинам порока. Если должно говорить правду, оно-то и увлекло меня в бездну греха. Его очами уловленная, окрадывала я чужие ложа, и засматривалась на красоту принадлежащую другому, ими понуждаемая обратить взор, пожелала достояний и имуществ. И потому впала в глубину неправ-

333

ды; потому что страсти тела поработили меня, и лишили дарованной мне Тобою свободы. Я принуждена была услуживать потребностям тела, как с ним сверстная и разделяющая его рабство. Чрево нудило меня к чревоугодию, а чревоугодие производило многоядение, а многоядение порождало помыслы делать неправду. Часто с негодованием повиновалась я нуждам плоти, с беспокойством и крайнею скорбию принуждена бывала услуживать ее нехотениям; часто противилась, и мужественно отражала их нападения; но непрерывность брани нередко преодолевала меня, и л несчастная отдавалась в плен, покорясь этой сестре, и в изнеможении скорбела о том. Ибо снова подвергалась мучениям, питая плоть терпела от нея козни, снова испытывала беспорядочные ее движения, и не знала, что делать. И изнурение ее причиняло мне великую скорбь, и попечение о ней делало борьбу более упорною, и возжигало новую брань. Поэтому, не меня одну, Владыка, предавай наказанию, но, или вместе с телом и меня освободи от злостраданий, или вместе со мною и его подвергни мучению.

Но и тело, хорошо послужившее изволениям души (если только будет дан ему какой-либо голос), скажет подобным образом праведному Судие: как скоро создал Ты меня, Владыка, тотчас вдохнул в меня душу. Но, если о всяком пути естества заключать по началу, то прежде сподобилось я создания, потом уже вложил Ты в меня жизненную силу души. Наслаждалось я с нею и жизни в раю; одно и тоже время чре-

334

воношения проводили мы в матерней утробе; вместе, по окончании мук рождения, вошли в эту жизнь, насладились сим светом, и стали дышать воздухом; вместе совершили путь жизни. Душа сама по себе никогда не сделала ничего доброго; но, употребляя в содейственники меня, плоть свою, собирала богатство добродетели. Я, терпя изнурения от поста, бдения, возлежаний на голой земле и всякого другого злострадания, чрез это скопила ей богатство. Я ее молящуюся ссужала слезами, ей, доведенной до воздыханий, на служение духу давала сердце. Моим языком прославляла она Тебя; мои уста употребив в орудие, приносила она Тебе моление. Мои руки воздевая к небу, пожинала плоды Твоего человеколюбия. Моими носимая ногами, приходила в Твои святые храмы. Моими пользовалась ушами для приятия Твоих словес. Моими очами смотря на солнце, на луну, на сонм звезд, на небо, землю, море и всю видимую тварь, возводилась к созерцанию Тебя, и по величию и красоте видимого умопредставляла себе Создателя; с помощью Моих очей похищала скрытое в письменах сокровище. Мои употребив в орудие персты, начертала в письменах божественные Твои учения, и оставила о них бессмертную память. Этими моими руками в целой вселенной воздвигла молитвенные домы. Моим пользуясь содействием, исполняла законы любви; моими руками омывала ноги святых; моими руками удовлетворяла нуждам утесненных, оказывала услуги утружденным телам. Посему, Владыка, не разлучай меня с

335

супружницею, изначала со мною соединенною, и не расторгай супружества, не просто и не случайно совершенного, но изначала самым Твоим созданием о пред плен наго; одним награди венцем одно протекших поприще. Ибо сие свойственно Твоей правдивости, сие прилично праведному суду Твоему. — Сие скажет и тело, хорошо подвизавшееся с душою, если только дан ему будет голос.

Но ни тело не скажет сего, ни душа жившая беззаконно; потому что Судия не имеет нужды в таком прошении; но как премудро правит, так правдиво судит; и возвращая тело душам, всем уделяет по достоинству. Ибо не странно ли, доблестного воина, одержавшего победу в битве, когда соотечественники хотят почтить изображением, или живописать, или отливать, или ваять (смотря потому, что для изображения употреблен будет ими камень, или медь, или дска) с тем оружием, которым действуя, обратил он в бегство неприятелей; и если одержал победу стреляя из лука, изображать его с луком, а если победил копьем, в шлеме, со щитом, то представлять в этом вооружении, — а душе, подвизавшейся вместе с телом, препобедившей невидимых врагов, и сподобившейся иметь живописателем Зиждителя всех, остаться обнаженною и лишенною вооружения? Можно же видеть, что такой чести удостаивают не военачальника только, но и борца, и кулачного бойца, и скорохода, и представляющего трагедии, и правящего конницей. Ибо каждый из них, в ка-

336

ком виде одержал победу, тот и удерживает в изображении. Один стоит в обуви на высоких каблуках, в воинской одежд в, с личиною какого-нибудь Иномая, или Креона, и едва только не говорит всякому : этим я действовал, и этим победил; другой бежит обнаженный, показывая, какого рода его подвиг; иный представляется борцом, или держит венец, и дает тем знать незнающим, каким подвигом он подвизался; иный вступает в кулачный бой, и поражает противника; другой наружностью и бичом показывает, в каком упражняясь искусстве, одержал победу. Посему не делай бесчестнейшим всех их то естество, которое во всем этом преуспевает, и не думай, что Бог, источник правды, несправедливее людей, не подозревай, будто бы Он даже, подобно людям, не почтить Своих победоносцев. Ибо, если люди, не во многом соблюдающие справедливость, но и крайне о ней не радящие, имеют обыкновение так часто воздавать честь за сии маловажные и бесполезные подвиги: то тем паче славных и великих подвижников добродетели, ее Законоположник и Мздовоздаятель почтит, увенчает, и самую справедливость превзойдет величием даров.

Но знаю, почему дошел ты до такой хулы; по своей немощи заключаешь о Божественном, свою немощь полагаешь пределом Божественной силы, и что для тебя крайне невозможно, то почитаешь невозможным также и для Бога. Но это — неправда, совершенная неправда, У брения не та же сила,

337

что и у скудельника, хотя оба одного естества; и брение и скудельник из земли. Свидетель сему тот, кто, беседуя с Иовом, говорил ему: от тогожде брения сотворен еси ты, якоже и аз (Иов. 33, 6.). Впрочем, хотя одного естества и брение и скудельник, но не равную силу найдешь в обоих. Один приводит в движение, другое движется, один лепит, другое вылепляется, один месит, другое смешивается, один дает вид, другое приемлет этот вид, и преобразуется, как угодно скудельнику. Но если здесь, где естество одно, сила не равна; тем паче, где различно естество, различна и сила. Но несравнимое невозможно и сравнивать. Ибо как может быть применяемо к Сущему всегда то, что из не сущего! к Сущему прежде веков то, что во времени? к Творцу неба и земли то, что из брения? Посему не думай, что крайне невозможное для тебя невозможно и Богу; потому что Его естеству все возможно и крайне удобно.

Поэтому Бог и естество телесное, некогда растекшееся в гной, потом превратившееся в прах, и рассеянное повсюду, в реках, морях, в хищных птицах, в зверях, в огне, в воде (выставляю насреду все порождения твоего неверия) может, восхотев, снова собрать, привести тебя в прежнее величие и в прежнюю красоту. Ибо восхотел только, и пришло в бытие небо, и приняло столько вогнутости, сколько Ему было угодно. Восхотел, и простерлась земля, и висит, имея основанием единый Божий предел. Рече, и бысть свет (Быт. 1, 3.). Повелел, и

338

произошло водное естество; заповедал, и отделилось оно от земли: по мановению Его украсилась земля лугами, рощами и всякого рода жатвами. Сказал, и произошли тысячи видов животных земных, водных и воздушных. И Сотворивший сие словом, и сего еще гораздо удобнее воскресит телесное естество: ибо гораздо удобнее обновить обветшавшее, нежели из ничего сотворить несуществовавшее. Если же не веришь, то великий учитель вселенной Павел скажет тебе: безумне, ты еже сееши, не оживет, аще не умрет: и еже сееши, не тело будущее сееши, но голо зерно, аще случится, пшеницы, или иного от прочих: Бог же дает ему тело, якоже восхощет (1 Кор. 15, 36-38).

Если же и его учение почитаешь каким-либо пустым словом и баснею; то обратись к природе, которая учит тебя, и проповедует воскресение. Земледелец нарезывает сперва борозды, и как бы роет какие могилы, потом полагает в них семена, и как бы предавая погребению тела, засыпает землею. И больше этого ничего не в силах он сделать; разве только, если много у него воды, ее может принести. Но Бог, или дождит с неба, или подает семенам воду из источников и рек; потом орошая, напоевая их, и как бы, подобно человеческим телам, предавая гниению, делает, хотя уже негодными в пищу для люден, однако же весьма полезными для них по рождающимся из сих семен телам, потому что семена, принимая в себя влажность, ботея и как бы загнивая, пуска-

339

ют из себя мочки корней, и ими объемлют лежащую вокруг землю, потом из нее корнями, как трубками какими, втягивают в себя влажность, и порождают стремящийся вверх злак. И сказанным выше способом понемногу питаются, пускают в высоту соломенный стебель, производят колос, в котором сокрыт и, как бы копьеносцами какими, окружен остнами плод. Посему перестань не верить воскресению тел, непрестанно видя подобия воскресения, и непрестанно слыша проповедь о воскресении.

Но чтобы иметь тебе твердую веру в воскресение, снова приступи со мною к истории растений, смотри, как ветви виноградной лозы и других дерев, или так называемые отпрыски или побеги от корней, отсечением их, как бы приемлют кончину, а зарытием их в землю как бы предаются погребению; смотри, как зарытые и согнившие, потом, по изволению Божию, пускают вниз корень, дают вверх росток, приходят в силу, поднимаются в высоту, бременеют плодом, и отродившиеся ветви делаются благолепнее погребенных в землю.

И что говорю о ветвях, деревах, семенах? Следуй за мною туда, где вырабатывается собственное твое естество. Смотри, как ничтожно, мало и ничем не отличается от слизи первоначальное вещество, из которого ты образован. Однако же и это ничтожное, малое, неодушевленное, не дышащее, и совершенно бесчувственное, по Божию мановению, делается человеком, и имея один вид, преобразуется в тысячи разного вида

340

составов, то твердых и упорных, то уступчивых и нежных, то сквозных и ноздреватых, то сплошных и плотных, то дебелых н гладких, то тонких, имеющих вид нитей и перепончатых, то трубчатых и пустых, то не имеющих в себе скважин и пустоты. И можно видеть, что из этого малого количества вещества произошли и трубы для течения крови, и проводники для дыхания, и крепкие связки, и мягкость плоти, и твердость костей, и светлость очей, и чистота зеницы, и гладкость ланит, и тонкость волос, и множество всего иного, что только есть в человеческом теле, и чего потребность и действенность пытались описывать многие из сведущих в этом, но, препобеждаемые премудростью Зиждителя, оканчивали слово свое песнопением; и притом поступали так не нашего только двора, но и вне блуждающие, овцы. Впрочем, и они, пасясь на доброй пажити, движимые и наставляемые одною природою, сколько могли, прославили Пастыря, Попечителя и Творца вселенной. Ты же, кроме природы имея учителем закон и Пророков, наставляющих в божественном, и лик Апостолов, научающих настоящему и проповедующих будущее, отвсюду собирай предлагаемое тебе на пользу. И одной природы зародышей и первого образования людей достаточно к тому, чтобы доказать тебе воскресение мертвых тел. Веруй, что земля — матернее чрево, гроб — ложесна, а этот самый малый пуху подобный останок тела — семя естества. Сен останок, будучи совершенно неприметен для всех людей, видим для

341

Бога, и никто не избег этого Ока; потому что в руце Его концы земли (Пс. 94, 4), Он измерил горстью воду, небо пядию, и всю землю горстию (Ис. 40, 12), Ему не трудно увидеть то, что в руке; потому что и для тебя это весьма удобно, и если захочешь смешать просо н чечевицу, пшеницу и ячмень, то без труда и опять их разберешь, как скоро захочешь. Поэтому если концы земли в руке у Бога, то весьма удобно Ему и совершенно смешанное привести в должный порядок. Итак, веруй, что гроб — матерняя утроба, а лежащий в нем останок — семя. Творец всегда Творец, а последний день жизни, и страшный глас архангельский — болезни рождения: вострубит бо, сказано, и мертвии востанут нетленни (1 Кор. 15, 52).

Тогда потребуется у нас отчет, как мы жили, тогда воздадим ответ за все, что сделано нами хорошо, или худо; тогда явными для всех сделаются сокровенныя думы ума. Тогда все предстанем пред судищем Христовым, да приимет кийждо, яже с телом содела, или блага, или зла (2 Кор. 5, 10). Сего убоявшись, человек, отложи вражду на Промысл; бегай лукавой сей неприязни; прекрати ничем неизвинительную хулу; вступи в приязнь с Сотворшим, чтобы и Он управил нас, как друзей, а не изверг из ладии, как врагов. Прославь кормило Промысла, чтобы нам, им управляемым, избежать волнений настоящей жизни и вступить в оную неволненную пристань, о Христе Иисусе Господь нашем; ибо Ему подобает всякая слава во веки Аминь.

342

Страница сгенерирована за 0.14 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com