Дмитриевский А. А. Чин скрывания новобрачных

Разбивка страниц настоящей электронной статьи соответствует оригиналу.

Дмитриевский А. А.

Чин скрывания новобрачных.

Богослужебная практика южнорусской Церкви, не смотря на прямое распоряжение церковно-административной власти относительно однообразия богослужебных книг для всей русской Церкви, и доселе продолжает сохранять и некоторые разности в тексте церковно-богослужебных книг, и некоторые обряды в церковной практике, и даже целые чинопоследования, которых северно-русская Церковь никогда не знала и не знает до сего времени. Поставленная когда-то в исключительное и почти независимое положение южнорусская Церковь, благодаря различного рода внутренним и внешним обстоятельствам, восприняла в свою практику многое такое, что не может не бросаться в глаза человеку, привыкшему к богослужебным порядкам северно-русской Церкви, но что здесь, по традиционному порядку, существует как явление вполне нормальное, естественное, с которым в одинаковой мере сроднились как духовный пастырь, так и его пасомые. Все это мы говорим по доводу случайно попавшейся нам на глаза рукописи, в кото-

42

рой между чинами известными и в северно-русской Церкви, печатаемыми, как известно, в так называемом дополнительном Требнике, напр., «чин бываемой панагии», «чин основания дому», «чин благословения икон» и т. д., мы встретили совершенно неизвестный в России, но однако же совершаемый в Малороссии и доселе, чин «скрывания новобрачных». Чин этот совершается обыкновенно на другой день после совершения таинства брака и получил свое малороссийское название от обряда покрывать голову новобрачной полотном или кисеею.

Этот чин совершается так. После того, как новобрачные оставят свое первое ложе и облекутся в приличные одежды, родственники ведут их в храм для совершения чина «скрывания новобрачных». При этом родные и гости, приглашенные на брачное пиршество, проведшие всю ночь в шумных и обильных возлияниями, оргиях, сопровождают новобрачных в церковь в том же игривом расположении духа. Песни и пляска, а иногда и музыка, которая и доселе в Малороссии считается неотъемлемою принадлежностью всякой свадьбы, не прекращаются до того момента, когда новобрачные вступят в церковную ограду ¹). «Пришедши новобрачной к церкви, говорится в чине рассматриваемой нами рукописи ²), иерей, став в дверях одеян в епитрахиль и фелонь, глаголет к ней: «Вниди, чадо, во дворы Господня и всяким благоговением и страхом Божиим посещай всегда Церковь Его, яко да приимеши от Него милость и благодать пред Ним обрящеши, во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь». И абие входит

¹) См. Описание сборов в церковь у Π. П. Чубинского. Труд. этногр. стат. экспед. в запада. русск. край, снаряженн. русск. географ. обществ. юго-западн. отд. Матер. и исследования, собранные д. чл. Π. П. Чубинским, т. IV. Спб. 1877 г. стр. 460, 463 и др.

²) Рукопись, из которой мы берем настоящий чин, принадлежит Нежинской греческой Михайло-архангельской Церкви. Писана она весьма тщательною скорописью нынешнего столетия.

43

иерей в церковь и по нем невеста. Став иерей в дверях» невеста пред ним, начинает обычно: «Благословен Бог наш», Трисвятое и по «Отче наш», «Яко Твое есть царство», «Господи помилуй» 12, слава и ныне, «Приидите поклонимся» 3-жды и псалом 66 «Боже ущедри ны и благослови ны, просвети лице Твое на ны и помилуй ны. Познати на земли путь Твой, во всех языцех спасение Твое. Да исповедятся Тебе людие, Боже, да исповедятся Тебе людие вси. Да возвеселятся и возрадуются языцы, яко судиши людем правотою, и языки на земли наставиши. Да исповедятся Тебе людие, Боже, да исповедятся Тебе людие вси. Земля даде плод свой. Благослови ны Боже, Боже наш. Благослови ны Боже и да убоятся Его вси концы земли». И по сем стихиры от псалма 5. «Глаголы моя вцуши, Господи, разумей звание мое. Вонми гласу молитвы моея, Царю мой и Боже мой. Яко к Тебе помолюся, Господи, заутра услыши глас мой. Заутра предстану Ти и узриши мя. Аз же во множестве милости Твоея вниду в дом Твой: поклонюся к Церкви святей Твоей в страсе Твоем. Господи настави мя правдою Твоею и исправи пред Тобою путь мой». И абие молитву сию, над невестою преклоншею главу, рекшу: «Господу помолимся». Певцы: «Господи помилуй». «Боже, Боже наш, в пророцех глаголавый и предвозвестивый просвещение разума твоего, быти в последняя роды всем языком: не хотяй никому же от созданных тобою человек без причастия быти твоего спасения, законы положил еси сосудом твоим избранным апостолом Павлом, в вере живущим мужем же и женам, еже все во славу твою творити и всем убо юже не покровенною главою приносити хвалу и славословие престолу имени твоему, сам же покровенною главою во благоговении и целомудрии добре утворяюще себе делы благими, верою утверждены хваления и мольбы со благодарением приносити славе твоей. Сам убо Владыко человеколюбче, благослови рабу твою (имя рек) и украси главу ее красотою тебе благоугодною, яко да по

44

твоим зановедем жительствуя, и во всех добродетелех по благоугождению твоему приспевая, в целомудрии себе соблюде, и купно со своим от тебе данным ей супружником, вечная твоя благая получит. Милостив бо и человеколюбив Бог еси и тебе славу возсылаем Отцу и Сыну и Святому Духу ныне и присно и во веки веков. Аминь». Посем иерей благословляет главу ее и возлагает на ню покрывало, глаголя: «Да покрыет тя Господь кровом крылу своею и сохранит тя от всякого зла во вся дни живота твоего, и даст ти в мире и долгоденствии видети сыны сынов твоих, даже до третьего и четвертого рода вкупе с мужем твоим». И абие кропит ю священною водою, глаголя: «Окроплением воды сея священные да снидет и пребудет на тебе благословение Отца и Сына и Святого Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь». Диакон глаголет: «Премудрость». Иерей: «Слава тебе Боже упование наше слава Тебе». Дик: Слава и ныне, «Господи помилуй» 3-жды, «Господи благослови». Иерей творит дневный обычный отпуст и по отпусте глаголет к невесте, благословляя ю: «Иди в мире и прилежно соблюди вся заповеди Господня в страсе Его во вся дни живота твоего, повинуяся мужеви твоему, по повелению Господню, во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь». Посем диакон глаголет ектенью: «Подаждь, Господи, новобрачным рабам твоим (имя рек) благоденственное и мирное житие, здравие же спасение и во всем благое поспешение, мир, тишину, любовь, изобилие плодов земных и многая лета». Певцы поют 3-жды «многая лета». И тако благодаряще Бога отходят во свояси».

«Получив от священника благословение, говорит Чубинский, все возвращаются домой, где на дороге встречают так называемую перейму, т. е. молодые парня ставят на дороге, по которой новобрачные возвращаются от священника, стол: на этот стол кладут хлеб, бутылку водки и по немногу ржи, пшеницы, овса, гречихи и проч. Это считается, заключает

— 45 —

Чубинский, особенною честью для молодых и для дружины и потому-то жених за перейму щедро вознаграждает тех парней, которые ее устраивают» (труды этногр.-стат. экспедиц. матер. и исслед., собраны. И. И. Чубинским Спб. 1877 г. стр. 463). Старший сват угощает этих парней водкой, курицей и хлебом, взятыми им при отправлении из дома в церковь. Пение, пляска и музыка сопровождают молодых до самого дома, где их встречают родители и ближайшие родственники. Новобрачные садятся под образами в переднем углу. Врат невесты или один из ее ближайших родственников снимает с нее покрывало, или как говорится в Требнике Петра Могилы, «саван».

Этот обряд в домах зажиточных и интеллигентных лиц совершается в большинстве случаев на дому, более благообразно и чинно и имеет вид общей семейной молитвы о благополучном окончании брачного торжества.

Чин «скрывания новобрачных» почти целиком заимствован из Требника Петра Могилы, вышедшего в свет в 1646 году, где этот чин надписывается так: «Молитва первобрачной невесте, хотящей ввестися по браце в церковь и прияти благословение первому покровению главе» (стр. 428). Разница того же чина по Требнику Петра Могилы от чина по рукописи, нами описанной, самая незначительная. В Требнике Петра Могилы чин начинается, напр., так: «Пришедши же новобрачная к церкви, станет вне дверей пред церковию». По прочтении священником слов: «Вниди, чадо во дворы Господня» и т. д., говорится: «и абие входит иерей в церковь и по нем невеста с своими други. Став иерей в дверях церковных, невеста пред ним в паперти начинает обычно и т. д. Нет в конце прибавки: «Посем диакон глаголет ектенью: «Подаждь, Господи, новобрачным рабом твоим» и т. д. Есть и еще небольшие разности в тексте чина скрывания новобрачных» по Требнику Петра Могилы,

46

но так как они несущественны, то мы их и опускаем. Эти последние разности можно относить к недосмотрам писца, что же касается остальных, то они внесены в настоящую рукопись, без всякого сомнения, сознательно и обдуманно. Позднейшему редактору могилянского чина или «молитвы первобрачной невесте, хотящей ввестися по браце в церковь и прияти благословение первому покровению главе», очевидно, хотелось уничтожить в чине рекомендуемые Требником Петра Могилы обычаи стоять невесте, но приходе в церковь, пред дверьми церковными, затем в паперти, и священнику—в дверях церковных, и сделать присутствие жениха, который, по Требнику Петра Могилы, не играет в данном случае никакой роли, необходимым. Это последнее и достигнуто тем, что чин назван «скрыванием новобрачных», а не одной только новобрачной и в конце обоим новобрачным положено многолетие.

Описываемый нами чин, практикуемый в некоторых местностях южнорусской Церкви, не известен в Церкви северно-русской. В целом своем настоящем виде этот чин, насколько нам известно, не практиковался и в греческой церкви, хотя основная его молитва: «Боже Боже наш, во пророцех глаголавый и предвозвестивый» взята была Петром Могилою с некоторыми добавлениями из греческих евхологиев. У Гоара в его евхологии эта молитва надписывается: «εὐχὴ ἐπὶ τὸ ἀπαδήσασθαι κεφαλήν γυναίκα» и помещена после чина крещения (edit. Venet. 1730 an. pag. 309). Между молитвою в Требнике Петра Могилы и молитвою в евхологии Гоара есть весьма существенная разность. Конец этой молитвы, по Гоару, читается так: «Сам благослови и рабу твою (имя рек), украси главу ее красотою тебе благоугодною, яко да по заповеден твоим жительствуя и члены своя направляя к целомудрию, да сподобится (получит) вечных благ во Христе Иисусе, Господе нашем. Петр

— 47 —

Могила, оставив основную. мысль молитвы и большую часть текста, в конце изменил ее применительно к тому обстоятельству, для которого писал все настоящее чинопоследование.

Как же в конце концов нужно смотреть на настоящее чинопоследование? Быть или не быть ему в ряду других чинопоследований нашей Церкви? Ответ на этот вопрос можно находить в замечании, какое сделал по поводу настоящей молитвы или чинопоследования приснопамятный иерарх Киевской Церкви Петр Могила, автор рассматриваемого нами чинопоследования. «Ведомо же буди, говорит Петр Могила, яко не всюды сей обычаи сдержится, но точию в некиих церквах, тем же убо каяждо церковь в всем свой древний да сдержит обычай» (стр. 428). Очевидно, и во время Петра Могилы обычай этот далеко не везде практиковался и если он был принят в его Требник, то только единственно по уважению им «к древним обычаям» известных церквей, в которых он уже прочно укоренился и считался преданием заветной старины. Так, по нашему мнению, нужно смотреть на него и в наши дни. Сам по себе в своем настоящем целом виде, как он изложен в рассмотренной нами рукописи, «чин скрывания новобрачных» ничего не представляет зазорного, предосудительного и вообще чужд всего того, что бы оскорбляло святость таинства брака и профанировало бы храм. Напротив, этот чин прочно коренится на учении апостола Павла о подчинении жены мужу, каковое подчинение видимым образом и выражается возложением покрывала или «савана» на голову новобрачной, которая, будучи девицей, была свободною, а сделавшись женою стала подчиненною и чрез это покрывало принимает, по слову апостола «на голову свою знак власти над нею» (1 Коринф. глав. 11, 10). Кроме этого в чине выражается и другая мысль того же апостола Павла, высказанная в том же месте того же послания, а именно: «Всякий Муж молящийся или пророчествующий с покрытою головою,

— 48 —

постыжает свою голову. А всякая жена, молящаяся или пророчествующая с открытою головою, постыжает свою голову: ибо это тоже, как если бы она была обритая. Ибо если жена не хочет покрываться, то пусть и стрижется, а если жене стыдно быть остриженной или обритой, пусть покрывается... Рассудите сами, прилично ля жене молиться Богу с непокрытою головою? Не сама ли природа учит вас, что если муж растит волосы, то это безчестие для него? Но если жена растит волосы, для нее это честь: так как волосы даны ей вместо покрывала» (ст. 4—6, 13 — 15). Правда, у апостола Павла мысль шире, разумеется «всякая жена молящаяся или пророчествующая», и вполне выражается в греческой молитве: «εὐχὴ ἐπὶ τὸ ἀναδήσασθαῖ καφαλὴν γεναῖκα», помещенной в греческом евхологии между молитвами после крещения и читавшейся в греческой церкви, по всей вероятности, после того как девочка—дитя подрастет и начнет посещать для молитвы храм, тогда как в Требнике Петра Могилы разумеется только замужняя женщина. Но в общем мысль апостола Павла и в этом последнем выдержана до конца и передана относительно верно. Заключая в себе таким образом подробное развитие двух вышеуказанных положений св. апостола Павла и соединяясь с общею семейною молитвою о благополучном окончании брачного торжества, «чин скрывания новобрачных», как его называет рукопись, может иметь некоторое весьма благотворное воспитательное значение. Поэтому и относительно поставленного выше вопроса можно сделать такой ответ: там, где этот обряд не практикуется, там и не следует вводить настоящий чин, как непринятый в наш современный Требник, там же, где этот обычай имеет силу давности и держится как «обычай древний», там, кажется нам, и не следует выбрасывать настоящий чин за борт. «Пусть, скажем мы словами знаменитого Петра Могилы, каяждо церковь во всем свой древний да содержит обычай».

49

Но высказываясь в таком смысле относительно рассматриваемого нами чина «скрывания новобрачных», мы тем не менее считаем не только нелишним, но даже положительно необходимым сделать несколько практических замечаний касательно его.

1) Священники должны совершать этот чин не в паперти или в дверях церковных, как эго указывается в Требнике Петра Могилы, ибо супружеское ложе, на которое накануне только испрашивалось благословение Церкви, считать нечистым зазорно и противно учению Церкви. Для успокоения же немощной совести новобрачных и их «другов», присутствующих при совершении настоящего обряда, священники должны рекомендовать новобрачным предварительное омовение.

2) Священники должны уничтожить в конце чина многолетие новобрачных, где оно, конечно, практикуется только, не потому чтобы оно заключало в себе что-либо непозволительное и неприличное для храма или противное учению Церкви Христовой, а потому что оно существом дела не вызывается и не имеет решительно никакого отношения к самому чину.

3) Наконец, святой долг и прямая обязанность пастырей ревностно позаботиться об искоренении всех тех народных обычаев, с которыми соединено совершение этого чина в настоящее время и которые оскорбляют святость совершенного таинства и профанируют самый храм, куда каждый обязан приходить «со страхом и благоговением», а не с музыкою, песнями и пляской. Энергическое слово пастыря Церкви, произнесенное им за литургией в один из воскресных дней в начале свадебного сезона, т. е. в начале мясоеда, когда у крестьян бывают большею частью браки, а также перед совершением самого чина «скрывания новобрачных», если потребуют того, конечно, обстоятельства, может оказать на крестьян весьма благотворное влияние. Если пастырь Церкви не достигнет

50

этим словом полного уничтожения всех народных обычаев, сопровождающих вообще брак, то можно надеяться уничтожит или по крайней мере, ослабит значительно такие, которые оскорбляют религиозное чувство и святость храма. Священник, как отец духовный, может найти и другие меры к уничтожению описанных народных обычаев, кроме учительного слова...

А. Дмитриевский.