Герман, парт. Послание к Фоме, епископу Клавдиопольскому

 „Послание Германа, архиепископа константинопольского, к Фоме, епископу клавдиопольскому”.

159

«В одном из своих изречений мудрый Соломон сказал: брат от брата помогаем, яко град тверд и высок, укрепляется же, якоже основанное царство. (Притч. Сол. 18:19). Но я, причисляя себя не к числу людей, которые могут оказывать помощь, а скорее к числу нуждающихся в помощи, возымел однако же стремление написать это послание к тебе, боголюбезный, не будучи в состоянии перенести тяжести мыслей. Слышно, что ты сделал нечто такое, что, если молва на счет этого ложна, пусть, говоря словами Григория Богослова, будет развеяно ветром: если же это справедливо, то я совершенно теряюсь в недоумениях. – Неужели и ты, подобно многим невеждам, испытываешь сладость любви только устами, а не проникаешь в глубь мысли, то есть, ужели думаешь, что мы не питаем к тебе искренней любви? Или это не то? Не презрение ли оказываешь ты к нашему неуменью, к нашей лености и нерадению о том, что угодно Богу? ибо с нашей стороны не было такой большой заботы и соревнования по воле Божией, как этого требует выраженная в священном писании святая заповедь. Или и то и другое предположение не верно, а следует предполагать то, что тебе больше открыто, – не решаюсь сказать: у тебя больше самолюбия и гордости; потому что любы, как говорит божественный апостол, не мыслит зла (1 Кор. 13:5), – и что ты достиг такой полноты знания, что его необходимо и полезно открыть нам. Высказать эти недоумения мы имели основательное побуждение; потому что ваша боголюбезность, во время долговременного пребывания с нами, предлагала нам свои суждения и вопросы, но ни разу ни одного слова не уронила об иконах святых ли то мужей, или Самого Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа, а также и Матери Его по плоти, святой и нетленной Богородицы. Когда ты жил с нами, ты не показывал желания тщательнее узнать дело, то есть, ты не спрашивал, какого мнения мы держимся относительно этого предмета, и, полагая, что следует отвергнуть и уничтожить иконы, не обратился даже к нам с вопросом: того ли мнения держимся мы? а предпочел хранить совершенное молчание об этом предмете. Прибывши же в свой город, решился, как мы узнали, уничтожить иконы, как будто это было общим мнением и не подлежало никакому сомнению и рассмотрению. Еще раз спрашиваем: правда ли это? Хотя наша душа и не расположена без разбора верить всему, что́ говорится; так как это делается часто для того, чтобы опутать ближнего: но все таки мы, считая нужным с братскою осмотрительностью и осторожностью раскрывать наши мысли, решились обстоятельно рассмотреть это дело, помня прежде всего то, что мы всячески должны беречься нововведений, особенно в тех случаях, когда верующим во Христа людям может представиться повод к смятению и соблазну; при том продолжительное время укрепило этот обычай в церквах. – Если писание заповедует пить вино посоветовавшись (Причт. 31, 4); то с гораздо большею разборчивостью мы должны относиться к тому, в чем настоит большая нужда, чтобы нам не подвергнуться тому страшному осуждению, которое назначено Богом для человека, который соблазнит одного из малых. С другой стороны наш долг – ниспровергать слова и дела неверных, направленные к оскорблению церкви Христовой, а что́ у нее есть досточтимого и божественного, то пока-

160

зывать непоколебимым. Итак прежде всего следует знать, как тоже самое не только теперь, но и прежде часто поставляли нам в позор как иудеи, так и приверженцы идолопочитания, имеющие целью только одно, – опозорить все, что́ есть в нашей вере непорочного и божественного, и вовсе не старающиеся уничтожить веру в рукотворенное; так как у них вся забота и все почитание направлены к тому, чтобы ничего не считать выше видимого и чувственного, а божественное естество всячески унизить или ограничением всевидящего Промысла каким либо пространством, или представлением Его в телесных образах. Некоторые из наших предшественников, творений которых нет у нас под руками, без всякого унижения для себя, называли их новыми собаками, тщетно лающими, и отгоняли их от стада Христова. – Но слово истины обуздывает их на основании их собственных нечестивых дел; язычников оно порицает за постыдность и гнусность языческих мистерий и мифов, а иудеев посрамляет тем, что не только отцы их прибегали к идолам, но и сами они поступают противно божественному закону, исполнением которого хвалятся. Так например он (закон) утверждает, что образные жертвы (следует) приносить на определенном месте, а они не возбраняют делать это на всяком месте вселенной с обычною им непокорностью Святому Духу и в следствие приверженности к отеческой старине, и таким образом они приносят жертву идолам, а не Богу; потому что истинное служение и поклонение истинному Богу состоит в точном соблюдении святого исповедания и всех преданных таинств и законов. Сарацинам (агарянам), которые такого же, кажется, взгляда на обряды, достаточно конечно для их позора и посрамления указать на совершаемое ими до ныне поклонение находящемуся в пустыне бездушному камню и на прочие увеселительные обряды, преданные им их отцами и совершаемые ими на каком-либо замечательном празднике. Между тем отличительным признаком всех христиан, находящихся во всей вселенной и состоящих под одним игом, то есть, под игом Евангелия, служит, как говорит пророк, вера их во единого Бога Отца и Сына и Святого Духа, Троицу несотворенную, вечную, неизменяемую, невидимую, единосущную и единопрестольную; причем исповедуется также совершившееся вочеловечение Сына Божия и все, что согласно с священным символом, читаемым единомысленно всем народом Христовым пред таинственным и святым возношением. Кроме того, отличительным признаком христиан служит духовное возрождение, совершающееся посредством божественного крещения во имя этих же трех богоначальных ипостасей, а также совершающееся божественною силою преложение и приобщение животворящих таин бескровной жертвы. Чрез это просиявает свет истины и прогоняется тма нечестия, носящая в себе яснейший признак своего заблуждения, то есть нечестивое многобожие. Свет истины и тьма нечестия так противоположны, что, говоря по-апостольски; Бог (разделил их так), как Он разделил вначале между светом и между тьмою. Итак пусть вместе с нами блаженнейший евангелист Иоанн скажет: Сия есть победа, победившая мир, вера наша (Иоан. 3:4). Присовокупим и мы от себя и скажем: это тот камень, на котором

161

Христос создал церковь Свою, который не могут ни сокрушить, ни ниспровергнуть врата адовы, то есть, нападения сил враждебных. Потому то мы и наследовали новое имя, которое, как говорит Исаия, будет благословенно. Он говорит так: благословят Бога истинного (Исаия 65, 16). Мы возвещаем непостижимость и недоступность неизреченного естества Его, проповедуя при том без малейшего сомнения и самую невидимую и неописуемую и совершенно неизменяемую силу Его и божество, которое, по словам святейшего Павла, можно видеть от создания мира – чрез рассматривание тварей (Римл. 1:20). Таким образом мы удостаиваемся служить Богу живому и истинному, почтены и прославлены свободою, которою Христос освободил нас (Гал. 4 гл.), и освободились от всякого идольского заблуждения и нечестия, преимущественным отличием которого служит – говорить камню: «ты меня родил» и дереву: «ты меня сотворил», как говорит об этом пророк, а также, по словам Исаии, не обращать своего взора к небу и не размышлять, – кто сотворил все это, кто так премудро создал мир и самое имя это дал ему потому, что в нем сосредоточил много славы и множество силы. Руки Его создали все воинство небесное, как говорит об этом другой пророк. Созерцая гармоничность во всем творении, по аналогии, разумною силою души, можно усматривать зиждительное Слово Его, а чрез Него покланяться и Отцу Его, истинному Богу, как весьма ясно учит об этом и блаженный Афанасий в слове своем против идолов. «Итак, как нет ничего общего у света со тьмою и никакого согласия между Христом и Велиаром (2 Кор. 6:14-15), так нет ничего общего у христиан, почитающих Единого Бога поклоняемого в непостижимое славе и силе, с теми, которые сами себе делают бога и которых таким образом пророк справедливо называет жалкими; сердце их есть пепел (Ис. 44:20), как говорит писание. Из них некоторые думают, что новый бог созидается для них из ничего действием созданного их руками идола. И коль скоро этот новый бог их от какой-либо причины разрушился и уничтожился, они твердо держатся той мысли, что совсем нет у них Бога, если не сделают для себя другого таким же образом. И этому нас ясно научает божественное писание, говоря о создании израильтянами тельца в пустыне, когда, возмутившись против Аарона, они сказали: сотвори нам боги, иже пойдут пред нами (Исх. 32:1), показывая этим то, что, по их мнению, у них совсем нет Бога ни истинного, ни лжеименного, если он не сделает по их просьбе какого-либо идола, которому затем они приписали исход свой из Египта, показывая этим преизбыток своего нечестия и безумия. Другие же, бывшие после них, усвоивши себе гнусность языческого идолослужения и стараясь прикрыть ее именем почитаемых ими богов, с усердием занимались приготовлением их идолов, как например Зевса, которого они назвали отцом и консулом, то есть верховным между богами и людьми, а равно и прочих, наименования которых многим хорошо известны. – Почитание же и прославление их чрез приносимые им жертвы состоит в том, что совершаются блудодеяния и невоздеражание, выказываются всех родов непристойности и, мало сказать, произносятся постыдные и богохульные

162

слова. Иногда они даже старались убивать людей в честь бога и торжественное щегольство постыдными делами ставилось им в честь, коль скоро оно совершилось в честь покланяемых (ими богов), как будто сами боги совершали это и сорадовались совершаемому. Между тем у христиан иконы святых мужей, даже до пролития крови, но слову апостола, противостоявших греху, а также послуживших истине словом, я разумею пророков и апостолов, или же истинно оказавшихся рабами Божии благочестивою жизнью и совершением добрых дел, суть не что иное, как образец мужества, изображение досточтимой и добродетельной жизни и побуждение и поощрение к прославлению Бога, Которому они угодили в настоящей жизни. Слово, повествующее о делах святых мужей, приносит пользу слушающим и часто призывает их к подражанию ревности их. Эта же цель достигается и чрез надлежащее рассматривание икон, ибо «что повествовательное слово передает чрез слух, то живопись показывает молча чрез подражание, говорит Василий великий¹⁾, присовокупляя, что и тем и другим способом многие возбуждены к подражанию. Может быть кто-либо скажет, что изображаемое на иконе повествование о делах (святых) кратко и обще; но для тех, кто смотрит на него, оно служит достоподражаемым изображением самой идеи (изображенного на ней) святого, как и при идолах лжеименных богов выставлялись на показ их мерзости. Кто чрез слух узнал дела, совершенные святыми, того это созерцание будет побуждать к припоминанию слышанного, а кто не знает еще об них, того оно будет приготовлять к усердному слушанию об них и возбуждать в нем сильную любовь к ним и славословие Богу, так что и то и другое, по слову Евангелия, слышащих о добрых делах святых будет приводить к прославлению Отца нашего, Который на небесах. Если данное чрез Моисея законодательство заповедует народу положить гиацинтовую бахрому на краях одежд в воспоминание о соделанном (для них) и для соблюдения (данных им заповедей); то тем более мы должны чрез живописное изображение святых мужей припоминать конец жизни их и подражать вере их, как учит апостол (Евр. 13:3). Изображать образ Господа на иконах в плотском Его виде следует и в обличение пустого представления еретиков, суесловящих, будто Он не по истине соделался человеком, а также в руководство для тех, кои не могут подняться на высоту духовного созерцания, но имеют нужду в некотором плотском усвоении слышанного, насколько это полезно и позволительно. Тайна, отверзшая добродетели небеса, сокрытая от веков и родов в Боге, создавшем все, усвояется не только посредством слуха, ибо вера от слуха, как говорит апостол (Рим. 10:17), но она напечатлевается и посредством зрения в душах зрителей и с силою взывает о том, что Бог явился во плоти. Тайна эта принята верою в мире и имеет оказаться тайною святейшею и спасительнейшею всех прочих. Написанное (и преподанное) посредством евангельской проповеди о жизни Господа на земле среди людей во плоти неизгладимо начертывается в народных воспоминаниях; слава же

_______________________________

      1) Твор. св. Вас. вел. в русск. пер. Москва. 1846 г., ч.4, стр. 296.

163

и благость Его весьма ясно проповедуются нами и служат предметом поклонения; потому что поклонение воздается не смеси дерева и красок, но невидимому Богу, Который пребывает в недре Отца; Он принимает поклонение в духе и истине, даровав нам чрез Себя доступ к Отцу, вместе с Которым Ему и воздается поклонение. И Иаков, когда поклонился, как говорится, на край жезла Иосифова, то он не жезлу воздал почтение, но тому, кто держал его. Таким же образом рассуждает народ Христов и об изображении святой и преславной Матери Господней и почитает его. Такое предание получили все прежние предстоятели святейших церквей и не встречали никакого препятствия. А когда миновали гонения и вера дерзновенно укрепилась везде, то до самого нашего поколения происходили вселенские соборы, которые изложили каноны, во многих главах своих касающиеся учения об иконах. Они не могли оставить без разъяснения и пройти молчанием этот предмет, когда по мнению некоторых этот издревле усвоенный нами обычай (делать иконы) соприкасается (с обычаем делать) изображения идолов и с обличениями, направленные против сего последнего в божественном писании, и ведет к отчуждению от Бога. Сказавший апостолам, что Он пребудет с ними до скончания века, конечно тоже обещал и тем, которые после них надзирают над церковью Его: потому что Он не имел намерения пребыть с апостолами до скончания настоящего века. Притом же, если Он сказал, что будет находиться с двумя или тремя собранными во имя Его; то неужели Он оставит непричастными божественного Своего вдохновения и лишит Своего руководительства такие огромные собрания, собиравшиеся по ревности о благочестии (и вере) в Него; так как видели, что церковь Его не достигла назначенного ей совершенства, тогда как Он вверил ее им с тем, чтобы они представили ее Ему неимеющею скверны или порока, или нечто от таковых? И не в малых и ничтожных городках утвердился этот обычай, но, можно сказать, почти во всех странах и в знатнейших и первенствующих церквах. А что обычай изображать на иконах исторические повествования из (свящ) писания есть обычай древний, доказательство этому находится в слове святого Григория нисского, надписывающемся «об Аврааме». В этом слове он говорит, что история принесения Исаака в жертву представлена была на живописной картине. Если же так было с ветхозаветными лицами и событиями; то тем более следовало изображать чудеса Господнего домостроительства и страдания Его, а также и мужественные подвиги святых мучеников, возбуждающих благую ревность в зрителях. Это наглядным образом подтверждается подвигом мужественного и дивного свидетеля истины Анастасия. – Но быть может кто-либо опять скажет, что мы должны следовать тому, что́ возвещено в священном писании, а именно: не сотвори себе кумира, и всякого подобия, елика на небеси горе, и елика на земли низу, и елика в водах под землею: да не поклонишися им, ни послужиши им (Исх. 20:4, 5). И опять: не возмеши имени Господа Бога твоего всуе (Исх. 20:7). И во Второзаконии: «не поступайте нечестиво и не делайте себе изваянного подобия». Все это очевидно имеет тот смысл, что божественное естество невидимо и непостижимо и не должно быть считаемо подобным чему-либо види-

164

мому и выражаемо в догадках и предположениях, которыми выражается только чувственное понимание. Ибо, сказав наперед: «вы не видели подобия в тот день, когда Господь говорил к вам на горе Хориве из среды огня», сказав наперед это, Моисей тотчас прибавляет: «не поступайте нечестиво, и не делайте себе изваянного подобия». Этим он напоминает им о совершенном ими изготовлении тельца, а с тем вместе и предостерегает их, чтобы они не последовали обычаю египетскому, который они знали; не впали бы в подобное нечестие и не почли бы божественного подобным этому изображению. Это же говорит и великий апостол в своей проповеди пред собранием афинян: род убо суще Божий, не должны есмы непщевати подобно быти Божество злату или сребру, или каменю художне начертану и смышлению человечу (Деян. 17:29). Тот же смысл имеет и выражение: не возмеши имене Господа Бога всуе, то есть не призывай и не приводи Бога (в подтверждение своих слов), когда в действительности нет того, о чем ты говоришь и чему ложно усвояется бытие и имя. «Нам же, говорит великий апостол, един Бог Отец, из него же вся; и един Господь Иисус Христос, им же вся; и един Дух Святой, в котором все (1 Кор. 8:6). – Видоизменением выражений не вводится физической разности (между лицами Божества); да не будет! потому что три лица суть один Бог, как учит премудрый Григорий. Итак народ Христов и доныне никому более не усвоил имени, превосходящего всякое имя, или почитания или служения, кроме святой и живоначальной Троицы; да не будет! Божественное писание, вполне узаконивши служение этим лицам св. Троицы, с тем вместе соделало нас чуждыми и непричастными заблуждению; ибо образ идолослужения ясен. У нас же как одно поклонение единому Богу, одна вера в Него и одно спасительное крещение; так и одно приносится нами Ему служение в том виде, как оно предано святыми апостолами и сохраняется (доныне) Это жертва хвалы, которую заповедал приносить Богу и Отцу божественный апостол, то есть, плод уст исповедующихся имени Его; это божественное предание в животворящих таинствах, возвещенное пророком Малахиею, который от лица Божия сказал: зане от восток солнца и до запад имя Мое прославися во языцех и на всяком месте фимиам приносится имени Моему, и жертва чиста (Мал. 1:11). Итак храм Божий, то есть церковь Его, не имеет никакого общения с идолами; да не будет! Она (церковь) по слову апостола, называется столпом и утверждением истины; имена же идолов, взывает пророк Захария, истребятся на земле; потому что, при распространении веры Христовой, всякое место будет открыто дому Давидову, то есть церкви Христовой. Е этому пусть будет присоединено и то, что сказано в книге Премудрости Соломоновой, а также и то, что находится у велегласного Исаии. В первой говорится: начало блужения умышление идолов: изобретение же их тление живота. Ниже бо быша от начала, ниже будут во веки: тщеславием бо человеческим внидоша в мир, и сего ради краток их конец вменися (Прем. Сол 14:12-14) и т. д. А у пророка Исаии сказано: посрамятся созидающии бога и ваяющии (Ис. 44:10). И потому все эти боги, сколько их ни было, иссохли и

165

сделаны глухими и все это был только вымысел мастера; сами же они суть дерево, созданное на удовлетворение нужд человека, и обделанное в форму мужчины, для показания бессмысленности покланяющихся ему. К этому (у пророка) присоединяется: видите, не рцыте, яко лжа в деснице Моей (Исаии 44, 20). Это он прибавил для ниспровержения вышеописанного нечестия. Итак мы, веруя в Сына Божия, Который есть истина и десница Отца, оказываемся непричастными высказанному пророком осуждению. И к этому я благовременно присовокуплю пророческое изречение: что плевы ко пшенице (Иерем. 23:28). Какое сродство между непостоянным легкомыслием служащих твари вместо Творца, навеваемым духами нечестия, и между питательным словом истинного богопознания, находящимся у всего народа Христова? О первых пророк Исаия сказал, что они курили фимиам на вершинах гор и приносили курение на холмах под дубом, тополью и тенистым деревом; потому что оно дает хорошую тень, как говорит современный Исаии пророк (Ос. 4:13). Народ же Христов покланяется Дарю веков нетленному, единому, премудрому Богу во святом доме Его, совершая поклонение в духе и истине и непрестанно принося всякую хвалу и славословие животворящей Троице. Возвещенный премудростью скорый конец идолов, то есть уничтожение их и то, что они не пребудут навсегда, совершился не в другое какое-либо время, а по явлении великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, которое церковь Его, напоенная кровью Его, всегда благочестиво исповедует и прославляет от концов до концов вселенной. Итак этот действительный и истинный поклонник Троицы, народ Христов не навлекает на себя ничего из того, что́ написано в этих книгах в порицание идолов, хотя он и имеет иконы святых мужей в воспоминание о добродетелях их. Так и блаженному апостолу Павлу совсем не вменено было в вину и осуждение то, что он, проповедуя отменение плотского обрезания и укоряя желающих оправдаться законом, сам однако же обрезал Тимофея, показывал вид, что соблюдает закон, и принес во храме жертву. На дела надобно смотреть не просто, но всегда должна быть принимаема во внимание цель, какою руководились делатели. Эта цель или слагает вину с делавшего или напротив осуждает его. А если бы на это не обращать тщательного внимания; то быть может повеление Самого Бога не осталось бы безупречным в глазах язычников; потому что и скульптурное и кованое воспрещено законом, а между тем осеняющие кивот херувимы славы, как называет их апостол, были сделаны этим способом. Этим херувимам воздавать честь мы научаемся не только из писания, но и блаженный Афанасий, изъясняя псаломское изречение: седяй на херувимех явися (Пс. 79:2) выражает тоже мнение. Притом же первообразы этих херувимов по естеству своему неизвестны никому из людей; потому что они суть дух и огнь и чужды всякой телесной оболочки; и если об них пророком говорится в более телесном смысле, так это имеет значение символическое и таинственное, и того, что́ прилично сказать об них, иначе нельзя понять, как в высшем смысле. Надобно сказать также и то, что христиане, изображая портреты своих родственников по плоти, или знакомых и друзей, никогда не почитают их и не удостаива-

166

ют их никаких почестей. Даже и в силу императорских повелений преклоняясь (пред царскими портретами), они не измышляют того, в чем справедливо обвиняются те, которые глаголящеся быти мудри объюродеша. И измениша славу нетленного Бога в подобие образа тленна человека (Римл 1:22 и 23), как говорит апостол. Таким образом ясно, что находящееся в писании обличение к нам неприложимо. Если бы мы какие-либо благочестивые мысли, которые должны относить только к божественному, отнесли бы, увлекаясь иконами, к чему-либо более телесному, или если бы мы покинули богоприличное чествование и служение, или же почему-либо совершенно унизили нашу веру; то хорошо было бы тогда отнять у нас то, что удаляет и отвлекает нас от усердного почитания единого истинного Бога. – А теперь мы видим, что происходит противное сему. Кто-либо с сознанием взирая на икону какого-либо святого, по обыкновению, говорит: «слава тебе Боже», и при этом произносит имя этого святого. Таким образом во время нашей молитвы исполняется то, что сказано нам: и чрез видимое и чрез невидимое да прославляется всесвятое имя Христово. Но при этом мы не допускаем кого-либо из святых мужей назвать богом, хотя единый и по преимуществу сущий Бог - это наименование усвоял угодившим Ему, как это написано в священной книге псалмов (81 пс 1 и 6). Далее, мы не считаем икон достаточною опорою богопознания и ради них не презираем собраний, бывающих в церквах Божиих, а равно и славословия в них Бога днем и ночью, или, лучше псаломски сказать, вечером, утром и в полдень, как говорит Давид, и особенно во время божественного тайнодействия и литургии. Но так как мы хорошо знаем, что нет надежды на получение спасения более ниоткуда, как только от благочестивой веры и исповедания единого истинного Бога в Троице покланяемого, из которых первая находится в сердце, а второе произносится устами: сердцем бо веруемся в правду, усты же исповедуется во спасение: то поэтому постоянно возносим своими устами славословие Ему, как сотворившему нас Богу и величие Его носим в сосуде (сердца). К принятию всесвятого тела Господа и крови Его, чрез которые мы, по преданию Его, совершаем воспоминание о Его смерти и воскресении, весь народ Христов стремится с неутолимым желанием и богодвижимым усердием гораздо сильнее, чем олень на источники водные. Пусть не соблазняет кого-либо и то, что пред иконами святых мы делаем освещение и благовонное курение. Совершать это в честь святых придумано в символическом смысле; потому что они упокоение свое имеют во Христе и честь, оказываемая им, относится к Нему. Премудрый Василий говорит, что честь, оказываемая святым их сорабами, служит доказательством любви нашей к общему Владыке. Чувственные огни суть символ невещественного и божественного светодаяния, а ароматическое курение символ чистейшего всецелого вдохновления и преисполнения Духа Святого. Мы решились писать это против видимых и как бы из писания извлеченных противоречий и просим вас, чтобы вы всячески преследовали то, что не соблазняет и не смущает народа; потому что Господь заповедует не презирать и одного из малых. Равным образом пусть никто не со-

167

блазняется и тем, что такое невыносимо – страшное осуждение изрекается почитающим иконы. Ныне многие города и толпы народов находятся в немалом страхе от этого. Будем же со всяким усердием заботиться, чтобы нам не сделаться виновными в этом. Но более всего нам нужно наперед озаботиться, чтобы противники веры, враги креста Христова, не извлекли отсюда повода к гордости и чтобы не сказали, что христиане и до ныне заблуждаются: если бы они не видели в этом идолослужения, то никак не отринули бы так скоро рукотворенного. Какое оскорбление и вред причиняется этим вере Христовой, это всякий открыто скажет. Они, конечно, по обыкновению своему скажут и то, что для заблудившихся однажды нет уже возможности получить истинное разумение, как будто бы для них уже и не существовало истины. Зачем распространяться, если и сами благочестивейшие и христолюбивые императоры наши воздвигли пред царским дворцом воистину знамя своей любви к Богу, то есть икону, на которой поместили изображения апостолов и пророков и написали изречения их о Господе, – и таким образом проповедали достохвальный предмет своего убеждения – спасительный крест? Главное же то, что чрез различные иконы Бог совершал чудеса, о которых многие жаждут много рассказывать, например подавал исцеление болящим, – что мы и сами испытали, – равным образом и избавление от соблазнов, которые часто посещали людей во сне. Замечательнее же всего то, что никакого ни возражения, ни сомнения не встречается против того, что находящаяся в писидийском Созополе икона всенепорочной Богородицы из своей длани изливала струю мира. Об этом чуде свидетельствуют многие. Если же ныне не совершается это чудесное действие от этой иконы; то отсюда не следует, что не нужно верить и тому, что́ было прежде. Равным образом не должны считаться невероятным рассказываемые в Деяниях апостольских знамения и различные дары Духа, хотя они ныне совсем не совершаются. Тогда человеколюбивый Бог, посредством такого снисхождения, соделывал весьма слабых крепчайшими в вере в Него и проявлял чрез это свою силу, как это было с апостолами. Иногда тень их, а иногда полотенце, взятое из их одеяния, доставляли врачевание. И как у них тень не всякого тела, но только одного Петра подавала исцеление страждущим, а также и полотенца не из всякой одежды, но только из одних одежд Павла исцеляли немощных в возмездие за веру их в проповедуемого ими Бога, Который благодать свою проявляет также и чрез неодушевленные предметы; точно так Он благоволил, чтобы тоже самое было и с иконами, то есть, чтобы не всякая икона или живописное изображение было источником благодеяний для верующих, но только некоторые иконы святых, или же Самого Господа; так что нельзя подумать, будто исцеления совершаются сами по себе; нет, они совершаются только по благодати Бога нашего. – Думаю также, что не следует оставлять без внимания и того, что изобразил в своей церковной истории Евсевий Памфил, а именно, что в городе Панеаде, который в Евангелии называется Кессариею Филипповою, по преданию находится дом кровоточивой женщины, исцеленной от прикосновения к, краю одежды Спасителя. Пред дверьми этого дома, говорят, стоит статуя,

168

сделанная из меди и имеющая изображение Господа; а насупротив ее изображение женщины, преклонившейся на колени с распростертыми руками, как бы просящей о милости. Она сделана была кровоточивою из усердия, в воспоминание о сотворенном над нею чуде. У ног этой созданной во имя Господа статуи выросла какая то трава, странная по виду и неизвестная, которая служила средством к исцелению всяких болезней; что Евсевий, по его словам, видел собственными глазами. Очевидно, что Спаситель благодать Свою подавал, по Своему милосердию, в силу веры этой женщины, давая этим знать, как нами выше изъяснено, что на совершающееся надобно смотреть не просто, но что должна быть принимаема во внимание цель, с какою что совершается. Тот же Евсевий говорит, что он видел и сохранившиеся живописные иконы апостолов Петра и Павла, и Самого Христа, писанные красками. Это мы говорим не потому, чтобы мы сами желали ставить медные статуи, но только для того, чтобы показать, что Господь не отвергал и того, что было сделано по языческому обычаю, но что Он благоволил и чрез эту статую проявлять чудесное действие благодати Своей. У нас же этот обычай принял гораздо более приличную форму, так что осмеивать его не следует. Этим пусть и закончится наша речь. Бог же истины, наставивший вас на всякую истину и отогнавший от душ наших всякий повод к разногласию и всякий предлог к возмущению, да удостоит нас небесного царствия, единодушно и единомысленно прославляющих Его».