Глава 2: Ангел хранитель

«Блюдите, да не презрите единого от малых сих: глаголю бо вам, яко ангели их на небесех выну видят лице Отца Моего небес­ного» (Мф. 18, 10). Господь этими словами непреложно засвиде­тельствовал, что ни единый от малых сих не лишен ангела-хранителя своего. Прямой смысл этого текста, что все имеют своих ангелов-хранителей, и в эту мысль не вносится ни­каких ограничений. Правда, сторонники ограничительного ис­толкования, относя к ст. 10 дополнительное определение стиха 6: «малых сих, верующих в Меня», разумеют здесь принадлежащих к Церкви, т. е. крещеных. Однако в данном тексте слова эти име­ются в наиболее общей форме, во всяком случае, допускающей и более распространительное истолкование. Притом это сказано еще до спасительной страсти и до пятидесятницы и установления крещения (причем форма praesens: βλέπουσιν — «видят» имеет всевременное, метафизическое значе­ние). Существование ангелов-хранителей и для ветхозаветного человечества (следовательно, также до искупления и до креще­ния) может быть подтверждено свящ. Текстами *). Но так-

*) Быт. 24, 7,40: речь идет о сватовстве Исаака, на которое Авраам посылает раба своего: Господь «пошлет ангела Своего пред тобою, и ты возьмешь жену сыну моему».

59

же и нали­чие ангела Божия около язычника Корнилия (Д. А. 10, 3) свидетельствует о том, что оно распространяется и на язычников, по крайней мере, накануне крещения *). Является несомненным, что всякий крещеный получает ангела-хранителя, как и говорится в молитве: «св. ангеле... преданный мне на соблюдение души и телу моему грешному от святого кре­щения ». Мнение свв. отцов по этому вопросу вообще двоится. Одни (как св. Вас. В. и др.) прямо утверждают, что ангел-храни­тель дается при св. крещении и, следов., присущ лишь верным, т. е. прежде всего, членам Православной Церкви, а далее, крещен­ным и вне православия. Другие же (как Тертуллиан **), Ориген и пр.) считают, что ангелы-хранители даются каждому человеку при ро­ждении. Церковь не приняла окончательного определения по этому вопросу, и потому сохраняют относительную силу оба мне­ния. Однако есть полная возможность их примирить и соединить. Бесспорно, что св. крещением, изглаждающим первородный грех и тем устраняющим средостение между человеком и Богом, усвояются человеку плоды искупле-

Быт. 48,16: благословение Иаковом Иосифа: «ангел, избавляющий меня от всякого зла, да благословит отроков сих». Пс. 33,8: «ополчился ангел Господень вокруг боящихся Его и избавил их». Пс. 34, 5-6: «Да будут они как прах перед лицом ветра, и ангел Господень да прогонит их. Да будет путь тяжел и скользок, и ангел Господень да преследует их». Пс. 90,11: «Ангелом Своим заповедует о тебе — сохранити тя на всех путиех твоих». Сюда же относится и история Товита (книга Товит).

*) Наличие ангелов-хранителей у языческих народов, засвидетельствованное прор. Даниилом («Князь персидский», «Князь греческий»), не следует ли распространить и на отдельных членов этих народов?

**) Omnem hominem in utero serendi, struendi, fingendi paraturum aliqua utique potestas divinae voluntatis ministra modulatur  (De anima   с. XXXVII, Р. L. t. II, с 756).

60

ния, а чрез это устанавливается и новое, более прямое и непосредственное отношение и к его ангелу-хранителю. Грехопадением человек отдалился не только от Бога, но также и от ангельского мира. Его доступность для чело­века уменьшилась, хотя и не вовсе прекратилась, и эта-то прегра­да и уничтожается св. крещением. Здесь проявляется одно из последствий боговоплощения в изменении отношений между ан­гелами и человеками (о чем ниже). И в этом смысле можно и до­лжно, конечно, сказать, что ангел-хранитель по-новому дается нам, делается близким и ощутимым в св. крещении. Однако это учение вовсе не исключает возможности того, что существует по­ложительное онтологическое соотношение между тем ангелом, который получает доступ к человеку, дается ему в св. крещении, и этим же человеком ранее крещения. Принадлежит ли данный ангел данному человеку уже от его рождения и до крещения, или же на служение заново избирается, по воле Божьей, при св. кре­щении? В Слове Божием не раз говорится определительно: «ан­гел, избавляющий меня от зла» (Быт. 48, 18), «говорили: это ангел его» (Деян. 12, 18), «ангелы их», οίαγγελοιαὐτῶν (Мф. 18,10). Су­ществование ангела-хранителя для избранных представителей ветхозаветного человечества в целом и в отдельности не подлежит сомнению. Однако в отношении к крещению не находятся ли они в том же положении, как и язычники? До искупительной жертвы Христовой и Пятидесятницы не было в мире благодатных даров крещения, а после Пятидесятницы сразу же крестились и иудеи, и язычники, причем Иудейство в целом отвергло Христа, а при­няли проповедь христианства преимущественно язычники. Т. о., мы должны прийти к заключению, что наличием ангела-хранителя среди ветхозаветного человечества устраняется неразрыв­ность связи его с крещением, оно может существовать и независимо от крещения. Эта связь возникает как-то иначе, но как же именно?

Очевидно, отношение между ангелом-хранителем и

61

челове­ком, которое основано на личной любви и избрании, является предустановленным, коренящимся в общем соотношении неба и земли. То, что каждый человек (допустим даже, только крещен­ный) имеет своего ангела-хранителя, своего небесного Друга, уже предполагает такое свойство и такую дружбу. А этим в свою оче­редь предполагается их известное сродство или тожественность, однако при инаковости. Инаковость относится, прежде всего, к общему различию человеческой и ангельской природы, а также и к разности их ипостасей, тожественность же или сродство — к единству онтологической темы, идеи. Ангел-хранитель имеет сродство индивидуального характера с человеком. Насколько ин­дивидуальность вообще существует, она состоит только в особом как, в образе восприятия для всех единого и тожественного ми­ра — Премудрости Божией, в нем открывающейся. Это различие не вносит разницы в смысл полноты обладания, а потому и не от­меняет единства человеческой природы, единосущия, как и в Первообразе человека, в Боге, тройственность ипостасей не нару­шает их единосущия, равночестности и равнобожественности. Различие вносится лишь в ипостасное бытие, которое, как бы по­вторяясь во множестве разных я, в то же время и индивидуали­зируется ими. Можно сказать, что между ипостасью ангела-хранителя и человека существует подобие: это одна и та же индивидуальность, живущая в двух мирах, на Небе и на земле. Это подобие надо понимать, конечно, учитывая при этом и все разли­чия в раскрытии индивидуальности там и здесь. То, что в ангель­ском бытии дано в образе раскрывшейся и духовно совершив­шейся личности, живущей в полноте и блаженности боговедения, это в человеке есть только зерно, дающее росток, причем само растение подвергается всем опасностям и немощам мира, а потому может и вовсе не развернуться и не расцвести. Кроме то­го, различным остается и образ бытия в мире духовном и челове­ческом, на небе и на земле. Здесь нель-

62

зя говорить о тожестве, но лишь о соответствии или подобии *). Иногда эта мысль выражает­ся в прямом сближении ангела и человеческой души, по освобо­ждении от тела принимающей некую подобную ангельской светообразную оболочку (еп. Игнатий Брянчанинов). Иногда эта же мысль облекается в форму поэтического мифа об ангеле-психопомпе, несущем в мир родную душу (вещее прозрение лермон­товского Ангела, в котором уведано нечто подлинное).

Каждое человеческое существо имеет свои корни в мире гор­нем, в нем находит свое подобие, своего Друга, в которого оно смотрится и любит в нем самого себя без себялюбия. Поэтому, вопрошая о том, каждый ли человек имеет ангела-хранителя, в сущности спрашивают, каждый ли человек есть человек, имеет человеческую душу, вмещает свою идею человеческой личности. Земля создана вместе с небом и на основании неба **). Это не озна­чает нисколько, что человеческий мир есть повторение ангель­ского, которое, как и всякое повторение, скучно и бездельно. Оно не соответствовало бы божественной мощи и неисчерпаемости творческой мысли Божьей. Но единство онтологической идеи, осуществленной в двух разных мирах, означает не повторение, но полноту, единство в разнообразии. Ангельский и человеческий мир не просто существуют один наряду с другим, но они взаимно пронизаны онтологическими лучами софийно-

*) Подобие не есть равенство, поскольку подобные фигуры могут различаться между собою величиной, оно не есть в прямом смысле и тожество. И однако подобием включается тожественность образа или идеи, которая раскрывается в каждой из подобных фигур.

**) Канон бесплотн. сил, гл.8,П. 1 Тр. 2:«положил еси тварем начаток, существо бесплотное, творче ангелев». «Тварем начаток» может одинаково означать и указание о времени сотворения ангелов ранее человеческого мира, и онтоло-гическое основание творения, положенное в «небе» для земли.

63

сти Своего бытия. Они — едины в Софии потому, что едина Премудрость Божия, Начало мира, но они различаются в образе бытия своего, причем чистота и ясность присущи бесплотному миру, полнота и слож­ность — миру воплощенному. Но это двойство не нарушает един­ства творения. Мир един, хотя он и состоит из земли и неба. Это и именно заключает идею тожества без повторения и свойства без слияния. Все в мире существует как само для себя другое, в двух мирах, будучи онтологически едино, двоится или «дружится » в своем бытии.

Итак, ангел-хранитель, «верный наставник, хранитель души и тела», есть не просто служитель, но он есть наше небесное я, — софийное основание в небесах нашего бытия на земле. Нас не бы­ло бы, если бы не было его, как и его не было бы, если бы не бы­ло нас. Здесь существует полная онтологическая сопряженность, единство онтологического корня в обоих мирах. Из этой сопря­женности проистекает и сочеловечность ангелов, которая сопря­гает воедино судьбы человеческого и ангельского мира при всей непроходимости грани между ними. В таком же смысле, конеч­но, можно говорить и об ангельской природе, точнее, со-ангельности человеческого существа, как это намекается хотя бы возможностью для людей принятия ангельского чина. Гений язы­ка свидетельствует об этом многоразличном употреблении слова «ангел» в применении к человеку.

Ангелы-хранители, входя в иерархии ангельского мира и многоразлично соединяясь с ними, непосредственно собой воссо­единяют ангельский и человеческий мир. Они именно суть то ос­нование лествицы Иаковлевой, которым она утверждается на земле. И нельзя думать, что эта прямая связь двух миров касается только ангелов-хранителей, притом каждого из них в отдельности, безотносительно к другим. Против допустимости последнего предположения говорит, прежде всего, единство человеческого рода, благодаря чему каждый ангел-хранитель в лице хранимо-

64

го им человека соприкасается с жизнью всего человеческого рода во всей его истории. Но также и сами св. ангелы, хотя они и не обра­зуют рода, а только собор или чин, однако в любви своей и в слу­жении своем они не остаются чуждыми друг другу (что внешне свидетельствуется хотя бы тем фактом, что ангелы являлись чело­векам не только в одиночку, но и во множестве). Далее известно, что кроме единоличных ангелов существуют ангелы-хранители и покровители человеческих соборностей, природных и духовных, — народов, городов, мест, государств, церквей. Во всех этих собор­ностях сплетаются судьбы отдельных лиц, а, следовательно, и ан­гелов их. И самое существование особых ангелов для этих собор­ностей свидетельствует о том, что соотношение ангельского мира к человеческому не ограничивается охранением отдельных лично­стей ангелами-хранителями, но идет глубже и шире, нам хотя и неведомыми путями, однако аналогичными человеческому многоединству. Эта связь простирается не только вширь и вглубь, но и ввысь, поскольку низкие служебные иерархии получают просве­щение, а следовательно, и помощь от высших. Все бесплотные си­лы без исключения именуются ангелами, т. е. определяются к служению человеческому роду. И в этом распространительном смысле можно сказать, что все ангелы суть ангелы-хранители че­ловеческого рода, одни прямо и непосредственно, другие же по­средственно, иерархически. Отсюда еще раз подтверждается об­щая сочеловечность всего ангельского мира. Об этом свидетельствуют косвенно все те места Слова Божия, где гово­рится об ангельских воинствах вообще, без отношения к опреде­ленному лику: так, при Рождестве Христовом «явилось с ангелом (τῶ αγγέλῳ)множество (πλὴθος) воинства небесного... ото­шли на небо ангелы, οί ἄγγελοι» (Лк. 2,13,15). Подобным же обра­зом говорится в притче о жатве мира, которая произведена будет ангелами: «пошлет Сын Человеческий ан-

65

гелов Своих, τοῦς ἀγγέλου αυτοῦ» (Мф. 13, 39,41). Также говорится о радости у ан­гелов божьих (ἐνωπιον τῶν ἀγγέλων τοῦ θεοῦ) о едином грешнике кающемся (Лк. 15, 10), — здесь прямо свидетельствуется, что ан­гелы (без ограничения) принимают живейшее участие в судьбах отдельных грешников и постольку соучаствуют в труде и заботе их ангелов-хранителей. Наконец, о конце мира говорится: «придет бо Сын Человеческий во славе Отца Своего со ангелами Своими, μετὰτῶνἀγγέλωναὐτοῦ» (Мф. 16, 27), или в другом месте опре­деленно: «все ангелы (πάντεςοίἀγγελοι) с Ним» (25,31). Это яв­ление всех ангелов на Страшном Суде всех человеков, когда, в свою очередь, и «человеки будут судить ангелов» (1 Кор. 6,3), яв­но свидетельствует о соотношении всего ангельского мира ко все­му человеческому роду. Поэтому теряет принципиальное значе­ние частный вопрос о том, и из всех ли иерархий избираются ангелы-хранители или же только из низших, п. ч. все ангелы со­участвуют в трудах и заботах ангелов-хранителей. Это косвенно подтверждается и молитвою Церкви, обращаемой ко всем бес­плотным силам *).

Здесь можно попутно коснуться и некоторых частных вопро­сов об отдельных ангелах, и, прежде всего, напрашивается во­прос об отношении арх. Гавриила, предстоящего пред Богом в вы­сших херувимских чинах и, тем не менее, посланного к Деве Марии, согласно прологу Евангелия Луки. Он же посылается предварительно и к Захарии возвестить о зачатии Предтечи. Од­нако

*) Св. Церковь свидетельствует: «Архангельские силы, Христе, предстояще престолу Твоему, молятся о роде человеческом» (Служ. арханг. и анг., ст. на Г. воззв., гл. 6). О том же гласит и тропарь: «да вашими молитвами оградите нас кровом крыл невещественныя вашея славы, сохраняюще ны». Также и молитва «ко св. ангелам»: «к вам яко заступникам и хранителям живота моего аз окаянный припадая молюся» и т.д. (Иерейский молитвослов, стр. 169).

66

на основании этого последнего посланничества не может быть сделано никакого вывода в отношении арх. Гавриила к само­му Захарии или Предтече, тем более что самый этот эпизод в кон­тексте приводится в связи с Благовещением как чрезвычайное приуготовление Рождества Христова. К Деве же Марии архангел посылается лично и непосредственно (почему он и остается навсе­гда соединенным с Ней в иконе Благовещения, венчающей Цар­ские Врата).

Согласно литургическим текстам Гавриил являлся Пречистой Деве еще во время пребывания Ее в храме, принося Ей ангельский хлеб и беседуя с Ней *). Поэтому Пречистая не удивилась его явле­нию в Благовещении, и ему не потребовалось называть себя по имени, как это было при явлении его Захарии. Ангел, явившийся во сне Иосифу (Мф. 1, 20) и сообщивший ему в кратких словах ту же весть Благовещения, не есть ли тот же Гавриил? Он же, соглас­но церковному преданию, возвестил Ей о приближении честного Ее Успения, и он же был первостоящим в погребальном Ее шест­вии. **) Его иерархическое предстояние у престола Божия делает его достойным быть нарочитым ангелом Девы Марии. Если в чи­нах ангельских отпечатлеваются и различия троичных ипостасей, то естественно думать, что Гавриил, возвестивший Деве Марии: «Дух Святый найдет на Тя» (причем этим словом совершилось и самое сошествие Св. Духа), находится и сам в особом личном от­ношении к Третьей Ипостаси. Мария, как Духо-

*) Служба Введения во Храм, стих, на Г. в., слава: «тогда и Гавриил послан бысть к Тебе всенепорочной, пишу тебе принося». Стих, на стих... «и питаемая рукою ангеловой, всенепорочная»...

**)       «Радуйся, благовестив приемшая о прешествии Твоем в горнее царствие, радуйся, от благовестившаго Гавриила приемшая радостнаго рая вравие (Акафист Усп. Преев. Богородицы, икос 4). «Возопиим, вернии, Гавриила имуще чиноначальника» (служба Успения).

67

носица, избран­ный сосуд Святого Духа, имеет служащего тайне воплощения ар­хангела Гавриила также нарочито от Духа Св. Не вытекает ли из этого посланничества архангела Гавриила, что он является как бы собственным ангелом-хранителем Пречистой? *) Его Иерархиче­ская высота только соответствовала бы исключительности этого служения. Думается, что в этом допущении не содержится ника­кого уничижения для Богоматери. Хотя и превысшая всей твари, «честнейшая Херувим и славнейшая без сравнения Серафим» в прославлении Своем, Богоматерь в земной жизни остается все же человеком, которому ничто человеческое не чуждо (кроме лич­ного греха). Как человек, соединяясь со всем человеческим родом, Пречистая человечностью Своей соединяется и со всем ангель­ским миром в лице предвечно избранного для сего высшего архан­гела. Однако здесь должно быть сделано и существенное ограни­чение. Св. ангелы, как небесные чины, святостью своею превышают всякое человеческое существо. Но в данном случае от­ношение обратное, ибо Богоматерь превышает святостью Своею всякую тварь — и ангельский собор, и человеческий род. Пречис­тая во славе Своей посему оказывается святее и Своего собствен­ного ангела-хранителя, смирение которого преклоняется пред Смирением Рабы Господней. Тем не менее, благодатное восхож­дение Пречистой начинается от Ее естественно-человеческого состояния. Она есть лествица, по которой восходят и нисходят ан­гелы Божии, но эта лествица утверждается на земле, и было бы умалением Ее человечности отрицать

*) Подобное мнение уже высказывалось. «Особенным предметом служения арх. Гавриила была, но мнению Церкви, Пресвятая Дева Мария. Его небесному охранению вверены были как первые, так и последние годы земной Ее жизни, и когда наступило время отшествия Ее от земной жизни, тот же св. архангел возвестил об этом Богоматери» (прот. Дебольский. Дни богослужения Прав. Кафол. Церкви, изд. 7, С.-Пб. 1882, т. 1, стр. 274).

68

для Нее то, что человеку присуще — иметь для себя точку опоры и в ангельском мире, ан­гела-хранителя. Однако, будучи ангелом-хранителем Девы Ма­рии, в смысле служения Ей в земной Ее жизни, арх. Гавриил не яв­ляется Ее небесным первообразом, которого Она, Духоносица, вообще не имеет в ангельском мире, как славнейшая без сравне­ния Серафим. Если в человеке образ Божий осуществляется через посредство ангельского первообраза, то Деве Марии свойственна прямая непосредственная богообразность (и не в этом ли смысле Она именуется Дщерь Божия — θόπαις и Невеста Христова?). Ко­свенное свидетельство этому видим в том, что, хотя арх. Гавриил возвестил Ей об исшествии из мира, однако приять Ее честную ду­шу явился Сам Господь Иисус Христос, как это изображается на иконах Успения и в службе праздника *). Гавриил же лишь предше­ствовал «небожественному» восхождению с «райским вравием» в руках.

На основании сказанного следует заключить, что арх. Гаври­ил, служитель тайны боговоплощения, хотя и является личным служителем Девы Марии и остается в особом единении с Нею си­лою Благовещения, однако он не может считаться ангелом-хранителем Ее человеческой личности, ибо такового Она вообще не имеет в силу Своей близости к Богу. Ее личный образ как Духоносицы предначертан не в ангельских небесах, но в самом

*) На литии стихиры, Иоанново: «Всенепорочная Невеста и Мати благоволения Отча, яже Богу пронареченная, во свое Ему жилище, неслитнаго соединения, днесь пречистую душу Творцу и Богу предает, юже бсзплотных силы благолепно подъемлют»... Анатолиево: «Яже небес вышшая сущи и херувимов славнейшая и всея твари честнейша... в сыновне руне днесь всесвятую предает душу»... (Ср. и след, стих., также акафист) «В чертог божественный Тебе, Невесту Божию, Жених призывает, Богоневесто, вселитися присно, боголепно» (Похвалы, статья I, служба погребения Богоматери).

69

Небе небес, где Она и пребывает одесную Сына Своего.

Естественно возникает и еще вопрос: каково же отношение архангела Гавриила к Предтече, возвестить рождение которого он также был послан? Это посланничество имеет общее основание в связи служения Предтечи и Богоматери (как она свидетельст­вуется *) в Деисусе. Однако, кроме возвещения о рождестве Пред­течи, нет указания на дальнейшую личную связь между архангелом Гавриилом и Предтечей. Имел ли вообще Предтеча, сам «ангел», личного ангела-хранителя, или же и это не соответ­ствовало его особой природе, как призванного лично воссоеди­нить в себе человеческий и ангельский мир? И в последнем случае, хотя его жизнь в этом мире и охранялась ангелами, а, в числе их, первее всего, архангелом Гавриилом, однако он не имел в ангельском мире личного первообраза или друга, поскольку он сам в предназначении своем к нему уже принадлежал. Напраши­вается и еще одно соображение. Предтеча — ангел, как первостоящий всего ангельского и человеческого мира вместе с Богоматерью пред Господом (Деисус), по мнению некоторых, за­нял место падшего первоангела (Люцифера). В таком случае это место в небесах было пусто после падения Люцифера, и земное попечение о Предтече естественно явилось делом всего ангель­ского мира, как это и явлено на примере арх. Гавриила. Послед­ний, хотя и принял участие в строительстве его судьбы, по пря­мому повелению Божию, однако не был его ангелом-хранителем в дальнейшей его жизни. На это отсутствуют, во всяком случае, какие бы то ни было указания. Это и соответствует высочайшему положению Предтечи и среди человеческого мира как «высочай­шего из рожденных женою», и среди ангельского мира, как ангело-человека, становящегося во главе его. Естественно всему ангельскому миру охранять в земном бытии своего будущего гла­ву, друга

*) См. в моей работе «Друг Жениха».

70

Жениха, ангела-свидетеля боговоплощения пред чело­веками.

Это имеет связь с более общим вопросом: то опустошение в небесах, которое произведено падением ангелов, не могло ли от­разиться на судьбах земного мира, потерявшего в падших ангелах своих ангелов-хранителей и получившего вместо них враждебные полчища демонов? На этот вопрос в отеческой письменности иногда дается ответ в том смысле, что человек и был именно соз­дан как бы для восполнения этой пустоты, образовавшейся после падения ангелов (почему и число человеков, очевидно, должно соответствовать числу падших ангелов, может быть, за вычетом тех, которые не участвуют в этом восполнении, ибо предназначе­ны в огнь вечный, уготованный дьяволу и ангелам его от созда­ния мира). Сотворение человека рассматривается здесь как следствие падения ангелов и есть, следовательно, само по себе он­тологическая случайность, порождение тени, упавшей на все тво­рение после падения ангелов. Если договорить эту мысль до конца, то окажется, что человека не было бы, если бы ангелы не пали. Конечно, такое странное и скудное понимание не соответ­ствовало бы ни смыслу библейского повествования Быт. 1-2, ни общим основам христианской антропологии и ангелологии. Ме­жду небом и землею хотя и существует положительное соответст­вие, но вместе остается и противоположение, а потому замена части одного мира частью другого есть вообще онтологическое недоразумение. Поэтому во всей силе остается вопрос: имеет ли значение для мира земного тот факт, что небом утеряна часть ан­гелов, именно падших? не остался ли мир от этого недовершенным или недоохраненным?

Для полноты постановки вопроса надо принять во внима­ние, что для ангельского воинства возникла необходимость непре­станной борьбы с демонами, сначала в небесах, а затем, после падения сатаны «как молния», и в воздуш-

71

ной области поднебес­ной, и на земле для зашиты и охранения мира и человека. «И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дра­кона, и дракон и ангелы его воевали против них. Но не устояли и не нашлось уже для них места на небе» (Откр. 12, 7-8). «Они по­бедили его кровию Агнца и словом свидетельства своего, и не возлюбили души своей даже до смерти» (12, 11). Здесь названа та сила, которая дала возможность ангелам действенно победить дракона и ангелов его, т. е. восполнить пустоту, образовавшуюся после падения, это — кровь Агнца, сила Боговоплощения, по­мощь Богочеловека. Но и самими ангелами было проявлено само­отвержение «даже до смерти» в этой борьбе. Следовательно, остав­шиеся верными ангелы приняли на себя труд и задачи падших, вспомоществуемые силою Христовой. Это же нужно распростра­нить, очевидно, и на ангелов-хранителей. Не человеческий род восполнил собою уменьшившееся число ангелов, но устоявшие и утвердившиеся в борьбе ангелы на себя взяли восполнить недос­тающее число ангелов-хранителей, если имел место таковой недо­статок. Конечно, мы не можем знать, были ли среди падших ангелов именно те, которые должны были стать ангелами-хра- нителями. Но таковое заместительство или совмещение служения требует от ангелов творческого расширения и восполнения их сил, так чтобы это новое и, так сказать, чрезвычайное служение находило достаточное онтологическое основание. Господь в предведении Своем, сотворяя духовный мир, мог наделить его и этой способностью заместительного восполнения, конечно, на основе жертвенной любви *). Поэтому

*) «Не возлюбиша души своей даже до смерти» (Откр. 12, И). Не означает ли «смерть» ангелов здесь именно это вольное самоотдание на новое служение, которое сопровождается как бы жертвою изначального, собственного естества? Ангелы побеждали и изгоняли из неба падших ангелов тем, что занимали их онтологическое место в небе, сами становились ими, как они были до их падения, лишая их тем самым точки опоры в небесах, в плероме небесной.

72

Божественная Премудрость не ос­тавила мир человеческий лишенным полноты охранения вследст­вие падения демонов? *)

Возникает еще последний, предельный вопрос в учении об ангеле-хранителе: имел ли Богочеловек ангела-хранителя по че­ловеческому Своему естеству? В православном богословии одна­жды уже давался отрицательный ответ на этот вопрос (Булгарис), и такой ответ является убедительным, прежде всего потому, что ипостась Логоса есть и Его человеческая ипостась. Она не может поэтому иметь для себя никакого подобия или первообраза в тварном, хотя бы и ангель-

*) Еще вопрос: души тех, которые на Страшном Суде будут посланы в огнь вечный, «уготованный диаволу и ангелам его» (Мф. 25,41), не находятся ли они в личном отношении к демонам, имея с ними сродство, аналогичное тому, какое существует между человеком и ангелом-хранителем? Конечно, люди эти в земной своей жизни не были лишены хранительства приставленного к ним ангела, которого они, однако, отринули своими грехами и впали в руки демонов, собственных подлинных двойников. В таком случае небесное разделение на ангелов и демонов в известной степени соответствует и разделению человеческого рода на «овей» и «козлищ».

В церковной письменности иногда можно встретить мнение, что каждый человек имеет не только ангела-хранителя, но и своего собственного демона- искусителя, охраняется двояко: справа и слева. В столь общей форме эта мысль не может быть поддерживаема: ангел-хранитель дается Богом, демон же приближается по грехам человека в соответствии его греховной немощи. Пребывание демона около каждого человека не имеет того положительного онтологического основания, какое имеет присутствие ангела-хранителя. Но нет ли и здесь различия между темными душами, отмеченными личной близостью к демонскому миру и получающими уделом огнь вечный, уготованный «дьяволу и ангелам его», и прочими людьми, хотя по греховной немощи и доступных приближению демонов, однако им неподвластных? Черная тень падения в небесах покрывает некоторую часть человеческого мира, не будучи, однако, в состоянии всего его исказить.

73

ском мире. Возможность личного анге­ла-хранителя здесь очевидно исключена. Однако это вовсе не ис­ключает служения ангелов Его человеческому естеству (помимо их непрестанного поклонения Его Божеству), причем в этом слу­жении, конечно, участвует весь ангельский собор (без всякой воз­можности исключения, п. ч. нет столь высокого ангельского чина, который оказался бы слишком высок для такого служе­ния) *). Так при Рождестве Христовом внезапно явилось множест­во воинства небесного, (Лк. 2, 13) славившее Бога. В пустыне после искушения «ангелы служили Ему» (Мк. 1, 13; Мф. 4, 11). Сюда же относится и слово самого Господа Нафанаилу: «отныне будете видеть небо отверстым и ангелов Божиих восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому» (Ин. 1,51). Однако, кроме этих свидетельств о служении св. ангелов вообще, в Евангелии есть указания относительно служения Христу отдельных ангелов, причем иногда говорится об одном ангеле, иногда о двух.

Разберем по порядку явление одного ангела. Таковое имеет­ся, во-первых, в Евангелии от Матфея о Рождестве Христовом: «се Ангел Господень явился Иосифу во сне» с вестью Благовеще­ния (Мф. 1, 20-24), а также с предупреждением о готовящемся злодействе Ирода и о необходимости бегства в Египет (2, 12, 19). Не естественнее ли всего видеть в этом ангеле, в сущности повто­ряющем Иосифу весть Благовещения, самого арх. Гавриила-благовестителя? Ему же вверяется и дальнейшее охранение Младенца и Матери Его. Второй случай явления одного ангела мы имеем в саду Гефсиманском, когда «явился Ему ангел с небес» (άγγεΑος άπ'ούρανοΰ) и укреплял Его (Лк. 22, 43). Этот ангел прямо не назван,

*)         В этом можно видеть и косвенное доказательство того, что весь ангельский чин принимает участие в служении и охранении всего человечества в человечестве Христа, хотя и не все ангелы являются ангелами-хранителями в непосредственном смысле.

74

и о нем возможны лишь домыслы. Не есть ли это сам архистратиг небесного воинства Михаил, который был во главе воинства небесного, победившего сатану, «кровию Агнца и словом свидетельства своего» (Откр. 12,11), — ангел-хранитель ев­рейского народа *), из которого по плоти произошел Спаситель? Он и является нарочитым служителем Того, Кто явился Славой людей Своих Израиля **). Вообще, если Гавриила можно приводить в особую связь с Третьей Ипостасью по характеру его служения, то Михаил находится в таковой же по отношению ко Второй Ипо­стаси, как князь еврейского народа и ангел-хранитель человече­ского естества Господа ***). В евангельском рассказе о Воскресении Христовом мы имеем параллельные свидетельства об явлении и одного и двух ангелов. Именно у евангелистов Матфея и Марка

*) В качестве князя еврейского народа арх. Михаил находится в особом отношении и к Моисею, его вождю и пророку. Это подтверждается в таинственном указании Иуд. 9: «Михаил архангел, когда говорил с диаволом, споря о Моисеевом теле, не смел произнесть укоризненного суда, но сказал: «да запретит тебе Господь!» (Ср. 2 Петр. 2,11). Эго указание (в котором видят обыкновенно связь с апокрифом Assumptio Mosis   следующим образом толкуется в церковном песнопении: «Воеводствуюшу тебе Иудейскому языку древле, Моисее, явился Михаил, начальник небесных, и тела твоего божественный хранитель» (Служба прор. Моисею 4 сентября, канон, п. 7, тр. 3).

**) Существует мнение, что арх. Михаил был также тем ангелом, который нисходил возмущать воду в Вифезде (Ио. 5,4).

***) При вступлении Израиля в Обетованную землю, которая явилась как бы исторической колыбелью Спасителя (по человеческому Его естеству), Иисусу Навину является «вождь воинства Господня» (Ис. Нав. 5,14-15), т, с. арх. Михаил, который сначала повелел ему снять обувь с ног своих., «ибо место, на котором ты стоишь, свято» (как и Бог говорил Моисею у горы Хорива), а затем он говорит прямо как Господь (6,1), т. е. от лица Господа. Арх. Михаил здесь является вестником Слова.

75

мы встречаем упоминание об одном ангеле, у Луки и Иоанна — о двух. По Евангелию от Матфея, «ангел Господень, сошедший с небес, приступив, отвалил камень от двери гроба и сидел на нем и возвестил женщинам о воскресении» (Мф. 28, 2-3; 5-7.); у Мк. 16, 5-7: «юноша, облеченный в белую одежду». Напротив, в Еван­гелии от Луки мы читаем: «вдруг предстали им два мужа в одеждах блистающих» и возвестили женам о воскресении (Лк. 24,4). Так­же и в Евангелии от Иоанна: «и видит (Мария Магдалина) двух ангелов в белом (одеянии) сидящих, одного у главы, другого у ног, где лежало тело Иисусово» (Ин. 20, 12). Не естественно ли видеть в одном из этих ангелов арх. Гавриила, вестника Св. Духа, силою Которого совершилось как зачатие Христово, так и Его воскре­сение (Рим. 8,11), а во втором Михаила архистратига? Последне­го же не естественнее ли всего видеть в том одном ангеле, отвалившем камень от гроба, о котором говорится у Мф., а также у Мк. ангел, укреплявший Его в Гефсиманском саду, естественно явился и служителем воскресения. Также о двух ангелах говорит­ся в рассказе Д. А. о Вознесении Христовом: «вдруг предстали им два мужа в белой одежде» (1, 10). Не следует ли видеть в ангелах Вознесенья тех же ангелов Воскресения? Итак, Христос не имел и не мог иметь личного ангела-хранителя, что не соответствовало бы предвечной природе Логоса, им же вся быша (Ин. 1, 12). Однако по человеческому Своему естеству и Он был храним и принимал служение от ангелов (Мк. 1, 13), в цело- купном воинстве их и в отдельности от одного и от обоих из двои­цы первоверховных архангелов *).

*) «Двоице первенствующая архангельскому ныне собранию» взывает св. Церковьсв. арх. Михаилу и Гавриилу (канон беспл. гл. 6, п. 4, тр. 2.), и кого же, как не эту двоицу, естественно видеть в двоице ангелов Воскресения и Вознесения Христова?

76

Христологические данные еще раз приводят нас к вопросу, который мы уже рассматривали, именно, все ли ангельские чины принимают участие в охранении человеческого рода или только три низшие иерархии (как учит Псевдо-Дионисий, Папа Григо­рий В. и др.)? Он должен быть разрешен в том смысле, что ника­кая иерархия не может считаться от этого служения исключенной, если не прямо, то косвенно, почему все бесплот­ные силы вообще именуются ангелами. Эту общую мысль не без основания связывают и с текстом из ап. Павла: Евр. 1, 14: «не все ли они (т. е. ангелы) суть служебные духи (πνεὐματα λειτουργικά), посылаемые на служение (εἰς διακονίαν) для имеющих наследо­вать спасение?» Сюда же присоединяются и отдельные факты (помимо вышеуказанных) относительно служебного участия да­же и самых высших духов в делах человеческих: серафим у Исайи (6, 6),опаляющий углем уста Исайи, Гавриил, являющийся про­року Даниилу (Дан. 16; 9,21), херувим с пламенным мечом у врат рая (Быт. 3, 24), архистратиг, являющийся Иисусу Навину (Ис. Нав. 5, 13-15).

77