Мень А,, прот. Кибернетика и религиозное мировоззрение

7. КИБЕРНЕТИКА

И РЕЛИГИОЗНОЕ МИРОВОЗЗРЕНИЕ

Кибернетика — одна из самых молодых наук, но в то же вре­мя она успела занять важное место среди других отраслей знания. Не только техника, но и биология, и психология, и другие науки прибегают теперь к ее методам и принципам. Она оказалась не­обходимой и в исследованиях филолога, и в работе экономиста.

Общеизвестно, что материализм принял ее появление в шты­ки. У всех еще в памяти то время, когда ее называли «лженау­кой», которая порождена современным империализмом и обречена на гибель еще до гибели империализма. Теперь произошел по­ворот на сто восемьдесят градусов. Тот самый журнал «Наука и жизнь», который публиковал статьи, объявлявшие кибернетику «империалистическими измышлениями», напечатал теперь серию очерков под общим названием «Кибернетика — антирелигия». В них авторы силятся доказать, что новая наука — это триумф материализма и орудие для сокрушения религии (статьи эти выш­ли впоследствии отдельной книгой).

Такая перемена курса не случайна. Но что так долго пугало атеизм в кибернетике и что он хочет сейчас использовать в своих целях?

Кибернетика затрагивает одну из важных философских проб­лем естествознания: вопрос о целесообразных структурах, целесо­образных регуляциях и реакциях. Характеризуя живую и неживую систему, она прибегает к понятию информация, которая в свете кибернетики оказывается одним из существенных факторов в мироздании.

Информация отличается и от материи, и от энергии (Ви­нер Н. Кибернетика и общество. М., 1958. С. 166). Все попытки дать ей точное определение остались пока безуспешными. Ясно, по крайней мере, одно: «Информация — это не вещь» (Эшби У.

202

Введение в кибернетику. М., 1958. С. 126). Она противостоит случайности, хаосу, беспорядку, меру которых в физике называют энтропией.

«Как энтропия есть мера дезорганизации, — пишет Н. Ви­нер, — так и передаваемая рядом сигналов информация является мерой организации» (Винер Н. Кибернетика и общество. С. 34).

Можно сказать, что информационные коды в сложных струк­турах природы есть именно то, что поражает человека, обнару­живающего во Вселенной закономерности и разумность. Инфор­мация — это, если можно так выразиться, рациональная програм­ма, заложенная в природу.

Человек пришел к идее информации после того, как оказался перед лицом систем, искусственно созданных им самим, в которые был заложен рациональный принцип организации. Не следует, однако, забывать, что «машина, построенная человеком, ничего не может сделать без него. Она остается в точности тем, чем человек захотел, чтобы она была: чудесным орудием, но все-таки орудием. В ней полностью отсутствует мысль, а есть только отра­жение мысли ее творца» (Косса П. Кибернетика. М., 1958. С. 117). Это вынуждены признать и атеисты. Так, один из них пишет: «Как бы ни была длинна цепь, связывающая человека с машиной, в том числе самой «умной», в начале этой цепи стоит человек» (Шалютин С. Кибернетика и религия. М., 1964. С. 62).

Таким образом, разум человека как бы материализуется, пре­творяя свои законы в вещественных конструкциях. А поскольку кибернетические принципы оказались приложимы не только к че­ловеческим творениям, но и к природным процессам, то логи­чески напрашивается вывод: мировые закономерности и эволюция, тайны жизни и мышления есть «объективизация», воплощение высшей Мысли, возвышающейся над природой. Как в начале цепи искусственных систем стоит разум человека, так и в начале цепи «естественных систем» должен стоять вселенский творческий Разум.

Чтобы охарактеризовать роль информаций в общей системе природы, кибернетика прибегает к вероятностным категориям. «Понятие вероятности является важнейшим понятием киберне­тики. Отсюда кибернетику называют статистической наукой, так как ее основные закономерности связаны со случайными вероят­ностными процессами» (Ахлибинский Б. В. Чудо нашего времени: Кибернетика и проблемы развития. Л., 1963, с. 22).

Наряду с упорядоченностью, природе свойственна тенденция к дезорганизации, к росту энтропии. Более ста лет назад благо­даря исследованиям ряда выдающихся физиков (Карно, Клаузиса и др.) был установлен второй закон термодинамики. Согласно этому закону бесчисленные обратимые процессы, сопро­вождающие превращения энергии, приводят к тому, что она в кон­це концов оказывается неспособной к дальнейшим превращениям, становится «омертвелой». В 1877 году Людвиг Больцман показал,

203

что возрастание энтропии есть нечто свойственное физическим телам и означает переход к более вероятному состоянию. Хаос более вероятен, чем организованность, путь к выравниванию энергетической интенсивности, к «омертвению» энергии есть путь к наиболее вероятному состоянию природы.

«Термодинамическая энтропия есть мера недостатка инфор­мации» (Бриллюэн Л. Наука и теория информации. М., 1960, с. 11). А если так, то мера уменьшения энтропии тесно связана с возрастанием информации. Мера уменьшения энтропии получила название негэнтропии. Это понятие выражает степень орга­низованности, порядка, определенности, а содержанием его явля­ется информация. При этом пропорционально возрастанию негэн­тропии уменьшается и вероятность системы.

Американский физик, лауреат Нобелевской премии Юджин Вингер рядом вычислений показал, что природа самовоспроизводящихся систем (организмов) есть настоящее «чудо», что с «точки зрения известных законов физики существование структур такой природы крайне невероятно» (Вингер Ю. Этюды о симметрии/Пер. с англ. М., 1971. С. 160).

Сложные приспособления и целесообразные реакции живых организмов находятся как бы на другом полюсе по сравнению с основной тенденцией физических систем. «Факторы чистой слу­чайности заменены в эволюции факторами активного программи­рования и борьбы за выдерживание этой программы» (Тринчер К. С. Биология и информация. М., 1965. С. 12). В живых си­стемах мы видим осуществление тенденции, противостоящей воз­растанию энтропии. Она есть принцип и источник развития. Смерть, разрушение организма — это торжество хаоса, но, благодаря раз­множению, биологические системы преодолевают его и продолжа­ют свое победоносное шествие. «Организм, — говорит Э. Шредин­гер, — питается отрицательной энтропией».

Таким образом, эволюция — это движение от хаоса к поряд­ку, от бессодержательного — к информационному, от наиболее ве­роятного — ко все менее и менее вероятному. «Жизнь стремится двигаться наперекор остальной части Вселенной» (Косса П. Ки­бернетика. С. 99). Космическая созидательная роль жизни, кото­рая оказывается способной существовать и развиваться вопреки «жестким» законам мертвой материи, делает структуру ее носи­телей чем-то особым и исключительным. Здесь проходит водо­раздел живого и неживого.

Но, кроме жизни, мы видим во Вселенной еще одно явление, которое можно было бы назвать конденсатором информации: чело­веческое мышление и сознание. Оно еще больше отличается от биологических процессов, чем жизнь — от процессов чисто фи­зических. Работа центральной нервной системы относится к раз­ряду биологических явлений. Мозг расходует энергию и выделяет ее. Но само мышление, само сознание не питается никакими за­пасами материальной энергии. И тем не менее оно оказывается

204

способным познать мир и управлять им. Сознание — это после жизни следующая и высшая на Земле ступень совершенства, на которой побеждается энтропийная смерть. «Размышление и работа мозга, — говорит Бриллюэн, — происходит в направлении, проти­воположном тому, в котором действуют обычные физические зако­ны» (Успехи физических наук. Т. 77. В. 2. 1962). Информация, которая может быть заложена в машины, по самой «формали­стической» природе своей не способна быть точным эквивалентом мышления как такового. Мышление человека эвристично, оно часто оперирует интуитивными категориями, приближениями, ана­логиями, то есть выходит за пределы формальной логики. А имен­но такое мышление недоступно для машин.

Аналогия между машиной и мозгом неудовлетворительна хо­тя бы уже потому, что мы еще бесконечно далеки от полного знания структуры самого мозга, этого грандиозного переплетения миллиардов тончайших устройств. «Инженеры знают до мельчай­ших подробностей, как устроена та или иная машина; нейрофи­зиологи могут лишь догадываться, как соединяются клетки того или иного нервного образования» (Косса П. Кибернетика. С. 32).

Хотя многие ученые поддаются соблазну уподобить мозг ма­шине, но тем не менее среди них общепринято мнение, что «в машине не существует ничего такого, что мы называем мышле­нием» (Ахлибинский Б. В. Чудо нашего времени: Кибернетика и проблемы развития. С. 108). Ведь если в машине информация передается при помощи чисто материального кода, то мышление осуществляет эту задачу самостоятельно. «То, что мы, за неимени­ем лучшего, называем восприятием, памятью, воображением, суж­дением, познанием, мышлением, — все это не состоит из простой связи между факторами, введенными в машину-человека, и эффек­тами, произведенными ею. Все это, а также и другое, что мы не можем определить, является осознанием этой связи и памятью состояний сознания. Это факт, что связь мыслей становится мыс­ленной связью» (Косса П. Кибернетика. С. 118). Пусть машины и превосходят человека в скорости операций, но это нисколько не доказывает их качественного равенства с мышлением и тем более их превосходства. «Что бы ни делала машина, — говорил Эйнштейн, — она будет в состоянии решить какую угодно проб­лему, но она не сумеет поставить хотя бы одну».

Не убеждает здесь и ссылка не предполагаемые самообновляющиеся и эволюционирующие машины. Оторванные от человека, они рано или поздно должны подпасть под общий для всех неживых тел закон возрастания энтропии и прийти к деграда­ции.

Итак, то, что поддерживает и творит мир, обладает потен­циалом отрицательной энтропии, «изливающейся» в него. Чем большее количество информации накапливается в развивающемся мире, тем меньше становится термодинамиче-

205

ская вероятность его существования. Можно сказать, что разумность, порядок есть творческая основа Вселенной.

Но где искать конечный источник этой мировой разумности? Кибернетика, как наука об управлении, показала, что информа­ция связана с программированием. Человеческий разум программирует машину. А что программирует весь механизм ми­ровой системы? Существует ли этот X?

Материалисты считают, что вероятность высшего Источника разумности равна нулю. Но, утверждая это, они упускают из виду тот факт, что чем больше отрицательная энтропия в X, тем меньше цифра, выражающая его термодинамическую вероятность.

Если для живой клетки и тем более для мышления такая веро­ятность очень мала, то для высшего Творческого Начала она с логической необходимостью должна равняться нулю. Уменьше­ние вероятности означает увеличение творческой мощи источника информации. Там же, где мы имеем вероятность, равную нулю, мы сталкиваемся с чем-то или с Кем-то, обладающим бесконечной полнотой творческого могущества. Итак, утверждение, что вероят­ность божественной Первопричины равна нулю, значит на языке кибернетики, что Она обладает абсолютной, бесконечной отри­цательной энтропией или, что то же самое, — бесконечным коли­чеством информации.

Это определение удивительно совпадает с рассмотренным на­ми в главе IV понятием об Абсолюте, Который определяется мистиками как положительное Ничто, то есть Начало, вмещающее в себе все и ничем не исчерпывающееся. Здесь мы видим пример того, как пути науки и религии пересекаются на подступах к по­следней Истине.

* * *

Материалисты предпринимают попытку атаки и с другой сто­роны. Используя понятия кибернетики, они ставят под сомнение Божество как всемогущее Начало. Рассмотрим, насколько состоя­тельны эти попытки;

«Действия человека, — читаем мы в одной из антирелигиоз­ных книг, — с точки зрения верующего, в конечном счете определя­ются божественной волей. В терминах кибернетики это означает, что Бог выступает как управляющая система, а человек — управля­емая. Управление, как мы знаем, невозможно без циркуляции потоков информации. Следовательно, между богом и человеком должен существовать, по меньшей мере, один канал связи, по которому божественная воля передается человеку:

Бог → человек.

В «священных писаниях» содержится ряд данных, позволя­ющих судить о качестве функционирования этого канала и, в част­ности, о надежности передачи по нему.

206

Бог есть существо совершенное, всемогущее, а поэтому надо полагать, что избранные им способы передачи информации — наи­более совершенные из всех возможных. Во всяком случае, они должны быть настолько надежны, чтобы божественная воля дошла до человека-исполнителя без искажения. Иными словами, человек всегда должен действовать в соответствии с Божьей волей.

Однако хорошо известно... что люди грешат, т. е. поступают вопреки божественной воле» (Шалютин С. Кибернетика и религия. С. 26).

Таков любопытный образчик критики религии с позиций кибер­нетики. Он свидетельствует о том, к каким крайностям приводит слишком большое сближение между человеком и машиной. Автору, очевидно, кажется, что идеал человека — это самый слаженный и послушный приказаниям робот. Более неподходящей сферы для приложения кибернетики, чем сфера нравственности, трудно найти. Если даже простейший организм уже выходит за рамки одной ме­ханической причинности, то тем более это должно относиться к духовному миру человека. Неужели человек отступает от воли Божией только потому, что он недостаточно информирован о ней? Если бы это было так, то грех был бы крайне редким явлением в мире. Атеистический критик знаком с учением о свободе человека, но почему-то даже не пытается дать разъяснение по этому поводу. Он ограничивается указанием на то, что при работе с механизмами человек способен устранять помехи, которые препятствуют потоку информации, и противопоставляет этому библейские предания, где Божественная информация нередко наталкивается на сопротивле­ние человеческой воли.

Что это должно означать? В главе IX мы подчеркнули, что если бы Бог насильственно овладевал волей людей, они превратились бы в механизмы, лишенные человеческого достоинства. Но, так как человек создан по образу и подобию Божию, он должен был найти свое самоопределение не в силу слепой запрограммированности, а по добровольному избранию. Таким образом, свобода во вза­имодействии с высшей Волей определяет конкретные пути чело­веческой жизни и истории.

Говорят, что, если существуют помехи в передаче информа­ции, передатчик должен устранить их. Но человек — это «система», которая сама имеет задачу устранения помех. И в то же время про­цесс этот — не односторонний. Навстречу человеческим исканиям Бога идет поток Божественного Откровения. Взаимодействие этих двух потоков и составляет суть духовной истории, которой по­священ цикл наших книг.

207