13776 работ.
A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z Без автора
Казем-Бек А. Второй Ватиканский Собор
БОРЬБА ЗА КОМИССИИ НА СОБОРЕ
Открывая собор, папа Иоанн XXIII сказал в своей речи II октября: "Дело не в том, чтобы обсудить тот или иной пункт церковного учения, повторяя сказанное Отцами Церкви или ее богословами; для этого не понадобилось бы собора. Дело в том, чтобы изучить и предложить новую формулировку этого учения: сущность древнего учения, составляющая сокровищницу веры - одно, а формулы, в которые она облекается - другое". Это основное положение самого нынешнего папы, ради которого он созвал собор Римской Церкви. И это именно то основное положение, которое неприемлемо для реакционных элементов курии. И добавим: это положение, которое было бы неприемлемо для папы Пия XII, как и для его предшественников Бенедикта ХУ, Пия Х и Пия IX. Можно допустить, что с оговорками это положение не было отвергнуто целиком только папами Пием XI и с еще большими оговорками и сомнениями Львом XIII.
У позиции, занятой Иоанном XXIII, таким образом, есть некоторая преемственность в папском Риме, но у позиции его оппонентов - преемственность гораздо более веская и определенная. Мы перечислили пап, чередовавшихся на римском престоле за истекшие сто лет. Но если бросить беглый взгляд еще на полвека дальше, мы увидим на этом престоле еще более косных людей, чем Пий IX: Григория ХУ1, Пия УШ, Льва XII - законченных реакционеров во всех отношениях (Григорий ХУ1, правивший Римской Церковью и Церковной областью с 1831 по 1846 г., не признавал даже железных дорог и не соглашался строить их в своем государстве).
Такого сторонника решительных преобразований, каким оказался Иоанн XXIII, вообще не легко найти в длинном ряду римских пап. Слова папы, как замечает журнал "Энформасион католик интернасиональ", подействовали на отцов собора как "свежее и здоровое дуновение". Журнал добавляет, что, "собравшись вскоре после этого, французские епископы постановили рассматривать все подготовленные к собору схемы и проводить свои собственные выступления на соборе "в свете" этой речи папы".
Когда открывался собор, в осведомленных католических кругах, в бесчисленных редакциях и даже "кулуарах" самого Ватикана считалось, что "деяния" собора будут довольно медлительными, скорее приглушенными и во всяком случае неяркими. Сама курия, привыкшая к некоторой пассивности и робости приезжающих с мест епископов, очевидно представляла себе, что и две с половиной тысячи епископов, собравшись в Риме, будут вести себя с обычной осмотрительной замкнутостью.
Трех факторов, видимо, не учел никто (кроме, вероятно, папы). Во-первых, того чувства беспокойства и напряженности, которые захватили мир в эпоху после двух мировых войн, когда открытия и достижения человеческого гения угрожают уничтожением самому же человечеству. Это чувство переживают люди на всех континентах и оно не могло не распространиться на те сотни миллионов рядовых католиков, которых "окормляют" съехавшиеся в Рим епископы. Иерархов своей Церкви, включая кардиналов, занимающих важнейшие архиерейские кафедры, католики привыкли называть "пастырями душ" человеческих.
И верно, что эти "пастыри душ" прекрасно осведомлены о состоянии душ их пасомых. Так что полагать, что епископы, созванные на собор, будут придерживаться философских взглядов Лейбнитца и соглашаться признавать, что "все к лучшему в лучшем из миров", могли, казалось, лишь люди, оторванные и реальной жизни. Конечно, собор 1962 г. должен был пройти под знаком тревожной и срочной необходимости каких-то решительных, смелых действий. Папа Иоанн, сам убежденный в такой необходимости, сказал отцам собора: "Вы - собор! Так ищите же новых решений".
Во-вторых, многие не сумели предусмотреть, что на собор съедутся не отдельные, вырванные из своей органической среды епископы, явившиеся для доклада начальству, а иногда и для разноса, а организованные группы епископата во главе со своими иерархическими или, так сказать, в явочном порядке выдвинувшимися руководителями, можно даже усилить этот термин - с вождями. И эти вожди, с самого начала, на первом же деловом собрании, один за другим поднялись с определенными требованиями, выраженными просто, ясно и твердо.
Когда от имени французского епископата выступил кардинал Лиенар, он не просто предложил отложить выборы соборных комиссий, чтобы с кандидатурами, предложенными продсоборными органами, могли ознакомиться все отцы собора. Он добавил еще нечто весьма важное, чего не ожидали бюрократы курии: он сказал, что в мире существует, как постоянный институт, сорок семь национальных архиерейских конференций (у нас бы сказали - поместных архиерейских соборов) и что эти конференции должны собраться порознь и в данный момент в Риме, а те епископы, в странах которых нет еще таких национальных архиерейских собраний, могут присоединиться к любой из конференций и принять участие в обсуждении кандидатур. И затем конференции смогут вступить во взаимный контакт и установить единый список для всего собора.
В-третьих, наконец, не было учтено, что папа-то знал, что делал, когда созывал собор. Он, как уже отмечено, понимал нужду в идущих вглубь решениях и мероприятиях. Он знал в каком состоянии умов приедут в Рим его епископы и знал, что епископат в отдельных странах организован лучше и крепче, чем это признавалось в торжественных кабинетах застывшей под плафонами, расписанными величайшими мастерами Ренессанса, куриальной бюрократии. И - теперь это уже ясно - "сообщничество" папы Иоанна с Лиенарами, Фрингсами, Кенигами и Альфринками было гораздоболее тщательно подготовлено, чем это думали журналисты, впускавшие в одно ухо то, что им подносилось "осведомленными кругами" на Ватиканском холме, и сразу выпускавшие это каскадом "точной" информации на столбцах своих газет и журналов. Так что то, что произошло на соборе 12 октября не должно было бы быть неожиданностью. Произошло же следующее. Как только председательствующий кардинал Тиссеран предоставил слово генеральному секретарю собора архиепископу Феличе, и тот предложил приступить к выборам 160 членов десяти соборных комиссий по списку, составленному п р е д с о б о р н ы м и учреждениями (предлагавшими переизбрать состав предсоборных комиссий в комиссии собора), епископ Лильский кардинал Лиенар (заседавший за столом президиума, как один из десяти членов председательского совета) попросил слова. Он сказал, что отцы не достаточно знают предложенных кандидатов и им будет желательно обсудить кандидатуры тех, кого они изберут в состав своих комиссий. Поэтому, сказал кардинал, он предлагает отложить выборы.
Вспыхнувшая овация была настолько общей, что вопрос даже не понадобилось ставить на голосование. Тем более, что вслед за Лиенаром поднялся другой член председательского совета архиепископ Кельнский кардинал Фрингс и сказал, что от своего имени и от имени архиепископов Мюнхенского и Венского кардиналов Депфнера и Кенига он присоединяется к предложению французского кардинала. Тиссеран объявил собрание закрытым. Заседание продлилось четверть часа. Когда более двух с половиною тысяч епископов неожиданно показались на площади св. Петра, изумлению растерявшихся единичных журналистов не было конца: до полудня не ожидали выхода отцов из собора и к тому же тысяча корреспондентов была на аудиенции у папы.
В этот день папа принимал в зале Консистории наблюдателей от других христианских исповеданий, прибывших на собор, и в Сикстинской капелле обращался с речью к журналистам. Так что не сразу удалось печати спохватиться. Вечером газеты вышли в европейских столицах с сенсационными заголовками: "Собор восстал против курии", "Мятеж французского епископата", "Лионар во главе наступления на курию" и т.д. Тут проявилась, конечно, обычная демагогическая погоня за сенсацией. Но факт остается Фактом: собор осознал себя именно как собор. В первый же день П Ватиканского собора была смыта сомнительная традиция, установленная 1-ым.
Мы не будем приводить цитат из более авторитетных и специализированных периодических изданий. Из большого числа текстов, которыми мы располагаем (а это только ничтожная часть всего напечатанного в эти дни), мы извлечем только один единственный комментарий, принадлежащий перу человека компетентного, сдержанного и объективного - о. Ива Конгара. "Обличим по этому поводу, - пишет он, - легкомыслие, грубость и даже подлинную недобросовестность "Франс-Суар" (парижская вечерняя газета с тиражом более миллиона экземпляров, примечание автора), редакция которой не побоялась напечатать огромными буквами: "Французские епископы подняли восстание на соборе". Если бы речь шла о сессии ООН, посмела ли бы эта газета поступить так? Позволительно ли легкомыслие, когда речь идет о самых серьезных вещах и о самом серьезном собрании мира? Воистину нет и доли правды в том, что подсказывает подобный заголовок, который может лишь тяжко повредить делу, которое нам дороже всего. Французские епископы, наоборот, беспрестанно проявляют свое стремление войти в контакт со всеми другими епископами. Они для этого устроили так, чтобы всем было известно в какое время и в каком месте можно встретиться с большинством из них. Они объявили, что все их собрания открыты всем прочим епископам.
Среди них нет ни малейшего стремления держаться отдельно и тем более создавать фракции, маневрировать и проявлять националистический дух".
"Однако, - говорит далее Конгар, - жест кардинала Лиенара имел большое значение и определит в очень большой мере дальнейшее развитие собора. Это был п е р в ы й с о б о р н ы й а к т, не в смысле какого-нибудь банального акта, совершенного в рамках собора, не в смысле какой-либо неприемлемой и недопустимой пародии на соборность, но в смысле свободного соборного обсуждения и решения. И этот жест выявил общую волю епископов рассматривать, изучать и решать дела самим, отстраняя даже призрак всего заранее сфабрикованного или даже незаметно подсказанного. Таково же, без сомнения, и суждение Святейшего Отца, который, хотя и отсутствует телом, душой и сердцем присутствует во всех починах собора".
Страница сгенерирована за 0.04 секунд !
© Гребневский храм Одинцовского благочиния Московской епархии Русской Православной Церкви. Копирование материалов сайта возможно только с нашего разрешения.