Шарден Пьер Тейяр де Феномен христианства

Разбивка страниц настоящей электронной статьи соответствует оригиналу.

П. ТЕЙАР-де-ШАРДЕН

ФЕНОМЕН ХРИСТИАНСТВА

В великолепном русском переводе книги Тейара-де-Шардена *) «Феномен человека» (М., 1965), пропущен эпилог, касающийся христианства, и приложение, посвященное проблеме зла. Так как эти главы необычайно важны для понимания системы Тейара, мы приводим их здесь полностью.

Ни в игре своих стихийных сил, которые могут быть приведены в действие только надеждой на нетленное, — ни в игре своих коллективных свойств, которые требуют для образования своей завязи действия побеждающей любви — мыслящая жизнь не может продолжать действовать и развиваться, если над ней не сияет верховный полюс притяжения и стабильности. Но сфера по своей структуре не может замкнуться ни социально, ни индивидуально, иначе как под влиянием Центра-Омеги.

Таков постулат, к которому нас логически привело полное применение к человеку законов эволюции. Возможный или даже вероятный отзвук этого вывода — на первый взгляд совершенно теоретического — переходит в опыт и даже становится очевидным.

*) Тейар-де-Шарден: священник, член иезуитского ордена, ученый, философ-палеонтолог (1881-1958), в последние годы повсюду привлекал большой интерес и вызывал оживленные споры. Многие видят в его концепции универсальной Эволюции современный синтез религии, философии и науки, в то время как другие выступают с резкой критикой тейардизма, Основной труд Тейара “Феномен человека”, был издан в Советском Союзе в переводе на русский язык (1965). Это была едва ли не первая работа религиозного мыслителя, появившаяся у нас, (Исключение составляют некоторые книги индийских авторов и книжка X. Джонсона очень сомнительной ценности). Однако, это издание предназначалось лишь для научных библиотек и в широкую продажу не поступило, Кроме того, редакция сочла возможным, не оговорившись ни словом, опустить заключительную главу книги, имеющую большое значение для понимания воззрений Тейара в целом. Поэтому думается, что перевод этой главы, даже в отдельном виде, будет представлять интерес для наших читателей. Прим. Ред.

33

Если Омега была бы только отдаленным и идеальным очагом, предназначенным появиться в конце времен из конвергенции земных сознаний, ничто вне этой самой конвергенции не могло бы еще обнаружить ее для нашего взгляда. Сейчас, когда мы живем, никакую другую энергию личной природы нельзя было бы узнать на Земле, кроме той, какую представляет сумма человеческих личностей.

Но, с другой стороны, если, как мы признали, Омега оказывается уже существующей в настоящее время и действующей в самой глубине мыслящей массы, — тогда представляется неизбежным, что ее существование, по некоторым признакам, должно открываться уже теперь, то там, то тут. Чтобы одушевлять эволюцию в ходе развития ее низших стадий, сознающий полюс Мира мог действовать — и это естественно — только в безличной форме, под покровом биологии. А на нечто, уже мыслящее, каковым мы стали благодаря гоминизации, ему возможно теперь испускать лучи от Единого Центра ко всем центрам — личностно. Можно ли представить себе это иначе?

34

Или вся представленная здесь концепция Мира есть бесполезная идеология, или же где-то вокруг нас, в той или иной форме, должен обнаруживаться некоторый избыток личностей, сверхчеловеческой энергии, и если мы внимательно наблюдаем, то нам откроется великое Присутствие.

И здесь обнаруживается важность «Феномена Христианства» для науки.

В конце этюда о Феномене Человека это выражение взято не случайно или для симметрии слов. Но оно имеет целью определить недвусмысленно в каком духе я хочу говорить.

Так как я живу в сердце Христианства, я мог бы подвергнуться подозрению в том, что я хочу искусственно ввести апологию. Однако, и здесь, — и насколько человек может отделить в себе различные планы познания, —сейчас говорит и требует, чтобы его хорошо поняли, — не убежденный верующий, а естествоиспытатель.

Факт Христианства — перед нами. Он имеет свое место среди других реальностей Мира.

Прежде всего, как по сущности своего кредо, затем, по его ценности для существования и, наконец, — по своей чрезвычайной способности роста, оно, как мне кажется, привносит в перспективы Вселенной, которой овладевают энергии личной природы, решающее подтверждение, которое нам нужно. Вот то, что я хотел бы показать.

1. — ОСИ ВЕРЫ

Для тех, кто знает Христианство только внешне, оно кажется безнадежно перегруженным ненужными подробностями. В действительности же, взятое в своих главных чертах, оно содержит чрезвычайно простое и изумительно смелое решение Мира.

В центре, и так явно, что это смущает, — стоит безоговорочное утверждение личного Бога: Бога, как Провидения, правящего Миром с любовью и неустанной заботой, и Бога, давшего Откровение, сообщающего Себя Человеку в плане разума и через разум. После всего того, что я сказал, для меня будет легко дать почувствовать сразу ценность и актуальность этого безусловного персонализма, который еще недавно третировали, как устарелый и достойный порицания. Здесь важно обратить внимание: сколько в сердце верных такое положение оставляет места и соединяется без усилий со всем, что есть великого и здравого в Универсуме.

35

Взятое в течение иудейской фазы, Христианство могло считать себя частной религией одного народа. Позже, подчиненное общим условиям человеческого познания, оно могло представлять себе Мир слишком маленьким вокруг себя. Тем не менее, едва установившись, оно всегда стремилось охватывать в своих построениях и в завоеваниях цельность системы, до представления которой оно доходило.

Персонализм и Универсальность; под какой формой эти две характерные черты нашли способ своего соединения в теологии?

На основании практического удобства и, может быть, также интеллектуальной робости, Град Божий слишком часто описывали в благочестивых трудах — в условных и чисто моральных выражениях, Бог и Мир, которым Он управляет, широкая ассоциация юридического характера, понимаемая по образцу семьи или правительства, Глубины, из которых вытекает сила христианства и которыми питается — иначе. Часто хотят воздать честь Христианству ложным евангелизмом, сводя его к какой-то слащавой филантропии. Это значит, ничего не понимать в его «тайнах» и не видеть, что оно — самое реалистичное и самое космическое из всех верований и надежд. Является ли Царство Божие Великой Семьей? В некотором смысле, — да. Но в некотором другом смысле также — дивное биологическое деяние, — деяние искупительного Воплощения.

Сотворить, завершить и очистить Мир, читаем мы уже у ап. Павла и Иоанна, это для Бога — значит объединить его, органически соединяя в Себе (1). Как же он объединяет его? Частично погружаясь в вещи, делаясь «стихией», а затем, благодаря этому опорному пункту, найденному внутри, в сердце Материи, приняв управление и возглавление того, что мы называем теперь Эволюцией. Христос — это вселенское животворное Начало, ибо Он явился Человеком среди людей, и с тех пор всегда совершает дело сосредоточения в Себе (de courber sur Lui), очищения, направления и воодушевления (de suranimer) общего подъема сознаний, в который Он включил Себя. Благодаря непрестанному действию сопричастия и возвышения, Он соединяет Себя со всецелым психизмом Земли. И когда, таким образом, Он будет иметь собранным все и вся — трансформированным, присоединив в последнем акте Божественный Очаг, из которого Он никогда не выходил, Он за-

1) Согласно уже греческой мысли, — согласно всякой мысли — “быть» или “быть единым”, не совершенно ли одно и то же?

36

ключится в Себе (il se refermera) и в своей победе, И тогда, — говорит нам ап, Павел, — «будет только Бог все во всем». Это поистине, высшая форма «пантеизма» без следа примешивающейся отравы и уничтожающего искажения (2); ожидание погружения в совершенное единство, в котором каждый элемент, как и вся Вселенная, найдет свое завершение.

Универсум, завершающийся в синтезе центров в совершенномсоответствии с законами Единства, Бог — Центр центров. В этом окончательном видении — кульминационная точка христианского учения. Без сомнения, я никогда не осмелился бы рассматривать пункт Омега или рассудочно формулировать эту гипотезу о Нем, если бы в своем сознании верующего я не нашел бы не только Его умозрительный образ, но и живую реальность,

2. — ЦЕННОСТЬ СУЩЕСТВОВАНИЯ

Построить теорию Мира относительно легко. Но искусственное создание новой религии превосходит индивидуальные силы. Платон, Спиноза, Гегель могли развить воззрения, которые соревнуются — своим объемом — с перспективами Воплощения. И в тоже время ни один из этих метафизиков не смог переступить границчистой идеологии. Их воззрения, одно за другим, могли, быть может, просвещать умы, но никогда не имели животворной силы. Что в глазах «естествоиспытателя» составляет и вескость и загадку Христианского Феномена, это — ценность его в плане бытия и реальности.

Реально Христианство является таковым прежде всего по стихийной широте этого движения, которое оно создало в Человечестве, Обращаясь к каждому человеку и ко всем классам, оно сразу заняло свое место среди самых мощных и самых плодотворных течений, какие только знала Ноосфера. Принимают ли его сторону или отделяются от него, его печать и его неослабевающее влияние — разве не чувствуются они повсюду на современной Земле?

Количественная ценность Жизни измеряется, несомненно, величиной района действия. По, главным образом, — ценность качественная, добавил бы я, — выражающаяся, как и в биологическом процессе, в появлении специфически нового состояния сознания.

(2) «En pâsi panta Theos».

37

Я имею в виду христианскую любовь.

Христианская любовь есть нечто непостижимое для тех, кто не испытал ее на опыте. Что можно любить бесконечное и непостижимое, что сердце человеческое может биться истинной любовью к своему ближнему, это кажется многим людям, которых я знаю, просто невозможным и почти чудовищным. И, между тем, основано ли на иллюзии или нет, это чувство существует и оно бывает даже необычайно сильным, — как можно сомневаться в этом,

— достаточно констатировать результаты, которые оно не перестает производить вокруг себя? Разве не положительный факт, что после уже двадцати веков тысячи мистиков почерпали в ее пламени такое страстное рвение, что оно оставляло далеко позади себя — по сиянию и по чистоте — порывы и преданное служение всякой, чисто человеческой любви? И еще — разве не факт, что другие тысячи мужчин и женщин, для того, чтобы испытывать эту любовь, отказываются каждый день от всякого другого стремления и от всякой другой радости, вверяя себя ей все больше и больше в великих трудах? И, наконец, разве не факт (я в нем ручаюсь),— что если бы в душе верных погасла любовь к Богу, то огромное здание церковных обрядов, иерархии и доктрин, которые представляют собой Церковь, мгновенно упало бы в прах.

Поистине, тот факт, что в значительной области Земли появилась и увеличилась зона мысли, в которой истинная универсальная любовь не только понималась и проповедовалась, но открылась как психологически возможная и практически действенная, — для Науки о Человеке феномен капитального значения, — тем более капитального, что это движение, далеко не идущее на убыль, по-видимому, стремится еще выиграть в быстроте и интенсивности.

3. — СИЛА РОСТА

Почти для всех древних религий возрождение космических воззрений, — характерное для нашего «современного ума», было кризисом, при котором, если они еще не мертвы, то можно предвидеть, что они уже не поднимутся. Тесно связанные с неприемлемыми мифами или втянутые в мистику пессимизма и пассивности, они не могут приноровиться ни к точным измерениям бесконечности, ни к конструктивным требованиям Пространства-Времени. Они не соответствуют больше состояниям ни нашей Науки, ни нашего Действия.

38

И, вот, под ударом, который быстро заставил исчезнуть его противников, Христианство, которое можно было считать сначала поколебленным, показывает, наоборот, все признаки скачка вперед. Потому что из самого факта новых размеров, принимаемых на наших глазах Вселенной, оно разом открывается и как более мощное в себе, и как более необходимое Миру, чем когда-либо.

Более мощное. —Чтобы жить и развиваться, христианские воззрения имеют нужду в атмосфере величия и взаимосвязанности... Чем обширнее будет Мир, тем более органическими будут его внутренние связи, тем более восторжествуют перспективы Воплощения. Вот то, что начинают, не без удивления, открывать верующие. Испуганный на мгновение Эволюцией, христианин теперь замечает, что она доставляет ему великолепное средство больше понимать себя и больше предаваться Богу. В плюралистической и статической Природе универсальное владычество Христа могло еще смешиваться с внешней и извне налагаемой властью. Какую нужду, какую силу эта энергия Христова не покрывает в духовно-конвергирующем Мире? Если Мир конвергирует и, если Христос занимает его центр, тогда Христогенезис ап. Павла и ап. Иоанна есть не что иное и нисколько не меньшее, чем разом и желаемое и нечаемое продолжение Ноогенеза, в котором, по нашему опыту, кульминирует Космогенез. Христос органически облекается самим величием Своего творения. И по этому пункту, безо всякой метафоры, именно через медленность, плотность и глубину Мира, находящегося в движении, человек видит себя способным подчиниться Богу и открыть своего Бога. Способность буквально сказать Богу, что Его любят не только всем своим существом, от всего сердца, от всей души, но и всем Миром на пути его объединения, — вот молитва, которая может совершаться только в Пространстве-Времени.

Более необходимое. — Говорить о Христианстве, что, несмотря на все, что, по-видимому, противоречит ему, оно акклиматизируется и растет в Мире, изумительно расширенном Наукой, это значило бы видеть только половину того, что происходит. Эволюция только что влила, так сказать, новую кровь для христианских перспектив и стремлений. Но зато, вера христианская, — не предназначена ли она, не готовится ли она спасти или, даже, сменить Эволюцию?

Я пытался показать, что без примата и торжества Личного на вершине Духа мы не можем надеяться на прогресс на Земле.

39

И вот, в настоящий момент, на всей поверхности Ноосферы, Христианство представляет собой единственноетечение Мысли, достаточно смелое и достаточно прогрессивное, чтобы охватить практически и действенно Мир в полном и бесконечно способном к совершенствованию деяния, в котором вера и надежда завершаются в любви. Единственное, абсолютно единственное на современной Земле, оно показывает себя способным синтезировать в едином жизненном акте и Все и Личность. Только одно оно может расположить нас не только служить этому огромному движению, которое увлекает нас, но и любить его.

Иными словами, оно выполняет все условия, которых мы вправе ожидать от религии Будущего и, следовательно, через него отныне действительно, как оно это утверждает, проходит главная ось Эволюции.

А теперь резюмируем это положение.

1) Рассматриваемое объективно в качестве феномена, христианское движение, благодаря своей укорененности в Прошлом и своему непрестанному развитию, представляет признаки филы.

2) Введенная в Эволюцию, истолковываемую как Восхождение Сознания, эта фила, своей направленностью к синтезу на основе любви, прогрессирует точно в направлении, ожидаемом для острияБиогенеза.

3) В порыве, который руководит и поддерживает ход этого острия вперед, это поднимающееся вверх острие существенно содержит в себе сознание, что оно находится в действительной связис духовным и трансцендентным Полюсом универсальной конвергенции.

Чтобы подтвердить присутствие во главе Мира того, что мы называем пунктом Омега (3), не находим ли мы здесь как раз ту точку пересечения, которую ожидаем? Луч солнца, пронизывающий облака? Отражение того, что уже находится вверху, в том, что поднимается? Прекращение нашего одиночества? Ощутитель-

(3) Или, выражаясь точнее, “чтобы подтвердить присутствие во главе Мира чего-то еще более возвышенного в этой линии, чем пункт Омега”. Это — из уважения к теологической концепции “сверхъестественного”, согласно которому единящий контакт nie et nunc (здесь и теперь), приведенный в действие между Богом и Миром, достигает сверхсвязности, а, следовательно, сверхданности, о чем человек не мог бы не помышлять и на что он не мог бы притязать в силу одних только требований своей “природы”.

40

ное влияние в нашем Мире иного и высшего некоего?.. Не был ли именно этим Феномен Христианства, возникающий в сердце социального Феномена?

В присутствии такого совершенства в одновременности, даже если бы я не был христианином, но только человеком Науки, то я думаю, что я поставил бы себе этот вопрос.

Пекин, июнь 1938—июнь 1940.

ПРИЛОЖЕНИЕ

НЕКОТОРЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ О МЕСТЕ И УЧАСТИИ
ЗЛА В ЭВОЛЮЦИОНИРУЮЩЕМ МИРЕ

В течение длительного развития предшествующих идей читателя может озадачить или даже привести в негодование одна особенность. Если я не ошибаюсь, то нигде на этих страницах не было произнесено слово Боль или Погрешность. С той точки зрения, которой я придерживаюсь, Зло и проблема Зла — исчезли ли они или же просто не идут в счет в структуре Мира? И, в этом случае, не упрощена ли и не подделана ли та картина Вселенной, которая только что представлена здесь?

На этот упрек в наивном или преувеличенном оптимизме, который слышится очень часто, мой ответ (или, если угодно, — мое извинение) заключается в том, что, связанный в этом моем труде единственным намерением выделить положительную сущностьбиологического процесса Очеловечения, я не считал необходимым (по основаниям ясности и простоты) создавать негатив образа, который я выявлял. Зачем привлекать внимание к теневым сторонам пейзажа или настаивать на глубине бездн, находящихся между вершинами? Не были ли и те и другие достаточно очевидными? Но я полагаю, что то, чего я не сказал, видно и без этого. И, следовательно, искать здесь некоторого рода человеческую идиллию, вместо космической драмы, которую я хотел вызвать, значило бы ничего не понять в представленном здесь видении.

Зло, возражаете вы, так сказать, не упомянуто в моей книге. Отчетливо, может быть, не упомянуто. Но зато, это самое Зло не проистекает ли непреодолимо многообразно из всех пор, из всех суставов, из всех сочленений той системы, в которой я себя поставил.

41

Прежде всего, — Зло беспорядка и неудачи. Как мы видели, до достижения мыслящих зон Мира, оно действует с помощью случайностей посредством нащупываний. Но в самой человеческой области (в которой, однако, случай больше всего контролируется) — сколько неудач на одну удачу, сколько несчастий на одно счастье, сколько нагрешивших на единственного святого... Сначала просто физическое неустройство или беспорядок в области Материи; но вскоре — страдание, врезавшееся в чувствительное Тело, а еще выше — злоба или мучение ума, который анализирует себя и выбирает; статически, на всех ступенях Эволюции, всегда и повсюду именно Зло неумолимо образуется и преобразовывается в нас и вокруг нас! «Необходимо, чтобы соблазны пришли!». Таким образом, этого требует игра больших чисел в глубинах Множественности, на пути ее организации, — без возможности обжалования.

Затем, — Зло разложения: это — простая форма предшествующего в том смысле, что болезнь и порча всегда бывают результатом какого-нибудь несчастного случая, но —форма ухудшаемая и вдвойне фатальная, следует добавить, в той мере, в какой для живого существа смерть стала регулярным, необходимым состоянием замещения индивидуумов одного другими в одной и той же филе: смерть, существенное звено механизма и подъема Жизни.

И — Зло одиночества и тревоги: сильное беспокойство (весьма свойственное Человеку) сознания, пробуждающегося к мышлению в непонятной Вселенной, в которой свет для того, чтобы дойти, требует веков и веков, — Вселенной, ни понимания которой мы еще не достигли, ни знания того, чего она от нас требует... И, наконец, может быть, наименее трагическое (потому что это нас возвышает), но не менее реальное: Зло возрастания, посредством которого выражается в нас, в чрезмерных страхах детства, таинственный закон, который, от самого низшего химизма до самых высоких синтезов Духа, заставляет весь прогресс передаваться в направлении единства в терминах труда и усилия.

В действительности, если рассматривать движение Мира этим окольным путем, который является не путем его прогресса, но — опасностей и усилий, которых это движение добивается, то быстро замечают, что под покровом безопасности и гармонии, которым окутывается видимый с большой высоты человеческий Восход, открывается особый вид Космоса, в котором Зло (отнюдь не благодаря случайности, — что было бы мало — но благодаря самой струк-

42

туре системы) в ходе Эволюции появляется с необходимостью в каком угодно количестве или тяжести (gravité). Вселенная, которая свивается, говорил я, — Вселенная, которая интериоризируется; но так же, от того же движения — Вселенная, которая грешит, Вселенная, которая страдает... Устройство и центрация: двойное сопряженное действие, которое подобно восхождению на вершину или завоеванию воздуха, может объективно осуществляться только если оно строго оплачивается, по таким причинам и по такой расценке, что, если мы могли бы знать, то мы проникли бы в тайну окружающего нас Мира.

Боли и грехи, слезы и кровь: столько недопроизведенных продуктов (часто, впрочем, драгоценных, которыми можно пользоваться), порождаемых в пути Ноогенезом. Вот, следовательно, в конце концов, то, что в первое время рассматривания и обдумывания открывает нам зрелище Мира, находящегося в движении. Но вполне ли это — все, и нет ли еще чего-нибудь, что нужно увидеть? Так сказать, — вполне ли достоверно, что для опытного взгляда, сделанного чувствительным благодаря иному свету, чем свет чистой Науки, количество и коварство Зла hic et nunc(здесь и теперь) распространяемого Миром, не нарушает определенного избытка, необъяснимого для нашего разума, если к нормальному эффекту эволюциине прибавляется чрезвычайный эффекткакой-нибудь катастрофы или первичного извращения (déviation primordial)?..

На этой почве я не чувствую себя вправе определять позицию, да здесь это, впрочем, и неуместно. Тем не менее, чтобы дать известные указания, мне представляется ясным и достаточным одно, а именно: можно установить, что в данном случае (совершенно так же, как в случае «творения» души человеческой) Теологии не только предоставлена вся свобода, но «феноменом» предоставляется ей уточнить и углубить (если она находит нужным) данные или указания, доставляемые опытом, которые, за известными пределами опыта, дают возможность двойственного толкования.

Так или иначе, но даже в глазах только биолога человеческая эпопея больше всего похожа на Крестный Путь.

Рим, 28 октября 1948 г.

43