Глава 1. Что же Иосифа, блиставшего красотою телесною и душевною, ввергло в темницу и заставило исчерпать всевозможные в ней злострадания? Не попечение ли о целомудрии стало для него причиною всего этого, когда неуспевшая в том, чего домогалась, ласкательство любви изменив в свирепую ярость, в гневе за неудавшееся прелюбодеяние пред неразумным мужем вооружилась обвинениями? Одежда, которую представила она как подвергавшаяся насилию, действительно служила обличением насилия, хотя нанесенного не ей, но ею причиненного юноше, оставившему одежду, за которую привлекала, только бы спастись ему бегством от поругания греха.

Ибо после неудачи если и от похоти, и от гнева предавалась неистовству, то находила для себя полезным истребить поступившего с нею, как казалось ей, нагло, чтобы, издеваясь над нею, не стал и пред всеми также позорить неистовой похотливости. И Сусанну такой же смертной опасности подвергал приговор обманутого клеветою суда, потому что и здесь беззаконные похотники и судии справедливо почитали для себя тяжким видеть живою знавшую о таком их поступке, за который весьма справедливо будут осмеяны на недостойное и возраста, и сана дело отважившиеся в глубокой старости, потому что, когда порывы вожделения утихают и ослабевают, по естественному порядку сами собою теряя силу, тогда, перезрев и выжив из лет, предались они постыдному неистовству, воспламенившись любовию к целомудренной. Но я, усматривая разность в этой многими, может быть, признаваемой тождественности, нахожу нужным и в том, что, по мнимому сходству, представляется как бы тождественным, сделать различение, не для того, чтобы жены не смели хвалиться тем же, чем хвалятся мужи, но для того, чтобы каждый, читающий Божественные Писания, едва будучи в состоянии и при великой наблюдательности и внимательности доходить до истины, не упускал из внимания в кажущемся сходстве сокрытых разностей.

Действительно, кто из не понимающих вполне дела и не разыскивающих тщательно причины оного не скажет, что Сусанна подвизалась в том же, в чем и Иосиф, хотя, если судить о деле, не принимая в рассмотрение намерения, подвиг ее был не один и тот же с Иосифовым, но гораздо ниже? Ибо намерение может в обоих быть одно и то же относительно к целомудрию, хотя бы поступок не имел того же достоинства, лишаясь равной ценности по случайным обстоятельствам, а не по нравственному настроению души; так что нельзя признать клеветою на добродетель целомудренной, если сказать, что в награде за свой подвиг, в предположении больших наград, она утратила нечто пред другими. Ибо, может быть, имела она силу и для более совершенных преуспеяний, хотя видим, что предлежавший ей и совершенный ею подвиг меньше в сравнении с открывшимся для Иосифа.

Что равного в этом, когда старцы хотят обесчестить юную и когда юная юного же принуждает к падению? Что равного между почтенными по сединам и цветущею по красоте? Между внушающими видом своим стыдливость и уважение и между воспламеняющею страсть своим лицезрением? Между незнакомыми и между тою, которая всегда вместе проводит время? Между являющимися неожиданно и между тою, которая каждый день нападает, привлекая и словами, и любодейными телодвижениями, грозит смертию и обещает свободу? Между теми, которые могут привести в ужас своим нападением, и между тою, у которой достаточно было сил, чтобы очаровать ласками и умягчить услужливостию даже не склоняющееся к согласию сердце? Между теми, которые возмущают смятением, страхом и, скорее, ослабляют раздражительность похотения, нежели побуждают оставаться в покое, и между тою, которая мольбами привлекает даже вовсе не расположенную к страсти мысль? Всего же сильнее к внушению склонности или отвращения сходство и несходство возраста. Сусанна не покорилась старикам, в которых не было ничего приятного, а юный Иосиф отринул юную жену, которая могла удовлетворить тому, к чему принуждала.

Глава 2. В подобных случаях, как и естественно, ничто не производит столько взаимного согласия, как одинаковость возраста и привычка друг к другу. Возраст убеждает сверстных годами мужчину и женщину к взаимной доверчивости; привычка друг к другу долговременным знакомством умягчает и крайне суровые нравы и взаимно чуждающихся побуждает к приязни. А устаревшее и утратившее прелесть свежести не увеселяет блистающего еще красотою, хотя само и увеселяется сим, потому что ненравящееся не имеет ничего привлекательного, чем могло бы уловить.

Найдешь, что многие другие ради добродетели переносили испытания в весьма многих обстоятельствах: одни прилагали старание о благочестии и о том, чтобы свято служить Богу; другие обучались благоговению, скромности и вообще стремились к нравственному своему образованию; иные же поползнувшимся по неведению для суждения о том, что хорошо, объяснили остававшееся для них сокровенным и снабдили полезными советами, чтобы жизнь их исправилась на пользу. По слову Павлову, вси же хотящии благочестно жити о Христе Иисусе, гоними будут (2 Тим. 3:12). Для беззаконных тяжко то самое, что поступают они справедливо, несносен самый вид их, и за сие бывают они гонимы, потому что и молча обличают лукавство, противоположностию своей жизни выставляя каждому на зрелище худую жизнь людей порочных.

И Господь, предрекая Апостолам, что будет с ними, говорит: Аще Мене изгнаша, и вас изженут (Ин. 15:20); и: От сонмищ ижденут вы (Ин. 16:2); и: Пронесут имя ваше яко зло (Лк. 6:22), чтобы, приуготовившись с усердием к предвозвещенным скорбям, легко переносили их, размышлением о страдании соделав для себя нетрудным испытание страданий. И подлинно, вскоре последовали сонмища фарисеев, узы, темницы, клеветы, оскорбления, поругания, побои, смертные опасности; и ничто не смущало их, ничто не заставило умалить дерзновения. Ибо имели в виду испытать страдания еще большие тех, какими угрожали им. И готовность произволения делала, что пренебрегали всякое бедствие. Посему хотя числом было их двенадцать, но к целому неистовствовавшему народу свободно обращали речь, то говоря: Не можем бо мы, яже видехом и слышахом, не глаголати (Деян. 4:20), то: Аще праведно есть пред Богом вас послушати паче, нежели Бога, судите (Деян. 4:19). Иногда и до справедливых доходили укоризн противящимся истине; немногие - многим, немощные, по мнению людей, сильным говорили так: Жестоковыйнии и необрезаннии сердцы и ушесы, вы присно Духу Святому противитеся, якоже отцы ваши, тако и вы (Деян. 7:51).

Ибо такова справедливая ревность: не смотрит на множество имеющих силу делать неправду, не рассуждает о ярости и могуществе противников, не внимает угрозам, не знает опасности. К одному усердно устремлена: изрекать истину, явною для всех делать ложь, чтобы не овладела тайно кем-либо из людей простосердечных.

Глава 3. Поэтому поступающему справедливо какое зло причинят скорби, отовсюду его затопляющие, страшно восстающие и легко сокрушаемые, сильно ударяющие и с великим стремлением проносящиеся мимо, нагло вторгающиеся и смело отражаемые, внезапно находящие и не производящие крушения, разжигающие золото и делающие его более добротным? Так в Песни Песней совершенная душа, твердо полагаясь на терпение, испытанное в искушениях, призывает ветры, говоря: Востани, севере, и гряди, юже, и повей во вертограде моем, и да потекут ароматы (Песн. 4:16), ибо убеждена, что благоухание добродетели тогда делается большим, когда приводится в движение множеством искушений, возбуждающих покоившееся дотоле расположение к деятельности и чрез обнаружение делающих ее более славною.

Так воссиявала добродетель каждого из святых, которая могла бы таиться, если бы не была обнаружена испытанием, и сокрывалась бы под спудом, если бы не была поставлена на свещнике, в делах просиявая блистательным светом внутреннего расположения. Кто узнал бы благочестие великого Авраама, если бы послушание повелению о заклании сына не провозвестило его мужества, с каким вооружил он отеческую руку на единородного, простирая ее на возлюбленного сына и даже унылым взором не показывая горького страдания души, но пребывая с таким же веселым духом, с каким бы пребыл при благодарных молитвах принося Богу в жертву козла, или тельца, или агнца? Кто дознал бы любомудрие Иова при отнятии у него разными способами собственности его, если бы благодарение его при каждой потере не взывало ясно об его великодушии?

Злотворный же враг не за один раз расхитил у него все, чтобы, одним ударом повергнув его в бедствие, не соделать одновременною и сокращенною болезни, которая могла принять на себя многие виды от получаемых одна за другою вестей и выслушивающему оные причинить жесточайшую скорбь. Не прежде всего ниспровергает дом, в котором пировали любезнейшие Иову, сокрушением сим обращая здание в гроб, растворяя с яствами кровь, смешивая вместе и плоти, и камни, чтобы бóльшим страданием не соделать чувства притупленным для страданий меньших. Но во всем простирается постепенно от одного к другому, от менее важного восходя к более драгоценному и за одною вестию приготовляя другую, более скорбную и по количеству и по качеству утраты, чтобы бедствие, возрастая понемногу, причинило великую и жестокую язву печали.

Такой от начала соблюдал он порядок, пока не нанес последнего удара, который и показал любомудрие мужа. Как скоро узнал Иов о падении дома и погибели детей, получив уже прежде известие о потере всего прочего, растерза ризы своя и остриже власы главы своея (Иов. 1:20), взявшему прочее отдавая и то, чего не мог он взять, и естественным любомудрием предваряя евангельский совет. Ибо сказано: Хотящему ризу твою взяти, отпусти ему и срачицу (Мф. 5:40). И совет сей предварительно исполнил Иов, добровольным приятием бедствий доказывая, что не печалится, подвергшись оным по видимому невольно, и тем, что стало видимо, обнаружил сокровенную дотоле силу духа.

Глава 4. Кто взявшему насильно отдает еще и то, что у него не отнято, тот второю щедростию дает видеть, что и первое, хотя взято с нуждою, уступил он не по нужде, без насилия воли своей, хотя употребившие насилие по видимому поступили самоуправно, взяв то, что мог он и не отдать, но отдал по произволению, свободно уступая, что по видимости признается отъемлемым у него против воли. В неизвестности оставались бы и Иосиф, и Сусанна, и Иефай, которые приобрели себе славу - первые за целомудрие, последний за верность слову. Ибо Иефай, за доблестный успех в брани дав обет, если преодолеет врагов, славившихся и многочисленностию, и воинскою опытностию, принести во всесожжение, что из собственности его прежде всего иного попадется навстречу, когда случайно встретилась единородная и безмерно любимая дочь, не изменил обету, природе предпочтя благочестие и пожертвовав отеческою любовию, только бы не нарушить завета с Богом, хотя смерть дочери причиняла ему невыносимое страдание.

И если заслуги других, будучи всем известны при самом действии, приобрели себе явную и открытую похвалу, то для Иосифа и Сусанны за трудом и доблестным подвигом следовало постыдное осуждение, не только скрывавшее чудную высоту их добродетели, но даже налагавшее на них укоризну в непотребстве. А сие причиняет великую скорбь любомудрствующему, когда бесславят его за то самое, за что надлежало бы прославлять. Но великую и несравнимую славу и честь приобретает он у Бога за то, что в добром деле подъял великий труд и худое о себе мнение, и притом несправедливое, перенес скромно как действительно справедливое.

Посему, облегчая трудность такого великодушия, Господь сказал: Блажени есте, егда поносят вам и ижденут и рекут всяк зол глагол (Мф. 5:11) и прочее, за сугубую добродетель назначив и сугубую награду и в утешение за безотрадный труд предлагая соответствующее труду воздаяние. Ибо, когда смиренномудрого укоряют в гордости, щедроподающего в хищении, целомудренного в похотливости, воздержного в многоядении, скромного в дерзости, степенного в малодушии, сокрушенного духом в лицемерии, тогда весьма прилично сугубое возмездие, и одно из них увенчивает подвижника за самое дело, а другое - за клевету.

Глава 5. Таков был великий Иов; и добродетели свои знает он, и, когда друзья порицали за противоположные им пороки, не усиливается опровергать сии ложные и неблаговременные упреки, но с готовностию соглашается на оные и подтверждает их. Ибо говорит: Воистинну вем, яко тако есть - и старается доказать, что это действительно так, говоря далее: Како же будет праведен человек у Господа? (ср. Иов. 9:2)... или в делех своих без порока муж? (Иов. 4:17). Так общую по видимому вину целого рода сделал он своею собственною, чтобы не подать мысли, будто бы свободен от приписанных ему пороков. Почему справедливо и восприял все сугубо, иное - потому что ограблен был хищником, а иное в вознаграждение за любомудрие при утратах.

Так скорби не только не причиняют вреда, но даже доставляют весьма великую пользу, делая оскорбляемого славным, если будет он терпелив. Но Правитель жизни нашей и скорбям не попускает продолжаться до крайней опасности, и подвигу не дозволяет превышать силы подвизающегося. Если же и соизволяет иногда на сие, устрояя что-либо необычайное, то совершает великое чудо, Сам содействием благодати восполняя оскудевающее по немощи естества, подобно тому, как приучающие плавать неопытных, плывя подле, поддерживают ослабевших, помогая то одной, то другой рукою, пока истощенные силы не восстановятся, и чрез это как обучают искусству, так не дают при нужде и утонуть.

Так Павел в одном месте говорит: Верен же Бог, Иже не оставит вас искуситися паче, еже можете, но сотворит со искушением и избытие, яко возмощи вам понести (1 Кор. 10:13), а в другом: Не хощу вас, братие, не ведети о скорби бывшей во Асии, яко по премногу и паче силы отяготихомся, яко не надеятися нам и жити (ср. 2 Кор. 1:8). Словами же избытие и паче силы Апостол выражает, что Божие содействие дает силу, чтоб были и продолжение искушений сносное, и спасение в самых отчаянных опасностях необычайное и почти невероятное.

Глава 6. Сарра, чужеземка и пришлая, впав в руки любострастного царя, ниоткуда не надеялась себе иной помощи, кроме Божией свыше. Бывший с нею муж, который должен был оказать сию помощь, столько был для этого бессилен, что и брак скрыл, и выставил одно родство, боясь смерти, назвал супругу сестрою, разделявшую с ним ложе - единокровною, ибо знал, что приведенные в неистовство красотою чужой жены почитают непримиримыми врагами подозреваемых в соискательстве любви и о том стараются, решаясь даже на убийство, чтобы не иметь человека, который бы мысли любимой ими привлекал к себе и спокойное сожительство мог возмущать заботливою ревностию.

Когда же пришло в совершенное бездействие все, что справедливо и по всем правам могло служить к защите Сарры, тогда с самого ложа спаслась она непоруганною, потому что царя болезнь внутренностей удержала от любодейного общения и чрезмерные страдания охладили в нем неистовое пожелание. На царском ложе после объятий чего, кроме поругания, могла, наконец, ожидать себе Сарра, когда страсть в варваре, по причине великого невоздержания, была неукротима, красота раздражала похоть, похоть возбуждала неистовое стремление к беззаконному наслаждению, а воспламенявшая все это была в руках, хотя и желала избежать насилия, но чтобы воспротивиться оному недоставало у ней ни сил телесных, ни убедительности слов: потому что однажды возбужденная в сластолюбце страсть ничему не уступает, нет у него рассудка, способного внять словам и убедиться ими.

Но добродетель этой жены и в столь затруднительных обстоятельствах нашла способ, как соблюсти себя неоскверненною, остановив беззаконника собственными его страданиями и мучительною болью внутренностей угасив воспламеняющий его тайный огонь похотения.

Глава 7. О Давиде и Гедеоне. Как кротчайший и незлобивый Давид, многократно попадавшийся кровожадному Саулу, сверх всякого чаяния выходил из рук его ничего не потерпевшим, в разные времена различно спасаясь и не умея дать себе верного отчета в своем спасении, потому что каждый раз чудо сие препобеждало всякое примышление и рассудка, и разума? Как отцеубийца Авессалом осужден за беззаконное присвоение власти, не быв и пойман руками человеческими?

Дуб, взяв за волосы, восхитил его бежавшего и повесил в виду у всех на высоте, всякому, кто желал отмстить за оскорбление нежно любящего отца, выдавая его на убиение готовым и нимало не способным защищать себя и за безрассудное предприятие понесшим это достойное наказание, так что выдан на смерть неразумным и неодушевленным растением. Как Гедеон, с тремястами пеших воинов, предал смерти целый народ мадиамский, многочисленностию уподоблявшийся песку и крепкий силами, не имев даже никакого благовидного повода к тому, чтобы вступать в сражение? Совершенно естественно было, по многочисленности неприятелей, не осмеливаться и подумать о сем предприятии, если бы рассказ о сновидении не поощрил его. Не с боязнию ли и нехотением, когда повелел Бог, пошел он слушать в неприятельский стан, где придана ему твердость духа, когда, как не изведавший на опыте споборничества Божия, не имел он убеждения по вере?

Ибо от одного пересказывающего услышал он, что катающееся тесто ячменных хлебов ниспровергло мадиамские кущи (см. Суд. 7:13), а другой благоразумно сделал еще применение и сказал, что это - меч Гедеона и пришедшего с ним войска; и Гедеон, выслушав сие, одушевился доброю надеждою, уразумев мысленно малозначительность своего войска под ячменными хлебами, которые, катаясь, без труда приведут в смятение вражеский стан, не сами собственною рукою низлагая противника, но приемля в себя крепость от Божией силы, вращающей и катящей их. Ибо катящееся по видимому давит и преодолевает попираемое, причину же сего имеет в силе того, что катит и толкает с усилием.

Глава 8. О Самсоне и Езекии. Как Самсон тысячу вооруженных поразил один и одною ослиною челюстию, от утомления же в этом побоище ощутив жажду, когда не оказалось нигде ни источника, ни ручья, из одного зуба в челюсти получил обильно истекшую влагу, в одном и том же и нашедши оружие против иноплеменников, и обретши источник к утолению томившей после победы жажды?

Как Езекия, который не мог терпеливо видеть, что опустошаема была вся земля внезапно во множестве покрывшим ее ассирийским войском, помолившись дома, увидел наутро врагов мертвыми, не двинув копья, не оградив себя щитом, не натянув лука, не брав в руки меча, не оказав никакого воинского действия; потому что один Ангел по одному мановению безмолвно совершил такое поражение и не истребил всех единственно потому, что и в намерении было погубить не целый народ, а такое число, какого достаточно было привести прочих в страх и ужас и побудить к бегству? Кто вместо стрел на вражеские ряды ниспослал беспрепятственно каменный град из облаков и привел их в смятение, так что восстали они друг против друга, как бы против неожиданно наступивших неприятелей, и в той мысли, что умерщвляют противников, совершили избиение своих, доставив чрез сие без битвы победу благочестивому тогда народу?

Глава 9. Об Елисее и израильтянах. Как пророк Елисей укрылся от ищущих его врагов, ходил среди них и не был ими видим, привел их в свою землю и не узнан ими, был путеводителем злых и мог скорее им сделать, нежели от них потерпеть, вред; потому что омрачено было зрение их и естественно погрешало при отыскивании его? Как израильтяне не впали во власть преследовавших египтян, когда имели позади себя расположившихся станом египтян, а против себя - великое море, с той и другой стороны омывающее непроходимые пустыни, невосходимые горы, при невозможности спастись бегством, подобно уловленным в мрежу рыбам, отовсюду заключены были в руках у врагов?

Как расступилось море? Как от суши до суши стала вода, оставив глубокий песок сухим для удобного шествия коней и колесниц? Как волны отвердели крепче литой меди? Как водное естество, обыкшее течь вниз по склону, стеновидно стало, подъявшись на такую высоту, и дало необычайный путь гонимым, для одних без всякого препятствия с той и другой стороны удерживая отдельные части моря, а других покрыв водами при возобновившемся их течении и всем им вместе, и животным, и людям, устроив наскоро глубокий гроб? Как небо в пустыне дождило им без возделывания земли уготованную пищу, ниспосылая то манну, то перепелов - эту безбедную и не требующую приготовлений трапезу? Как твердый и лишенный влаги утес из бесплодных чресл в утоление долговременной жажды изверг потоки воды, принося такую дань, какой не давал никогда прежде?

Как Иордан, подражая морю, разделил свой ток, противопоставлявший преграду путешествующим, одной части вод дав волю стекать к морю, а другую остановив (трудно сказать), заставив ли течь назад или прекратив течение в самых источниках? Ибо никто не в состоянии истолковать Божие чудо, которое, обыкновенно, вовсе выходит из пределов всякого естественного порядка и препобеждает правдоподобные умствования хитрословов. Как, изострив естественное свое вооружение - жала, сражались за народ шершни, чтобы, отняв страну у семи владевших ею народов (см. Исх. 23:28), отдать умиренную землю во владение предводительствуемых Богом и, с одной стороны, побежденным не оставить благовидного предлога причину поражения своего объяснять тем, что побеждены множеством войска и тяжкою силою, а с другой - наследовавших достояние изгнанных предохранить от кичения, потому что получили во владение города по милости, не заслуженной трудами, а не в награду за доблесть - как завоеванные оружием.

Глава 10. О трех отроках: о Данииле, Ионе и Аароне. Как все поедающая сила огня своей попаляющей действенности не простерла на трех отроков, не дозволив и жару приблизиться к бренным телам; вне пещи показала свою мощь, а внутри пещи необычайным образом пребыла недействующею?

Как львы пред Даниилом возобладали над двумя равно естественными страстями: и зверством, и голодом, в этой части любомудрия превзошедши людей и сохраняя семидневное воздержание от пищи, даже по предложении снеди, тогда как одаренные разумом, если готово что-либо снедное и есть возможность вкусить невозбранно, не терпят и однодневного поста? Как китово чрево, которое переваривает и камни и разлагает все в него попадающее скорее, чем произносится слово, Иону в месте столь влажном и жарком в продолжение трех дней и стольких же ночей соблюло невредимым, живущего на суше сделав морским, и удобоистребимого - неистребимым, и обыкшее поддерживать жизнь свою вдыханием воздуха естество превратив в естество рыб, вопреки обычаю вместо обыкновенной и привычной стихии - воздуха - втягивающее ноздрями воду?

Как и жезл Ааронов, лишенный коры, влаги, сухой, давно утративший силу прозябания, когда потребовала нужда подтвердить знамением священство, в котором сомневались, необычайным образом вдруг восприял все: и кору, и цвет, и ветви, и листья, и плоды, и жизненную силу (скорее, нежели во мгновение, разлив ее на все это) - и тот жезл, который незадолго пред тем видели в руках опиравшегося на него, соделав цветущею и плодами обремененною ветвию?

Глава 11. Об Апостолах и о Богородице. Как запертые тщательно темницы предоставляли Апостолам беспрепятственный выход, отбросив дверные запоры и отворив двери? Как узы на руках и ногах до того раздались и расширились, что и рукам и ногам доставили возможность освободиться от них? И, что более всех чудес и превышает всякое слово, - как ни в чем не вместимый и все объемлющий величием силы Бог Слово соблаговолил вместиться в девической утробе? Как чрево образовало в себе и произвело на свет зачатое бессеменно и оно, сохранив невредимыми знамения девства, по слову Иова, прошло вратами чрева (ср. Иов. 3:10), не оставив и признака исшествия? Ибо как в другое время вошел к ученикам затворенными дверьми, так и тогда исшел, родотворную храмину естества оставив такою же, какою обрел, и нимало не повредив таинственных связей оных, затворов, чтобы сими назнаменованиями показывалось поистине чудесное и Божественное Рождение. Все сие, и еще большее сего, было, и приемлется верою, а доказательством имеет несомненную верность соделавшего сие Бога, и неизъяснимо для разума, у которого недостает сил истолковать необычайные дела сии и который приходит в изнеможение при недомыслимости таковых чудес.

Глава 12. Посему если добродетель (хотя подвергается нападениям), однако же, одерживает не нашими заботами приобретаемую победу, потому что Ангелы, и иные Божественные Силы, и Сам Владыка охраняют праведника (сказано: Ополчится Ангел Господень окрест боящихся Его и избавит их (Пс. 33:8); и Сам Бог изрек Аврааму: Не бойся, Авраме: Аз защищаю тя (Быт. 15:1); и Иеремии сказал: Се, положих тя днесь аки град тверд, и аки стену медяну, крепку всем царем Иудиным и князем его, и ратовати будут на тя и не премогут тя, яко с тобою Аз есмь, да избавлю тя [ср. Иер. 1:18-19]), то почему же приходишь в волнение, негодуешь на проливаемый подвижниками пот, завидуя, как будто по незнанию, венцам их? Взираешь на страдания и не помышляешь о наградах? Упадаешь духом, смотря на труды, и не ободряешь себя надеждою на воздаяния? Сетуешь на скорби настоящие и не радуешься паче наградам будущим? Ибо, обыкновенно, блага ожидаемые всегда облегчают настоящие труды, и мысль о приобретении делает легкою затруднительность дела, при большей пользе не представляя неудобства в меньшем. Не слышал ты разве, как пестун Павел обращает речь к боримым настоящими скорбями и ожидаемым возбуждает от множества напастей ослабевающее усердие, когда говорит: Недостойны страсти нынешняго времене к хотящей славе явитися в нас (Рим. 8:18)?

Не слышал разве, как он в утешение страждущих повествует о собственных своих страданиях, чтобы не ослабевали в подвиге думающие о себе только, что они терпят чрезмерно, как никто не терпел? Ибо, не славы своей желая, описывает подвиги свои тот, кто говорит: Аще бо бых еще человеком угождал, Христов раб не бых убо был (Гал. 1:10); и не мучится он, по примеру болезнующих языком, желанием сказать то, чего не может покрыть молчанием. Напротив того, зная, что страждущие утешаются слышанием о страдавших уже (и, дознав, что и с другими прежде бывало то же, что теперь совершается с ними, научаются переносить сие терпеливо как убедившиеся, что другими перенесено это мужественно), Апостол решается объявить и то, что старался утаивать, и о преуспеяниях своих возвещает, и не надмевает ума видимыми похвалами, имеет же в виду единственно пользу многих, домогается всех соделать ревнителями добра и того достигнуть, чтобы в бедах за благочестие один соревновал другому.

Глава 13. Поэтому-то Павел, как будто человек велеречивый и славолюбивый, похваляясь, с великою свободою описывает свои подвиги, говоря: В трудех множае, в смертех многащи, во алчбе и жажди, в зиме и наготе, многократно в бедах, трищи палицами биен бых, единою каменьми наметан бых, трикраты корабль опровержеся, нощь и день во глубине сотворих (ср. 2 Кор. 11:23,27,25).

Так, ревнуя об истине, старается показать великие свои преуспеяния, чтобы трудолюбцы и имели ревность подражать ему, и, не достигая в меру оной добродетели и во многом оставаясь назади, умеряли мысль о себе самих. Ибо если сам он о тех, для кого было обязанностию состязаться с Павлом в добрых делах, говорит, что потрудился паче всех их (1 Кор. 15:10), то осмелится ли хвалиться с ним равночестием кто-либо из живущих ныне, когда для многих трудно не только сделать сие, но и поверить, что было сие совершено?

Якова ми быша, - говорит еще Павел, - во Антиохии, (и) во Иконии, якова изгнания приях, и от всех сих избавил есть Господь (ср. 2 Тим. 3:11); выражение избавил есть употребил он как приманку идти смело на опасности, чтобы каждый, ободряемый надеждою, что не злопостраждет в искушениях, благодушно встречал их и не ослабевал в деле, в Апостоле, уже избавленном от бед, усматривая достаточный залог того, что и сам он будет так же избавлен. И еще, нападая на тех, которые отрицают воскресение и говорят, что здешнее злострадание напрасно, потому что нет и времени, когда бы подвизавшимся насладиться за понесенные труды, Апостол говорит так: Аще (бо) по человеку со зверем боряхся в Ефесе, кая ми польза, аще мертвии не востают? (1 Кор. 15:32). Сим напоминанием о пакибытии мертвых показал он, что не напрасно подвизался, не вотще претерпел столько скорбей, но в надежде и чаянии воздаяния по воскресении страдал и терпел не без основательной причины, за временные скорби ожидая нескончаемого веселия.

Глава 14. Почему всем после себя дает прекрасное повеление, говоря: Доброе же творяще, да не стужаем си: во время бо свое пожнем, не ослабеюще (Гал. 6:9), - и надеждою собрать рукояти ободряет к трудам, необходимым при сеянии. И везде не престает преследовать страсть самомнения, чтобы и доброе совершалось и чтобы в добром не находило себе пищи высокомерие, которое всегда любит прививаться к оказываемым преуспеяниям, если не трезвятся ревнующие о сем делании.

Ибо Апостол (как своим ухищрением побудить слушающих к подражанию), будучи вынужден говорить о собственных своих преимуществах, такую похвалу себе наименовал безумием (ср. 2 Кор. 11:17) и повествованием о себе показал, сколько достойны соревнования дела, а тем, что похвалу сию укоризненно назвал безумием, воспретив велеречие о делах, так говоря, что задняя забывает, а в предняя простирается (ср. Флп. 3:13), дает то же самое наставление иным способом. Кто смотрит на то, что уже совершено, тот, обыкновенно, надмевается сим до безрассудства. А кто взирает на то, что остается еще совершить, тот необходимо бывает смирен и скромен, самым сильным побуждением к смиренномудрию имея неизвестность, достигнет ли, к чему стремится.

Посему, чтобы преуспевающие в добре были всегда скромных и некичливых о себе мыслей, Апостол советует взирать не на то, что сделано, но на то, сколько остается еще сделать, потому что ум, к сему устремленный и сокрушаемый заботливостию о том, что составляет предмет его ревности, не будет иметь и времени подумать о своих преуспеяниях и впасть в последующее за тем безумие. И тем, кто в таком состоянии духа, служат всегда Ангелы, спасая их от всякого посрамления; при тех Попечителем о всем для них потребном Владыка Бог, так что подвиг их совершается благоуспешно и без затруднения стремятся они к почести вышняго звания, не воспрещаемые развлечением в заботах о нуждах телесных.

Глава 15. Об Иакове. Ибо так по многим опытам сказал великий Иаков: Бог, Иже питает мя измлада. Ангел, иже мя избавляет от всех зол (ср. Быт. 48:15-16), испытав то и другое в Месопотамии, куда отправился с одним жезлом и откуда с великим имением возвратился домой, избавленный от всех зол, как сам говорит, споборением Божией силы. Когда, убоявшись угроз Исавовых, Иаков нашел спасение в бегстве и возвращался опять, боясь еще жестокосердого врага, - тогда, как сказуется, Бог не словом ободрял его к твердости в духе, как являлся вещавшим Аврааму и Иеремии, но в действительности самым делом внушал ему, что превзойдет он крепостию всякого вознамерившегося злоумышлять против него; и устрояет, что перед утром борется с ним Божественное видение в образе мужа, когда был он в бодрственном состоянии, видимо преодолеваемое в борьбе и уступающее ему мнимую победу после борьбы, чтобы, убежденный препобеждением явившейся ему и боровшейся с ним Силы, благодушно шел он против людей, в твердой уверенности, что превозможет всякое злоумышление.

А чтобы в этом смысле понял он домостроительство видения, при удалении говорит ему: Укрепился еси с Богом и с человеки силен будеши (Быт. 32:28), выражая сим: иди-де, смело надеясь на сию крепость; ибо кто из людей станет против силы, укрепившейся, чтобы бороться с Богом? Посему-то и твердый упованием Давид, когда преследовал его Авессалом с избранными воинами целого народа, с уверенностию сказал: Не убоюся от тем людий, окрест нападающих на мя (Пс. 3:7), зная, что охранение Божией силы могущественнее окружающих врагов; и еще говорит: В мире вкупе усну и почию, яко ты, Господи, единаго на уповании вселил мя еси (Пс. 4:9).

Ибо так укрепляем был упованием лучшего, что один не убоялся такого множества врагов и беззаботно лег и уснул, тогда как враги бодрствовали и тревожились заботою, как им, многим, одолеть одного. И весьма справедливо.

Глава 16. Ибо если, по сказанному, ополчится Ангел Господень окрест боящихся (Пс. 33:8), то для чего утруждают себя окружающие праведника, извне ничем не пользующегося, когда внутренне окружен он надежною стражею, возбраняющею внешние нападения? Чем отяготительна бедность для любомудрствующего и подвижника, у которого нет и заботы о хранении суетного и который, когда хочет, имеет у себя потребное, потому что вся тварь служит ему, как Владыке всего, и усердно приносит ему в дар желаемое, тогда как у наиболее гордящихся богатством недостает и самого потребного для необходимого пропитания? Какие богатства не истощались во время гладов, о которых повествуется в Божественном Писании?

Какие житницы не оскудели земными произведениями, когда пророческие уста привели в отвердение небо и облака, а вместе и целую землю? Жилы источников иссохли в самых сокровенностях своих, ни дождь, ни роса не падали сверху на землю; поля от долговременной засухи окаменели, не произращая более ни злака, ни травы, ни весенних цветов, когда горы и пропасти наполнились мертвыми телами скотов, зверей и птиц.

Жалка и бедственна была смерть постепенно увядающих, юных и старых, людей; неприятен и несносен вид уже умерших, потому что трупы гнили на улицах, источали кровавые капли и тягчайшею смерти делали жизнь для живых, которые не это только видели, но и страдания умирающих, матерей, оплакивающих любимых ими, в объятиях их борющихся со смертию, детей, сидящих подле отцов, и отцов подле детей, умирающих от недостатка пищи, друзей при последнем издыхании, возведших неподвижный взор к предстоящим друзьям и не получающих себе никакой пощады, когда, может быть, один кусок мог бы воззвать к жизни прерывающееся дыхание!

Столько-то нужда во время голода заставляет заботиться каждого больше о себе, нежели о других, и если тронутому страданием и имеющему еще у себя несколько пищи показывает жалкую гибель кончающегося, то он и воздыхает из сострадания об умирающем, и представляет собственную свою неизбежную потребность, и рассуждает, что необходимее приложить попечение о себе, нежели о ближнем. Имевшим у себя много золота что помогли тогда сокровищницы с деньгами, когда нигде не было в продаже хлеба? На что стали пригодны счеты на многие таланты серебра, брошенные по недостатку припасов? Ибо все это не утоляло голода, не могло уврачевать оскудения. Без дела оставалось искусство поваров; не на чем было показать свою опытность виночерпиям, прекратилась суетливость прочей прислуги, нечего стало делать хлебопекарям, не стало дела у приготовлявших медовые сласти, не при деле были лики поющих под свирель и гусли. Все они об одном горевали вместе, о недостатке, об одном воздыхали, об оскудении пищи. И в то же время какой вред причинило добровольное лишение себя веществ многоценных праведникам, которые везде, где хотели, находили готовую и безбедную трапезу!

Глава 17. Был тогда царь Ахав, были и пророки Илия и Елисей. Первый владел большим пространством земли, в сокровищницах его, как в царских, много было денег; у последних же вовсе ничего не было, ни крова, ни денег. Первый облекался в багряницу, и вокруг его было все царское убранство, а последние прикрывались милотью и не имели у себя ни одного служителя. И первый ходил по горам и долинам, отыскивая злаков, чтобы хотя травою утолить свой голод - последние, где застигало их время принятия пищи, там и находили в обилии приличные снеди: велели вдове принести им пищу и вдова, имея в доме одну горсть муки, несмотря на многих голодных детей, испекла из горсти опреснок и принесла им. Не было жатвы, но у них водонос стал гумном. Поле не засеяно, а им доставило муку; земля бесплодна, а в водоносе процвела нива; оскудели полные хлеба житницы, а горсть муки не оскудевала.

В пути находясь, они засыпали, и после сна Ангелы предлагали им необходимую пищу: хлеб и воду; лучше же сказать, уснув, пробуждаемы были Святыми Силами, как господа, приставленными на таковые потребы служителями приглашаемые на готовый пир. Вселялись они в пустыню, и вóроны приносили им из обитаемых мест хлеб утром, а вечером - мяса. Откуда же брали вóроны? Такую пищу и всегда, особливо же во время голода, нелегко доставать птицам, которым обычно довольствоваться ядением трупов и тех едва иметь в достатке к своему насыщению. И что всего удивительнее, при недостатке необходимого так щедро угощали они других, не о себе только заботясь в такое время, когда вскоре сделалось бы трудным или и вовсе невозможным добыть пищу, если и то, что пока оставалось, истребят другие; но они и на многих других щедро распростирали дар, будучи уверены, что, пока живы праведники, никогда не оскудеют дары благодати, которая благоискусна в снабжении подобными вещами и вменяет себе в долг, как оброк или дань, давать достойным нужное для тела.

Ибо Господь учит: Не пецытеся о сем, глаголюще: что ямы, или что пием, или чим одеждемся? весть бо Отец ваш Небесный, яко требуете сих всех (ср. Мф. 6:31-32) - и делающему доброе дает сие как долг, а не дар.

Глава 18. Ибо присовокупляет к сказанному: Достоин бо есть делатель пищи своея (Мф. 10:10). Пророки однажды напитали сто мужей, имея у себя десять только хлебов, которых по расчету мало было для насыщения такого числа и которые, однако же, насытили, засвидетельствовав о насыщении остатками. Ибо, когда служителю было сказано: "Предложи, предложи людем хлебы, да ядят" и он, обратив внимание более на вероятность дела, нежели на достоверность приказывающего, сказал: "Что дам сие такому числу людей?", тогда учредители пира, укрепляемые верою, прекрасно говорят: Даждь, да ядят, и останет. И ядоша, и оста по глаголу Господню (ср. 4 Цар. 4:42-44), чтобы чудо раба предварило и проложило путь к приятию Владычного чуда. Ибо образы истины всегда предваряют, заграждая уста неблагодарным иудеям, чтобы, когда вознамерятся клеветать о чудесах Господних, что они невероятны или невозможны, чудесами прежде бывшими принуждены были прекратить неблаговременное упорство и усрамились бесстыдно восставать на Владычное чудо, после того как предшественники их без противоречия приняли прообразования оного, на рабах совершившиеся.

Глава 19. О Сыне Приснодевы. Так иудеям, готовым возражать и соплетать благовидные несколько умствования против Рождения Девы, будто бы природа не может привести в состав зародыш плода без вложения оплодотворяющих семян, - не дозволяет сего земля, в начале бессеменно произрастившая всякого рода плоды: потому что в обоих случаях семенем было Божие Слово. Земле сказано: Да прорастит земля былие травное, сеющее семя по роду (Быт. 1:11); и повеление превратила она для себя в природу: немедленно, без всякой иной предшествующей причины, кроме Слова, произрастив плоды, какие извело повеление. И Дева, сказав: Како будет Мне сие, идеже мужа не знаю, - услышала: Дух Святый найдет на Тя, и сила Вышняго осенит Тя (Лк. 1:34-35); и без труда соделалось, что Слово - стало плотию (ср. Ин. 1:14) и глаголом создан Божий храм.

Так и Иона, после трехдневного пребывания в ките исшедший невредимым, заграждает уста иудеям, когда хотят утверждать, что Господне по трех днях Воскресение невозможно, уверяя их в подобном подобным и любителям споров не дозволяя бесстыдно восставать против нового чуда, возбраняя такое явное бесстыдство чудом древним.

Глава 20. Так, чтобы не сказали иудеи, будто бы чудо пяти хлебов, которыми насытились пять тысяч, невозможно, рабы предварительно напитали сто мужей десятью хлебами, пока малым чудом ручаясь за большее и показывая, что однажды сделавшееся возможным в малом виде возможно и в большем, потому что, когда нужно было напитать и большим малое и меньшим большее число, вещество одинаково было послушно умножающей благодати, действенность свою обнаруживающей для всех не количеством, но силою. Но довольно об иудейских прекословиях.

Пророки, напитавшие тогда десятью хлебами сто мужей, в другое время, когда голод был еще силен, велели служителям сварить в котле множество зелий. И как впоследствии варение оказалось крайне горьким на вкус, без сомнения, от примешанного к варению ядовитого зелия, что и дал разуметь сказавший: Смерть в конобе, человече Божий (4 Цар. 4:40), - повелевают вложить во все одну горсть муки, и что незадолго пред тем для утружденных казалось по причине горечи негодным в пищу, делают удобоснедным и весьма полезным к утолению голода изнемогших от скудости. О них-то прекрасно взывал песнописец Давид, говоря: Богатии обнищаша и взалкаша: взыскающии же Господа не лишатся всякаго блага (Пс. 33:11); и сказанное пред сим служит несомненным свидетельством и подтверждением истины слова сего.

И Господь сказал, запечатлевая сие: Воззрите на птицы небесныя, яко не сеют, ни жнут, ни собирают в житницы, и Отец ваш Небесный питает их. И о одежди что печетеся? Смотрите крин селных, како растут: не труждаются, ни прядут: глаголю же вам, яко ни Соломон во всей славе своей облечеся, яко един от сих (Мф. 6:26,28 и 29). Так из ежедневно видимого дает уразуметь, что возможно проводить жизнь беспечальную и безбедную. Ибо говорит: Ищите Царствия, и сия вся приложатся вам (ср. Лк. 12:31). И чтобы не подумал кто, будто бы один пустой гром слов и нечто похожее на суесловие в сказанном: Не пецытеся, что ясте, или что пиете, или во что облечетеся (ср. Мф. 6:25), Господь подтверждает совет Свой примером лилий и птиц (которые от промысла Всесовершенного приемлют: одни - благолепие одежды, а другие - пищу, снискиваемую без труда и заботы), а вместе напоминает нам о жизни, обетованной Адаму до преслушания, чтобы никто, взирая на настоящее злострадание при снискивании необходимого и не обращая внимания на питающихся без труда зверей, на жизнь пресмыкающихся и птиц, которые научают нас нелживости Узаконившего тогдашнюю жизнь, не смел не верить возможности обетования, что будет иметь пищу, не возделывая, как ныне, землю, не трудясь и безбедно.

Посему-то и растения, возделываемые руками человеческими, ежегодно посеваемые и орошаемые земледельцем, но при великом попечении едва достигающие желаемого совершенства, слабее диких былий, которые, произросши однажды, по Божию повелению, прозябают от прежних корней, питают рослые и всегда зеленеющие стебли в неопровержимое доказательство, что и наши насаждения для непреслушавших Бога могут процветать таким же образом и сами собою доставлять нам невозбранное наслаждение.

Глава 21. Посему Господь, вводя желающих в сию беспечальную жизнь, увещевает их делать добро и не заботиться о потребности телесной, говоря: Весть бо Отец ваш Небесный, яко требуете сих всех (Мф. 6:32); и: Достоин бо есть делатель пищи своея (Мф. 10:10); и не оставляет в этом никакого предлога к неверию, что делающий Божие дело возымеет нужду в чем-либо потребном. Как подвижник, вступивший в подвиг благочестия и каждый день подвизающийся законно, в оброк за настоящий век получает он от Подвигоположника пропитание для жизни во плоти и венцов чает по совершении поприща в Веке Будущем, ожидая, что глава будет украшена не оливковой, плющевой и лавровой ветвями, но диадемою благолепия и прекрасно сплетенным венцом славы и чести, как говорит Давид: Славою и честию венчал еси его (Пс. 8:6).

И в награду за все сие приимет Вечную Жизнь и наслаждение райскими утехами, ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша (1 Кор. 2:9). Ибо таково то, что уготовал Бог любящим Его, по преизбытку светлости, подлинно неизреченно, незримо и выше всякого помышления. Ибо, что великое и чудное ни постарался бы кто примыслить для наслаждения, без сомнения представится сие меньшим и гораздо низшим в сравнении с уготованным в наслаждение святым, потому что ум обык образовать в себе подобия познанного с помощию чувства. Желая же представить то, для чего образов не получил от чувств, составляет неопределенные облики, представляя в пустоте исчезающие и неосуществленные помышления, так что иногда появляется новый образ и уничтожает предшествовавший, потому что нет ясного образца, который бы мог остановить этот блуждающий образ.

Глава 22. Если данная в пустыне манна, и осязаемая, и видимая, оставляла место сомнению, что она такое, как не сравнимая по виду и качеству ни с чем из изведанного на опыте и производившая ощущение новое и отличное от всех обыкновенных, то может ли кто справедливо угадать и определить то, что в несравненной мере превосходит манну и выше всякого чувственного постижения, ожидающими же сего ныне познано будет тогда, когда опыт научит преимуществу сего наслаждения, ясно покажет, и как малы труды пред величием плода, и сколько встретившееся блаженство выше уповаемых наград? И никто из не радевших доныне о добре да не представляет мне в предлог, что для него прошло уже время, и да не удерживается от сего делания тем, что ему, как начинающему, поздно, трудно или и вовсе невозможно достигнуть совершенства добродетели. Правда, скажу это и я, поприще велико и длинно расстояние пути, ведущего к сему совершенству.

Но при неослабном тщании можно совершить оный скоро, даже опередить тех, которые с юного возраста вступили на сей путь и шествуют медленно, и настолько оставить их позади, насколько усердие поспешит поступить вперед, так что, пока мало успели пройти или и вовсе нимало не прошли с того места, на котором были настигнуты сии очень медленно и тихо движущие ноги свои, стремящийся к предположенному с быстротою птиц необходимо или бывает близко к цели, или совершенно достигает ее, подобно кораблю, который стремится прямо в пристань и несется на полных ветрилах, между тем как другие корабли, пустившись с того же места, по нерадению кормчих блуждают по морю, а недра ветрил часто бывают пусты от косвенных туда и сюда поворотов: потому что когда благоприятный ветер дует прямо с кормы вдоль корабля, если кормчий не хранит ветрил всегда полными и не держится одного направления с дуновением ветра, то необходимо ладия замедляет свой ход, постоянно уклоняясь и убегая от порывов гонящего ветра.

Глава 23. Посему прекрасно Павел совершающим течение на поприще возглашает, взывая: Тако тецыте, да постигнете (1 Кор. 9:24), а сим повелевает так усиливать скорость и стеснительность времени преодолевать самым напряженным стремлением, чтобы путь, требующий долгого времени, при неослабном и постоянном тщании бегущего совершаем был как можно скорее. Сию-то долготу пути усмотрев, быстротечный Давид, сказавший: Путь заповедий Твоих текох (Пс. 118:32), просил и умолял Бога сделать ему известным, сколько времени остается ему для жизни и достаточно ли ему оного к достижению желаемого.

Ибо говорит: Скажи ми, Господи, кончину мою и число дний моих, кое есть, да разумею, что лишаюся аз (Пс. 38:5). Потом уразумев, что остался он далеко позади и остающееся время жизни его несоразмерно с тем, что впереди, хотя бы от первой преграды до конца поприща, не переводя дыхания понесся он по воздуху, и, отчаиваясь в быстроте ног своих, вступает в состязание с птицами и природами высокопарящими, и говорит: Кто даст ми криле яко голубине? и полещу, и почию (Пс. 54:7). Так, сколько можно было гадать, соразмеряя время с расстоянием, Давид познал, что один только способ достигнуть ему цели: поднявшись ввысь на высоту доброго жития и окрылившись рачительностию, перелететь разделяющее пространство и таким образом коснуться желаемого предела совершенства.

Страница сгенерирована за 0.28 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com