Струве Н. А. Соловецкие епископы и декларация митрополита Сергия 1927 г.

Разбивка страниц настоящей электронной статьи соответствует оригиналу.

Никита СТРУВЕ

СОЛОВЕЦКИЕ ЕПИСКОПЫ И ДЕКЛАРАЦИЯ
МИТРОПОЛИТА СЕРГИЯ 1927 г.

[Архиепископ Иларион (Троицкий). Письмо от июля 1928 г.   209 стр.]

[Архиепископ Иларион (Троицкий). Письмо от июля 1928 г.   210 стр.]

В недавнем послании Архиерейского Синода Русской Православной Церкви заграницей* приводится ряд аргументов, которые не позволяют Синоду положительно ответить на призыв Московской Патриархии к юбилею 1000-летия крещения Руси воссоединиться с Матерью-Церковью. Не входя в проблематику по существу,** мы хотели бы коснуться одного исторического вопроса, а именно отношения соловецких епископов к декларации лояльности митр. Сергия.

Справедливо отмечая, что «декларация митр. Сергия 1927 г. о тожестве интересов Церкви и безбожного государства до сих пор лишает патриархию свободы» (но не только декларация, а создавшееся десятилетиями зависимое положение), члены Зарубежного Синода пишут: «Мы знаем о том, что декларация эта не была принята в свое время на родине большинством иерархов-исповедников, верным им клиром и паствою, в силу чего все они окончили жизнь мученически в страшных лагерях смерти. Находясь еще в Соловецком лагере, эти исповедники, обреченные на смерть, обратились к советскому правительству с памятной запиской...»

К сожалению, в этих словах все, или почти все, исторически неточно. И последовательность событий, и сделанные из них выводы изложены неправильно. У неискушенного читателя создается впечатление, что большинство исповедников, находившихся в Соловецком лагере и подписавших Обращение 1926 г., затем, в 1927 г., будучи в лагере или на свободе, не приняли декларации митр. Сергия, за что поплатились жизнью. Но эта лубочная картина совершенно не соответствует исторической истине,

*) См. «Русскую Мысль», №3711 от 12. 2. 1988 г.

**) Но все же нам трудно обойти молчанием «филетическую ересь», содержащуюся в этом послании: «Мы, живя вне пределов родины, не отказались от имени русского, не искали чужих омофоров». Как будто в единой Православной Церкви может быть чужой омофор!

207

Обращение Соловецких епископов к Советскому правительству было составлено в мае 1926 г., по инициативе епископа Илариона Троицкого,* совместно с проф. И. Поповым, и одобрено, насколько известно, всеми соловецкими святителями-узниками.** В то же самое время, в июне 1926 г., митр. Сергий составил и разослал проект декларации, очень близкой по духу к Соловецкому обращению: лояльность Советской власти, несовместимость христианства и марксизма, полное отделение Церкви от государства, отмежевание от эмигрантского политиканства. Послание митр. Сергия — как бы сокращенный вариант Соловецкого обращения и свидетельствует о полнейшем единстве в то время между соловецкими узниками и тогдашним заместителем сосланного на остров Хэ местоблюстителя патриаршего престола митр. Петра.

Как Соловецкое обращение, так и первый вариант декларации митр. Сергия советскую власть не удовлетворили. Вероятно, из Ц. Ц. К. никакого ответа не последовало. Митр. Сергий был в то время под арестом в Нижнем Новгороде, и вышел из тюрьмы в 1927 г. только благодаря новой декларации, составленной им с целью получить легализацию церковного управления (необходимую и по существу, и для борьбы с обновленцами). В ней митр. Сергий пошел на дальнейшие уступки. Пресловутая фраза: «Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой — наши радости и успехи, а неудачи — наши неудачи», — ставила Церковь в союзно-подчиненное отношение к государству в тот момент, когда оно проводило политику полного ее разрушения.

Вследствие этой декларации, но иногда и по мотивам побочным, личного характера (перемещение епископа с одной кафедры на другую, когда власти отказывали данному епископу в прописке), в Церкви произошел новый раскол. Несколько иерархов, во главе с митр. Ростовским Иосифом (назначенный на Ленинградскую кафедру, он был перемещен в Одессу, куда отказался

*) Выдающийся богослов, в 1917 г. исполнял должность ректора Московской духовной академии.

**) В имеющейся в нашем архиве машинописной копии, присланной на Запад тогда же из Москвы, есть характерная «историческая» приписка карандашом: «Это инициатива еп. Илариона. Ответа из Ц. И. К. еще нет. Если будем знать, какой ответ получен, сообщим. Η.».

208

поехать) и еп. Гдовским Дмитрием, откололись от митр. Сергия. Но это отнюдь не были Соловецкие епископы и ни о каком большинстве говорить не приходится: всего пошедших за митр. Иосифом насчитывалось от 8 до 12 епископов, к которым можно присоединить еще десяток других иерархов, не признавших, в личном порядке, действия митр. Сергия, в то время как с 1927 г. по 1940 г. погибло в лагерях и ссылках более 200 епископов, оставшихся верными митр. Сергию. Соловецкие епископы, все за исключением одного (en. Прилукского, Василия Зеленцова), решили не раздирать хитон церковный и не порвали отношений с заместителем местоблюстителя. Точно известны имена некоторых соловецких епископов, стоявших на страже церковного единства: тот же еп. Иларион Троицкий, автор соловецкого обращения, архиеп. Прокопий Титов, архиеп. Амвросий Полянский, архиеп. Евгений Зернов, архиеп. Петр Зверев, еп. Глеб Покровский, еп. Мануил Лемешевский и др. За исключением еп. Мануила, отсидевшего в общей сложности четверть века, но умершего на свободе в сане митр. Куйбышевского, все вышеуказанные епископы погибли мученической смертью. К епископам в поддержке митр. Сергия присоединились некоторые священники, в частности прот. Иоанн Шестов (из Оренбурга) и проф. Иван Васильевич Попов (соавтор Соловецкого послания).

Нового коллективного обращения соловецкие епископы не составили. Но сохранилось два письма еп. Илариона Троицкого от июля 1928 г. (за год до смерти от сыпного тифа в ленинградской пересыльной тюрьме), в которых он недвусмысленно осуждает новое (после обновленцев) разделение в Церкви и личные действия митр. Иосифа. Приводим здесь эти два документа, никогда еще не печатавшиеся целиком:

«Что реку о сем. А то, что всем отделяющимся я до крайней степени не сочувствую. Считаю их дело совершенно неосновательным, вздорным и крайне вредным. Не напрасно каноны 13-15 Двукр. Собора определяют черту, после которой отделение даже похвально, а до этой черты отделение есть церковное преступление. А по условиям текущего момента преступление весьма тяжкое. То или другое административное распоряжение, хотя и явно ошибочное, вовсе не есть «казус белли». Точно также и все касающееся внешнего права Церкви (т. е. касающееся отношения к государственной политике и под.) никогда не должно быть предметом раздора. Я ровно ничего не вижу в действиях митр. Сергия и Си-

209

нода его, что бы превосходило меру снисхождения или терпения. Ну, а возьмите деятельность хотя бы Синода с 1921 по 1927 г. Там, пожалуй, было больше сомнительного, и однако ведь не отделялись. А теперь будто смысл потеряли, удивительно, ничему не научились за последние годы, а пора бы, давно пора бы...

Утверждаются часто на бабьих баснях... Что поделаешь. Ухищрения беса весьма разнообразны. А главное, есть терциус гаудеюс, и ему-то все будто подрядились доставлять всякое утешение. Да, не имеем мы культуры и дисциплины. Это большая беда ...»

«Открыточку Вашу получил. Рад, что письмо мое Вы получили, которое долго ждали, но только что не по моей вине долго дождаться не могли. Больше тут Ваши приятели виноваты, которые совсем нехорошо поступают, что хоть не пиши совсем. Ну, еще какие письма получил, то скажу так. Везде писаны пустяки, кто напротив пишет. Какую штуку выдумали. Он мол отступник. И как пишут, будто без ума они. Сами в яму попадают и за собой других тащат. А Осиповы* письма уж очень не понравились. Будто и не он пишет вовсе. У него будто злоба какая. И самый главный грех тот, что его на другую должность перевели. Значит и отступник. Это глупость. Что и других переводят, так что ж делать, поневоле делают, как им жить дома нельзя. Допрежде по каким пустякам должность меняли и еще рады были, а теперь заскандалили. А теперь для пользы дела, не по интересу какому. Лучше дома жить, это зависит. С ним ничего не поделаешь, хоть об стенку лбом бейся, все то же будет. Значит ругаются по пустякам и зря, вред себе и другим делают. Так-то, дорогой мой»

Итак, можно с полной уверенностью сказать, что огромное большинство всего епископата и, в частности, соловецких епископов, не согласились пойти на разрыв с митр. Сергием, хотя вряд ли его декларация пришлась им по душе.

В области вероучительной большинство не считается критерием истины. Христианство — меньшинство на земном шаре, православие — меньшинство в христианском мире. Были времена в церковной истории, когда истина исповедовалась меньшинством в Церкви, или, как после Флорентийской Унии, всего лишь одним епископом (Марком Ефесским). Синод Зарубежной Церкви понимает, что в данном случае (отношение к Московской Патриархии) речь идет не о вероучении, а о вопросе порядка нравственно-

*) Речь идет здесь о митр. Иосифе (Петровых).

210

канонического, где «большинство» придает решению нравственную силу, потому, вероятно, к нему и апеллирует.

Исторические факты лишают Зарубежную юрисдикцию одного из излюбленных ею аргументов в пользу ее независимости («мы были на стороне большинства исповедников»). Но они отягчают грех иерархов Московской патриархии, замалчивающих мученическую кончину своих же епископов, пострадавших за веру, а не за неприятие советской власти: солидарность с митр. Сергием обеляет исповедников от всякой тени политической вины.

211