В послании далее сообщается верующим о том, что патриархия обратилась к зарубежному духовенству с требованием «дать письменное обязательство в полной лояльности к Советскому правительству во всей своей общественной деятельности» и что не давшие такого обязательства «будут исключены из состава клира, подведомственного Московской Патриархии».

Послание, в заключительной части, говорит о подготовке второго Поместного Собора, «который изберет нам уже не временное, а постоянное центральное церковное управление» и выражают убеждение, что будущий Собор, «разрешив многие наболевшие вопросы нашей внутренней церковной жизни, в то же время своим соборным разумом и голосом, даст окончательное одобрение и предпринятому нами делу, установления, правильных отношений нашей Церкви к Советскому правительству».

Кроме митрополита Сергия послание от 29 июля 1927 г. было подписано митрополитом Серафимом Тверским, архиепископами Сильвестром Вологодским, Алексием Хутынским (нынешним патриархом), Анатолием Самарским, Павлом Вятским, Филиппом Звенигородским, епископами Константином Сумским и Сергием Серпуховским, впоследствии экзархом Прибалтики.

Реакция клира и мирян на послание митрополита Сергия не могла быть однообразной.

Многим исповедникам Православия, подвергавшимся гонениям и заключению за открытое исповедание своей веры, декларация лояльности к советской власти казалась изменой Православию, глумлением над памятью мучеников, кощунством.

Другие видели в изменении политического курса митрополита Сергия акт малодушия, предпринятый, с одной стороны, под прямым воздействием советских органов террора, с другой стороны — в результате отсутствия достаточно сильной веры в неодолимость Церкви, «отнюдь «способной не только жить, но и побеждать, уйдя в катакомбы и подвергаясь преследованиям.

Третьи, наконец, восприняли послание митрополита Сергия, как акт церковной мудрости и большой политической дальнозоркости, как указание верующим того единственного пути, идя по которому «еще можно будет бороться за сохранение не только отдельных подпольных очагов Церкви, но и настоящей церковной организации, способной даже в советских условиях открыто проповедовать Слово Божие русскому народу.

Естественно, однако, что мысль о полной лояльности к советской власти, а тем более некоторые формулировки: послания, всеми, вероятно, верующими и представителями духовенства воспринимались, как лживые и унизительные для Церкви, как документ капитуляции перед властью.

Заключенные соловецкие епископы, во главе с архиепископом Илларионом, обратились к верующим с «Открытым письмом» от 27 сентября 1927 г., в «котором они писали: «В задачу настоящего правительства входит искоренение религии, но успехи его в этом направлении Церковь не может признать своими успехами... За последнее время не было ни одного судебного процесса, на котором были бы доказаны политические преступления, клира. Несмотря на это, многочисленные епископы и священники томятся в тюрьмах, ссылках и на принудительных работах. Они попали сюда не в судебном, а в административном порядке, и не за политические преступления, а за свою чисто церковную деятельность, борьбу с обновленчеством, или по причинам, часто неизвестным самим пострадавшим. Настоящей же причиной борьбы служит задача искоренения религии, которую ставит себе правительство».

Старейший иерарх и первый кандидат в местоблюстители патриаршего престола, митрополит Кирилл Казанский и Свияжский, из енисейской ссылки призывал митрополита Сергия покинуть путь, на который тот вступил. Митрополиты Агафангел Ярославский и Иосиф Петроградский и архиепископ Серафим Углицкий (заместители митрополита Петра, а первый из них и патриарха Тихона), епископы Варлаам

Пермский и Евгений Ростовский совместно делают митрополиту Сергию заявление: «Мы всегда были, есть и будем лояльны и послушны гражданским властям, но, это не имеет ничего общего с навязываемым Вами политиканством и заигрыванием и не обязывает к отказу от прав свободного устроения внутренней религиозной жизни церковного общества».

Епископ Глуховокий Дамаскин пишет митрополиту Сергию летом 1927 г.: «... Грех Ваш против внутренней правды церковной, против евангельского завета — безбоязненно исповедовать истину, против долга Вашего, как предстоятеля Церкви. И все это из-за убогих человеческих соображений, из-за призрачных льгот от врагов Церкви. Грех Ваш еще — внутренняя неправда самой декларации. Наиболее очевидный грех — это принижение авторитета церковной иерархии в сознании верующих, произведенное декларацией. Как высоко вознесен был авторитет наших архипастырей, когда они спокойно шли на испытания, и верующие массы чувствовали в них свою опору. Чувствовалось тогда, что мы уже почти победили и страданиями своими завоевали себе свободу своего церковного бытия, даже среди советской культуры».

Епископы Дмитрий Гдовский, Сергий Нарвский, архиепископ Пахомий Черниговский, епископ Василий Прилукский, Виктор Глазовский и многие другие шлют митрополиту Сергию увещевания отказаться от своей новой политической линии. Обращается к нему петроградское духовенство, серпуховское, украинское.

Митрополит Сергий отвечает 31 декабря 1927 г. большим посланием, в котором описывает положение, создавшееся к моменту подписания им декларации лояльности: «Расстройство церковных дел дошло до последнего предела и церковный корабль почти не имел управления, центр был мало осведомлен о жизни епархий, а епархии часто лишь по слухам: знали о центре. Какая благоприятная почва для распространения всяких басен, намеренных обманов, пагубных заблуждений и всякого самочиния. Только сознание служебного долга перед Святой Церковью не позволило нам. подобно другим, уклониться от выпавшего на нашу долю тяжелого жребия». Верующие призываются к преодолению церковной разрухи, для чего (необходимо взаимное доверие: «Да не смущается сердце ваше. Будьте уверены, что мы действуем с ясным сознанием всей ответственности нашей

перед Богом и перед; церковью ... Мы ясно к определенно выразили нашу волю быть православными и от этого своего решения мы ни на йоту не отступили и, Богу споспешествующу, не отступим и впредь.., Каноны нашей Церкви оправдывают разрыв со своим законным епископом или патриархом только в одном случае: когда он уже осужден Собором или когда он начнет всенародно проповедовать заведомую ересь, тоже уже осужденную Собором. Во всех остальных случаях скорее спасется тот, кто останется в союзе с законной церковной властью, ожидая разрешения своих недоумений на Соборе, чем тот, кто, восхитив себе соборный суд, объявит эту власть безблагодатной и порвет общение с нею».

В особом письме петроградскому духовенству митрополит Сергий призывает «пожертвовать личными чувствами во имя блага общецерковного», митрополиту Агафангелу пишет: «Веры святой мы не предаем…, останьтесь с нами и своим авторитетным именем и Своим мудрым советом поддержите нас». С тем же призывом обращается и к Киевскому митрополиту Михаилу: «Порвать со мною можно только при наличии нарушения веры и канонов. То, что я избрал путь церковной политики, кому-нибудь не кажущийся наилучшим, отнюдь не оправдывает разрыва со мною общения».

После этого ряд епископов заявил о своем разрыве с митрополитом Сергием, в том числе митрополит Петроградский Иосиф и епископ Гдовский Димитрий. Следует, однако, заметить, что взаимоотношения митрополита Иосифа с московской церковной властью осложнялись и иными обстоятельствами, не имевшими столь принципиального значения.

Другие епископы, и таких, по-видимому было абсолютное большинство, опасаясь нарушить, в условиях гонений, единство Церкви, не порвали общения с митрополитом Сергием, согласившись ждать соборного решения, когда оно станет возможным. По свидетельству епископа Василия Рязанского, именно такую позицию занял и митрополит Петр Крутицкий, с которым он был вместе в ссылке на о. Хэ.

Соловецкие епископы, через архиепископа Ювеналия Курского, также заявили о сохранении общения с митрополитом Сергием.

Митрополит Агафангел со своими викариями писал: «Принципиально власть Вашу, как заместителя, не отрицаем: распоряжения заместителя, смущающие совесть и, по нашему убеждению, нарушающие церковные каноны, в си-

лу создавшихся обстоятельств на месте, исполнять не могли и не можем».

Митрополиты же Михаил Киевский, Никандр, Арсений и многие другие архиепископы и епископы на воле и в ссылках — солидаризировались с курсом митрополита Сергия.

Отказавшиеся от общения (кроме упомянутых выше: митрополит Кирилл Казанский, архиепископ Серафим Углицкий, архиепископ Варлаам Псковский и епископы Виктор Вотский, Сергий Нарвский, Иерофей Никольский, Евгений Ростовский и Алексий Козловский) были митрополитом Сергием запрещены в священнослужении. Некоторые из них впоследствии подверглись репрессиям со стороны органов советской власти.

Наряду с ними репрессиям власти, однако, подвергались и епископы, проявившие полную лояльность к новому политическому курсу митрополита. Когда в 1943 г. советская власть разрешила митрополиту Сергию собрать Собор епископов для избрания его патриархом, то ему удалось собрать всего лишь 18 архиереев, в то время, как «на покое», т. е. в ссылке или заключении, в этот момент находилось, вероятно, не менее 100 русских епископов.

Конечно, Собор 1943 г. не был свободным, не был правомочным голосом Русской Церкви. Как мы видели из приведенных выше цитат, епископат, по крайней мере в первые годы ««нового курса», более чем осторожно относился к политике митрополита Сергия и на свободном Поместном Соборе это не могло бы остаться без отражения. С уверенностью можно сказать, что многие русские епископы с большей готовностью пошли бы за митрополитом Сергием по иному пути — по пути исповедничества и мученичества. Для очень, многих, если не для большинства, на этот путь встать было бы легче, чем на путь политической борьбы за сохранение церковных позиций в условиях большевистского государства.

Но епископат — еще не вся Церковь. И недостаточно показать, что большинство епископов противилось новому курсу митрополита Сергия, чтобы иметь основание утверждать, что за ним не пошла вея Русская Церковь.

В условиях террора и гонений широкие круги духовенства и верующих мирян в еще большей степени, чем в обычные времена, становятся носителями церковной и исторической правды.

Епископат выступает «лично», он персонально известен советским органам террора, Епископы могут быть истреблены или подвергнуться «специальной обработке», в результате которой хотя бы часть их всегда займет желательную для советской власти позицию. Но далеко не в той же мере может советский аппарат поработить своей воле «безличные», широкие «массы» верующих. «Массы» в гораздо меньшей степени, чем отдельные личности, поддаются давлению и указке «органов». Яркий пример, доказывающий это положение мы уже приводили, говоря о «Живой церкви». Не епископы спасли тогда Русскую Церковь от «обновленчества», а церковный народ. Многих епископов власть сумела тогда заставить пойти в «Живую церковь», но они оказались «генералами без армии». Можно было отнять у «тихоновцев» почти все храмы и передать их «живцам», но никто не смог заставить верующих ходить в эти храмы. Церковный народ пошел за патриархом Тихоном и вместе с ним отстоял Церковь.

Как же отнесся церковный народ к «новому курсу» митрополита Сергия? Как нам кажется, есть основания утверждать, что широкие крути верующих декларацию лояльности восприняли с горестью, приняли ее как тяжкую необходимость, как «дань кесарю», но в подавляющем большинстве своем не отшатнулись от митрополита Сергия, а пошли по тому же пути формальной локальности, по которому пошел митрополит, и стали по-прежнему бороться за свои храмы, за сохранение в них богослужений, за спасение жизни заключенного духовенства и «церковников», за поддержание последних открытых очагов веры на Руси.

Дальнейшие события показали, что, по сути дела, никакого «компромисса» между Церковью и властью не состоялось. Церковь подчинилась требованиям власти — подписав декларацию о лояльности и согласившись на вмешательство советской власти в административную жизнь Церкви, но взамен получила только сохранение того отношения к ней со стороны власти, какое существовало и до подписания декларации. Гонения на Церковь продолжались в тех же фор-

мах и в том же объеме и разве только не усиливались — это и была «уступка», на которую пошли большевики.

Как протекала и после «декларации» борьба советской власти с Церковью, об этом свидетельствует цитируемый ниже документ: «Заявление заместителя местоблюстителя патриаршего престола митрополита Сергия на имя правительственного уполномоченного по церковным делам, Смидовича»

Цитируем заявление по французскому переводу, опубликованному в книге Поля Андерсона ⁴). Заявление митрополита Сергия датировано 19 февраля 1930 г. и содержит следующие характерные пункты (обратный перевод с французского):

«1. Налоги на недвижимость, тяжким бременем ложащиеся особенно на деревенские храмы, подчас бывают столь высокими, что лишают общины возможности пользоваться храмами. Необходимо снизить налоговое обложение церквей (нельзя их рассматривать, как недвижимость, приносящую доход!) и изменить соответствующие налоговые ставки,

2. Взимание авторских гонораров в пользу Союза писателей и композиторов должно быть ограничено законом. Гонорары могут отчислиться только за исполнение в церкви национализированных музыкальных произведений или произведений, принадлежащих определенному лицу, но не за церковное пение вообще, особенно при совершении богослужений. Нельзя духовенство, совершающее богослужение, приравнивать к артистам, исполняющим музыкальные произведения. Следовательно, нельзя требовать от церквей уплаты 5% всех доходов притча, т. е. всех сумм, поступающих за совершение духовенством богослужений в храме или треб вне его.

3. Необходимо прекратить взимание премий за страхование певчих, отмененное в 1929 г., премий, тем не менее взыскиваемых за все истекшие годы, в течение которых они не были уплачены (иногда с 1922 г.), и достигших, с процентами на них, подчас крупных сумм (более 4.000 рублей).

4. Следует освободить церкви от уплаты налогов на различные сельско-хозяйственные продукты (хлеб, зерно, шерсть и т. д.) а также от особых сельскохозяйственных обложений: на тракторы, на индустриализацию, на государственные займы и т. д. Принимая во внимание, что церкви не обладают земельной собственностью, эти налоги ложатся на членов религиозных обществ и составляют добавочный вид налогов на веру, налагаемый на верующих сверх обычных налогов, которые они платят наряду со всеми прочими гражданами.

5. Инструкция Наркомфина от 5 января 1930 г. (№ 195), (согласно которой неуплата налогов церковью не может караться штрафом или конфискацией частного имущества членов приходских советов, должна быть распространена и на случай неуплаты налогов на церковную недвижимость, авторских отчислений и т. д.

6. Необходимо разъяснить, что «члены церковных советов, церковные старосты и прочие служители приходов, не должны приравниваться к кулакам и подвергаться, на этом основании, особо высокому налогообложению.

7. Следует разъяснить представителям судебного ведомства на местах, что они не должны отказывать православным общинам и духовенству в законной защите, в случаях, когда их жалобы направлены против правонарушений со стороны представителей властей или организаций.

8. Следует принять за правило, что решающим фактором при рассмотрении вопросов о закрытии храмов должны считать не ходатайства неверующих или отсутствие верующих, имеющих право использовать данное здание; следует принять за правило, что церковь, покинутая одной православной общиной, может быть предоставлена лишь в распоряжение другой православной же общины и что в случаях закрытия церквей (вне зависимости от причин этих мероприятий), члены общины сохраняют за «собой право приглашать священников для совершении треб всякого рода на дому,

9. Следует опубликовать разъяснения к вступившему в силу декрету Совета Народных Комиссаров от 8 апреля 1929 г., касающемуся религиозных сообществ, а также к инструкции от 1 октября и другим распоряжениям, касающимся того, же вопроса, поскольку имеют место случаи отказа властей на местах от принятия прошений о легализации религиозных сообществ и даже запрещения подачи прошений о легализации, в то время, как закон ясно определяет дату 1 мая 1930 г., как крайний срок для перерегистрации всех религиозных сообществ, намеревающихся продолжать свою деятельность,

10. Нужды духовенства. Поскольку служители культа не пользуются наемной рабочей силой, их следует регистрировать, как лиц свободной профессии, а не как нетрудящихся и, во всяком случае, не как кулаков,

11. Суммы налогов не должны «устанавливаться произвольно и превышать, как это иногда имеет место, средств облагаемых. (Например, епископу Зиновию Зарубину было предложено уплатить 10.300 руб. с обязательством уплатить «сверх того 7.000 руб. в счет следующего года). Духовенство должно облагаться налогами наряду с лицами свободных «профессий.

12. Местные власти в деревне должны получить указания, точно определяющие пределы и сроки взимания местных податей и налогов, которым духовенство подлежит, не принадлежа к кулакам.

13. Служители культа не занимаются ни сельским хозяйством, ни скотоводством, ни охотой и т. п., а потому не должны облагаться налогами на такие продукты, как хлеб, зерно, шерсть, мясо, дичь и т. д. Бывают случаи, когда уплаты этих налогов требуют в течение 24 часов.

14. В случаях наложения ареста на имущество служителей культа за неуплату налогов, следует сохранять за ними права на минимум обстановки, одежды и обуви.

16. При привлечении служителей культа к обязательным работам, следует, при установлении объема работ, сохранять разумные границы. В деревне Люк, Вотской области, например, священнику было предписано срубить, распилить и перевезти 200 саж. дров. Следует считаться с возрастом и состоянием здоровья лиц, привлекаемых к работе.

16. Нельзя служителей культа лишать возможности жить в пределах своей общины и вблизи церкви также и в деревнях, превращенных в колхозы, Нельзя облагать более высокими налогами лиц, сдающих комнаты священнослужителям.

17. Следует разрешить детям духовенства посещать школы 1-й и 2-й ступени, а также не исключать, на основании их происхождения, студентов, числившихся в университетах осенью 1920 г. Уже исключенным следует дать возможность возобновить и закончить свое образование.

18. Желательно, чтобы профессиональные певчие или любители, состоящие членами РАБИС или других профессиональных объединений и участвующие в церковных хорах, чтобы иметь добавочный заработок, не исключались на этом основании из РАБИС или других объединений.

19. Летом 1929 г. был поднят вопрос об открытии в Ленинграде высших богословских курсов православной Патриаршей Церкви. Крайне желательно получить соответствующее разрешение, хотя бы для соблюдения равноправия нашей Церкви с Живой церковью, имеющей академию.

20. Уже в течение продолжительного времени Патриархия испытывает необходимость в издании периодического печатного органа, хотя бы ежемесячного бюллетеня для опубликования распоряжений, пастырских посланий и т. д. центральных церковных властей, катающихся Церкви в целом.

21. Ввиду проводящейся в прессе кампании с требованиями пересмотра Конституции СССР с целью запрета всяческой ре-

лигиозной пропаганды и ограничения церковной деятельности ⁵), мы просим защиты и сохранения прав, дарованных Православной Церкви действующими; законами СССР.»

Трудно представить себе документ, более убедительно показывающий бесправие и беззащитность Русской Церкви уже после подписания унизительной декларации 1927 г. Дополним эту картину свидетельством наиболее компетентного, по нашему мнению, лица в этом вопросе — православного епископа, в те годы выполнявшего функции секретаря Синода Московской Патриархии, епископа Сергия Серпуховского, а впоследствии -митрополита Виленского и Литовского, патриаршего экзарха присоединенной к СССР Прибалтики. 22 июня 1941 г. застало митрополита Сергия в Риге. Он отказался от эвакуации вглубь СССР и остался на своем посту при приближении немцев, отстаивая перед оккупационными властями не только интересы своего экзархата, но и всего русского населении Прибалтики, Литвы и занятых немцами северно-русских областей. Отличаясь не только независимостью своих суждений, но и значительной политической мудростью, живым чувством патриотизма и большой энергией, митрополит Сергий приобрел исключительную популярность среди русского населения и показался «опасным» органам Гестапо... Митрополит весной 1942 г. был убит подосланными убийцами во время поездки на автомобиле по своей епархии. Приводимые нами свидетельства покойного митрополита заимствованы из одной из его статей, напечатанных в Прибалтике во время немецкой оккупации, и впоследствии перепечатанной в одной из русско-американских газет⁶).

Описывая положение Церкви в СССР до войны 1941 г., митрополит Сергий предупреждает, что пишет лишь о том, что ему известно по собственному опыту довоенных лет, но что он не сомневается, «что если в положении Церкви и произошли какие-то перемены, то, со стороны большевиков, они являются лишь новой симуляцией, новой формой злостного обмана, которым большевики всегда окутывали свое отношение к Церкви. По существу же ее положение не могло измениться и, конечно, не изменится, пока в России владычествуют большевики».

О положении Церкви в предвоенные годы в СССР митрополит Сергий пишет:

«Особые усилия большевизм приложил к тому, чтобы разрушить внутреннюю организацию Церкви, для этого он, прежде всего, поставил ее в положение организации нелегальной, государственно непризнанной. Поместная Церковь, ее каноническое устройство, ее иерархия, ее органы, ее вчлененность в Церковь Вселенскую, ее подразделения на епархии, благочиния, приходы, — все это понятия не известные советским законам, ссылаться на которые в сношениях с советской властью юридически не позволительно и практически бесполезно.

Легально существуют в Советском Союзе только т. н. «двадцатки», заведующие отдельными храмами, да еще Патриархия, подчиняться которой это «двадцатки» отнюдь не обязаны...

... Что такое «двадцатка»? Это двадцать граждан или гражданок, в распоряжение и под личную ответственность которых государство на крайне тяжелых условиях, временно передает национализованный храм для устройства в нем общественных богослужений. Осуществляемое в таком порядке открытие храма зависит от местной «комиссии по вопросом культов». От нее же зависит в любой момент закрыть храм, изъяв таковой из распоряжения соответственной двадцатки. Равным образом, комиссия может, не закрывая храма, передать его из ведения одной двадцатки в ведение другой хотя бы и не принадлежащей к тому же вероисповеданию...

... В состав комиссии культов вводятся почти исключительно партийцы, состоящие в «Союзе безбожников»… Комиссия ведет регистрацию всего местного духовенства... По советским законам, право священнодействовать предоставляется только священнослужителям, зарегистрированным в соответственной комиссии культов, причем они могут осуществлять это право исключительно в том храме, в священнослужители которого их эта комиссия зачислила.,.

... В состав двадцатки непременно вводятся советские агенты, которые и доносят своему начальству обо всем, что творится в храме...

... Храм должен содержаться двадцаткой в исправности и подлежит закрытию, если власти найдут, что он не ремонтируется должным образом. Это всегда дает властям возможность, составив для видимости соответственный официальный акт, закрыть храм под тем предлогом, что он, якобы, грозит обрушиться на посетителей.

... Использование храма для богослужений рассматривается по существу, как доходное предприятие двадцатой, как извлечение ею и духовенством предосудительной выгоды из «религиозных предрассудков» населения, или лучше сказать, как своего рода постыдный промысел, который государство признает временно нужным терпеть. Но, оказывая такую снисходительность укоренившемуся «пороку религиозности», государство стремится обезвредить его хотя бы в материальном отношении

и потому взыскивает с храма, или, точнее говоря, с двадцатки, огромный налог, долженствующий поглотить весь чистый доход этого «религиозного предприятия». Размер налога определяется вполне произвольно, причем просрочка в его уплате влечет за тобой закрытие храма... Большинство храмов было закрыто именно таким способом.

Столь же непомерные, произвольно исчисляемые налоги взыскиваются со священнослужителей… Произвольно повышая ставку налога, можно каждого священнослужителя, как бы верующие ему ни помогали, довести до того, что он окажется не в состоянии уплатить налоги... В большинстве случаев власти именно таким образом избавляются от наиболее популярных и авторитетных священнослужителей, отказывающихся идти к ним в услужение и вместо с тем столь осторожных, что сказывается невозможным, хотя бы с тенью правдоподобия, предъявить, им какое-либо политическое обвинение...

... Тайное священнодействие сопряжено... с большим риском. Изъятый из регистрационного списка священнослужитель оказывается в невозможности продолжать свое священнослужение и лишается средств пропитания. Найти другую работу ему трудно, потому что он считается социально опороченным своей принадлежностью к духовенству. Эта опороченность распространяется и на его детей...

... Назначение священнослужителя к храму зависит формально от двадцатки, нанимающей его за известкую плату. Но, по существу, решающее слово принадлежит «комиссии культов», которая может, по своему усмотрению, отказать священнослужителю в регистрации... Таким образом, весь клир находится в полной зависимости от произвола большевиков, которые одних допускают к легальному священнодействию, а, других устраняют, естественно предпочитая худших лучшим... Люди, не обладающие выдающейся силой нравственного характера, готовы идти на всяческие сделки с совестью и пресмыкаться перед большевиками, только бы последние оставили их в покое. Поэтому в уцелевшей части зарегистрированного духовенства сравнительно мало остается людей подлинно стойких, не сломленных гнетом, до конца верных своему высокому призванию.

Зарегистрированный при храме священнослужитель обязуется совершать в нем богослужения и требы. Официально только к этому к сводится его роль. Никакой власти ему не принадлежит. Административных прав он не имеет. Всем распоряжается и хозяйничает двадцатка, имеющая полную возможность помыкать священнослужителями по своему произволу. Никакому контролю со стороны прихожан она не подлежит. Она и им навязывает свою волю. Поэтому все зависит от личных свойств ее состава и от умения настоятеля храма ладить с нею...

... Архиереи, по советским законам, вообще никакой власти не имеют... Бесправие архиереев объясняется тем, что большевики совершенно игнорируют епископальный иерархический строй Православной Церкви и вообще не признают за ее канонами ни малейшей юридической силы... С точки зрения советских законов, Православной Церкви, как летально организованного целого, вовсе нет, а есть только разрозненные и, притом, неорганизованные труппы верующих «тихоновской ориентации», которым и разрешается, при соблюдении определенных законом условий, собираться на богослужения в отведенных для сего храмах... Только в этом и состоит «свобода культа», признанная сталинской конституцией…

... Надлежит особо подчеркнуть, что «свобода культа» отнюдь не означает свободы веры или религиозной совести. В частности, «свобода культа» не дает ни малейшего права, чтобы организовать жизнь религиозного сообщества на основе его вероисповедания, ни даже права на то, чтобы такие сообщества вообще существовали…

... В частности, для православных создается такое положение, что они кое-где еще могут легально совершать богослужение по своему обряду (впрочем, перед войной предоставленных православным храмов уже почти не оставалось), но при этом не могут легально исполнять требований своего вероисповедания касательно канонического устройства Церкви. Эти требования они могут исполнять только нелегальным образом. В особенности это относится к осуществлению и повиновению церковной власти архиереев.

Официально в Советском Союзе вообще нет архиереев ... Для обозначения священнослужителей всех вероисповеданий и любой степени большевики установили только одно выражение, а именно — «служитель культа» ...

... Никакого различия между диаконом, пресвитером, архиереем не проводится… Никаких приказов никто из них давать не может. Если гражданин, являющийся по своей профессии служителем культа, например, архиерей, ссылаясь на вероисповедные правила, например, на каноны, отдает приказы, например, священникам, то в понимании большевиков, он является преступником, ибо покушается на свободу этих граждан, нарушает государственную монополию приказывать и... подлежит уголовной мере... В результате такой системы должен получиться полный паралич архиерейской власти и совершенное расстройство епархиальной жизни. Да и вообще епархии, по взгляду большевиков, существуют лишь в воображении верующих, — закон таких организаций не знает.

Разумеется, (верующие не могут согласиться с таким положением. И потому нелегально епархии все оке продолжают существовать. Большевикам пришлось с этим фактом примириться. Они знают, что среди служителей культа некоторые

признаются за архиереев, что священники и члены двадцаток обращаются к ним за распоряжениями, получают таковые, а затем притворяются, будто никаких распоряжений не получали и приняли соответственные меры по собственному усмотрению ... Но достаточно какому-либо смутьяну сделать донос, чтобы за такие дела подверглись репрессиям и сам архиерей, и те, кто слушает его распоряжения... Поэтому осуществление архиерейской власти зависит фактически от двух условий, — от совершенно добровольной готовности верующих подчиняться своему архиерею и от взаимного доверия между архиереем и ими, — доверия, позволяющего и ему и им не опасаться доносов.»

«При описанных условиях приходится удивляться не тому,» пишет митрополит Сергий, «что церковная дисциплина шатается, но тому, что она не разрушилась совершенно». Главная заслуга, но мнению митрополита, в этом отношении принадлежит самому верующему народу, которым требует от своих пастырей чистоты веры и законности священнослужения:

«Живоцерковничество провалилось, прежде всего, вследствие оппозиции верующих, которые хлынули прочь из обновленческих храмов. И они же своим осуждением, немедленно влекущим за собой материальные последствия для пустующего храма и оскудевающего причта, заставляют духовенство и двадцатки считаться, хотя бы в некоторой мере, с требованиями церковной дисциплины.

Более того, пассивная оппозиция верующих оказалась фактором столь крупного значения, что с ним пришлось считаться даже и самим большевикам. Не желая чрезмерно раздражать верующую массу, большевики были вынуждены примириться с существованием Православия и с его победой над обновленчеством и значительно изменить тактику своей борьбы с Церковью. Оказалось, что Церковь нельзя взять открытым молниеносным штурмом и что ее надо подвергнуть медленной планомерной осаде. Это позволило Церкви, хотя и с огромным уроном, но все же дожить до теперешней войны, сохранив при сам хотя бы некоторую организацию, т. е. выгадать время и дождаться обстоятельств, позволяющих обоснованно надеяться на скорое крушение большевизма, имеете с тем, и на освобождение, восстановление, возрождение Церкви.»

Поль Андерсон, в своей уже цитцроваиной нами книге, приводит много ценных и тщательно подобранных данных, характеризующих положение Церкви в предвоенные годы.

Он приводит текст статьи 17 закона от 8 апреля 1929 г., запрещающей религиозным обществам (приходам) создавать кассы взаимопомощи, кооперативы или производственные артели (были попытки таким образом сохранить монашеские общежития), устраивать молитвенные собрания для детей и молодежи, создавать кружки, секции или группы для изучения Закона Божия, литературы или искусства, открывать библиотеки или читальни. По этому закону, только книги, необходимые непосредственно для совершения богослужений, могут храниться при храмах.

Обучение детей Закону Божию практически допускается только в том случае, если группы детей, собирающихся частным образом, не превышают 3 человек.

Фактически запрещена всякая церковная благотворительность и ниже мы должны будем констатировать, что и после войны в этом отношении отнюдь ничего не изменилось.

До 1928 г. нерегулярно еще издавались отдельные церковные брошюры и журналы. К 1935 т. перестали выходить даже бюллетени, в которых публиковались пастырские послания и иные сообщения Патриархии.

До революции в России существовало 4 духовных академии и 58 семинарий. К 1926 г. осталось лишь два духовных учебных заведения — в Москве и Петрограде, но и они находились в руках обновленцев и насчитывали по 10-20 студентов. Православная же Церковь вынуждена была готовить своих пастырей частным образом, на дому у старых епископов и священников.

После закона от 8 апреля 1929 г, монашество потеряло, последнюю возможность открытого существования. Осталось только тайное монашество.

Если в 1917 г. в России насчитывалось не менее 60.000 православных приходов, то к 1938 г. их осталось менее 10.000, а по официальным пропагандным сведениям, опубликованным Совинформбюро в Лондоне 22 августа 1941 г. в СССР было 8.338 «культовых зданий», из них всего 4.225 православных храмов.

По данным книги проф. Тимашева “Religion in Soviet Russia” в ссылке находилось не менее 1-50 епископов. На свободе же оставалось лишь около 20% духовенства.

Некоторые изменения наступили лишь в результате военных событий 1941 г., духовного и патриотического подъе-

ма, вызванного этими событиями в нашем народе и теми тактическими выводами, которые должка была сделать советская власть в изменившихся условиях.

VII

22 июня 1941 г. — по церковному календарю — день «всех святых, в Земле Российской просиявших» — по календарю истории — день начала войны между Германией и СССР. Патриарший местоблюститель, митрополит Сергий, узнал о гитлеровском нападении, вернувшись к себе в Баумановский переулок после литургии в Елоховском Богоявленском соборе. И в тот же день он пишет и рассылает по всем епархиям послание к пастве, в котором призывает наш народ встать на защиту Родины.

Зная, какую растерянность вызвало известие о войне в советском бюрократическом аппарате и в самом советском правительстве, трудно предположить, что это первое послание было бы написано митрополитом под давлением властей или согласно их указаниям. Келейник его, в статье, помещенной в изданном в Москве сборнике «Патриарх Сергий и его духовное наследство», упоминает, что известие о начале войны глубоко взволновало митрополита Сергия, но что после не долгого размышления и молитвы он сказал присутствовавшим: «Господь милостив, и Покров Пресвятой Богородицы, всегдашней заступницы русской земли, поможет нашему народу пережить годину тяжелых испытаний и победоносно завершить войну ...»

Написанное в тот же день послание проникнуто именно этим чувством:

«Жалкие потомки врагов православного христианства хотят еще раз попытаться поставить народ наш на колени перед неправдой, полым насилием присудить его пожертвовать благом и целостию Родины, кровными заветами любви к своему Отечеству.

Но не в первый раз приходится русскому народу выдерживать такие испытания. С Божиею помощью и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу. Наши предки не падали духом и при худшем положении потому, что помнили не о личных опасностях и выгодах, а о священном своем долге перед Родимой и верой, и выходили победителями. Не посра-

мим же их словного имени и мы - православные, родные им по плоти и по вере. Отечество защищается оружием и общим народным подвигом, общей готовностью послужить Отечеству в тяжкий час испытания всем, чем каждый может...

... Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа, вместе с ним она и испытания несла и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг...

... Положим же души своя вместе с нашей паствой. Путем самоотвержения шли неисчислимые тысячи наших православных воинов, полагавших жизнь свою за Родину и веру во все времена нашествия врагов на нашу Родину. Они умирали, не думая о славе, они думали только о том, что Родине нужна жертва с их стороны, и смиренно жертвовали всем и самой жизнью своею.

Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ кашей Родины.

Господь нам дарует победу».

26 июня митрополит Сергий в Богоявленском соборе совершает торжественный молебен о «победе русскогоо воинства.

М. Коряков, в своей книге ««Освобождение души.» (Издательство имени Чехова, «Нью-Йорк, 1952 г.), приводит слова митрополита, произнесенные во время этого молебствия: «Пусть гроза надвигается. «Мы знаем, что она приносит не одни бедствия, но и пользу: она освежает воздух и изгоняет всякие миазмы. Да послужит и наступающая военная гроза к оздоровлению нашей атмосферы духовной».

Тот же автор приводит текст молитвы о победе, которая стала читаться во всех храмах нашей Родины:

«Господи Боже сил, Боже спасения нашего, Боже творяй чудеса един! Призри в милостях и щедротах на смиренныя рабы Твоя и человеколюбно услыши и помилуй нас: се бо врази наша собрашеся на ны, во еже погубити нас и разорити святыни наша. Помози нам, Боже, Спасителю наш, и избави нас, славы ради имени Твоего, и да приложатся к нам словеса, реченныя Моисеем к людям Израильским: дерзайте, стойте, и узрите опасение от Господа, Господь бо поборет по нас. Ей, Господи Боже, Спасителю наш, крепосте и упование и заступление наше, не помяни беззаконий и неправд людей Твоих и не отвратися от нас гневом Твоим, но в милостях и щедротах Твоих посети смиренныя рабы Твоя, ко Твоему благоутробию припадающия: восстани в помощь нашу и подаждь воинству нашему о имени Твоем победити; а им же судил еси положити на брани души своя, тем прости согрешения их, и в день праведного

воздаяния Твоего воздай венцы нетления. Ты бо оси заступление и победа и спасение уповающим на Тя и Тебе славу воссылаем Отцу и Сыну и Святому Духу ныне и присно и во веки веков. Аминь».

Десятки и сотни тысяч русских людей черпали в этих словах силу и надежду, готовясь умереть и за «священные границы нашей родины» и за то, чтобы военная гроза действительно «изгнала бы те внутренние миазмы», о которых так многозначительно говорил митрополит.

К осени немецкие армии подошли к Москве. Опасаясь, чтобы глава Русской Церкви не попал на территорию, занятую немцами, и не смог бы, при известных обстоятельствах, занять там позицию, какую занял митрополит Сергий Виленский, экзарх Прибалтики, советские власти, через исполком московского городского совета 7 октября тощали приказ об эвакуации патриархии из Москвы в Оренбург (Чкалов). Несмотря на болезнь патриаршего местоблюстителя, он сам и его ближайшие сотрудники вынуждены были покинуть Москву 14 октября. Правда, удалось добиться разрешения эвакуироваться не в далекий Оренбург, а в Симбирск (Ульяновск). В Москве остался митрополит Николай Киевский и Галицкий (теперь носящий титул (Крутицкого и Коломенского), очевидно как иерарх, пользующийся наибольшим доверием власти. Будучи, незадолго до войны, командирован по делу воссоединения с Москвой православных епархий Западной Украины в Луцк, он, в противоположность виленскому митрополиту Сергию, своевременно эвакуировался и был немедленно назначен на древнюю и почетную Киевскую кафедру в качестве экзарха Украины.

Путешествие больного митрополита в Симбирск потребовало пяти суток. Первые дни по приезде пришлось жить в вагонах. Через некоторое время удалось получить от горсовета здание общежития на улице Водников, где и была устроена домовая церковь. Над нею ютился митрополит и здесь находился духовный центр Русской Церкви она советской территории в решающие месяцы войны — вплоть до осени 1943 г.

В осажденной северной столице во главе Церкви стоял нынешний патриарх — тогда митрополит «Ленинградский» и Новгородский — Алексий. Несмотря на голод и бомбардировки, храмы всегда наполнялись молящимися. Митрополит Алексий (ежедневно совершал молебны святителю Николаю, обходил с иконой Божьей Матери «Неопалимая Купина»

крестными ходами вокруг храмов, молился «о спасении града и храма сего».

Церковь участвует в сборе средств на военные нужды. Блокированный Петроград через Церковь жертвует более 3 миллионов рублей, вносит пожертвования ценными вещами. Когда Церковь начинает сбор средств на танковую колонну «имени Дмитрии Донского», петроградская епархия вновь собирает 500,000 рублей. В тыловых епархиях сбор средств через Церковь достигает еще более внушительных масштабов. (Всего по официальным данным — 300 миллионов рублей).

Киевский митрополит Николай из Москвы обращается к своей пастве на Украине с посланиями; которые печатаются в качестве листовок и сбрасываются советскими самолетами, над неприятельской территорией. Если первые его послания еще были, главным образом, посвящены церковным вопросам Украины (борьбе с самочинной автокефалией, провозглашенной епископом Владимир-Волынским Поликарпом Сикорским), то постепенно они все более посвящаются вооруженной партизанской борьбе с немецкими оккупантами и ее поддержке.

Так уже в первую годовщину войны 22 июня 1942 г., митрополит Николай обращается к верующим на занятой немцами территории с посланием, в котором пишет:

« ... враг подвергает осквернению наши святые храмы Божии: во многих городах и селах они были превращены фашистами в конюшни, в уборные, в кирхи, в застенки, где держали и пытали арестованных русских людей и пленных наших воинов и где даже расстреливали наших братьев (в г. Верее и других местах). В г. Калуге они убили старца-священника в то время как он совершал панихиды на кладбище; расстреливали церковных старост в г. Волоколамске и других местах), благочестивых монахинь (в г. Калуге), странников и убогих при храмах.

И кровь убиенных, и разоренные святыни, и разрушенные храмы Божии — все вопиет к небу об отмщении!..

... Святая Церковь радуется, что среди вас на святое дело спасения Родины от врата восстают народные герои — славные партизаны, для которых нет выше счастья, как бороться за Родину и, если нужно, и умереть за нее...

... Будьте истинными христианами, радуйте «вашу Святую Матерь-Церковь Православную делами во благо освобождения нашей Родины от фашистских захватчиков...»

Трудно представить себе, чтобы подобные послания легко доходили до сердец верующих. Жители оккупированных областей знали, что упоминаемые случаи осквернения храмов немцами были или исключениями, или касались разрушения храмов в процессе боевых действий; храмов, уже ранее советской властью оскверненных и перестроенных для иных нужд. Знали они и то, что не было на оккупированной территории города, где при немцах не удалось бы вновь открыть хоть одной-двух из закрытых коммунистами церквей. Люди, прожившие под советской властью четверть века, вряд ли могли поверить в «примирение» большевиков с Церковью. Остается пред положить, что послания митрополита Николая писались не столько для убеждения жителей занятых областей, как для доказательства своей собственной лояльности в отношении советской власти.

Если говорить терминами, употреблявшимися в то время, Московская Патриархия, с первых же часов войны «делала ставку» не на «освобождение при помощи немцев», а на «изменения после войны» и всю свою политику ориентировала соответствующим образом.

В январе 1944 т. танковую колонну Дмитрия Донского, построенную на церковные средства, передают одной из танковых частей Красной Армии в присутствии митрополита Николая, который обращается к красноармейцам со словами: «Гоните ненавистного врага из нашей великой Руси. Пусть славное имя Дмитрия Донского ведет вас на битву за священную русскую землю. Вперед, к победе, братья-воины!» — Через несколько месяцев командование танковой части пишет митрополиту Николаю: «Выполняя Ваш наказ, рядовые, сержанты и офицеры нашей часам, на врученных Вами танках, полные любви к своей Матери-Родине, к своему народу, к вождю и отцу народов великому Сталину, успешно громят заклятого врата, изгоняя его из нашей земли. На этих грозных боевых машинах танкисты прорвали сильно укрепленную долговременную оборону немцев на первом Белорусском фронте и продолжают преследовать врата, освобождая от фашистской нечисти родную землю ...»

Духовенство в тылу принимало участие в организации противовоздушной обороны, в прифронтовой полосе при храмах создавались санитарные пункты и убежища для престарелых и детей ⁷).

В конце августа 1943 т. и со стороны советской власти были сделаны выводы из сложившейся обстановки и из той

позиции, которую зашила Патриархия. Правительство решило предоставить Церкви некоторые возможности нормализации своего положения внутри страны, чтобы использовать ее в качестве политического и пропагандного фактора, могущего способствовать преодолению недоверия к большевикам со стороны США и, особенно, Англии, помочь быстрейшему сломлению антисоветских настроений колеблющихся слоев населения в таких странах, как Чехословакия, Болгария, Югославия, подготовить почву для намеченных на после-военное время активных действий советской дипломатии на Ближнем Востоке.

4 сентября 1943 г. митрополитов Сергия, Алексия и Николая принял Сталин.

После этой встречи Церковь полупила часть того, что она надеялась получить еще в 1927 г. Но прежде всего был образован «Совет по делам Русской Православной Церкви при совнаркоме СССР», (вернее, «Комиссия по делам культов» была реорганизована и получила это новое, более благозвучное (?) название.

После этого, 8 сентября, в Москве собралось 18 архиереев и избрало митрополита Сергия «патриархом Московским и всея Руси»⁸). Было объявлено о предстоящем открытии духовных школ и монастырей, к концу года вышли первые номера «Журнала Московской Патриархии».

Власти в значительной мере централизовали; свой надзор за Церковью, благодаря чему у Патриарха появилась хотя бы и ограниченная возможность, в рамках, санкционированных «Советом» и его главой Г. Г. Карповым, также централизованно руководить епархиями.

Все сношения Церкви с государственными учреждениями идут через Совет. Центральная (патриархия) и местные (епархиальные управления) церковные организации связаны исключительно с центральным и местными советами по делам Православной Церкви». От Советов, как и ранее от «Комиссий по делам культов», зависит представление (или непредставление) верующим храмов и утвари, снабжение (или неснабжение) церквей углем или строительными материалами для произведения ремонтов. Вся денежная отчетность патриархии, епархий и приходов — контролируется Советами.

«Большая Советская Энциклопедия» 1948 г. следующим; образом трактует роль Советов:

«... В жизни религиозных объединений часто возникают вопросы, которые не могут быть разрешены ими самостоятельно и требуют того или иного участия государства. Учитывая, что эти вопросы не могут быть разрешены каким-либо единовременным правительственным актом, так как они возникают повседневно и, кроме того, нуждаются в тщательном и компетентном изучении, правительством были созданы в октябре 1943 г. Совет по делам русской православной церкви и Совет по делам религиозных культов (т. е., по делам всех других религиозных объединений, кроме русской православной церкви). Как тот, так и другой Советы являются консультативными, подготавливающими вопросы органами правительства, и в их состав никакие представители религиозных объединений не входят.

Основными функциями (Советов являются следующие:

1) Предварительное рассмотрение для последующего представления правительству вопросов, возбуждаемых религиозными объединениями, в тех случаях, когда эти вопросы требуют разрешения правительства, предоставление помещений для молитвенных, учебных и прочих (целей, отпуск фондируемых, материалов, предоставление типографий и пр. 2) Разработка проектов законодательных актов и постановлений по вопросам религиозных объединений, а также инструкций и других указаний по их применению и внесение их на рассмотрение правительства. 3) Наблюдение за правильным и своевременным проведением в жизнь на всей территории СССР законов и постановлений правительства, базирующихся на принципе отделения церкви от государства и школы от церкви и строго запрещающих всякое вмешательство государства в основы и сущность вероисповеданий. Исходя из этого, Советы также принимают необходимые меры к устранению всякого рода препятствий на пути осуществления гражданами Советского Союза свободы совести, провозглашенной Конституцией. 4) Содействие религиозным объединениям в разрешении тех вопросов, которые требуют сношений с теми или иными учреждениями (например, министерствами).

Свою работу на местах Советы проводят через уполномоченных при областных и краевых исполкомах Советов депутатов трудящихся, а также при Советах министров союзных и автономных республик».

Здесь следует отметить, что с момента «признания» Православной Церкви советской властью, были окончательно сочтены дни «Живой церкви». Лишенная поддержки советских властей она в 1943 - 44 т. т. окончательно разваливается. Высшее ее возглавление (А. Введенский) вообще исчезает из церковного поля зрения, рядовое духовенство че-

рез покаяние возвращается в Православную Церковь. Рукоположения и награды обновленцев не признаются. Возвращающееся в Православие духовенство принимается в том сане, в каком оно ушло в Обновленческий раскол. Хиротонии женатых священников в обновленческие епископы аннулируются, объявляются недействительными. Обновленческие храмы и приходы возвращаются в ведение патриаршей Церкви, чем и объясняется, главным образом, отмечавшийся в то время иностранной печатью рост числа церквей в СССР. Случаи открытия закрытых совсем или переданных на иные нужды храмов были гораздо менее часты.

Среди трудов по упорядочению внутренней жизни Церкви при изменившихся условиях, 16 мая 1944 г. умирает 77- летний старец — патриарх Сергий, оставив завещание с назначением митрополита Алексия своим местоблюстителем.

VIII

Новый Патриарший местоблюститель, а затем патриарх; Алексий (в прошлом, в миру, Сергей Владимирович Симанский), после окончания московского лицея и университета (юрид. фак.) поступил в Московскую духовную академию и_;здесь, в 1902 г., 25-летним студентом принял постриг. После окончания духовной академии и рукоположения в иеромонахи он проходит обычный в те времена для образованных монахов. путь, последовательно занимая должности инспектора Псковской, ректора Тульской, а затем Новгородской духовных семинарий. Революция его застает уже епископом Тихвинским, викарием Новгородской епархии.

Незадолго до своего ареста и мученической кончины, митрополит Петроградский Вениамин призывает молодого епископа Алексия в Петроград и делает своим первым викарием. После расстрела митрополита и ареста большинства старших архиереев, епископ Алексий некоторое время фактически возглавляет петроградскую епархию. В 19.26 г. он возводится в сан архиепископа и переводится в Новгород.

В решающий момент борьбы вокруг политического курса, взятого митрополитом Сергием в 1927 г., архиепископ Алексий одним из первых становится на сторону митрополита Сергия и призывается им в новообразованный Священный Синод. С 1933 г. Алексий — митрополит «Ленинград-

ский». Он остается в городе во время немецкой блокады в 1941 - 42 г., ежедневными молебствиями и крестными ходами с чудотворными иконами ободряя и поддерживая население.

После кончины патриарха (Сергия, 16 мая 1944 г. митрополит Алексий вступает на его место в качестве местоблюстителя.

Первые месяцы возглавления Церкви митрополитом Алексием были обнадеживающими. Война еще продолжалась, курс советского правительства на «сближение» с чаяниями и надеждами русского народа еще был в полной силе и казалось, что настали сроки для практического использования этой новой обстановки.

Уже через месяц после кончины патриарха Сергия, 14 июня 1944 г., удается в Москве, в одном из зданий бывшего Новодевичьего монастыря, открыть первый богословский институт и богословско-пастырские курсы. Перед молебном, на открытии богословского института, митрополит Алексий находит теплые слова благодарной памяти по адресу духовных школ дореволюционной России. «Прежняя духовная школа была школой серьезной, глубокой, строгой, а в иных случаях и суровой школой. Добрая ей память, честь и слава! Из нее вышел целый сонм святителей, пастырей, ученых богословов, скромных, но трудолюбивейших работников на всех поприщах церковной, государственной и общественной деятельности». Но в то же время, по словам митрополита Алексия, дореволюционная духовная школа была школой сословной и одной из ее задан было дать возможность получать образование детям духовенства, не всегда имевшим склонность к пастырскому служению. Такие «подневольные питомцы» вносили в духовную школу дух, чуждый церковности. Весь строй новых духовных школ должен быть, по мысли митрополита, строго церковным и «да будет благодатный дух -Московской Духовной Академии сугуб в Московском Богословском Институте».

21 - 2-3 ноября 1944 г. в Москве был созван Собор епископов для подготовки Поместного Собора и вопросов, связанных с избранием нового патриарха.

После этого, в конце января 1945 г., собрался Поместный Собор — внешне несомненно кульминационный пункт возрождения открытой церковной жизни в СССР. Удалось долбиться открытия многих храмов, возвращения многих ссыльных епископов и священников, возрождения первых духовных школ. Это был период, вслед за которым (как это

предвиделось многими), началась послевоенная реакция; коммунизма, со все большим сокращением сделанных Церкви уступок, с усилением антирелигиозной пропаганды в стране, с решительными мерами по устранению терпимости в отношении религии в армии, не говоря уже о партии и комсомоле. Это был период, когда готовились к воссоединению с Москвой эмигрантские епископы в оккупированных Красной армией странах и даже в свободном мире, но еще не начались новые аресты духовенства в России, в Польше, на Балканах, последовавшие лишь через некоторое время.

Собор 1945 г. внешне несомненно представлял собой величественную картину и внестоящих наблюдателей легко мог ввести в заблуждение. Возможно, что и в самой России он у многих пробудил напрасные надежды на дальнейшее улучшение духовного климата в СССР.

Прибыло 171 человек членов Собора: 4 митрополита, 42 архиепископа и епископа, 87 монашествующих и «белых» священников и диаконов и 38 мирян из всех епархий СССР и от Экзархата Московской патриархии в США. Само собой разумеется, что нормальных выборов делегатов, как это имело место в 1917 г., произведено не было. При отборе делегатов решающее слово имели местные уполномоченные «Совета по делам Русской Православной Церкви»,

Особо пышный характер Собор, приобрел вследствие прибытия многочисленных гостей из-за границы. Среди них — патриархи Александрийский и Антиохийский, митрополиты — представители патриархов Вселенского и Иерусалимского, представители Сербской и Румынской церквей.

31 января Собор принял приготовленный заранее проект «Положения об управлении Русской Православной Церкви». Это чрезвычайно интересный документ, как бы «конституция» Церкви в условиях советского государства, документ, несмотря на свои осторожные и тщательно отредактированные формулировки, свидетельствующий не столько о «правах» Церкви в СССР, сколько об ее фактическом бесправии.

Вступительная статья положения гласит: «В Русской Православной Церкви высшая власть в области вероучения, церковного управления и церковного суда — законодательная, административная, судебная — принадлежит Поместному Собору, периодически созываемому, в составе епископов, клириков и мирян». Это соответствует установлениям Поместного Собора 1917 г., но в новом Положении нет ни

слова о том, каким образом избираются члены Поместного Собора, в то время как уже сам Собор 1917 т. был избран по строго выработанной избирательной системе (от каждой епархии избирались делегаты от клира и делегаты от мирян, помимо правящего архиерея. также избранного верующими епархии!).

Далее следует глава I, посвященная правам и обязанностям Патриарха. Наиболее важные статьи этой славы гласят:

«3. Патриарху принадлежит право обращаться с пастырскими посланиями по церковным вопросам ко всей Русской Православной Церкви.

4. Патриарх от лица Русской Православной Церкви ведет сношения по церковным делам с предстоятелями других автокефальных православных церквей.

5. Патриарх, в случае нужды, преподает Преосвященным Архиереям братские советы и указания относительно их должности и управления.

6. Патриарху принадлежит право награждать Преосвященных Архиереев установленными титулами и высшими церковными отличиями.

7. Патриарх для решения назревших важных церковных вопросов созывает, с разрешения Правительства (курсив наш, Г. Р.), Собор Преосвященных Архиереев и председательствует на Соборе, а когда требуется выслушать голос клира и мирян и имеется внешняя возможность к созыву очередного Поместного Собора, созывает таковой и председательствует на нем».

Можем отметить, что здесь отсутствует всякое упоминание о том, какими правами обладает Патриарх в смысле назначения или перемещения епархиальных архиереев, зато мы находим многозначительную статью 11-ую: «По вопросам, требующим разрешения Правительства СССР, Патриарх сносится с Советом по делам Русской Православной Церкви при Совете Народных Комиссаров СССР».

Во второй гладе Положении речь идет о Священном Синоде, но и здесь мы не находим и намека на какие бы то ни было административные права. Из статей данной нам главы мы узнаем только, что Синод состоит из шести архиереев, из которых три члена — постоянные (митрополиты Киевский, «Ленинградский» и Крутицкий). а трое — временные, поочередно вызываемые для присутствия на одной сессии (полгода), согласно списку архиереев, и что при Синоде «могут

быть организованы «особые «отделы — учебный, издательский, хозяйственный и другие».

«В «главе Ш даются положения, (касающиеся епархий. О назначении епархиальных архиереев мы, опять-таки, узнаем лишь то, что они назначаются «Указом Патриарха», т. е. что их назначение формально проходит через Патриархию и подписывается Патриархом.

В «статье 26 сказано, что «епархиальный архиерей является «ответственными (перед кем? — Г. Р.) главой вверенной ему епархии, которой он управляет или единолично (по местным условиям) или при содействии Епархиального Совета...» О задачах епархиальных советов в следующей статье говорится, что они сводятся к тому, чтобы подготовлять к архиерейскому решению дела, направляемые в Епархиальный Совет для сей цели Епархиальным Архиереем».

Из статьи 31 мы узнаем, что «Епархиальные Архиереи представляют Патриарху ежегодно отчет по установленной форме по вверенным им епархиям», чем очевидно и ограничитается административное подчинение епархий Патриархии.

О богословско-пастырских курсах сказано, что они учреждаются там, «где есть возможность, с разрешения подлежащих органов власти», а об изготовлении свечей, крестиков, разрешительных молитв и т. д. указывается, что и это может производиться только «с разрешения местной гражданской власти».

Даже формально-юридически (не говоря уже о фактической стороне дела), остается неясным, перед кем именно епархиальный архиерей «является ответственным главой вверенной «ему епархии» — во всяком случае из Положения мы не можем сделать вывод, чтобы он был ответственен перед Патриархом или Священным Синодом. По смыслу Положения, он может считаться ответственным и перед «Поместным Собором, но ведь Собор может быть созван только «с разрешения Правительства» и только тогда, когда «имеется внешняя возможность» к этому.

Большой ясностью «отличается глава IV Положения, из которой мы узнаем «о «правах» приходов в «СССР. Ознакомимся с наиболее характерными «статьями этой главы по подлинному тексту:

«35. Во главе каждой приходской общины верующих стоит настоятель храма, назначаемый Епархиальным Архиереем для духовного руководства верующих и управления причтом и приходом.

36. Настоятель храма является ответственным перед Епархиальным Архиереем за исправное, согласно с церковным уставом, совершение богослужения и за точное выполнение указаний Епархиального Архиерея в отношении духовного руководства причтом и приходской общиной. Настоятели храма, в частности, обязаны следить за тем, чтобы уклад и распорядок приходской жизни не препятствовал прихожанам выполнять гражданские обязанности, напр. в сельских местностях, в период полевых работ, богослужение должно совершаться только в часы, свободные от сельско-хозяйственных работ и т. п.

37. Приходская община может быть организована по добровольному согласию верующих по регистрации местной гражданской власти, на основании поданного ими заявления.

38. Предоставление храма или «молитвенного дома приходской общине верующих происходит в ответ на заявление верующих подлежащими органами государственной власти по соглашению с Епархиальным Архиереем, который наблюдает за целесообразным распределением храмов и приходов на территории епархии,

39. Православная приходская община, в лице группы верующих (не менее 20 человек), получает в бесплатное пользование предоставляемый ей храм и церковную утварь от местной гражданской власти по особому договору и поручает наблюдение и хранение получаемого церковного имущества избранному ею из своей среды Исполнительному органу в составе 3 человек и настоятеля храма, которые и отвечают вместе с подписавшими договор за целость имущества перед гражданской властью.

41. Исполнительный орган «приходской общины верующих, под непосредственным руководством и наблюдением настоятеля храма и при ответственности перед гражданской властью за сохранность здания и имущества храма, ведет церковное хозяйство, заботится о содержании, отоплении, освещении и ремонте храма и утвари, о снабжении храма всем необходимым для совершения богослужения...; «вносит необходимые суммы для приобретения веществ для Св. Мира через Епархиального Архиерея в Патриархию; является ответственным распорядителем денежных средств прихода, следит за правильным учетом и расходованием средств, делает взносы и отчисления из приходских средств на церковные и патриотические нужды, на содержание причта, если по договору причт получает в вознаграждение за свои труды определенное жалование от храма;

вносит потребные суммы на содержание Епархиального Архиерея и его Управления, на Епархиальные Богословско-пастырские курсы, также на общецерковные нужды: на Патриаршее управление, на содержание духовных учебных заведений при Патриархии.

42. Общее приходское собрание избирает Ревизионную комиссию в составе 3 лиц ... При наличии злоупотреблений, недостаче имущества или денежных средств Ревизионная комиссия составляет акт, который препровождает в местный Горсовет или Сельсовет.

43. Церковные суммы составляются из добровольных взносов верующих при тарелочном сборе за богослужениями, таких же взносов на просфоры, свечи и пр., из пожертвований вообще на нужды храма.

46. В случае незакономерных действий исполнительного органа в целом или отдельных членов его, настоятель храма доносит об этом Епархиальному Архиерею, который, по расследовании непосредственно или благочинного и по сношении с Уполномоченным Совета по делам Русской Православной Церкви при СНК СССР, предлагает общине заменить неисправных членов исполнительного органа новыми лицами».

Таким образам, мы видим, даже из этого официального документа, что Патриарх не управляет епархиями, и что епархиальные архиереи в свою очередь также не могут ни сменить, ни заменить ни настоятеля, ни даже неисправных и провинившихся членов исполнительных органов церковных «двадцаток» без санкции соответствующего уполномоченного Совнаркома (позже переименованного в Совет министров СССР). Фактически существует Совет с правильно функционирующей сетью Уполномоченных и эта организация и осуществляет административное управление Церковью. Патриарх же по замыслу законодателя состоит «при» Совете для подписания указов, как епархиальные архиереи состоят «при» республиканских и областных уполномоченных.

Наиболее же ярким фактом, указывающим на зависимое положение церковной администрации от государственной власти является имущественное бесправие Церкви, даже церковную утварь получающей от государства «в пользование».

Создается положение, при котором у Русской Церкви имущество есть только... за границей, например, в Палестине, в странах-сателлитах, в Германии в том числе и в За-

падной Германии и в Западном Берлине), в Бельгии и США, но не в СССР. Например «Положение об управлении Германской епархией Русской Православной Церкви», утвержденное патриархом Алексием 24 апреля 1952 г., предусматривает наличие у церковных приходов имущества: «К имуществу храма относится здание храма со всеми его принадлежностями. Все, что жертвуется в пользу храма, что приносится к Алтарю, всякое движимое и недвижимое имущество, пожертвованное храму, деньги, поступающие в храм из разных источников, доходы с недвижимых имений, ранее принадлежавших храму и вновь приобретенных, капиталы, жертвуемые или завещанные в пользу и собственность храма .. » (§ 33).

Положения об управлении зарубежными экзархатами и приходами Московской Патриархии еще предусматривают церковную благотворительность, Епархиальные Съезды и общеприходские собрания, где вопросы решаются большинством голосов, чего отнюдь не предвидит Положение о Церкви в самом СССР. Правда, и для зарубежных московских экзархатов предусмотрено, что решения епархиальных советов (вынесенные большинством голосов в случае несогласия Епархиального Архиерея, передаются на рассмотрение Патриарха и вступают в силу только после его утверждения, что опять таки означает фактическую зависимость и зарубежных экзархатов от «Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР» ...

Принятый на Поместном Соборе 1945 г. документ, таким образом, ярко свидетельствует о том, насколько дословно следует понимать статью 124 советской конституции о свободе антирелигиозной пропаганды и о свободе, с другой стороны, одного лишь «отправления религиозных культов».

Большая Советская Энциклопедия том «СССР», изд. 1948 -г., в (статье А. Колосова «Религия и Церковь в СССР») по этому вопросу пишет:

«Советское государство исходит из положения, находящего, кстати, обоснование и в вероучении многих культов, что делом церкви является только отправление культа. Всякого рода пропагандистская, морализующая и воспитательная деятельность (в масштабах, выходящих за пределы определенных религиозных общин) не должна принадлежать церкви как объединению верующих, созданному и существующему только для отправления культа.»

Условия существования Церкви в СССР таким образом и после войны мало чем отличается от довоенных, столь; ярко описанных в приведенных нами выше цитатах из статьи митрополита Сергия Виленского.

2 февраля 1945 т. Поместный Собор избрал митрополита Алексия патриархом. Обращаясь к верующим со своим первым посланием, патриарх Алексий характеризует свои собственные обязанности: «Долг Патриарха — хранить неизменность и неприкосновенность церковного учения, священных канонов и преданий церковных; охранять вверенную ему Поместную Церковь от разделений и расколов; насаждать доброе житие в своей пастве...»

Слова об «охранении от разделений и расколов» были сказаны теперь уже не по адресу «обновленцев», а по адресу зарубежных частей Русской Церкви.

1945 г. знаменуется выходом Патриархии на внешнеполитическую арену. Активность ее направлена: а) на русское зарубежье и б) на православной Восток. Вскоре прибавляется и третье «направление»: борьба против влияния Ватикана в странах, вновь вошедших в советскую сферу влияния.

Как эмигрантская, так и восточная и, в такой же степени, и антикатолическая политика Патриархии могла проводиться только потому, что она, в лучшем случае, «совпадала» с соответствующими планами политики коммунистической власти, имевшими целью политическое разложение русской эмиграции, скорейшее преодоление недоверия и настороженности среди православного населения вновь приобретенных. «сателлитов» в критический период их советизации, поддержка советской инфильтрации на Ближнем Востоке, ослабление католичества, как основного стержня сопротивления коммунизму в таких странах, как Польша, Венгрия, и Чехословакия.

Участие Патриархии в политических действиях коммунистической власти, о целях которых у патриарха Алексия и его сотрудников вряд ли могли возникнуть какие бы то ни было сомнения, — очевидно и есть та; цена, которую

Церковь в СССР вынуждена платить коммунистам за дарованную ей «свободу отправления культа».

Более чем символично, что к практическому осуществлению этих внешне-политических мероприятий Патриарх Алексий приступил сразу после вторичного приема высшего духовенства Русской Церкви Сталиным. 10 апреля 1945 г. "Сталин, в присутствии Молотова, принял Патриарха Алексия, митрополита Николая и протопресвитера Н. Колчицкого.

Одним из первых политических действий Патриарха Алексия была его поездка на Ближний Восток (первый случай в истории Русской Церкви.). В конце мая 1945 г. Патриарх Алексий, в сопровождении митрополита Крутицкого Николая и архиепископа Тульского Виталия, на самолете прибыл в Иерусалим, где был торжественно встречен патриархом Иерусалимским Тимофеем. Состоялись посещения святых мест, официальные визиты и торжественные совместные богослужения. 5 июня патриарх со свитой вылетел в Каир, для встречи с патриархом Александрийским Христофором, куда также прибыл патриарх Антиохийский Александр, а затем посетил Бейрут и Дамаск. В беседах с главами восточных Церквей, согласно отчетам «Журнала Московской Патриархии», вспоминались «исторические связи» между Церквами Востока и Русской Церковью и говорилось о «необходимости укрепления общецерковного единства в настоящем и будущем».

Гораздо большую сдержанность и осторожность в отношении восстановления связей с не свободной в своих действиях Москвой проявил Вселенский патриарх. После известного «кристаллизационного периода» патриархи Иерусалимский и Александрийский (по национальности греки, так же как и паства их по преимуществу греческая) также дистанцировались и в дальнейшем стали воздерживаться от фактического сотрудничества, с Москвой, ограничиваясь обменом поздравительными или соболезнующими телеграммами в официальных случаях.

Одна лишь арабская Антиохийская патриархия не только по сей день поддерживает тесную связь с Московской патриархией, имеет в Москве своего постоянного представителя и свое подворье, но и добровольно участвует во всех, надо думать., отнюдь не добровольных политических и пропагандных акциях (Московской патриархии — в «борьбе за мир», различных «конференциях мира» и т. п.

Вторым политическим действием Патриархии в 1945 г. после поездки на Ближний Восток и восстановления контакта с Восточными патриархами, было содействие советской попытке раскола, компрометации, дезориентации и фактической ликвидации российской политической эмиграции. В данном случае, однако, надо особенно подчеркнуть то безвыходное положение, в которое ставили Патриархию советофильствующие и просто советские круги эмиграции. Инициатива «воссоединения с Матерью-Церковью» исходила не от Московской Патриархии, а от эмигрантских приходов — мирян и духовенства, вплоть до высшего, хотя формальные переговоры о воссоединении во Франции и начались только после Обращения патриарха Алексия от 10 августа 1945 г. Думается что подписывая свое «Обращение к Архипастырям и Клиру т. наз. Карловацкой ориентации» патриарх Алексий вряд ли представлял себе степень смущения умов эмиграции в таких странах, как Франция и США и потому сам вряд ли рассчитывал на отклик, действительно последовавший в ответ на его Обращение.

Угар советского патриотизма, полнейшая политическая дезориентация, отсутствие независимой зарубежной прессы в первые послевоенные месяцы и эффективная советская пропаганда в Западной Европе сделали свое, и ряд зарубежных приходов перешел в ведение Московской Патриархии. Впоследствии число их, однако, вновь сократилось. Волна новой эмиграции целиком влилась в свободные приходы зарубежья, не поддаваясь, конечно, никаким иллюзиям относительно изменений в положении Московской Патриархии.

Иной оказалась, конечно, картина в странах, оккупированных Советской Армией, где эмигрантские церковные организации полностью присоединились к московской юрисдикции. Часть воссоединившихся архиереев после этого осталась на своих кафедрах, некоторые были вывезены в СССР и пропали бесследно, иные получили новые кафедры в СССР.

Нельзя не процитировать здесь некоторых наиболее характерных абзацев ответного «Послания к русским православным людям» Председателя Архиерейского Синода Русской Православной Церкви заграницей — митрополита Анастасия на Обращение патриарха Алексия:

«... подчиняющиеся юрисдикции Заграничного Архиерейского Собора и Синода никогда не считали и не считают себя «находящимися вне ограды Русской Православной Церкви», ибо

никогда не разрывали канонического, молитвенного и духовного единения со своей Матерью Церковью. Представители Зарубежной Церкви вынуждены были прервать общение только с Высшею Церковною властию в России, посколько она сама стала отступать от пути Христовой истины и правды и через то отрываться духовно от «православного епископства Церкви Российской», о котором мы не перестаем возносить свои моления за каждым богослужением...

Если, многие зарубежные епископы и с ними большое число духовенства и верных мирян остаются вне канонической связи е нынешней церковной властью в России, то их побуждает к этому не «гордость» — мать всех ересей и расколов, а голос их церковного сознания православной совести, которая повелевает повиноваться более Боту, чем людям.

Каждый из нас знает, что идти по широким путям т. н. линии наименьшего сопротивления легче, чем проходить сквозь теснины. Неудивительно, что такие пути всегда манят к себе и многие «не устояли; против искушения и пошли на соглашение со злом, внушая себе мысль, что этого требует от них настоящий момент ради блага их Родины. Но добро никогда не родится из недоброго семени, Поэтому мы не пойдем за соблазнившимися, как ни тяжелю было бы наше положение.

... Не перестаем благодарить Бога за то, что имеем добрую «совесть пред Ним и пред людьми и за то, что Он судил нам оставаться Свободной частию Русской Церкви. Наш долг хранить эту свободу до тек пор, пока не возвратим Матери-Церкви врученный его нам драгоценный залог...

Вполне правомочным судиею между зарубежными епископами и нынешним главою Русской Церкви мог бы быть только свободно и законно созванный и вполне независимый в своих решениях Всероссийский церковный Собор с участием по возможности всех заграничных и особенно заточенных ныне в России епископов, пред которым мы готовы дать отчет во всех своих деяниях за время нашего пребывания за рубежом...

Оторванные от непосредственного общения с родной землею, русские изгнанники никогда не изменяли ей и не забывали о постигшей ее тяжкой доле...

Осиянная славою своих побед, в которых так ярко проявили себя русскийй военный гений и исконная доблесть нашего солдата, собравши снова в своих руках свое достояние, отожженное от нее судьбами истории и распространивши свои границы до их естественных пределов, она могла бы быть подлинно благословенной и счастливой страной в мире, если бы в ней водворился новый порядок жизни, основанный на камне нашей Отечественной Православной веры и на началах полной свободы, любви, братства и правды и украшенный высокими

достижениями современной технической, хозяйственной и социальной культуры.

Об этом мы и не перестаем молить Всевышнего теперь, когда Россия находится на новом переломе своей истории.

Наша молитва столь же искренна, как и наша любовь к своей Родине. Она «выражается «в следующих слонах:

«Боже, просвети, вразуми, примири и соедини нас всех Твоею благодатною и неищущим Тебе явлен буди, дабы и они обратились к Тебе всем сердцем и исповедали Твое величие, Силу и славу, которые Ты искони являл в судьбах нашего великого Отечества».»

Голос митрополита Анастасии не остался «гласом вопиющего в пустыни». Принципиальные установки его Послания — утверждение, что Церковь зарубежная есть свободная часть Русской Церкви, что духовно зарубежье по-прежнему едино со всеми верующими людьми на Родине, но что административное воссоединение будет возможно только после освобождения Русской Церкви от цепей советской власти, — разделяется всей эмиграцией, вне зависимости от того, какие временные формы церковной администрации она себе создала в различных странах и при различных условиях, и от того, согласна или несогласна она с общим тоном осуждения подсоветских иерархов в данном Послании митрополита Анастасия.

Фактически же воссоединялась с Московской Патриархией в конце 1945 г. и в начале 1946 г. лишь часть приходов во Франции и Бельгии (29 августа митрополит Крутицкий Николай в Париже «принял в общение» митрополита Евлогия, а 31 августа — митрополита Серафима Лукьянова), несколько приходов (в том числе эвакуированная вглубь страны братия Валаамского монастыря) в Финляндии, в октябре — приходы в Вене и в Чехословакии, причем в ноябре постановили присоединиться к Московской Патриархии и чешские православные приходы, позже, в 1951 г., с благословения Москвы образовавшие автокефальную Православную Церковь Чехословакии. Одновременно были присоединены приходы в Берлине и в советской зоне Германии. В октябре 1945 г. подчинились Москве приходы Пряшевской и Прикарпатской Руси. В то же время в Харбине был подписан акт о воссоединении с Патриархией православных приходов в Манчжурии за которыми последовала и Русская Духовная Миссии в Китае.

В 1839 г. в Белоруссии и на Волыни происходило широкое движение возвращения униатов в лоно Православной Церкви. В память этого события была вычеканена медаль с надписью: «Отторгнутые насилием (1696) воссоединены любовью (1839)».

В 1946 году в Православие вернулась Галичина. Сбылись мечты многих поколений сынов Червоной Руси и Украины — от епископов Геврасия Переяславского и митрополита Иосифа Семашко до восставших крестьян Лободы и Наливайки и до тысяч представителей галицкой интеллигенции и православного духовенства, погибших в австрийском концентрационном лагере Таллергоф в годы Первой мировой войны. Но был ли день воссоединения униатов в 1945-46 г. истинным торжеством Православия? Можно ли было и в этот день сказать «Отторгнутые насилием воссоединены любовью»?

Война с гитлеровской Германией еще не закончилась, когда население Галичины через «Львовскую Правду» было оповещено об аресте, в апреле 1945 т., митрополита униатской Церкви и всех четырех ее епископов, «за активную предательскую и пособническую деятельность в пользу немецких оккупантов». Одновременно арестам подверглись некоторые активные униатские священники.

На Галичине начали образовываться «инициативные группы» для воссоединения с Православием. В течение года (к февралю 1946 г.) из 1270 ⁹) всех униатских священников Западной Украины 997 подали письменные заявления о Своем желании стать православными. Можно не сомневаться в том, что часть духовенства и населения руководствовалась при этом искренним религиозным и национальным чувством, но можно быть столь же уверенным в том, что по крайней мере среди униатского духовенства было очень много таких, которые высказались за воссоединение не из убеждения, не преклоняясь перед истиной Православия, а опасаясь репрессий советских «органов».

В начале 1946 г. были произведены выборы делегатов, на Собор греко-униатских священников, причем не во всех из 102 благочинии удалось эти выборы произвести. В некоторых благочиниях («деканатах» по униатской терминологии) делегаты были назначены благочинными или (там, где и сами благочинные оставались на униатских позициях), «ини-

циативными группами». Мандатная комиссия Собора и этих делегатов признана правомочными.

В конце февраля 1946 г. члены «Центральной инициативной группы» — настоятель Львовской Преображенской церкви о. Гавриил Костельннк, впоследствии, 20 сентября 1948 г., убитый фанатиком-униатом, генеральный викарий Перемышльской епархии о. Анатолий Пельвецкий и благочинный Гусятинского благочиния о. Михаил Мельник — прибывают в Киев, принимаются в Православие и рукополагаются (двое последних) во епископы во Владимирском соборе.

Чин рукоположения совершает патриарший экзарх Украины, митрополит Иоанн, древний титул которого («митрополит Киевский и Галицкий») после долгих веков таким образом вновь становится не только традиционной формулой.

«Инициативная группа» возвращается во Львов к началу Собора. Собор начинается в канун Недели Православия, 8 марта, в главной святыне униатов — соборе св. Юрия во Львове.

Собор выносит постановление:

«Собравшись в кафедральном храме св. Юрия в г. Львове, в первый раз в истории в условиях, когда все украинские земли, благодаря усилиям и победам свободолюбивых народов, братски объединенных в Великом Союзе Советских Социалистических Республик, собраны в единую Соборную Украинскую Советскую Державу и украинский народ стал единым,... Собор констатирует:

1. Что Рим искусственно откололся в XI столетии от первоначальной братской Православно-соборной Церкви с тем, чтобы навязать Свою диктатуру всей Церкви; что церковная уния была навязана нашему народу в XVI столетии римо-католической шляхетской Польшей, как мост, ведущий к полонизации и латинизации нашего украинского (и белорусского) народа; что в теперешней нашей ситуации, когда, благодаря героическим подвигам и славной победе Советского Союза, все украинские земли объединены и украинский народ стал хозяином на всех своих землях, было бы неразумным и в дальнейшем поддерживать униатские тенденции и непростительно грешно продолжать в нашем народе ненависть и братоубийственную борьбу, причиной которой являлась и всегда будет являться в истории уния.

Исходя из этих положений, Собор постановил отменить постановления Брестского собора 1596 года, ликвидировать унию, отойти от Рима и возвратиться в нашу отцовскую Святую Православную Веру и Русскую Православную Церковь.

2. Основываясь на словах Христа — да будут все едино», т. е., что христианам следует быть едиными е любви и богопочитании, постановив воссоединиться с Русской Православной Церковью, Собор считает необходимым обратиться к Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Алексию с просьбой о принятии нас и довести свои постановления до сведения Совнаркома УССР, а также Председателя Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете Народных Комиссаров СССР.

3. Учитывая, что римские папы в истории всегда вели себялюбивую политику, Собор высказывает убеждение в том, что в условиях, когда свободолюбивые народы всего мира боролись за свое существование, Ватикан был полностью на стороне кровавого фашизма и выступал против Советского Союза...

Собор от имени всего духовенства и верующих выражает свою глубокую благодарность за это освобождение государственным мужам Великого Советского Союза и Украинской Державы, доверие к которым так единодушно продемонстрировали все народы во время выборов в Верховный Совет СССР…»

Далее, от имени 216 делегатов Собора (из них 204 священника) отправляются телеграммы патриарху Алексию, вселенскому патриарху Максиму, ... Сталину и Хрущеву. Последним выражается благодарность за «объединение украинских земель от Тиссы через Карпаты и от Сана до Дона, от Пинских болот до Черного моря».

На следующий день, в воскресенье 9 марта, во время литургии, священники — участники Собора совершили чин отречении от римских заблуждений и, после прочтения разрешительной молитвы, после Херувимской песни участвовали в совершении православной литургии в храме св. Юрия. После службы, в собор прибыл митрополит Иоанн, экзарх Украины. Собор встретил его приветствием: «... в этот исторический день мы связываем прерванные нити нашей славной церковно-религиозной и национальной традиции и глубоко верим, что с нами сегодня торжествует св. апостол Андрей Первозванный, свв. Кирилл и Мефодий, св. равноапостольный князь Владимир, свв. Антоний и Феодосий Печерские, св. Иов Почаевский, св. Афанасий Берестецкий и целые сонмы борцов за волю и веру Православную.» Вечером, во время торжественного всенощного бдения, митрополит благословляет воссоединенных галичан древней Киево-Печерской иконой Божией Матери, образом, перед которым молился когда-то Богдан Хмельницкий. Икона эта

передается львовским верующим, как благословение древнего Киева.

В апреле делегация президиума львовского Собора едет в Москву для вручения документов Собора патриарху Алексию. Формальное воссоединение галицких униатов с православной Церковью этим завершено.

Но не таким, конечно, мыслилось это воссоединение верным сынам, и истинном патриотам Галичины — этой падчерицы судьбы среди древних русских земель. Отторгнутое насилием, насилием же и воссоединено.

Через два года подобными же мерами было произведено и присоединение 700 униатских священников в Румынии, а в 1949 г. 400 священников в Прикарпатской Руси. Наконец, в январе 1951 г. к пожизненному заключению был приговорен униатский епископ Словакии и «ликвидирована» уния и здесь.

В настоящее время на территории СССР и его сателлитов униатских приходов не существует.

С 1946 г. фактически начинается и для Церкви послевоенный период «мирного строительства».

Используя приобретенный Церковью в годы войны престиж (еще вплоть до 1947 г. продолжаются награждении епископов и священников медалями «за самоотверженный труд в годы Великой Отечественной войны»), патриарх Алексий добивается открытия церквей во многих городах, где открытых храмов уже не оставалось, получает в ведение Церкви Троице-Серпиеву ¹⁰) и Киево-Печерскую Лавру, добивается открытия семинарий и возвращения Церкви части мощей ¹¹), хранившихся в музеях.

Следует, однако, отметить, что чудотворные и особо чтимые Православной Церковью иконы по-прежнему находятся главным образом в музеях. Так, например, в Третьяковской галерее хранится «Троица Ветхозаветная» Андрея Рублева, а также чудотворные иконы Божьей Матери «Владимирская» и «Донская».

В храмах сохранились, главным образом, иконы, не имеющие столь большого художественного значения: в церкви Воскресенья в Сокольниках-— «Иверская» и «Боголюбская»,

у Николы в Кузнецах — «Утоли мол печали», у Николы в Хамовниках — «Споручницы грешных», в церкви Воскресенья в Брюсовском переулке — «Взыскания погибших», у Успения в Гончарах — «Троеручицы», а в Петрограде — «Знамения» и «Казанская» икона, хранящаяся в Владимирском соборе.

По крайней мере внешне упорядочивается и административное устройство Церкви.

В настоящее время на территории СССР — две православных автокефальных (т. е. самостоятельных) Церкви: русская п грузинская. Православная Церковь на Украине образует отдельный экзархат Русской Церкви, т. е. теоретически обладает автономией во внутренней своей администрации. Практически эта административная автономия реальна настолько же, насколько реальна и самостоятельность всей Русской Церкви в целом.

Русская Церковь административно, подразделена на 83 епархии ¹²), границы которых совпадают с административными границами республик, краев и областей Советского Союза. В зависимости от численности православного населения и количества приходов епархии охватывают от одной области (в районах с преимущественно православным населением) до целых республик и более (епископ «Ставропольский и Бакинский» ведает -приходами всего Северного Кавказа и Азербайджана), там, где население в своем большинстве инославное.

Главные кафедры, обычно занимаемые митрополитами, находятся в Москве (посколько сам патриарх носит титул «Московского и всея Руси», возглавитель собственно-московской епархии, как и до 1917 г., именуется «Крутицким и Коломенским»), в Петрограде («Ленинградский и Новгородский»), Киеве («Киевский и Галицкий») и Новосибирске («Новосибирский и Барнаульский»).

Кафедры епархиальных архиереев — архиепископов и епископов — существуют в Архангельске, Вятке (Кирове), Перми (Молотове), Уфе, Ижевске, Екатеринбурге (Свердловске), Вологде, Великих Луках, Твери (Калинине), Ярославле, Костроме, Смоленске, Калуге, Туле, Рязани, Нижнем Новгороде (Горьком), Иваново-Вознесенске, Владимире, Пензе, Чебоксарах, Казани, Симбирске (Ульяновске), Самаре (Куйбышеве), Саратове, Орле, Курске, Воронеже, Тамбове, Ростове н. Д., Ставрополе, Екатеринодаре (Краснодаре), Симферополе, Астрахани, Иркутске, Омске, Бийске, Орен-

бурге (Чкалове), Алма-Ате, Ташкенте, Минске, Пинске, Вильне, Риге, Ревеле (Таллине) и Кишиневе, а на территории экзархата Украины — в Чернигове, Харькове, Екатеринославе (Днепропетровске), Елисаветграде (Кировограде), Херсоне, Сумах, (Каменец-Подольске, Виннице, Житомире, Полтаве, Ровно, Львове, Станиславе, Самборе, Мукачеве, Черновцах и Измаиле. Викарные архиереи носят титулы Можайского, Лужского (ректор Петроградской Духовной Академии), Изборского и др.

Титулы епископов частично исторические, традиционные (патриарх «всея Руси», митрополит «Крутицкий и Коломенский»), частично же приспособлены к современным, советским названиям кафедральных городов (митрополит «Ленинградский и Новгородский», епископы «Свердловский и Ирбитский», «Чкаловский и Бузулукский»). Епископы в автономных ССР иногда носят титулы, как «Ижевский. и Удмуртский», «Уфимский и Башкирский», с указанием на национальность части их паствы.

Грузинская православная церковь восстановила свою автокефалию в 1917 -1-8 гг. и не является, таким образом, частью Русской Православной Церкви. Подвергалась с тех пор таким же гонениям, как Русская Церковь, но патриаршество беспрерывно сохранялось. Не было той долгой изнурительной политической борьбы, которую пришлось вести Русской Церкви. Такая борьба маленькой Грузинской Церкви оказалась не под силу и она была почти уничтожена. В настоящее время она насчитывает всего трех епископов, во главе с патриархом-католикосом Мелхиседеком. Отдельные приходы грузинской патриархии находятся и за пределами Грузим, например, на Северном Кавказе, где они существуют рядом с русскими приходами. Существуют грузинские епископские кафедры— Урбнисская, Кутаисская и Алавердская.

В ряде городов верующим возвращены кафедральные соборы, если они уцелели. В большинстве случаев речь идет о храмах, вновь открытых при немецкой оккупации (напр., Смоленский Успенский собор) или о соборах и церквах, находившихся во власти «Живой церкви» (ряд храмов в самой Москве и кафедральные храмы части бывших губернских городов). Но кафедральным собором самого патриарха считается Богоявленский храм в Елохове (пригород Москвы), куда из Кремля, без всякой помпы и без крестного хода, были перенесены мощи св. Алексия, митрополита Москов-

ского, имя которого носит нынешний патриарх. Кремлевский Успенский собор по-прежнему недоступен. Храм Христа Спасителя и Казанский собор — служившие кафедральными храмами до середины 1930-ых годов — снесены. В Петрограде Исаакиевский собор также продолжает оставаться музеем. Митрополит обычно служит в Николаевском (Морском) соборе.

Было передано верующим несколько храмов, по декрету Совнаркома от 20 апреля 1920 г., но подвергшихся разрушению из-за их исторической и художественной ценности. В первую очередь это относится к храмам Троице-Сергиевой лавры в нынешнем Загорске (Сергиевский Посад). Постепенно восстанавливаются даже малые храмы лавры. В 1950 г. была отремонтирована построенная архитектором Д. В. Ухтомским колокольня. Все эти работы производятся на средства Церкви — стараниями верующих всей России.

О строительстве новых храмов нет никаких сведений. Нет об этом сообщений и в «Журнале Московской Патриархии». Во многих городах, где храмов не сохранилось, а также в новых городах, возникших и разросшихся в годы советской власти, открываются не церкви, а «молитвенные дома», т. е. или домовые церкви, или же приспособленные для церковных нужд бараки. Насколько нам известно, нет настоящих церквей даже в таких крупных центрах, как город Кузнецк или Владивосток. В Вятке, Симбирске и других городах верующим переданы лишь небольшие церкви на окраинах, большие же храмы остаются закрытыми. В таком крупном городе, как Казань, открыто всего 5 церквей, в Петрограде 10, в самой Москве с пригородами около 50.

Монастыри существуют главным образом на территориях, присоединенных к СССР сравнительно недавно: в Прибалтике (женский монастырь с 60 монахинями в Рите, мужской монастырь в Поморах), в Западной Белоруссии (Жировицы) и Западной Украине (Почаевская лавра). В коренных русских землях вновь открыта Троице-Сергиева лавра и Киево-Печерская лавра. О других монастырях никаких сообщений в официальных материалах Патриархии нет. Валаамский монастырь закрыт. Его братия еще во время войны переехала в Финляндию.

Однако, при отдельных приходах и архиерейских домах существуют, очевидно, небольшие монашеские общежития, общим числом несколько десятков.

С конца 1943 «г. начал «ежемесячно выходить «Журнал Московской Патриархии».

В обычном номере —около 60 стр., четвертного формата. Цена номера — 10 руб. Тираж не указывается. В последнее время не указывается и типография, печатающая журнал.. Издатель — Московская (Патриархия. Редакция — «редакционная комиссия». Адрес редакции— Москва, 48, Б. Пироговская, 2 (бывший Новодевиичий монастырь).

Содержание журнала строится по следующей схеме (берем, в качестве примера, комплект за 1951 год).

1) «Официальная часть. За 1951 г. здесь были опубликованы: приветствие Сталину в связи с 34 годовщиной «Октябрьской революции ¹³); рождественское и пасхальное послания Патриарха; приветствия патриарха Алексия, главам и предстоятелям автокефальных, православных Церквей к Рождеству и к Пасхе; приветствия, полученные патриархом. Алексием от православных Церквей и от предстоятелей, прочих Церквей; «Обращение к христианам всего мира» и обмен заявлениями между Московской и Антиохийской патриархиями в плане ««борьбы за мир»; речь Патриарха, на «Всесоюзной конференции сторонников мира»; послания и документы, касающиеся дарования Москвой автокефалии Польской-Православной Церкви; такие же документы и акты, касающиеся Церкви Чехословакии; обмены телеграммами; награждения архиереев и перемещения архиереев. Официальная часть, занимает обычно не более 3 - 4 страниц номера.

2) За официальной частью следует отдел ««Церковная жизнь». Здесь мы находим хронику служений Патриарха описания церковных торжеств; пребывания в Москве заграничных церковных делегаций; некрологи скончавшихся епископов и заслуженных протоиреев; описание юбилейных торжеств и т. п. Отдел, по «сравнению с первыми годами издания журнала несколько сократился, «в. связи с появлением в журнале нового отдела — «борьбы за мир».

3) Третий отдел номера озаглавлен «В защиту мира». Здесь преждевсего, с ссылкой на «Известия» или на ТАСС, перепечатываются все официальные сообщения, касающиеся различных «конференций мира», в которых принимают участие представители Церкви, а также речи митрополита Николая на этих конференциях, статьи епископов и доцентов

духовных школ «в защиту мира». В последних двух номерах журнала за 1952 г. этот отдел занимал 16 из 64 и даже 24 из 60 страниц журнала.

4. В четвертом отделе публикуются «Речи и Проповеди». За весь 1951 г. этот отдел состоял из помещенных по одной в каждом номере проповедей митрополита Николая Крутицкого, Проповеди всегда на чисто-религиозные темы, но без глубокого разбора сложных богословских проблем. Это скорее не проповеди, а размышления и поучения пастыря. Темы проповедей: «Грех», «Царство Небесное», «Подвиг», «Сила любви», «Молитва и благодать» и др.

5. Следуют статьи, посвященные жизни заграничных экзархатов и отдельных приходов Патриархии. Статьи этого порядка появляются далеко не в каждом номере и описывают почти исключительно церковную жизнь в странах сателлитах, или же полемизируют с «зарубежными раскольниками», резко нападая на Православную Церковь в Америке, а также на «карловчан». О жизни, например, приходов, юрисдикции Московской патриархии во Франции статей не бывает.

6. Отдел «Из жизни автокефальных православных Церквей» также касается преимущественно списания церковных торжеств в Грузии, Польше, Чехословакии, ограничиваясь лишь короткими формальными сообщениями, когда идет речь о событиях в иных Церквах (например, кончина Предстоятеля той или иной Церкви и избрание нового.).

7. Далее следует наиболее значительный по своему объему отдел статей на различные темы. В номерах журнала за 1951 г. мы находим, среди других, такие статьи:

Архиепископ Сергий — «Опять на Родине» (статья бывшего пражского, а после 1945 г. берлинского архиепископа, вывезенного в СССР и назначенного на Казанскую кафедру); архиепископ Гермоген — «К юбилею Халкидонского Собора» (с указанием на апологетическую ценность постановлений этого Собора в борьбе против папства); проф.-прот. С. Савинский — «Покров, Божией Матери над русской землей»; прот; И. Сокаль (возвращенец из Югославии) — «Богослужения Великих Пятка и Субботы»; проф. свящ, д-р Ливиу Стан — «Православная диаспора» (полемика против Вселенской патриархии); иеродиакон Сергий (Петров) — «Святитель Алексий, как церковно-государственный деятель» (очевидно, статья студента Академии, — описывающая

деятельность св. митрополита Алексия Московского в духе патриотических повествований дореволюционного периода); А. Волков — «Отход Ватикана от основ Христианства»; Ю. Полесский — «Митрополит Московский Филарет»; проф. Л. Парийский — «О церковном пении в праздник Воздвижения Креста Господня»; И. Спасский — «Митрополит Петр Могила, его борьба с иезуито- униатским влиянием на Украине и в Белоруссии»; проф. И. Шабатин — «Из истории воссоединения белорусских униатов»; А. Шаповалова — «К женскому празднику 8 марта» и т. д.

Как мы видим, наряду со статьями, посвященными определенным церковным праздникам, разъясняющими те или иные церковные обряды, преобладают косвенно и прямо-полемичеокне материалы, направленные преимущественно против Ватикана, но также против зарубежных русских церковных группировок и против Константинополя.

8. Значительный интерес представляет собой отдел «Из жизни духовных школ» — краткие сообщения о молебнах в начале учебного года, о торжественных актах, отчетные статьи о работе той или иной духовной школы за год, сообщения о магистерских диспутах, некрологи- доцентов.

9. Отдел «Из жизни епархий» отличается необычной скудостью сведений, которые проникают на страницы журнала. За весь 1951 г. в этом отделе были напечатаны короткие сообщения лишь из 19 епархий. Сообщения касаются лишь какого-нибудь редкого юбилея или освящения «нового» храма (во всех случаях речь шла о переданных верующим старых, до сих пор закрытых, храмах). Из этого отдела, все же, можно узнать, что после войны вновь открыт собор в Арзамасе, собор в Романове-Борисоглебске (город Тутаев), отремонтирован, пострадавший от военных действий, собор в Курске и т. д. Иногда, помещаются фотографии, свидетельствующие о том, что часть церквей, особенно московских или провинциальных, но находившихся в ведении обновленцев, сохранилась в старой красе, в то время, как многие вновь открываемые храмы в далекой провинции отличаются своей бедностью (например, Пензенский Успенский собор, ранее носивший имя Мироносицкой церкви). Характерно, что в этом отделе, как и вообще в «Журнале Московской Патриархии» не публикуются какие бы то ни было цифры, по которым можно было бы составить себе полную картину о жизни Церкви в современной русской провинции.

10) Наконец, самый небольшой по своему объему отдел журнала — «Библиография». Отдел состоит из рецензий на одни только собственные издания Московской Патриархии, а таких изданий исключительно мало. В 1942 г. было выпущено роскошное издание дли иностранного мира «Правда о религии в России» (где доказывалось, что Церковь в СССР не только никогда не преследовалась, но прямо-таки расцвела при советской власти); в 1943 г. — «Русская Православная Церковь в Великой Отечественной войне». После кончины патриарха Сергия была издана в 1947 г. книга «Патриарх Сергий и его духовное наследство». После торжественного празднования в 1948 г. 500-летия автокефалии Русской Церкви, в двух томах вышли «Деяния Собора», заседавшего по поводу этого юбилея и принявшего, в частности, резкую антиватиканскую резолюцию. В 1950 г. вышли два тома — «Слова и речи» митрополита Николая (сборник глубоко-церковных проповедей наряду с чисто-пропагандными обращениями времен войны и речами «в защиту мира» в настоящее время). В 1961 г. выпито первая и пока единственная книга действительно церковного содержания: «Чинопоследование Божественной Литургии» А. И. Георгиевского (фактически — Служебник с комментариями). А 1952 г. вновь принес книгу пропагандного содержания сборник материалов «Конференции всех Церквей и религиозных объединений в СССР, посвященной вопросу защиты мира».. Помимо книг издается ежегодно. (Церковный календарь с подробным месяцесловом, святцами и с фотографиями правящих епископов.

XII

14 июня 1944 г, в Москве бьют открыт Богословский Институт (в бывшем Ново-Девичьем монастыре), а в Петрограде — пастырские курсы. В августе 1946 г. Богословский институт был преобразован в Духовную Академию. В октябре быта открыта академий и в Петрограде. Пастырские курсы были реорганизованы в семинарии. Кроме Москвы и Петрограда семинарии в настоящее время существуют в Луцке и Одессе (открыты в 1945 г.), в Ставрополе (с 1946 г.), в Киеве, Саратове, Жировицах (Минская семинария) — открытые в

1947 г. Московская академия и семинария теперь переведены в Троице-Сергиеву лавру.

Правила приема в семинарии: принимаются лица, окончившие не менее 7 классов средней школы, в возрасте от 18 до 40 лет. Поступающие подвергаются испытаниям в «твердом и осмысленном» знании наизусть важнейших начальных, утренних, вечерних и богородичных молитв, тропарей, символа веры, заповедей, некоторых псалмов. К прошению о приеме в семинарию прилагаются: автобиографии, документ об образовании, метрическая выпись, справки о семейном положении и состоянии здоровья, документ об отношении к военной службе, рекомендации от приходского священника или архиерея. При поступлении заполняется анкета, в которой указывается, наряду с другими вопросами, на «социальное положение», «судимость» и «место работы» поступающего.

Учащимся предоставляется стипендия и общежитие.

Курс обучения в семинарии рассчитан на 4 года (4 класса).

Окончившие семинарию по первому разряду при поступлении в академию подвергаются экзаменам лишь по важнейшим предметам, в то время, как остальные кандидаты должны выдержать экзамен по полному семинарскому курсу, т. е. по следующим предметам: 1. Священное Писание Ветхого Завета, 2. Священное Писание Нового Завета, 3. Догматическое богословие, 4. Нравственное богословие, 5. Основное богословие, 6. Сравнительное богословие, 7. Литургика, 8. История Христианской Церкви, 9. История Русской Церкви, 10. Гомилетика (проповедь), 11. История и разбор раскола и сектантства, 12. Практическое руководство для пастырей, 13. Конституция СССР, 14. Греческий и латинский языки, 15. Один из новых языков,

Курс обучения в академии также- рассчитан на 4 учебных года.

Преподаватели духовных школ — главным образом старые священники, окончившие дореволюционные духовные академии, а также немногочисленные представители старой церковной интеллигенции, продержавшиеся до последнего времени преподавателями в светских учебных заведениях или на другой работе. Некоторым из них в 19-51 г. были присвоены звания профессоров. Из этих же лиц комплектуются также и секретари патриархии и отдельных ар-

хиереев, ведущих церковно-политические дела с иностранным миром.

В учебной работе семинарий и академий принимают участие также немногочисленные, вернувшиеся в СССР священники из эмиграции: о. Иоанн Сокаль из Белграда (теперь — ректор семинарии) и несколько священников из Франции и Бельгии.

Число учащихся в семинариях и академиях невелико. Во всех четырех классах Московской семинарии в 1950 - 51 г. учебном году обучалось 121 чел., а на всех четырех курсах Московской академии был 51 студент. Минскую семинарию (в Жировицах) в 1951 г. окончило 26 человек, московскую 35. В 1951-52 г. принято на первый курс и в первый класс в Петрограде по 30 чел., кроме того 30 чел. заочно. Живут в общежитиях.

Учебный год начинается торжественным молебном. Атмосфера и настроенность преподавательского состава и учащихся передается в словах ректора Московской Академии; и семинарии прот. К. Ружицкого на молебне у раки преп. Сергия в Троицком: соборе лавры в начале 1951 -52 уч. года:

«Наша Церковь ожидает от нас получить таких пастырей, которые блистали бы не только теоретическими богословскими знаниями, но чтобы сердца этих будущих пастырей горели верой искренней, несокрушимой, а сама жизнь сих проповедников, и молитвенников пленяла пасомых своей духовной красотой к авторитетом».

В Петрограде, после молебна, в актовом зале состоялся акт. Он начался пением «Царю Небесный», а закончился... — «государственным гимном Советского Союза» и телеграммами патриарху Алексию и «Председателю Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР» Г. Карпову.

В дни государственных праздников (Октябрьская Революция, 1 мая) в духовных школах бывают акты, в концертной части которых хоры воспитанников духовных школ исполняют «патриотические песни», т. е. песни, посвященные Сталину и «борьбе за мир». С речами на этих актах, однако, выступают обычно не преподаватели школ, а особые лекторы из «Совета по делам Русской Православной Церкви».

В годовых же актах и научных торжествах духовных школ «патриотические» моменты занимают более скромное место: актовые речи посвящаются церковно-историческим или богословским темам, а концертная часть делится на не-

сколько отделений. В первом отделении исполняются старинные церковные песнопения, во втором, обычно, номера классической русской оперной музыки и лишь третья часть состоит из «патриотических» песен и заканчивается советским гимном.

Во время каникул учащиеся совершают организованные экскурсии в музеи и заповедники, знакомящие их с сокровищами русской культуры.

Петроградская академия и семинария, среди преподавателей которых до недавнего времени находились два современных духовных композитора, песнопения которых исполняются в Советском Союзе (Л. Парийский и бывший секретарь экзарха в Западной Европе архиепископа (Бориса — А. Шишкин), особенно много внимания уделяет культуре церковного пения. Устраиваются духовные концерты. Из духовных композиторов дореволюционного времени выше всех ценится Г. Ф, Львовский, вещи которого часто исполняются и рекомендуются к повсеместному исполнению. Современные «антизападнические» тенденции во (всех областях культурной жизни СССР, стимулируемые по политическим причинам, в какой-то степени быть может способствуют возрождению и выявлению давнишних (еще дореволюционных) стремлений многих ведущих деятелей Русской Церкви избавиться как в области церковной живописи, так и в области церковной музыки от наносных элементов «итальянщины» и западноевропейских влияний. Понятно, поэтому, стремление восстановить творческую традицию Львовского, талантливейшего» представителя (русского музыкального творчества, строившего свои духовные песнопения на гармониях древнерусских и древнеболгарских напевов, придерживаясь музыкальных традиций допетровской Церкви.

Сам патриарх Алексий, посещая духовные (концерты московской академии, неоднократно выражал свой интерес к возрождению старинного, строгого церковного пения.

Магистерские диспуты и защита диссертаций — еще очень редкое явление как в московской, так и в петроградской академик. Темы работ обычно носят или практический характер богослужебных руководств (магистерская работа Л. Парийского) или же посвящаются истории Русской Церкви, главным образом «злободневным» ее периодам борьбы с католичеством и унией.

Научные диспуты привлекают к себе большой интерес и вне стен духовных школ. Присутствует, обычно, почти все духовенство Москвы или Петрограда.

О составе студенчества современных духовных школ трудно составить себе вполне ясное впечатление. В основном это «поповичи» — сыновья и внуки духовенства; не порывавшие связи с Церковью до конца и ранее. Есть, однако, свидетельства и о поступлении в семинарию, в отдельных случаях, молодых людей, ранее совершенно незнакомых с религией и обретших веру в Бога во время войны или в результате иных переживаний. Бывали случаи, когда в семинарии поступали даже лица, состоявшие в комсомоле. Они вызывались в комсомольский комитет, где их «увещевали» и пытались отговорить от поступления в семинарии и, после их отказа, исключали из комсомола.

Сравнительно низкий общий культурный, уровень и недостаточные предварительные знания поступающих в семинарии, очевидно, причиняли не мало забот руководству духовных школ, особенно в первое время, о нем ярко свидетельствует, например, статья доцента А. Б. Ведерникова «Жизнь первой духовной школы» в сборнике «Патриарх Сергий и его духовное наследство»;

Как пишет А. В. Ведерников, уже к концу первого полугодия занятий Московского Богословского Института «стало очевидным несоответствие учебно-воспитательных требований школы с развитием и запросами многих учащихся, принятых в Институт и на Курсы по одним документам, без всяких предварительных испытаний. Чтобы уменьшить это несоответствие в учебном отношении, оказалось необходимым снизить требования к учащимся, сократить программы отдельных курсов и, по возможности активизировать методы преподавания. Слишком резкие противоречия между нравственными требованиями школы и поведением некоторых слушателей пришлось разрешить в пользу школьной дисциплины путем исключения неисправимых».

Следующий прием в Институт был произведен уже на основании экзаменов, строго отбирая наиболее подготовленных. Тем не менее трудности еще не были преодолены. А. Б. Ведерников ярко описывает всю сложную проблематику возрождающейся духовной школы:

«Второй учебный год поставил перед наставниками духовной школы задачу воспитать взрослых учащихся в здравых церковных понятиях, нередко совершенно чуждых светскому

уклада их мысли... Привычное дело школьной педагогики превращалось в труднейшую проблему перевоспитания, ибо наставники Института «видели перед собой не прежних студентов, с детства воспитанных в церковном духе, а взрослых людей современности, нередко только что пришедших к религии и не имеющих о ней ни малейшего понятия, кроме внутреннего расположения служить Богу. Нужно было постепенно возводить сознание этих неофитов на высшую ступень понимания христианства как совершенной религии и как руководящего начала жизни. Это означало прежде всего борьбу со склонностью большинства учащихся к формальному усвоению богословских истин...

Одним из главных достижений второго учебного года нужно считать значительное повышение общего уровня духовной школы. Процент неудовлетворительных ответов на экзаменах оказался совершенно ничтожным и его нужно отнести за счет лишь явно неспособных слушателей.

... Положительные результаты второго года, были подготовлены, с одной стороны, более строгим отбором поступающих, с другой — реформой учебных планов в духе прежних семинарий и академий... Повседневное наблюдение за жизнью и поведением учащаяся обнаружило также немало отрадных признаков их нравственного роста... Ежедневное посещение богослужений в институтском храме в течение всего учебного года наложило на учащихся заметный отпечаток одухотворенности ...

... Соблазн упрощенного подхода к решению проблемы церковных кадров возникает всякий раз под влиянием двух причин. Одна из них состоит в том, что острая нужда Церкви в пастырях как бы побуждает духовную школу к сокращению сроков их подготовки. Другой причиной является ссылка на богословскую неподготовленность своевременных студентов... В результате возникает убеждение в необходимости снизить школу до уровня слушателей, вместо того, чтобы последних поднять до уровня школы. Нет нужды доказывать, что в условиях современности на всякое снижение уровня духовной школы можно смотреть только как на опасное разоружение православного пастырства, которое тем самым обрекается выходить на жатву не «с оружием правды в правой и левой руке» (Кор. 11, 6,7), а с одним требником. Вот почему новая школа, склоняясь в сторону высших интересов Церкви, сознательно устремилась к высотам прежней богословской образованности с желанием превзойти их в будущем. Это стремление легко понять, если оценить задачи Православия в условиях современной жизни. Теперь, как никогда в прошлом, православному пастырю необходима сила богословских знаний, скопленная в неисчислимых трудах прежней духовной школы. Воспринять это богатое на-

следие с тем, чтобы пустить его в жизненное обращение, и составляет одну из важнейших задач современной духовной школы».

К своей статье инспектор Московской Духовной Академии: прилагает учебный план Академии, рассчитанный на 4 курса. В течение первого курса студенты слушают 1) Священное Писание Ветхого Завета (4 часа в педелю), 2) Догматическое богословие (2 ч.), 3) Литургику с гимнологией (2 ч.), 4) Гомилетику с историей церковной проповеди (2 ч.), 5) Историю Христианской Церкви (4 ч.), 6) Историю и обличение раскола и сектантства (2 ч.), 7) Историю русской религиозной мысли (2 ч.), 8) «Логику (2 ч.), 9) Психологию (4 ч.), 10) Древние языки (2 ч.) и 11) Новые языки (2 ч.).

На втором курсе отпадает История Христианской Церкви, Логика и Психология, зато прибавляются 1) Нравственное богословие (2 ч.), 2) История Греко-Восточных, славянских и Румынских Церквей (2 ч.), 3) Патрология и агиология (2 ч.) и 4) История философии и метафизика (4 ч.).

На третьем курсе Священное Писание Ветхого Завета заменяется Новым Заветом, добавляются 1) Пастырское богословие с аскетикой (2 ч.), 2) Христианская- апологетика (2 ч.), 3) Церковная археология (2 ч.), 4) История Русской Церкви (2 ч.), 5) История и разбор западных вероисповеданий (4 ч.), 6) История религий (2 ч.) — и отпадает ряд предметов первых двух курсов.

Четвертый курс отводится для кандидатского сочинения. Число лекций в неделю снижается с 28 до 16. Из предметов первых трех курсов студенты продолжают слушать только Священное Писание, Нравственное богословие и Апологетику, а вновь прибавляются 1) Христианская педагогика (2 ч.), 2) Каноническое (право (4 ч.) и 3) Конституция СССР. (2 ч.), причем последний предмет читают лекторы из «Совета по делам Русской Православной Церкви».

Знакомясь с данными (не только приведенными официальными, но и со сведениями, доходящими до нас иными путями) о духовных школах в СССР, невольно задаешь себе вопрос о причинах, побудивших советскую власть дать Церкви возможность столь полноценного пополнения своих поредевших рядов.

Очевидно и здесь мы имеем дело с одной из типичных для советской власти «отдушин», вероятно, власть разрешила духовные школы, чтобы канализировать таким образом

духовную жажду русской молодежи и направить ее в русло, легко поддающееся государственному контролю. Вероятно, стремление русской молодежи к Церкви и к духовному образованию было столь велико, что правительство считалось с очень большим распространением занятий богословскими предметами частным образом и с занятиями на дому, причем значительное число активной верующей молодежи осталась бы вне правительственного надзора и регистрации.

Конечно число выпускаемых духовными школами пастырей для потребностей Русской Церкви — ничтожно. Но тем не менее существование этих школ нам представляется наиболее существенной и реальной уступкой советской власти в отношении Церкви, более значительной, чем открытие отдельных храмов или восстановление внешней организации Церкви. Церковь вновь получила доступ хоть к небольшой части русской молодежи.

ХIII

К сожалению, мы не располагаем данными, чтобы составить себе хотя- бы сколько-нибудь полную и исчерпывающую картину о внутренней, духовной стороне жизни Церкви в СССР. Тем более трудно иметь представление о тайной религиозной жизни в России.

Приходская жизнь по сравнению с дореволюционной и зарубежной отличается значительно большей строгостью и ортодоксальностью в исполнении всех богослужебных правил и обрядов. Службы обычно не сокращаются, и продолжаются по несколько часов. Ведь сила самого православного богослужения — последнее, что осталось у Церкви, обреченной на одно лишь «отправление культа», наряду с осторожной проповедью «с оглядкой». И поэтому истовость богослужения — первое требование, предъявляемое верующими к духовенству. Почти повсеместно службы совершаются ежедневно, по праздникам всюду служится и ранняя и поздняя обедни. Храмы почти всегда бывают переполнены молящимися. По большим праздникам, особенно на Пасху, служба повторяется несколько рас, чтобы всем желающим дать возможность побывать на праздничном богослужении. В такие дни прилегающие к церквам улицы бывают запружены народом настолько, что останавливается или меняет

свой маршрут городское движение. По свидетельству эмигрантского священника московской юрисдикции, посетившего Москву в 1946 г., за Великий Пост 1946 г, в одном только кафедральном соборе Богоявления в Елохове в Москве исповедалось и причастилось более 400,000 человек (исповедь, обычно, бывает общая). Даже в праздники, приходящиеся на рабочие дни, во всех церквах много молящихся, а по воскресениям бывает и много людей среднего возраста почти всех слоев населения (за исключением привилегированных). Большое число детей дошкольного возраста — обычное явление. Школьников же в церкви видно реже, особенно в деревнях и в небольших городах. За посещение церкви делаются выговоры по пионерской, комсомольской или партийной линии, применяются угрозы, взыскания.

Об оживлении интереса к религии и Церкви свидетельствует сама коммунистическая печать, за последние месяцы не раз поднимавшая вопрос о «живучести религиозных предрассудков». Упомянул о влиянии религии на молодежь и Михайлов (руководитель комсомола) на XIX съезде Коммунистической партии.

«Патриотические» проповеди в церквах имеют место, но сравнительно редко, обычно, в связи с официальными государственными праздниками. «Патриотические» проповеди и официальные молебствия в день Нового года или Октябрьской революции вряд ли воспринимаются верующими, как органическая часть богослужения или церковной жизни. «Молитва о мире», введенная в 1962 г. и читающаяся за каждой литургией, говорит не только о мире, но и об «искоренении вражды средостений» и об «укоренении, любви» в сердцах людей и не может расцениваться, «как антихристианская, коммунистическая пропаганда.¹⁴)

Как уже упоминалось, организованной церковной благотворительности нет, тем более нет и нормальной общественной жизни приходов. Благотворительность производится неофициально: верующие подают милостыню многочисленным нищим, толпящимся на папертях, или же, наоборот, в особых случаях, через официальные государственные каналы, как «Детская помощь», «Красный Крест» и т. п. Например,

архиепископ Лука Симферопольский (он же профессор-хирург Войно-Ясенецкий), получив за свою научную (работу в области гнойной хирургии Сталинскую премию, почти нею сумму пожертвовал на детей — сирот войны.

Крестные ходы, водосвятия на реке и т. д. бывают, но только с разрешения местных органов МВД. Разрешения даются далеко не всегда. Наиболее свободно церковная жизнь в этом отношении протекала до сих пор в западных частях Украины и Белоруссии, где Православие внешне протежировалось в противовес унии и католичеству.

В большинстве приходских храмов поют на два клироса. В одном, праздничном, большом хоре нередко участвуют профессиональные силы местных оперных театров и иных ансамблей (Нежданова, говорят, до самой кончины пела в Москве в соборе). Левый клирос — нищие, старички, инвалиды, заштатные священники (недопущенные к совершению богослужений по тем или иным соображениям). В Москве есть несколько хоров слепых.

Искоренено чтение скороговоркой. Читают внятно, иногда «по-светски», не нараспев. Ризы, облачения — все еще из неисчерпаемых запасов прошлого. Обычная картина: у западной (задней) стены храма один к одному стоят киоты, запрестольные кресты, хоругви. Это — утварь ближайших закрытых и разрушенных церквей. На одну открытую церковь приходится несколько закрытых, поэтому недостатка в утвари и облачениях, кроме как на далекой, до революции мало заселенной периферии, не наблюдается.

Один из отличительных признаков жизни Церкви в СССР — исключительная готовность верующих жертвовать на церковные нужды. Люди, отдающие непосильно большие суммы на различные государственные займы, умеют сохранить средства и для поддержания своего храма; в некоторых больших церквах по праздникам Сборщики пожертвований ходят не с тарелками, а с большими корзинами, которые иногда до верха наполняются пожертвованиями. Благодаря этой жертвенности, все открытые храмы содержатся в идеальном порядке и чистоте и регулярно ремонтируются. Благодаря этой же жертвенности Патриархия в настоящее время заканчивает работы по полной реставрации Троице-Сергиевой Лавры, финансирует ремонт других крупных церковных зданий общероссийского значения.

Колокольный звон разрешен, но далеко не везде сохранились колокола. Кое-где были возвращены колокола, найденные среди железного лома.

Упоминавшиеся выше награждения священников орденами и медалями в первые месяцы плоды после войны производились за успешный сбор средств (денег и вещей) на нужды армии, лазаретов, сиротских домов и т. д. В прифронтовой полосе существовали при церквах и перевязочные пункты, особенно в период развала и паники советского руководства в 1941 г., когда многие приходы взяли на себя попечение о брошенных советской властью на произвол судьбы раненых. В тылу, в сельских местностях, во время войны бывали случаи, когда священники после воскресной литургии призывали верующих вместе с ними направиться на колхозные поля для тех или иных «авральных» работ.

Большое значение имеют «бывшие», «уволенные на покой» и просто тайные священники. Число их, конечно, не поддается никакому учету. Вероятно, оно очень значительно, и, возможно, превышает даже «на воле» число официальных священников. Посколько лишь часть советского населения может себе позволить открыто посещать церкви и следовать церковным обычаям, то обеспечено и существование этих тайных священнослужителей, совершающих тайные отпевания на кладбищах (над похороненными уже покойниками или даже просто над горстью земли, которая потом посыпается на могилу), тайком крестящих детей, тайно венчающих, тайно совершающих богослужения в деревнях, в лесах, в заброшенных лачугах. Таких священников, обычно, можно встретить на больших, старых кладбищах, где они ждут, спрятав епитрахиль и кадило где-нибудь в кустах. Есть немало свидетельств и о странствующих деревенских священниках, нигде не прописанных и не регистрированных, и все же безбоязненно странствующих от села к селу, от хаты к хате — «по всей (Руси великой».

Число священников «ушедших на покой» или работающих бухгалтерами, заведующими складами или просто сторожами, после войны, очевидно, уменьшилось, т. к. часть из них была привлечена вновь к служению в открывающихся храмах. Была отпущена, в годы войны, и часть заключенного духовенства, посколько она соглашалась подписать заявление о «лояльности». Сведения об этом можно почерпнуть даже из официальных сообщений — напр., из некрологов скончавшихся епископов иногда можно установить «пробелы

в биографии» покойного, свидетельствующие о том, что об этом периоде его жизни писать рано, пока существует «советская власть. Когда, например, в октябре 1951 г, скончался епископ Житомирский и Овручский Нифонт, некролог был сведен к описанию его торжественного погребения, а о всей жизни покойного владыки «Журнал Московской Патриархии» смог сказать только следующие несколько слов: «Архипастырское служение «Преосвященного Нифонта в Житомире продолжалось всего лишь полтора года. Владыка прибыл в Житомир с явно надломленными силами. Однако, несмотря на свои немощи, Владыка совершал богослужения не только в воскресные и праздничные дни, но часто и в будни».

Конечно, было бы неправильным считать, что все скрывающиеся и тайные священники, это те, кто «не пошел на компромисс с советской властью». Есть среди них и бывшие священники, не выдержавшие испытаний, бросившие свой сан, выбитые из жизни, запутавшиеся в свое время в различных «самосвятских» и обновленческих движениях, вторично женившиеся или морально опустившиеся и потому недопущенные к совершению богослужений.

Но гораздо больше, конечно, достойных священников, которые не могут открыто служить Церкви, потому что уполномоченные «Совета» не дают своей санкции на их назначение на приходы и таких, которые сами предпочитают официально оставаться бухгалтерами или санитарами, и лишь тайно продолжать свое служение Церкви.

По свидетельству проф. И. М. Андреева (Проф. Андреев, «Заметки о катакомбной Церкви в СССР», 1947 г. и его же «Доклад, прочитанный 7. 12. 1950 г. перед Архиерейским Собором», изданный Св. - Троицким монастырем в Джорданвилле, США) уже патриарх Тихон незадолго до своей кончины, совершил рукоположение первого тайного епископа. Сведения о тайных постригах, рукоположениях священников и епископов доходили до нас и из других источников.

Часть тайной иерархии в конце 19-20-ых годов опиралась на петроградского митрополита Иосифа, отказавшегося признавать митрополита Сергия Московского. Другая же часть продолжала считать Московскую Патриархию лишь своим духовным, но не организационным- возглавлением. Мы располагаем свидетельствами о том, что такой столп церковного подполья, как знаменитый схи-епископ Петр, на тайных богослужениях возносил имя митрополита Сергия, как своего духовного главы.

Проф. И. М. Андреев, отвергающий не только законность, но даже благодатность патриархов Сергия и Алексия считает, что существуют и до сих пор в СССР организованные труппы духовенства и верующих («(Катакомбная Церковь»), продолжающих воздерживаться от всякого духовного общения с официальной Церковью. Проф. И. М. Андреев считает невозможным, даже приблизительно, определить число верующих, «ушедших в катакомбы», но думает, что их «миллионы». Очевидно он, однако, имеет в виду не только те сравнительно немногочисленные группы, которые не только находятся в подполье организационном, но порвали и духовное общение с Патриархией, а вообще участников тайной церковной жизни в СССР.

По мере развития легальной церковной жизни (в местностях, где она действительно развивается) значение церковного подполья несколько снижается, и в этом может быть одна из причин «уступок» советской власти в отношении Церкви. С точки зрения власти всякая уступка антисоветским элементам в то же время и провокация, выявляющая враждебные строю силы, которые продолжали бы оставаться в скрытом, латентном состоянии, не подвергаясь учету органов государственной безопасности и представляли бы собой. большую потенциальную опасность.

XIV

1948 г. приносит с собой нового оживление внешнеполитической активности Московской Патриархии.

Направления остаются теми же, что и в 1945 г.: 1) русское зарубежье, 2) Ближний (Восток, 3) страны-сателлиты.

Еще летом 1947 г. Патриархия направила в США митрополита «Ленинградского» Григория для закрепления постановленного Кливлендским Собором в ноябре 1946 г. восстановления канонического общения американской митрополии с Москвой. Однако, Кливлендский Собор оказался последней вспышкой советско-патриотических иллюзий военного времени среди американцев — выходцев из Карпатской Руси, Галиции и других славянских стран. Епископат митрополии, опирались на зрелые круги епархии, в короткое время сумел стабилизировать положение. Вот почему решение Собора в Кливленде о восстановлении канонического признания пат-

риарха Московского духовным отцом американской митрополии не помешало главе этой митрополии м. Феофилу отказаться и от встречи с «Ленинградским» митрополитом. Таким образом, американская митрополия отстаивала сохранение полной автономии, отрицая какую бы то ни было административную и организационную связь о Патриархией, не свободной в своих действиях. В результате, митрополит Григорий вернулся в СССР не выполнив своей миссии. После этого патриарх Алексий объявил о «подвержении церковному суду Собора епископов» митрополита Феофила, архиепископа Леонтия Чикагского и епископа Иоанна Аляскинского, Иоанна Бруклинского и епископа Никона. Этот жест, однако, остается без особых последствий, посколько такой суд все равно сможет состояться только тогда, когда отпадет сама причина, конфликта — пленение Русской Церкви и ее Патриарха.

Это была последняя крупная попытка коммунистов, при помощи Патриархии, наложить свою руку на зарубежную церковную организацию. Эта попытка окончилась полной неудачей.

«Взять реванш» им; однако и известной мере удалось на Ближнем Востоке. Помимо вое большего подчинения московскому влиянию Антиохийского патриарха Александра, коммунистам удалось добиться от правительства вновь образованного государства Израиль, заинтересованного в советской поддержке в Объединенных Нациях, передачи представителям Московской Патриархии всего имущества Русской Духовной Миссии в Палестине, в течение 30 лет находившегося в ведении Зарубежного Архиерейского Синода. В настоящее время в ведении свободной части Русской Церкви остались лишь церковные владения в арабской части Палестины.

Наибольшее значение, однако, для коммунистов имеет политика Патриархии на Балканах, а также в католических сателлитах Польше, Венгрии и Чехословакии.

В этих католических странах коммунизму противостоит единая, сильная своей организованностью и дисциплиной, опирающаяся на многовековые традиции и на глубокие корни в народном сознании, морально и политически поддерживаемая всем католическим миром католическая церковная организация. Для коммунизма это враг такой же силы, каким была Русская Церковь в первые годы большевистской власти.

Не даром, поэтому, «Всесоюзное общество по распространению политических и научных знаний» (новое название «распущенного» во время войны «Союза воинствующих безбожников») столь большими тиражами (150.000 и более) выпускает брошюры с такими заглавиями, как «Католические партии Европы на службе американского империализма», «Ватикан и католицизм на службе империализма» и т. п.

В одной из этих многочисленных брошюр ¹⁵) автор, «кандидат исторических наук» О. А. Артуров, пишет:

«... 8 декабря 1949 г. исполнилось сто лет со дня первого послания папы Пия IX против коммунизма. С того момента все папы изощрялись в клевете на демократию и коммунизм. И нынешний папа Пий XII не отстает от своих предшественников: он ярый сторонник и самый активный деятель лагеря реакции. В интересах империалистической буржуазии и поджигателей войны ватиканские пастыри стараются оторвать верующих католиков от лагеря борцов за мир. В этих целях они не гнушаются никакими средствами. В июле 1949 г. Пий XII приказал опубликовать декреталий (церковный указ) «Священной Канцелярии» (бывшей инквизиции) о запрещении католикам под страхом проклятия и отучения от церкви быть членами коммунистических партий, а также принадлежать к организациям, действующим совместно с коммунистами...»

Останавливаясь далее специально на вопросе влияния Католической Церкви в Польше, тот же автор пишет:

«... В январе 1947 г., накануне выборов в Законодательный сейм, во всех польских костелах было зачитано послание Пия XII, направленное против народного правительства и демократического блока... Опираясь на поддержку и инструкции Ватикана, польские кардиналы Хлонд и Сапега, архиепископ Вышинский и другие разослали в мае 1948 г. в костелы новое «пастырское послание», направленное против правительства и проводимых им в стране демократических реформ... Ватикан и польские епископы поддерживали «крестьянскую» партию Миколайчика (ПОЛ). После бегства Миколайчика и отказа ПОЛ от оппозиционной деятельности, правые церковники взяли на себя роль политической оппозиции, сохранив свои связи с остатками подпольных банд... В январе 1950 г. состоялся процесс ксендзов — участников диверсионных банд».

Католическая Церковь в Польше до сих пор сохранила часть своих недвижимых имуществ и земельных владений. В Польше до сих пор издаются католические газеты и журналы, не боящиеся, иногда, выступать с открытой критикой

марксизма. До сих лор существует католическое высшее учебное Заведение в Люблине.

Имея за собой опыт борьбы с Русской Церковью, коммунисты боятся вступать в борьбу против Церкви путем открытого террора и гонении. Они всячески стараются создать впечатление, будто бы они отнюдь не ведут борьбы против религии. Они лишь «вынуждены» пресекать деятельность «врагов народа», «реакционеров» и «иностранных агентов» среди духовенства.

Добиваясь в свое время сдачи своих позиций от Православной Церкви в России, большевики ставили в относительно привилегированное положение «живоцерковников» и тех сектантов, которые готовы били с ними сотрудничать, чтобы показать кормчим Церкви, какой «расцвет» и «свобода» ожидает Церковь в случае капитуляции перед властью. Теперь же, для склонения к уступкам католиков, используют Московскую Патриархию.

Поэтому Православная. Церковь в Польше всячески протежируется коммунистическим правительством. Беруту и его сотрудникам нужна видимо «процветающая» Православная Церковь, чтобы гонимым католикам доказать, что они подвергаются гонениям не за веру, а за «реакционность» и «антинародную деятельность» и что стоит им стать столь же «лояльными», как православные, как их также перестанут преследовать.

К сожалению, целый, ряд обстоятельств способствует тому, чтобы Православная Церковь в Польше оправдывала бы возлагаемые на нес коммунистами надежды.

Православному населению Польши еще памятны преследования Православия со стороны довоенного польского правительства в 1937-30 годах. Не считаясь с тем, что в довоенной Польше почти 4 миллиона населения (почти 12%) были православными (кроме дальнейших 3 миллионов униатов), и с тем, что православное население в ряде воеводств составляло абсолютное большинство (в Новогрудском — 51,3%, на Волыни — 69,8%, в Полесье — 77,4%!), в течение нескольких месяцев, в 1038 г., по распоряжению властей было закрыто, разрушено или передано католикам 107 действующих до того времени православных храмов, а ряд дальнейших был сожжен «неизвестными злоумышленниками». Православному духовенству запрещалось совершать требы и нарушение этого запрета вело к крупным денежным

штрафам и к тюремному заключению православного духовенства ¹⁶).

Православное же высшее духовенство в Польше, после ареста и изгнания за границу в первые годы независимости Полыни ряда выдающихся иерархов, отстаивавших интересы Православия, оказалось не на высоте положения и отличалось крайней податливостью полонизаторским и антиправославным стремлениям правительства.

В настоящее время процент православного населения Польши значительно ниже довоенного, поскольку основные белорусские и украинские земли отошли к СССР. Однако, есть признаки, свидетельствующие о том, что при выселении польского населения из уступаемых СССР земель на территорию, полученную в 1945 г. по Потсдамскому соглашению, от Германии, к переселявшимся полякам присоединилось значительное число украинцев и белорусов. В частности, об этом свидетельствует то обстоятельство, что из 4 епархий современной Православной Церкви в Польше — 2 находятся на ранее немецкой территории (Вроцлавская и Гданьско-Щецинская, т. е. Бреславльская и Данцигская-Штеттинская епархии ¹⁷).

С формальной стороны, отношения между церковной Москвой и Православной Церковью в Польше были осложнены тем обстоятельством, что Польская Церковь в довоенные годы, по требованию тогдашнего польского правительства, самочинно, не каноническим путем, отделилась от Русской Церкви и объявила себя независимой (автокефальной). На неканоничность этого акта в свое время указывали и зарубежные русские иерархи.

После войны польский православный епископат, после устранения от управления Церковью митрополита Дионисия в 1948 г., обратился к Москве с просьбой о принятии вновь в лоно Русской Церкви с тем, чтобы затем уже получить, не от Константинополя, а от Русской Церкви, законную автокефалию, 22 июня 1948 г. патриарх Алексий подписал акт о даровании Польской Церкви самостоятельности, а к концу года были собраны также подписи всех остальных правящих епископов Московской Патриархии.

Однако, архиепископ Тимофей Белостокский и Бельский, заменивший митрополита Дионисия, очевидно не мог удовлетворить требованиям варшавских и московских властей. И в апреле 1951 г., Собор польских епископов обратился к патриарху Алексию с просьбой «отпустить» в Поль-

шу одного из иерархов Русской Церкви дли возглавления Церкви в Польше. В июне в Москву прибыла специальная делегация от Польской Церкви и Патриархия вынесла постановление «отпустить в юрисдикцию Польской автокефальной Православной Церкви Преосвященного Архиепископа Львовского и Тернопольского Макария». Таким образом этот уроженец Холмщины, до революции — профессор Киевской духовной академии, а в 1945 г. — Львовский архиепископ, главное действующее лицо воссоединения униатов, стал митрополитом Варшавским и всея Польши, своеобразным «церковным Рокоссовским».

В Чехословакии положение Православной Церкви обуславливается тем, что в отличие от Польши она здесь не имеет национально-меньшинственного характера. Еще в 1920-ые годы в Чехословакии существовало чешское православное движение, а затем далее образовалась своя чешская иерархия (епископ Горазд, казненный во время войны Гестапо за подпольную борьбу против немцев), хотя русский эмигрантский элемент и был сильнее православного чешского.

Вопрос об автокефалии Чехословацкой Церкви ставился уже в 1946 г., но тогда чехам было отвечено, что это еще преждевременно. За пять лет изменилась и политическая обстановка и внутрицерковное положение в Чехословакии (благодаря ослаблению влияния остатков русской эмиграции с одной и благодаря присоединению униатов с другой стороны). Экзарх Московской Патриархии митрополит Елевферий реорганизовал за это время административное устройство, создал православный богословский факультет в Пряшеве и церковное издательство.

Было образовано, помимо пражской, 3 дальнейших «епархии — Оломоуцко-Брненская, Прящевская и Михайловская.

Наконец, 28 ноября 1951 г. патриарх Алексий подписал акт о даровании Чехословацкой Церкви автокефалии. 8 декабря Экзаршее Собрание Чехословацкой Церкви избрало своего нового главу — митрополита Елевферия, исполнявшего до того функции московского экзарха. А 9 декабря состоялось в пражском Кирилло-Мефодиевском соборе торжество интронизации нового главы автокефальной Церкви.

Акты даровании автокефалии Польской и Чехословацкой Православным Церквам, очевидно, долженствовали продемонстрировать не только отсутствие централистических тенденций у Московской Патриархии, но и ее готовность к признанию равноправия своих «младших сестер». Эти два

акта, совершенные в преимущественно католических странах, вероятно, в гораздо большей степени предназначались для пропагандного действия в католических кругах. Ведь по отношению к католикам коммунисты утверждают, что им в католичестве «не нравится» только римский централизм и что с независимыми от Рима национальными католическими Церквами Польши, Чехословакии и Венгрии коммунисты не имели бы никаких конфликтов. Именно поэтому в столь торжественной обстановке с участием делегатов правительства, с приемами участников церковных торжеств коммунистическими министрами и т. д. католикам было продемонстрировано, что православный «папа», патриарх Московский, не проявляет такого «властолюбия», как пала Римский и тем самым указывает путь для установления нормальных взаимоотношений между всякой церковной организацией и «народно-демократическим» государством.

Кстати сказать, попытка использования Православной Церкви для подобных же целей в Венгрии также имела место, но не могла увенчаться успехом из-за крайней малочисленности православного населения в Венгрии. В настоящее время, насколько можно судить, там в противовес католикам,правительство заигрывает с протестантами,

В православных странах — Болгарии и Румынии — предпосылки для нахождения новых форм существования для Церкви, казалось бы, были одинаковыми. Одинаковыми были и первые мероприятия «народно-демократической» власти в отношении Церкви. Церковь была отделена от государства, богословские факультеты государственных университетов были закрыты и вместо них Церкви было разрешено открыть Духовные академии, но с ограниченным числом учащихся. Насколько можно судить по статье Бертольда Шпулера в журнале «Osteuropa»,¹⁸) учебный план этих духовных школ в значительной степени отличается от учебного плана соответствующих школ в России. В Румынии и Болгарии введены такие предметы, как «диалектический материализм», «государствоведение» и т. д., в какой-то мере предназначенные для парализации богословского образования. Даже пожилое духовенство в этих странах привлекается к участию в различного рода курсах политически-агитационного порядка. В Румынии нашлись священники, обязавшиеся включить в свои проповеди «краткие комментарии к коммунистическому положению».

Но на этом общность положения Церкви в Румынии и Болгарин и кончается. В Румынии, после смерти патриарха Никодима (27 февраля 1948 г.) был избран патриархом Юстиниан, сравнительно молодой монах, ранее состоявший (а м. б. неофициально состоящий и сейчас) членом (коммунистической партии (!). С этого момента началось такое сотрудничество Церкви с коммунистическим государством, какого не знает ни одна другая церковная организации ни в СССР, ни в странах-сателлитах. Болгарская же Церковь, наоборот, проявила большую сдержанность по отношению к новым властителям Болгарии. После того, как в сентябре 1948 г. вынужден был уйти на покой несгибаемый митрополит Стефан, возглавлявший Болгарскую Церковь с 1922 г., кормчие Церкви менялись несколько раз. Это, очевидно, признак борьбы с государственной властью, подыскивающей наиболее податливого иерарха.

Еще весной 1945 г., при посредничестве Москвы, был улажен застаревший спор Болгарской Церкви с Вселенской патриархией и была окончена т. наз. «болгарская схизма», благодаря чему и Болгарская Церковь стала автокефальной и независимой. В 1953 году состоялось избрание и интронизации Патриарха Болгарской Церкви Кирилла.

В Болгарин образован «Союз православных священников» (очевидно для снижения влияния епископата), выдвигаются «лояльные» по отношению к государству «пролетарские» священники, как, например, архимандрит Иона. Но, с другой стороны, все еще существует церковная печаль, смело выступающая, например, против стеснений, которым Церковь подвергается в области преподавания Закона Божия, против пропаганды материализма государством и т. д.

Не меньшей стойкостью, чем Болгарская Церковь, отличалась и Сербская Православная Церковь, пока Югославия находилась под полным влиянием СССР. Сербская Церковь исключительно сильно пострадала во время войны, потеряв громадное число своих служителей вследствие хорватского террора, затем в партизанской борьбе против немцев и, наконец, в борьбе четников- против Тито. В настоящее время Церковь в Югославии находится в неизмеримо лучших условиях, чем в советских сателлитах. Есть сведении об освобождении части заключенного духовенства. Однако, Тито

поставил священнослужителей в зависимость от выплачиваемого им специальной кассой, находящейся под государственным контролем, скудного жалования, закрыл богословский факультет, заменив его академией, сократил число студентов богословия, создал по болгарскому примеру «Союз священников» и по существу проводит такую же антицерковную политику, как коммунистические властители других стран, хотя в силу обстоятельств и выдерживается от прямых преследований Церкви.

Наряду с «Православной Церковью русской и грузинской в самом СССР существует ряд инославных христианских и нехристианских религиозных объединений.

Первым (по числу последователей) после Православия вероисповеданием является Ислам. В царской России мусульмане, еще с времен Московской Руси, почти во всех отношениях были равноправными с православным населением. После же 1905 г. были устранены последние остатки неравноправия. Большевики в 1917-18 г., видя своего наиболее опасного врага в Православной Церкви, даже всячески заигрывали с мусульманскими народами и всеми средствами привлекали их на свою сторону. Мусульманам были возвращены исторические и религиозные памятники, конфискованные царским правительством. Коммунистическая пропаганда в мусульманских частях России всячески подчеркивала совместимость Ислама и коммунизма, выдаивая лозунг «За советскую власть,, за шариат!». При Наркомнаце (во главе которого стоял Сталин) (был образован специальный (Мусульманский Комиссариат, который далее финансировал религиозную деятельность, укрепляя таким путем позиции большевиков в мусульманских частях страны. Печатались мусульманские духовные книги, бесперебойно функционировали духовные школы даже после того», как выяснилось, что мусульманское население принимает участие и в «Гражданской войне и в последующих народных антибольшевицких восстаниях наряду с населением других вероисповеданий.

Борьба против Ислама была начата большевиками только в период коллективизации. «Мусульманское духовенство

было объявлено «нетрудовым элементом» и в своем бесправии приравнено к православному. Начались прямые преследования, аресты и ссылки духовенства. Типографии, мечети и школы конфисковались. Согласно данным К. Исламова (журнал «Свободный Кавказ» № 1, окт. 1951, Мюнхен статья «Сталин и мусульманский вопрос») из 6.000 мечетей волжских татар и башкир, существовавших в 1921 г., к 1941 году осталось не более 200, а из 4.000 северокавказских, горских мечетей — около 150. Делались попытки найти среди высшего мусульманского духовенства послушных сотрудников для облегчения советской инфильтрационной работы на Востоке (в Персии, Индии, Аравии и т. д.). Однако, в тот период подходящих лиц не оказалось.

Тактический поворот советской политики в отношении религии в 1943 г. в полной мере коснулся и Ислама. В 1946 г. группа советских мусульман даже участвовала в паломничестве в Мекку. Возглавитель группы паломников, уфимский муфтий Абдурахман Расулев, не раз сам отбывавший наказания в советских тюрьмах и ссылках за свою религиозную деятельность, выступал в Мекке с речами, выставляя СССР единственным покровителем и защитником Ислама.

Советское правительство отправило группу студентов в знаменитый мусульманский университет в Каире, назначив им правительственные стипендии.

Однако, единого центрального возглавления мусульмане в СССР не получили. По территориальному признаку было создано четыре равноправных духовных управления мусульман — в Ташкенте (Средняя Азия и Казахстан), в Уфе (для возглавления мусульман европейской части СССР и Сибири), в Буйнакске (Северный (Кавказ) и в Баку (Закавказье). Во главе духовных управлений стоят старые, широко известные деятели Ислама, многократно преследовавшиеся советской властью и частично освобожденные из заключения только в связи, с амнистией 1944 г. В настоящее время духовные руководители Ислама, наряду с представителями других вероисповеданий в СССР, вынуждены участвовать в «борьбе за мир», в советской пропаганде в мусульманских странах и в прочих политических мероприятиях в самом СССР и за границей, покупая этим дальнейшее существование мусульманской религиозной жизни в России.

В Средней Азии и на Кавказе Ислам, несомненно, и поныне является таким же костяком духовного сопротивления.

коммунизму, каким в центральной России является Православие.

Римско-Католическая Церковь в СССР подверглась преследованиям с момента Октябрьской революции наравне с Православной Церковью. К началу Второй Мировой Войны католические приходы остались только в Белоруссии и на Украине, а также существовала еще католическая церковь св. Людовика, в качестве французской посольской церкви, в Москве. Перед самой войной с Германией, в СССР была включена также католическая Литва и ряд других областей с значительным процентом католического населения (Западная Белоруссия и Украина, Латвия). В настоящее время старшим католическим иерархом на территории СССР является рижский католический митрополит Антоний Спрингович, высоко ценимый и в свободном католическом мире. Однако, католические епархии в СССР не объединены единым возглавленном. На всевозможных «конференциях мира» от имени католиков выступают возглавители отдельных епархий (либавский католический епископ Петр Стродс, виленский епископ Казимир Палтарокас и др.). Однако, во главе ряда литовских епархий стоят не епископы, а лишь «управляющие делами», что указывает на «особое положение», в котором в настоящее время находится Католическая Церковь в Литве. Как известно, церковь св. Людовика в Москве уже после войны была конфискована, причем французский священник должен был покинуть Москву в 24 часа.

Особо тяжелое положение католиков в СССР объясняется активизацией борьбы против коммунизма со стороны Ватикана, В борьбе против католичества в самом СССР советская власть, очевидно, в первую очередь старается найти представителей духовенства, склонных оторваться от Рима и пойти особым путем, согласно указаниям «Совета по делам религиозных культов». Опираясь на моральную поддержку всего католического мира, католическая иерархия в СССР до сих пор умела отстаивать свои позиции, уступая только в областях, не затрагивающих ее канонического устройства (например, соглашаясь на участие в «борьбе за мир»).

Старообрядцы делятся на три независимых друг от друга течения! — на т. наз. Белокриницкую ветвь, во главе со старообрядческим архиепископом Московским и всея Руси Флавианом, на т. наз. «беглопоповцев», принимающих священников, перешедших из Православной Церкви, во главе

с Архиепископом древнеправославных христиан Московским и всея Руси Иоанном и т. наз. «беспоповцев», возглавляемых Высшим духовным советом. «Беспоповцы» образуют значительный процент населения Латвийской и Литовской ССР, в то время как в центральной и северной России сильно представлены и старообрядцы-«поповцы» («преображенцы»). Белокриницкие старообрядцы сохранили свою духовную жизнь главным образом в Молдавии и Буковине.

На самой заре советской власти, большевики, в целях ослабления Православной Церкви, пьтались в какой-то мере поставить старообрядцев в привилегированные условия и привлечь их на свою сторону, но само старообрядчество с самого начала отказалось идти по этому пути. Уже в начале 1920-х годов, в период публичных диспутов, старообрядческие священники и наставники выступали совместно с православными против атеистов. Старообрядчество, опираясь на всю свою традицию, в более полной мере и раньше чем Православная Церковь, успело уйти в подполье и продолжало незаметно хранить небольшие очаги веры до самого последнего времени. Попытка Московской Патриархии в 1946 г. начать акцию по сближению и воссоединению со старообрядцами, как совершенно несвоевременная, и не нашла никакого отклика, после чего тема эта исчезла и со страниц «Журнала Московской Патриархии». Однако, все три течения старообрядчества в настоящее время бывают представлены на советских пропагандных «конференциях мира» и включены в советский аппарат пропаганды наряду с представителями иных вероисповеданий.

Армяно-Григорианская Церковь не только одна из старейших христианских Церквей. Начиная с V века, она была и национальной Церковью, объединявшей армянский народ в его борьбе против персов, арабов, монголов, сельджуков и турок. В 1375 году Армения потеряла свою государственную- независимость, но Церковь сумела сохранить армянскому народу его национальное самосознание и его национальную культуру. Начиная с XVIII века Армения, при поддержке России, вновь возобновляет борьбу против иноверных завоевателей, причем среди добровольцев, сражавшихся в рядах русской армии на Кавказе, был даже армянский епископ Нерсес Аштаракский, впоследствии Католикос всех армян.

После освобождения части Армении, отошедшей к России, император Николай I утвердил проект Положения Армянской Церкви, с синодом, возглавляемым Католикосом в

Эчмиадзине, Эчмиадзинский католикос вскоре быт признан также духовным главой всех армян, проживающих в Персии и Турции, став таким образом вновь и национальным вождем армянского народа.

Большевики, установив свою власть в Закавказье сравнительно поздно, в первое время не применяли против Армянской Церкви того массового террора, как против Русской Церкви. Однако, церковные земли и имущества были национализированы и, кроме того, большевикам удалось и в Армении создать организацию, аналогичную «обновленчеству» в центральной России которая носила название «Свободной церкви». Однако, и в Армении эта большевистская провокация встретила упорное сопротивление верующего населения и уже к 1925 г. совершенно заглохла.

После этого на сцену выступил «Союз безбожников». Были закрыты церковные типографии, началось применение прямого насилия со стороны комсомольских ячеек и партийных организаций. Армянское крестьянство, однако, ответило самосудами, которым подвергались осквернители церквей. Это в свою очередь привело уже к широким репрессиям со стороны власти.

Известную сдержанность большевики, однако, проявляли по отношению к самому католикосу Геворку V, считаясь с его престижем в иностранном мире, как духовного возглавителя армянского народа, разбросанного по 19 странам света. В период коллективизации, однако, были закрыты и в значительной мере подверглись разрушению почти все монастыри и святыни Армянской церкви. В Эривани осталось всего 2 армянских церкви и 1 мечеть.

После смерти католикоса Геворка V в 1932 г., при участии заграничных армян, католикосом был избран Хорен I, занявший твердую позицию по отношению к большевикам, но он был задушен чекистами в 1934 г.

Опустел и Эчмиадзинский монастырь, просуществовавший полтора тысячелетия. Выборы нового католикоса не были разрешены. Верующему народу остались лишь тайные богослужения на развалинах своих святынь.

В 1940 т. большевики неожиданно переменили свое отношение к вопросу выбора католикоса. Однако, необходимого кворума для выборов собрать не удалось и был избран лишь временный наместник католикоса — нынешний католикос Геворк VI.

Во время «войны наступило дальнейшее послабление и вновь начали открываться армянские храмы. После войны, 22 июня 1945 г., советское правительство разрешило собраться делегатам армян из различных стран (визы давались только лицам, известным своей лояльностью к советской власти) для выборов католикоса. «Вновь была открыта типография, начал издаваться еженедельный (Московская Патриархия располагает только ежемесячным!) журнал «Эчмиадзин», открылась духовная академия. Армянской Церкви было разрешено иметь своих официальных представителей в Азербайджане, Грузии, на Украине, в Дагестане и в Средней Азии. Разрешено получать средства из-за границы для восстановления храмов и монастырей (Армянская Церковь в самом СССР не располагает необходимыми для этого средствами).

В настоящее «время Армянская Церковь занимает в СССР положение, аналогичное положению других вероисповедных трупп, участвуя в пропагандных мероприятиях советской власти, но в то же время, в скромном объеме, восстанавливая свою внутреннюю жизнь.

Лютеранская Церковь, существовавшая до войны в республике немцев Поволжья, а также имевшая свои приходы в других немецких колониях, в Петрограде и в Москве, в настоящее время представлена главным образом в лице Эстонской и Латвийской Лютеранских Церквей, возглавляемых архиепископами. Не имея организационных связей со своими братьями по вере за границей, латышские и эстонские лютеране не представляют для советской власти той «опасности», как католики. Насколько можно судить, Лютеранская Церковь в Латвии и Эстонии пока сравнительно спокойно продолжает свою деятельность, чему немало способствует интерес, проявляемый советской политикой к использованию в своих целях протестантов в Германии и в других странах (пастор Нимеллер и др.). «Однако, как архиепископ Латвийский Густав Туре, так и архиепископ Эстонии Ян Кийвит — наряду со всеми другими участвуют во всех «конференциях мира» и т. п.

Из сектантских групп наиболее многочисленным является «объединение прежних баптистов, евангельских христиан и т. наз. «пятидесятников», соединившихся под управлением- «Всесоюзного Совета евангельских христиан-баптистов», во главе с Я. И. Жидковым, известным уже в 1920-ые годы баптистским проповедником. Сектанты, не опираясь ни

на каноническую иерархию, ни на вековые традиции, какими обладают перечисленные выше Церкви и религиозные объединения, не имея даже достаточного культурного слоя духовных руководителей, после первого периода, когда они большевиками «протежировались (еще в конце нэпа баптистам удалось отпечатать вполне легальна Библию!), попали в очень тяжелое положение и продолжали существовать только в небольших, но многочисленных кружках, в то «время как центральное руководство с большей легкостью, чем у других вероисповеданий, было изнутри завоевано агентурой власти или послушными власти элементами. Однако, как показал период немецкой оккупации, в ряде областей России баптисты после ухода советской власти проявили большую энергию и доказали, что у них накоплены значительные подспудные силы в рабочей среде. В настоящее время баптисты выполняют для власти роль «вывески», свидетельствующей о «свободе религии в СССР», когда эту «свободу» необходимо продемонстрировать иностранному представителю того или иного (протестантского вероисповедания. Бывшая реформатская церковь в Москве, ввиду почти полного отсутствия в Москве швейцарских реформатов, передана в ведение баптистов и демонстрировалась и баптисту Вильсону из Ливерпуля, и Франку Хартли из Австралии, и пастору Нимеллеру из Германии, и доктору Эндикотту из Канады, и пресвитеру негритянской баптистской общины в Филадельфии Гиббсу, и делегации английских квакеров, и участникам международного «экономического совещания» в Москве, и даже японскому доктору философии Томи Кора. Церковь («единственная в Москве) также усердно посещается верующими, как и православные московские храмы. Баптистские общины существуют в Киеве, Минске и Рите, а также в ряде других городов.

Другие секты — адвентисты, молокане и др. имеют свои небольшие общины, так же как венгерские кальвинисты Закарпатья (около 100 приходов), караимы, методисты в Эстония также полностью контролируются и используются советской пропагандой во внешнем мире.

Евреи в СССР не имеют единого духовного организационного центра. Синагоги в Москве, в Киеве и в провинциальных городах со значительным еврейским населением продолжают существовать самостоятельно, будучи зарегистрированы в местных «Советах по делам религиозных культов».

Буддийская религия, после расселения калмыков, представлена только лишь в Бурят-Монголии, но имеет своего ламу-возглавителя всех буддистов- на территории СССР.

Из речей представителей всех церквей и религиозных Объединений в СССР, произнесенных на Конференции «защиты мира» в Троице-Сергиевой Лавре 9-12 мая 1962 г., легко установить, для каких именно пропагандных целей используется каждая церковная и религиозная организация в отдельности. Глава буддистов в СССР Бандидо Хамбо Лама Гаоджи Дармаев Лобсан-Нима в своем выступлении на конференции сообщил, что он, помимо сбора подписей под различными «мирными» воззваниями, регулярно выступает по радио, обращаясь к буддистам в Китае, Корее, Вьетнаме, Монголии, Тибете, Малайе, Индии и в других странах. Лютеранские архиепископы Латвии и Эстонии, оказывается, пишут письма с призывами к участию в «борьбе за мир» архиепископам Швеции и Финляндии и выступают по радио в передачах для этих стран. Литовские католические каноники читают такие же радио-призывы для Италии, баптисты говорят для Англии и США, а мусульмане выступают для своих единоверцев в Турции, Египте, Иране, Афганистане, Ираке, Сирии, Пакистане, Саудовской. Аравии, Ливане и в странах Северной Африки.

Характерно; что на конференции в Троице-Сергиевой Лавре, как это явствует из опубликованных фотографий ¹⁹), ни один из «делегатов» не говорил, отрываясь от заранее приготовленного текста. Эта привилегия была предоставлена только гостям конференции — австрийскому реформатскому пастору Коку, датскому пастору Йохансену, голландскому пастору ван-Далену и старокатолическому австрийскому священнику Барейска.

XVI

Рассмотрев все вышеописанные факты, мы приходим к выводу, что взаимоотношения между государственной властью и религиозными объединениями в СССР, начиная с 1940 г., в какой-то мере подверглись изменениям.

Постараемся установить, насколько эти изменении принципиальны, прочны и серьезны.

Уже выше цитировавшаяся нами «Большая Советская Энциклопедия» (та же статьи Колосова) еще в 1948 г. писала:

«... Мероприятия Советского правительства, относящиеся к жизни церкви, находятся в полном соответствии с Конституцией СССР и носят характер одобрения той позиции, которую церковь заняла в отношении Советского государства в последнее десятилетие перед Великой Отечественной войной и в особенности во время войны.

Эти мероприятия не нарушают основного декрета Советской власти об отделении церкви от государства и школы от церкви и ни в коей мере не означают также, что коммунистическая партия и Советское государство изменили свое отношение к религии; и к религиозным предрассудкам, имеющим значительное еще распространение среди населения...

... Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков) — созидательница и руководительница социалистического государства — никогда не скрывала и не скрывает своего отрицательного отношения к религии. Владимир Ильич Ленин еще в 1909 писал: «Социал-демократия строит все свое миросозерцание на научном социализме, т. е. марксизме. Философской основой марксизма, как неоднократно заявляли и Маркс и Энгельс, является диалектический материализм, вполне воспринявший исторические традиции материализма XVIII века во Франции и Фейербаха (1-ая половина XIX века) в Германии, — материализма безусловно атеистического, решительно враждебного всякой религии» (Ленин, Соч. т. XIV, стр. 68).

С такой же ясностью это положение выражено и в программе Всесоюзной коммунистической партии (§ 13): «По отношению к религии ВКП не удовлетворяется декретированным уже отделением церкви от государства и школы от церкви, т. е. мероприятиями, которые буржуазная демократия выставляет в своих программах, но нигде в мире не довела до конца благодаря многообразным фактическим связям Капитала с религиозной пропагандой. ВКП руководствуется убеждением, что лишь осуществление планомерности и сознательности во всей общественно-хозяйственной деятельности масс повлечет за собой полное отмирание религиозных предрассудков. Партия стремится к полному разрушению связи между эксплуататорскими классами с организацией религиозной пропаганды, содействуя фактическому освобождению грудящимся масс от религиозным предрассудков и организуя самую широкую научно-просветительную и антирелигиозную пропаганду. При этом необходимо заботливо избегать всякого оскорбления чувств верующим, ведущего лишь к закреплению религиозного фанатизма».

Коренные изменения во взаимоотношениях людей на базе построенного социализма, социалистическая экономика, оказывающая решающее влияние на быт, исчезновение неуверенности и страха перед завтрашним днем, светлые перспективы коммунизма сами по себе освобождают сознание от гнета религиозных представлений. Но, не довольствуясь этим, партия, комсомол, научно-просветительные организации и вся советская общественность ведут терпеливую, настойчивую работу, способствующую ускорению изжития религиозных предрассудков. Эта работа должна проводиться и проводится так, чтобы ни в чем и нигде не оскорблять чувств верующих, на основе популяризации естественно-научных знаний, достижений биологических, геологических геофизических, астрономических, сельскохозяйственных, медицинских и других наук в сочетании с глубокой пропагандой философии диалектического материализма — мировоззрения марксизма-ленинизма.

И. В. Сталин писал: «Социал-демократия всегда будет протестовать против гонений на католицизм и протестантизм, она всегда будет защищать право наций исповедовать любую религию, но в то же время она, исходя из правильно понятых интересов пролетариата, будет агитировать и против католицизма, и против протестантизма и против православия, с тем чтобы доставить торжество социалистическому мировоззрению» (Сталин, Соч. т. II, (стр. 355)...

... Партия и правительство СССР проводят соответствующую этому положению политику...

Следовательно, до тех пор, пока религия не отомрет, пока она не освободит из своих цепких объятий некоторую часть полноправных граждан СССР, Советское государство считается с наличием религиозных представлений и, основываясь на статье 124 Сталинской Конституции, не ограничивает свободы совершения религиозных обрядов».

Практически это означает, что советское государств» по-прежнему предпринимает все, что от него зависит, чтобы ускорить «отмирание религии» и не применяет массового террора против Церкви только потому, что этот метод борьбы с религией оказался мало действенным.

«Союз воинствующих безбожников» во время войны был распущен, но его место заняло «Всесоюзное общество по распространению политических и научных знаний». Это «Общество» выпускает массовым тиражом популярные (по форме изложения) псевдонаучные брошюры. Характерно, что чисто антирелигиозные брошюры издаются обычно гораздо большим тиражом, чем узко-«научные» ((стандартная брошюра о Павлове или Менделееве — 60.000. антирелигиозная — до 200.000).

100

Еще в 1950 г. антирелигиозные брошюры были направлены главным образом против ватиканской политики (например, брошюра М. М. Шейнмана «Ватикан и католицизм на службе империализма», или брошюра О. А. Артурова «Католические партии Европы на службе американского империализма», обе вышедшие в издательство «Правды» в 1950 г.) и строились по схеме: «Реакционное учению католической церкви», — «Черные дела папского престола и его агентуры», — «Ватикан в лагере поджигателей войны» и, в качестве заключения — «Католические массы против антинародной политики Ватикана» (план указанной брошюры Шейнмана).

Но уже в 1951 т. выходят брошюры более общего антирелигиозного порядка: объемистая (164 стр.) брошюра П. Павёлкина ««Религиозные суеверия и их вред», брошюра П. Каширина «Реакционная сущность религиозных идеологий», брошюра В. Прокофьева «Непримиримость науки и религии» и т. д.

В этих брошюрах мы уже находим резкие нападки и на Православную Церковь. В брошюре Каширина (стр. 27) мы читаем следующие характерные фразы:

«... патриарх Тихон в специальном послании в январе 1918 года проклинал советскую власть, призывал «верных чад православной церкви» не общаться с нею и обещал том, кто ее поддерживает, «огонь геенский в жизни будущей».

Руководящие церковные деятели были в то время целиком на стороне иностранных интервентов. Патриарх Тихон принял активное участие в антисоветском заговоре английского шпиона от диверсанта Локхарта, замышлявшего свергнуть советскую власть и восстановить господство помещиков и капиталистов. В армиях белогвардейских генералов Колчака и Деникина было несколько тысяч попов и мулл. Не ограничиваясь ролью провокаторов-разведчиков, церковные деятели организовывали свои вооруженные дружины: «полки Иисуса», «полки Богородицы», «дружины святого креста», «полки Мухаммеда», которые дрались против Красной Армии и жестоко расправлялись с трудящимися, поддерживающими советскую власть.

В годы коллективизации сельского хозяйства многие церковники были верными союзниками кулачества. Церковники запугивали крестьян «божьей карой», если они вступят в колхозы, инсценировали различные «чудеса», писали и распространяли «письма с неба», с угрозами поместить в ад тех, кто вступит в колхозы, и т. д. Ряд церковных деятелей не ограничивался контрреволюционной пропагандой, а вместе с кулаками занимался вредительством и диверсиями...

101

С победой, социализма в нашей стране и созданием морально-политического единства советского народа у церковников окончательно рухнули надежды на возврат старых буржуазных порядков. Жизнь заставила служителей культа признать, что совлечь советский народ с избранного им пути — пути строительства коммунизма — невозможно. Учитывая настроения и чувства верующих, церковь заняла лояльную позицию по отношению к Советскому государству. Служители всех религиозных культов, в том числе и сектанты, начали проповедовать, что советская власть, как и всякая власть, тоже «от бога», что религия не противоречит коммунизму...

Однако, изменение отношения духовенства к Советскому государству не может изменить реакционного существа религиозной идеологии».

Там же цитируется Жданов:

«Все силы мракобесия и реакции поставлены ныне на службу борьбы против марксизма. Вновь вытащены на свет и приняты на вооружение буржуазной философии, служанки атомно-долларовой демократии, истрепанные доспехи мракобесия и поповщины: Ватикан и расистская теория; оголтелый национализм и обветшалая идеалистическая философия; продажная желтая пресса и растленное буржуазное искусство» (А. Жданов. Выступление на дискуссии по книге Г. Ф. Александрова «История западно-европейской философии» 24. 6. 1947 г.).

Каширин жалуется:

«В нынешних условиях религиозные организации, чтобы распространить свое влияние на верующих, всячески приспособляются к чувствам и настроениям советских людей.

Для привлечения молодежи в церковь служители религиозного культа создают большие хоры, привлекают в них хористов с хорошими голосами, устраивают в небогослужебное время концерты и т. д.

Служители мусульманской религии всячески пытаются толковать религиозные обряды и праздники, как якобы национальные.

Особую гибкость в деле приспособления к современным условиям проявляют сектантские общины. Каждого своего члена община обязывает вести религиозную пропаганду...»

«Общество распространения политических и научных знаний» согласно данным, собранным из советской печати мюнхенской газетой «Русская идея» (№ 17 за 1952 т.) было основано в 1947 в. («Союз воинствующих безбожников» был

102

закрыт в 1942 г.) и на 1. 7. 49 насчитывало 59.000 членов, в середине 1950 г. —165.000 членов, а 1. 1. 51 — 253.000 членов.

«Общество» за 1950 под провело 928.000 докладов с 92.000.000 слушателей. В 1948 г. была напечатана и распространена 381 брошюра с общим тиражом 18.900.000 экз., в 1949 г. — 689 брошюр с общим тиражом 26.700.000 экз., и в 1950 г. — 700 брошюр с тиражом, «во много раз превышающим тираж 1949 г.». За один только 1949 г. «Общество» провело 4.000 докладов по радио.

В списках новых советских книг, находящихся еще в печати, мы находим целый ряд новых названий антирелигиозного характера (Богданов Б. А. — «О преодолении религиозных предрассудков в сознании людей», Гурев Г. А. — «Научные предвидения и религиозные пророчества», Опарин А. И. — «Что говорит наука и религия о происхождении жизни», и т. д.).

Интересно отметить попытку использовать, в этих новейших изданиях, русские патриотические чувства для борьбы с религией (!). В списке новых книг мы находим названия: «Великие русские ученые в борьбе с религией», «Атеизм русских революционных демократов», «Великие русские ученые — естествоиспытатели в борьбе с идеализмом и религией» (все три (брошюры Прокофьева В. И.).

Уже на основании этих сухих данных, характеризующих все большее нарастание государственной антирелигиозной пропаганды, можно составить представление о все более осложняющемся положении Церкви в СССР.

Было бы, однако, крайне наивным полагать, что в своей борьбе против Церкви коммунисты на самом деле, как они это утверждают, ограничиваются одной только пропагандой.

Несмотря на всю скудость доступных нам сведений, мы знаем, что аресты и исчезновения недостаточно покорных епископов и священников продолжаются и по сей день. Всего несколько месяцев тому назад бесследно исчез, например, Антоний (Марценко). архиепископ Тульский. Для недопущения установления более глубоких связей между архипастырями и паствой, широко практикуется (крайне нежелательное с канонической точки зрения) частое перемещение архиереев с одной кафедры на другую.

Но несмотря на всё бесправие, несмотря на полную техническую подконтрольность и связанность, Православная Церковь (русская и грузинская, к которым в данном случае

103

можно причислить и Армянскую Церковь представляет собой несомненно единый фактор такой силы с которым коммунизм вынужден считаться. Но его сила вся — внутри Советского Союза и он не может, пока, рассчитывать на серьезную моральную и политическую поддержку извне.

Второй фактор — мусульманство, с которым коммунисты обязаны считаться из-за интереса, проявляемого ими к странам Ближнего Востока.

Оба эти фактора составляют один общий фронт, лишь территориально подразделенный. Не только в заключении и в ссылке, но и на воле, в религиозном подполье, православный верующий часто находит поддержку у мусульманина и наоборот.

Третья большая группа — сектанты, сильные своей активностью в простой рабочей и горняцкой среде и понятностью их упрощенных построений рационализированному складу ума современного русского рабочего.

«Церковность», т. е. близкое знакомство с верой и церковными порядками, участие в богослужениях с пониманием происходящего, — распространена в СССР в сравнительно узком кругу, преимущественно среди «внутренних эмигрантов», представителей старой интеллигенции, людей бывшего «духовного сословия», части бывшего купечества и крестьянства, где церковная традиция уцелела в семье (не от «отца к сыну», а скорее «от бабушки к внукам»!). Но, как мы видели во время войны, к Церкви вернулись отдельные лица из самых различных других слоев современного советского общества.

«Религиозность» (не обязательно «церковность») — распространена уже в гораздо более широких кругах. Выражается она часто лишь в уважении к религии, в отталкивании от атеистической пропаганды, в принципиальном непричислении себя к «неверующим»), в посещении церкви хотя бы в Пасхальную ночь, в тайном крещении детей. Надо думать, что религиозных людей в таком понимании — большинство населения Советского Союза.

Воинствующих же, активных антирелигиозников можно встретить лишь в среде партийных комсомольских карьеристов.

Вне всякого сомнения Церковь располагает и значительными «кадрами» молодежи, преимущественно женской и, главным образом, вероятно, среди работниц и крестьянок. Но столь же несомненно, что и среди мужской молодежи

104

есть глубоко верующие люда, «из которых часть пробивает себе дорогу к церковному служению — будь то легальное или тайное священство.

Как смотрят сами верующие на свое положение в советском государстве? Как смотрят на него руководители церковной жизни?

В парижском журнале Русского Студенческого Христианского движения «Вестник» (№ 1 за 1950 г., в статье «О жизни Русской Церкви») «мы находим такую оценку: «... коммунистический строй кажется многим в России неизбежным и привычным, и прославление его — жизненной необходимостью, так что каждая возможность подлинной жизни вызывает готовность оплатить ее какой угодно ценой. Недаром, один верующий из России говорил: «мы стараемся не думать о наших отношениях с коммунистической властью; пользуемся всякой возможностью церковной жизни, не зная, что будет завтра, но надеясь, что завтра будет лучше».

Высшая иерархия Православной Церкви (почти в той же мере, как духовные руководители других «вероисповеданий в СССР) внешне все больше входит в фарватер советской политики. Мы не знаем, и не можем знать тех сомнений, тех дум и тех решений, которые может быть зреют в среде русского высшего духовенства.

Вероятно, однако, что многие священники и иерархи и сейчас думают и чувствуют так же, как думал покойный митрополит Сергий Виленский, статью которого мы уже подробно цитировали выше. Во время немецкой оккупации, незадолго до своей гибели, митрополит Сергий писал:

«Посильно замедлить, затормозить предпринятое большевиками разрушение Церкви всегда было главной задачей Патриархии. Она стремилась оградить догматическую чистоту и каноническую верность Православия, одолеть схизмы, сохранить канонически законное преемство высшей церковной власти, удержать канонически законное положение Российской Церкви среди прочих автокефальных Церквей, и довести, таким образом, Церковь до лучшего будущего, когда, после крушения большевизма, Церковь могла бы вновь воспрянуть...

Работая в Патриархии, мы сравнивали свое положение с положением кур в сарае, из которого повар выхватывает свою очередную жертву, — одну сегодня, другую завтра, но не всех сразу. Мы прекрасно сознавали, что большевики терпят существование Патриархии только ради собственных выгод, преимущественно пропагандных, и что нам приходится быть почти

105

бессильными зрителями постепенного удушения Церкви большевиками. Но, ради Церкви, мы все же мирились со своим унизительным положением, веря в ее конечную непобедимость и стараясь посильно охранить ее до лучших времен, до крушения большевизма.

Нас поддерживало в этом сознание, что верующие, добровольно подчиняюсь нашему руководству, сами помотают нам поддерживать на канонических основах некоторый минимальный порядок в Церкви и не дают ей рассыпаться.

Патриархия оставалась единственным легализованным органом церковного управления и потому она одна только сохраняла возможность хоть несколько упорядочивать церковную жизнь и тормозить разрушение Церкви большевиками. Упускать эту возможность мы не хотели, потому что видели в ней определенную практическую ценность, отказываться от которой Церкви, по нашему суждению, не следовало.

Я и теперь, думаю, что мы в этом отношении не ошибались. Но все наши усилия, страдания и унижения окажутся, конечно, напрасными, если безбожный большевизм не падет. С его падением связаны все надежды православных русских людей, верю, что Господь этих надежд наших не посрамит».

Так писал в 1942 г. иерарх, бессменно состоявший в Синоде патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия, начиная с 1927 г. выполнявший в этом Синоде функции секретаря, пользовавшийся, очевидно, известным доверием и у советских властей, посколько ему разрешили поездку в только что присоединенную Прибалтику для воссоединения Латвийской и Эстонской Церквей с Москвой.

Мы не можем делать прогнозов относительно развития взаимоотношений между Церковью и советской властью в будущем.

Но все же для нас представляется бесспорным, что не «служители культа», как утверждает цитированный нами выше воинствующий безбожник Каширин, были вынуждены «признать, что совлечь советский народ с пути строительства коммунизма невозможно», а что, наоборот, коммунистов сама жизнь заставила признать, что нельзя оторвать российский народ от религии. Коммунисты должны были признать, что духовный «Кремль» нашего народа для них остается неприступным, что прямые атаки к результатам не приводят и что им остается только один путь «измора» и длительней осады.

Поэтому, кадр думать, в ближайшем будущем не наступит резких, принципиальных изменений в тактике коммунистов по отношению к Церкви. Возобновления открытых

106

массовых гонений они себе, очевидно, позволить сейчас не могут, и тем более побоятся пойти по этому пути, если их положение станет менее устойчивым. Тактика же медленного удушения будет применяться до последнего дня существования советской власти.

Что касается использования Церкви во внешней политике, то и здесь коммунисты встречают все больше затруднений. Они окончательно потеряют эту возможность в тот момент, когда православные иерархи свободного мира (русские, греческие, ближневосточные) возвысят свой голос и убедительно скажут свободному миру, что пропаганда, которую ведут коммунисты, злоупотребляя именем Главы Русской Церкви и других иерархов — не есть голос Русской Церкви, а голос самих инспираторов и режиссеров этой коммунистической акции. Практическое сотрудничество с представителями других вероисповеданий поможет парализовать эффективность советской «церковной» пропаганды и в неправославных (в частности мусульманских) странах.

При всем этом, однако, следует помнить, что такой пламенный противник политики Патриархии после 1927 г., как о. Михаил Польский, говоря даже не о патриаршей Церкви, а об «обновленцах», все же писал: «Уже сидя в тюрьме и остро временами переживая трудности этого дела, я не раз простил обновленцам их падение и научился считать одною милостию Божией хождение по путям правды» и что сам первоиерарх Зарубежного Архиерейского Синода, митрополит Анастасий, в цитированном нами выше документе, говорил о том, что судить служителей Церкви как в России, так и за рубежом, сможет только «свободно и законно созванный и вполне независимый в своих решениях Всероссийский церковный Собор с .участием по (возможности всех заграничных и особенно заточенных ныне в России епископов».

Наше делю — изучение положения Церкви на Родине. Наша цель — служение ей, а не моральный суд. Кто может звать других на путь мученичества, не пойдя по нему сам? Кто осмелится бросить первый камень? Кто смеет, подобно евангельскому фарисею, входить в храм Божий с молитвой — «Боже, благодарю Тебя, что я не таков, как этот мытарь!»?

Озлобленные слова, по адресу «советского» патриарха, и «советской» Церкви может произнести: только тот, кто давно перестал «сознавать Русскую Церковь своей Матерью. Только Хам злорадно смеялся над наготой своего отца Ноя. Боль-

107

ко Хаму подобные могут говорить о всех муках и унижениях своей Матери-Церкви, о падении отдельных ее служителей с оттенком злобного, самодовольного фарисейства.

Меньше всего это, конечно, означает, что мы должны закрывать глаза на действительность, меньше всего это означает потакание иллюзиям оторванных от Родины людей, верящих в советские утверждения о том, что в СССР «всё- изменилось».

Первая задача — беспристрастное изучение документов и фактов, чему настоящий очерк, надо надеяться, может послужить скромным началом. Однако, собранный здесь неполный материал должен быть существенно дополнен лицами с более широким личным опытом церковной и религиозной жизни на Родине.

Нашей второй задачей будет нахождение путей для действенного служения нашей Церкви — укреплению ее положения путем противодействия направленной на ее разрушение коммунистической пропаганде, а также через работу в иностранном мире, который также способен оказать Русской Церкви значительную моральную поддержку.

Церковь, открыто существующая в Советском Союзе, — борется за сохранение возможности открытой и широкой проповеди Слова Божия на нашей Родине.

Церковь тайная — блюдет малые очаги святости и молитвенного благочестия по всем необъятным ее просторам.

Церковь свободная, зарубежная, — должна словом и делом служить Русской Церкви в целом и бороться за ее освобождение.

Придет час, когда эти три струи вновь сольются в единый поток Святой Церкви освобожденной Родины, и этот поток, как и в прежние века нашей истории, будет главной движущей силой нашего духовного возрождения.

108

ПРИМЕЧАНИЯ К ТЕКСТУ

¹) Проф. А. В. Карташев в своей статье «Революция и собор 1917-18 г.» («Богословская Мысль», 1942 г., Париж) приводит материалы, подготовленные «Предсоборным Советом» для Временного Правительства, в связи с законом о свободе религиозной совести от 14 июля 1917 г. Исходя из внеконфессиональной сущности новой государственной власти, Предсоборный Совет предлагал правительству следующие формулировки для законов, определяющих положение Церкви в. России:

«В Русском Государстве Православная Церковь должна занимать первое среди других религиозных исповеданий, наиболее благоприятствуемое в государстве, публично-правовое положение, приличествующее ей, как величайшей народной святыне, исключительной исторической и культурной ценности, а также религии большинства населения... Особо чтимые православной церковью дни признаются .государственной властью неприсутственными днями... Глава Русского государства и министр исповедания должны быть православными ...»

²) Впоследствии, в своем «Заявлении в Верховный Суд РСФСР» патриарх Тихон заявил о своем «раскаянии за антисоветскую деятельность», к которой он причислил и акт анафематствования советской власти. Однако, этим заявлением этот акт не был аннулирован. Анафема была произнесена не патриархом единолично, а собором, и потому не могла и не может быть отменена без нового законного собора.

3) Текст «Заявления», подписанного патриархом Тихоном: «Заявление Патриарха Тихона. В Верховный Суд. Обращаясь с настоящим заявлением в Верховный Суд РСФСР, я считаю, по долгу своей пастырской совести заявить следующее: будучи воспитан в монархическом обществе и находясь до самого ареста под влиянием антисоветских лиц, я действительно был настроен к Советской власти враждебно, при чем враждебность из пассивного состояния временами переходила к активным действиям, как то: обращение по поводу брест-

109

ского мира в 1018 г., анафематствование в том же году власти и, наконец, воззвание против декрета об изъятии церковных ценностей в 1922 г. Все мои антисоветские действия, за немногими частностями, изложены в обвинительном заключении Верховного Суда. Признавая правильность решения Суда о привлечении меня к ответственности по указанным в обвинительном заключении статьям Угол. Код. за антисоветскую деятельность, я раскаиваюсь в этих проступках против государственного строя и прощу Верховный Суд изменить мне меру пресечения, т. е. освободить меня из-под стражи. При этом заявляю, я отныне Советской власти не враг. Я окончательно и решительно отмежевываюсь как от зарубежной, так и от внутренней монархически-белогвардейской контрреволюции. 16 июня 1923 г.».

4) Paul В. Anderson, L’église et la nation en URSS, Calman-Levy, Paris, 1946.

5) В «сталинской» конституции принятый до того времени термин «свобода вероисповеданий и антирелигиозной пропаганды» действительно был заменен следующим текстом: «Статья 124. В целях обеспечения за гражданами свободы совести церковь в СССР отделена от государства и школа от церкви. Свобода отправлении религиозных культов и свобода антирелигиозной пропаганды признается за всеми гражданами».

⁶) Газета «Россия», Нью-Йорк, 9 - 13 окт. 1945 г.

⁷) В 1946 г. награждены медалями «За оборону Москвы», ««За оборону Ленинграда», «За доблестный труд в Великой Отечественной войне» многочисленные священники и епископы. 16. 8. 1946 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР Патриарх Алексий был награжден орденом Трудового Красного Знамени «за выдающиеся заслуги в деле организации патриотической работы в период Великой Отечественной Войны». (Второй орден Трудового Красного Знамени ему был вручен 8. 11. 62 по случаю его 75-летия.

⁸) Согласно постановлениям Московского Собора 1917-18 г. г. патриарха должен избирать Поместный Собор всего епископата, представителей клира и мирян.

⁹) С католической стороны указывается, что до вступления в Галицию Красной Армии там находилось 2276 униатских священников. Таким образом можно предположить, что помимо нескольких сот бежавших на Запад, несколько сот дальнейших подверглись аресту со стороны МГБ.

¹⁰) Троице-Сергиева Лавра вновь была открыта в Страстную пятницу 1946 г. В 1946 г. в ней было около 35 человек: братии — главным образом из недавно принявшего постриг белого духовенства, т. к. Лавра, как бы подготовительная школа будущих епископов,

¹¹) Св. св. Алексия Московского, Сергия Радонежского, Феодосия. Черниговского и др.

110

¹²) Количество епархий согласно «Большой Советской Энциклопедии» 1948 г.

¹³) Текст «Приветствия»:

«Москва, Кремль, Председателю Совета Министров Союза ССР Иосифу Виссарионовичу (Сталину.

Из прекрасной столицы благословенной Грузии шлем Вам, досточтимый Иосиф Виссарионович, от лица Грузинской и Русской Православных Церквей самые сердечные приветствия с 34 годовщиной Советского Государства и горячие пожелании Вам здоровья и сил на многие годы во славу, процветание и могущество Великого Советского Союза, Мравалджамиер.

Каллистрат, Католикос-Патриарх всея Грузии

Алексий, Патриарх Московский и всея Руси»

¹⁴) Текст «Молитвы о мире»:

«Владыко Человеколюбие, Царю веков и Подателю благих, разрушивый вражды средостения: и мир подавый роду человеческому! Даруй и ныне мир миру Твоему и вкорени в сердца людей страх Твой и друг ко другу любовь утверди: упаси всякую распрю, отыми вся разногласия и соблазны. Яко Ты еси мир наш и Тебе славу воссылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков».

¹⁵) С. А. Артуров: «Католические партии Европы на службе американского империализма»», Изд. «Правда», Москва, 1950 г.

¹⁶) Все данные о гонениях на Православие на Холмщине заимствованы из официальных заявлений и интерпелляций украинских униатских депутатов польского сейма и сената в 1938 г., когда гонения еще не окончились.

¹⁷) Епархии коренной Польши: Варшавская (Белостокско-Бельская) и Лодзинская.

¹⁸) Bertold Spuler: “Die Orthodoxen Kirchen Sudosteuropas 1951-52“, „Osteuropa №. 5, 1952. Deutsche Gesellschaft für Osteuropakunde, Stuttgart.

¹⁹) Cм. книгу «Конференция всех церквей и религиозных объединений в СССР, посвященная вопросу защиты мира, Загорск, Троице-Сергиева Лавра, 9 - 12 Мая 1952 года, Материалы», издание Московской Патриархии 1952 г.

111

СПИСОК ГЛАВНЕЙШИХ ИСТОЧНИКОВ, ИСПОЛЬЗОВАННЫХ
ПРИ СОСТАВЛЕНИИ НАСТОЯЩЕГО ОЧЕРКА

1) Священник Кирилл Зайцев: «Православная Церковь в Советской России», Шанхай, 1947 г.

2) Протоиерей М. Польский: «Каноническое положение высшей церковной власти в СССР и заграницей», Изд. св. Троицкого (монастыря, Джорданвилль, 1948 г.

3) Протопресвитер М. Польский: «Новые мученики российские», Изд. св. Троицкого монастыря, Джорданвилль, 1949 г.

4) Митрополит Сергий Виленский и Литовский: «Церковь в СССР перед войной», статья, перепечатанная в газете «Россия», Нью-Йорк, 9-13 октября 1945 г.

5) А. В. Карташев: «Революция и Собор 1917-18 г. в сборнике «Богословская Мысль», изд. Православного Богословского Института, Париж, 1942 г.

6) «О положении церкви в России», доклад прот. Андрея Сергеенко, члена церковной делегации, побывавшей в Сов. Союзе, Париж, 1947 г.

7) С. П. «О Церкви в СССР», издательство ЕЕЕ, Париж, 1947 г.

8) Paul B. Anderson: «L’église et la nation en URSS», Calman-Levy, Paris 1946.

9) “Cerkiew Prawoslawna na Chelmszczynie”, Naklodem Ukrainskiego Narodowo-Demokratycznego Zjednoczenia, Lwow, 1938.

¹⁰) Положение об управлении Русской Православной Церкви; Принято Поместным Собором Русской Православной Церкви 31 января 1945 г. Изд. Московской Патриархии.

¹¹) «Патриарх Сергий и его духовное наследство», сборник статей, изд. Московской Патриархии, Москва, 1947 -г.

¹²) Митрополит Николай: «Слова, речи, послания», изд. Московской Патриархии, Москва, 1947 т.

112

¹³) «Конференция всех церквей и религиозных объединений в СССР, посвященная вопросу защиты мира», материалы, изд. Московской Патриархии, Москва 1952 г,

¹⁴) А. Колосов: «Религия и церковь в СССР». Статья «Большой Советской Энциклопедии», том, «СССР», стр. 1777, ОГПЗ СССР, Москва, 1948 год.

¹⁵) Д-р Григор Сааруни: «Борьба Армянской Церкви против большевизма», изд. Института по изучению истории и культуры СССР, Мюнхен, 1951 г.

ПЕРИОДИЧЕСКИЕ ИЗДАНИЯ

¹) «Церковная Летопись», Лозанна, 1945 г.

²) «Церковная Жизнь», изд. Архиерейского Синода Русской Православной Церкви заграницей, ежемесячное издание, Джорданвилль, США.

³) «Церковный (Вестник Западно-Европейского Православного Русского Экзархата», двухмесячное издание, Париж.

⁴) «Вестник Русского Студенческого Христианского Движения», двухмесячное издание, Париж.

⁵) «Журнал Московской Патриархии», ежемесячник, изд. Московской Патриархии, Москва.

⁶) «Голос Православия», ежемесячник, изд. Епархиального Управления Германской Епархии Московской Патриархии, Берлин- Карлсхюрст.

⁷) „Osteuropa”, Monatsschrift für Gegenwartsfragen des Osten Deutsche Verlags-Anstalt, Stuttgart.

113

Страница сгенерирована за 0.2 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com