Вторым онтологическим свойством Божества является СВЕТ, который «освещает всякого человека, стремящегося к богообщению. Природа этого света божественна, не тварна и не материальна».[1] Он вечен и неизменен.[2] Он «есть некая мысленная сила — властная, которая окружает и собирает подвижной ум».[3] «Он не только видим бывает и созерцается, но и преподается, и обитает, и пребывает, являясь как бы сокровищем, скрытым в недре».[4] Это огонь, возгорающийся в уме и сердце подвижника, но не жжет,[5] а изменяет природу[6] достойно созерцателя; для грешников является «страшным, как огонь нестерпимый и невыносимый».[7] Свет Божественный не подвержен законам астрономического свечения, а видится только умными очами.[8] Свет производит нравственное перерождение души подвижника,[9] приводит в радостное созерцание. Свет соединяется только с чистой природой, поэтому он есть слава ангелов.[10] Он возрождает, оживляет человеческие души, но как происходят действия этого света — непостижимо.[11] Он может удаляться от человека в наказание[12] и тогда его место занимает грех.[13]

Таким образом, объективным фактором внутреннего богопознания и богообщения является божественная любовь во всех ее проявлениях и свет неизреченный, который открывается мистику, перерождает его духовные стороны, очищает их от грязи греха, не нарушая его свободной воли.

О Богопознании и Богообщении

Как же должен подготавливать себя подвижник, чтобы достигнуть богопознания и богообщения? К этому мистик подходит сложным и трудным путем, так как человеческая природа после грехопадения более способна ко злу, нежели к добру. Ведь мир физический подчинен необходимостью божественному разуму, поэтому пока избежал катастрофы, а мир разумно-свободный нарушил Божию цель, пал, но не уничтожился. Разными путями осуществляется божественное назначение мира и человека. Выполнение этой цели лежит, в основном, на человеке. Не многим удается достигнуть вожделенной цели, так как на пути к ее осуществлению встречается очень много препятствий.

Первым противником человека является греховная плоть его; ему надо преодолеть материальные условности ее и расширить сферы духовной условности, чтобы через причастие к благодати Божией и Богу иметь не только образ Божий, но и уподобиться Ему. Преодоление зависимости от материи достигается созданием в себе гармонии психо-физического комплекса сил, сочетание, вернее, подчинение физиологических запросов духовным требованиям. Это достигается аскетическим путём. Преодолев материальную зависимость, подвижник направляет свою волю на совершенствование своей личности своего самосознания, а тем самым постепенно начинает приобщаться и достигать богоподобия и богопознания.

Почему человек должен стремиться к самопознанию? Да потому, что человек в своей богозданной природе, вмещавшей в себе знание сущности всех вещей, утратил вместе с благодатью Св. Духа и это свойство.

Человек является духовно-телесным существом. Являясь таким, он общается с миром духовным и с миром материальным. Душа человека, его разумная сущность с материей соединяется только в особом его образе, именно в образе человеческого тела, тогда происходит таинственное единство духа с материей, мир внешний отражается в душе человеческой посредством органов чувств.

Душа непосредственно общаться с Богом может только абсолютной духовностью. При этом соединении ее личное бытие протекает параллельно с познавательной деятельностью. Следует отметить, что человек своими качествами должен удовлетворять свойствам познаваемого Бога Духа, быть достойным его, а познание лишь тогда полноценно и реально, когда приобретает форму самопознания" Иначе реальное богопознание может быть достигнуто только в богообщении. Таким образом, познание Бога возможно лишь тогда, когда процессы богопознания и самопознания становятся параллельными, идущими в одном направлении к достижению богообщения.

Почему же всякий христианин должен стремиться к богопознанию? Потому что в богопознании заключается спасение. Данную истину подтверждает все Священное Писание как Нового, так и Ветхого Заветов и Сам Начальник нашего спасения Господь Иисус Христос, когда говорит: «Се же есть живот вечный, да знают Тебе единаго истиннаго Бога, и Его же послал еси Иисус Христа» (Иоан. 17, 3).

В богопознании нужно понимать две ступени: веру и з н а н и е. Во всяком познании есть две стадии:

— когда субъект стремится к объекту, и еще не зная его, свидетельствует его свойства. (Ученик верит своему учителю, хотя и не видел того, о чем говорит ему лектор);

— когда полученные знания проверяются опытом, т. е. вера предшествует знанию.

Так и в богопознании начальные истины заключаются в вере, в вере религиозной, основанной на Свящ. Писании, авторитете церкви и святых людей. Вера — это мост к истине. Верою подходим к богопознанию «якоже зерцалом в гадании» и «разумеем отчасти» (1 Кор. 13, 12). Вера же влечет за собой изменение личности познающего человека согласно тем качествам Бога, которые стали ее содержанием, т. е. происходит ассимиляция человека к Богу. Таким образом, начинается стремление к единению творения с Творцом. Здесь уже происходит богоподобие, ибо подобное познается подобным. Из всех свойств Божиих, имеющих доминирующее значение в спасении человека, является любовь, следовательно, и человеку необходимо приобрести именно это свойство для того, чтобы им прикоснуться к божеству. Но так как человек стремится к существу единому чисто духовному, то для соединения с Ним должен приобрести единое направление всех своих чувств, ума и воли, которое бы определяло все его бытие.[14] Такое направление может осуществиться в любви.

Любовь человеческая представляет собой естественное душевное явление. Почему Сам Бог от начала вложил в естество человеческое некую любительскую силу, и естественно, родители любят детей своих, родственники любят себя взаимно, друзья любят друзей своих. Но эта естественная сила любви дана Богом в помощь разумному человеческому естеству, чтоб оно, пользуясь ею, востекало к любви самоохотной и произвольной»,[15] т. е. чтобы человек, имея начальную врожденную любовь, свободно мог восходить к осуществлению заповеди о любви. Но это естественное чувство любви не представляет собой чего-то постоянного в своем явлении. Любовь — одно из самых сложных проявлений человеческой души.

…включается вся психофизическая природа человека человек соединяется с Богом духовно и телесно, потому что душа его при сем не отделяется от ума, ни тело от души. Так как Бог вступает в единение со всем человеком, т. е. с его душею и телом, то и сей соделывается тройственным, — как бы триипостасным по благодати,— из тела, души и Божественного Духа, от Коего принял благодать,[16] свет проникает во все органы тела «подобно лучем солнца», питает и очищает скверну загнившей плоти и подает здравие».[17]

Само же мистическое восприятие характеризуется психической целостностью, поэтому созерцатель «всецело соединяется с Богом и имеет внутрь себя всего Христа, и делом, и искусом, и чувством и ведением, и созерцанием».[18] Однако, при всем величии мистического восприятия, оно в условиях земной жизни не бывает полным и беспредельным, а «видим ныне, якоже зерцалом в гадании, тогда же лицем к лицу: ныне разумею от части, тогда же познаю, якоже и познан бых (1 Кор. 13, 12)... Я говорю и исповедую — продолжает святой отец,— что в настоящей жизни святые в некоей только мере получают залоги будущих благ, все же обетованное вполне имеют они, уповаю я, получить после смерти (и общего воскресения)».[19]

На земле человек, хотя и обожается, но он достигает этого условно и ограниченно и остается только обоженной тварью по благодати,[20] а не самосущим Богом.

Со стороны познавательной мистическое восприятие, вследствие обожения человека, оздоровления души его и озарения светом, есть стяжание «ума Христова»,[21] благодаря которому «приходит в откровения и видения Господни и слышит неизреченные глаголы».[22] «Ум Христов — это Дух Христов, т. е. благодать Всесвятаго Духа, просвещающая и подающая духовное божественное ведение и сокровенную премудрость».[23] Поэтому «сколько сил есть, надлежит нам подвизаться, да освятится Христом ум наш, восприяв благодать Святого Духа».[24]

Таким образом, Богопознание и самопознание дается каждому по мере исправления ума[25] и кто «стяжет сие великое благо, т. е. божественную благодать, благо, для которого и Христос распятие подъял и смерть»,[26] тот «имеет ум свой здравым и совершенным, ясно созерцает и разумеет все чудеса от закона Божия...» совлекается образа человека перстного, т. е. ветхого Адама, и облекается в образ человека небесного, т. с. Христа».[27]

Обоженый ум не оскверняется при соприкосновении с неверными и нечестивыми, не пристращается ни к серебру, ни к Маргариту и другим драгоценным камням, вообще к материальному богатству; избавляется от кружения помыслов[28] и приближается к Богу; «открывается ему всякое благо и в одно и то же время созерцается всеми вместе чувствами». То, что воспринимает обоженый ум «не можем мы представить и изъяснить многими словами все то, что зараз познаем и уразумеем, слыша зрением и видя слышанием, научась созерцанием, слушая откровением».[29]

Обоженый ум — это призма, преломляющая в себе множество солнечных лучёй Поэтому мистическое восприятие характеризуется ощущениями света, запаха, осязания, прикосновения и тепла и сладости, но в неизреченном смысле. Эти восприятия представляют собой не только субъективные переживания, а вполне объективные (физические изменения, которые наблюдаются в святых.[30]

Представления, получаемые в мистическом восприятии, как бы оплодотворяются. Эта мысль требует очень тонкого анализа и доступна только опытно пережившему ее.

Святой отец утверждает, что как при физическом свете рассматриваются материальные вещи, так в духовном свете духовные и только в духовном свете созерцаются образы самого Бога. Свет является как бы сферой абсолютного содержания и фоном представлений сверхматериального мира, а также призмой к правильному пониманию цели материального мира и его явлений и событий. Поэтому и естественна для подвижников прозорливость. «Свет есть Бог, и созерцание Его есть как свет; почему через узрение света бывает первое ведение, которым познается, что есть Бог».[31]

«О всем, чего не видим мы,— пишет св. отец,— пророки и апостолы написали, видевши то от просвещения Духом Святым... и Он пребывает и обитает во святых во век века... Он всегда, непрестанно и нескончаемо, есть и будет с ними неразлучно и в настоящей жизни и в будущей».[32]

Божественные блага созерцать могут не только святые, но и каждый, имеющий твердую веру во Христа, надежду на Него и на дарованную Им всесильную благодать и самоохотно взявший на себя крест Господень и текущий тесным путем. «Всякий может увидеть Бога, если возжелает сего и устремится к сему как должно».[33]

Даже кающиеся грешники могут быть «зрителями Бога», если только возжелают быть «истинными христианами[34] и любить Бога. «Как будучи сокрытым. Ты видишь и назираешь все? Как нами невидимый Ты видишь нас всех? Но познаешь Ты, Боже мой, не всех, кого видишь, но любя, познаешь только тех, которые Тебя любят, и исключительно им (одним) Самого Себя являешь. Будучи Солнцем сокрытым для всякой смертной природы, Ты восходишь в Твоих (рабах), видим бывая ими, и они восстают в Тебе, бывшие прежде омраченными: блудниками, прелюбодеями, распутниками, грешниками, мытарями. Чрез покаяние они делаются сынами Твоего Божественного Света... и богами по благодати».[35]

И не только может быть созерцателем каждый истинный христианин, но он «после воплощенного домостроительства Христова» обязательно должен быть таковым, потому что «если мы не облечемся во Христа Бога нашего» и, получив Духа Святого, Которой есть «Семя Христа», не соделываемся сродниками Христа... «если не сделаем душ своих очищенными покаянием и преисполнением света, то никакой не принесут нам - пользы все другие дела».[36] Без созерцания христианин есть только оглашенный, так как «оглашенным следует называть не только неверного,— пишет преп. Симеон,— но и всякого, кто не зрит славы Господа откровенным лицом ума своего;[37] душа такого человека открыта для диавола, мертва, бесчувственна, порабощена грехом: «прежде, чем душа соединится с Богом, прежде чем узрит, познает и восчувствует, что воистину соединена с Ним — она бывает совсем мертва, слепа, бесчувственна».[38]

Конечно, вполне естественно, что человек с мертвой невозрожденной душой не может понимать воли Божией и иметь настоящего общения с Ним, а должен возродиться благодатию Святого Духа. «Тебе же, который весь мертв есть и лежишь во тьме, как возможно, да же услышать от Писания волю Божию, а не только сотворить ее, и живу быть? Никак невозможно».[39] «Итак, прежде всего надлежит сделаться верными и с Богом примириться и сдружиться. Душа, с Богом примирившаяся и содружившаяся, бывает кроткою, смиренною и сокрушенною... обретает покой, не бывает смущаема никакими чуждыми и неуместными помыслами. Таковая душа и молится как подобает... а это невозможно ни для какого человека..., если душа его не соделается причастницею Святого Духа» по мере веры его во Христа».[40]

Преп. Симеон требует, чтобы всякий истинный христианин был богозрителем. Когда некоторые начали оспаривать возможность созерцания, преп. Симеон называл таких самыми злейшими еретиками, ибо они отрицают ту тайну, которая является ядром всего христианства. Тогда противники Симеона начали смягчать свое отрицание и говорить, что доводы преподобного Симеона касательно созерцания Христа относятся якобы к загробной жизни; там только можно лицезреть Бога, Симеон с чрезвычайным воодушевлением углубляется в разбор вопросов: почему в земной жизни возможно человеку созерцать Бога? В какой мере такие откровения внутреннего соприкосновения с Божеством необходимо иметь для каждого? И на все эти вопросы преподобный отвечает положительно: что лицезреть Бога здесь, на земле, необходимо, насколько это возможно человеку, и это есть условие всякой истинной христианской жизни. Преп. Симеон приводит свои рассуждения к тому, что «если душа не восчувствует, что Царство Божие пришло в нее и воцарилось в ней, нет ей надежды спасения.[41]

Следовательно, живой мистический опыт имеет громаднейшее значение в деле спасения человека и всякий христианин не мистик — не христианин и не может достигнуть спасения: «Тщетно именуется христианином тот, кто не имеет в себе благодати Христовой ощутительно, т. е. так, чтобы опытно знал, что имеет в себе таковую благодать».[42] Истинный христианин тот, кто подобен Христу. Если человек сознательно принимает в себя Христа и делается разумным жилищем Св. Духа, то оживает духовно, делается подобен Христу; начинает приобретать и точно различать добро от зла; начинает в жизни осуществлять нравственные начала, и бороться со злом; изменять эмоциональные и волевые способности своей души, потому что «как для того, чтобы видеть видимые твари, потребен чувственный свет, так и для того, чтобы видеть мысленные вещи, потребен свет умный... И если не воссияет умное наше Солнце (Христос), нельзя видеть стремнин зла и ровных путей правды, красящихся повелениями Божиими».[43]

Умный со5т не только освещает путь, но и перерождает самого мистика, возбуждает в нем сильную любовь к Богу и ближнему и отрешает от страстей.

«Когда вселится в нас Бог и откроет нам Себя заведомо (знательно, осязательно),— пишет св. отец,— тогда и мы прозрим к ведению, т. е. уразумеем действенно те божественные таинства, которые сокрыты в Божественных Писаниях..., сподобимся причаститься благ и созерцания их. Но какие это блага, о коих я здесь поминаю? Совершенная любовь к Богу и ближнему, презрение всего видимого, умерщвление плоти, плотских членов, которые на земле, и срамной греховной похоти... а памятование только Спасителя Иисуса Христа, бессмертно и нетленно, славу непрестающую, жизнь вечную, царство небесное и всыновление, полученное нами через новое рождение от Духа Святого, в коем (рождении) соделались мы сынами Божиими и богами по благодати, наследниками Божиими и сонаследниками Христовыми, а также, что с сими благами стяжали и ум Христов, или дух Христов и благодать Святого Духа, и им (умом) познали Бога и Самого Христа, обитающего в нас и сшествующего нам в нас».[44]

Требования преп. Симеона ко всякому истинно подвизающемуся быть созерцателем это не его, а «Дух есть говорящий сие».[45] Оно согласно с мнением Свящ. Писания и всех древних подвижников. Вступать на путь созерцания св. отец советует осторожно, так как легко неопытному подвижнику впасть в прелесть, мнимую, демоническую мистику. Для того, чтобы избежать ложной мистики, новоначальному подвижнику необходимо найти опытного духовного отца, который бы следил за чувствами и состоянием ученика, дальше, чтобы созерцатель-подвижник всецело предался требованию Свящ. Писания, а также занялся самопознанием и очищением ума, воли и чувств для благодати Святого Духа. Когда же подвижник освятится благодатью Св. Духа[46] и озарится неизреченным Светом, тогда он обожится, т. е. приобретет высшую божественную любовь, а по этой любви можно судить об эмоционально-этическом значении мистического переживания. Созерцатель, пламенея внутри огнем божественной любви, не может не проявить его внешне. С одной стороны, любовь к Богу влечет его в затвор и безмолвие, с другой стороны, скорбь о бедственном состоянии своих собратьев заставляет возвращаться и помогать им молитвой и личным участием, о чем постоянно говорит преп. Симеон.[47]

Здесь подвижник, благодаря божественной любви, выступает как истинный учитель, пророк, обличитель пороков и ходатай перед Богом за своих детей и друзей. Он знает сердца человеческие, их тайные мысли и он в силах, как опытный врач душ, применить лучшее средство к спасению человека и помочь ему в этом, не говоря уже о силе молитвы и дерзновения в заступничестве перед Богом, которую имеют святые. Ведь лекарства для врачевания больных душ и сердец он опытно приобрел во время врачевания своего «Я». В этом убеждает нас и пример жизни преподобного Симеона.

Высокое психологическое знание и настроение созерцателя дополняется волевыми качествами. Его воля изменяется и приобретает богоподобные идеальные свойства, с которыми его бытие имеет вид «благо-бытия».[48] Волевая деятельность человека определяет его личность, и созерцатель приобретает необыкновенную высоту своего духовного облика через то, что воля человеческая и греховная покоряется и сливается с волей божественной и святой.[49]

Анатомия духовного тела

В слове 84 преп. Симеон очень подробно излагает в наглядной схеме добродетели, из которых создает анатомию духовного тела человека и меру духовного возраста у высоту исполнения Христова.

«Ноги его — вера, а святое смирение — основание его твердое и непоколебимое.

Голени, колена, бедра — нестяжательность, обнажение от всего, странничество, подчинение, бывающее с разумом по любви Христовой, послушание и благоохотное служение».

Нервы — непрестанная умная молитва, сладость, порождаемая излиянием слез, радость сердца и непрестанное его утешение и покой. Жилы и мускулы (с костьми) — постоянство и терпение в молитвах (домашних) и в церковных службах, я горение желания созерцать Бога и беседовать с Ним, порождаемое молитвами и богослужением церковным...

Живот, желудок и весь снаряд внутренностей — рабочие силы души, в средине которых, как бы в сердце, стоит разумная сила, имеющая под собою и вместе с собою силы желательную и раздражительную»,

Ребра, перепонки, покровы и связки — кротость, простота, незлобие, сострадание, благоговение и страх Божий. Они направляют все сии силы к единой цели, к любви «Творца всего и Владыке». Грудь — «благоутробие, в котором есть сосцы человеколюбия, источающие и богатно дающие млеко милостыни сиротам, вдовицам и всем другим нуждающимся». Спина — готовность с охотой понести и поднимать тяготы других, и с радостью нести язвы и страсти Христовы. Плечи и мышцы — терпение и сносливость в искушениях я скорбях.

Ими и с ними направляется я идет деятельность рук. «Руками же я называю,— пишет преп. Симеон.— деятельную силу и готовность всячески слушаться заповедей Божиих и исполнять их... Подле таких рук духовное тело имеет еще другие духовные руки, коими оно утешает малодушных и нетерпеливых, поднимает падающих, обвязывает сокрушенных, возливает на раны ее елей и вино; этими же руками и оно каждодневно делает и другое многое для братии, словом и делом; или же оно касается края ризы Владычней» и питает Христа Господа пищею своего духовного подвига и христианского благонастроения.

«Шея этого духовного тела есть несомненная надежда». «Голова — святая любовь», которая есть «воистину глава добродетелей». Как физическое тело не может жить без головы, так и без любви духовное тело добродетелей будет мертво, но в то же время она сама питается ими. Мертво, потому что нет возможности питаться воздухом Святого Духа, животворящего и движущего все тело. «И опять голова, сама одна без всего прочего тела, хотя все же есть голове, но будучи отделена от тела, не может показать своей действенности (энергии)».[50]

[1] Гимны, стр. 133.

[2] Гимны, стр. 86.

[3] Вып. I, стр. 83.

[4] Гимны, стр. 97.

[5] Гимны, стр. 99; вып. П, стр. 311.

[6] Гимны, стр. 123

[7] Вып. II, стр. 37; вып. I, стр. 125.

[8] Гимны, стр. 202.

[9] Гимны, стр. 158.

[10] Гимны, стр. 125.

[11] Гимны, стр. 106

[12] Гимны, стр. 107