Блюмгардт, пастор Открытое письмо пастора Блюмгардта *). Журнал "Путь" №59

Мы приводим здесь подлинный текст письма пастора Блюмгардта, с которым он обратился ко всем своим друзьям, после того, как вышел из официальной церкви, чтоб выполнить свои обязанности члена Вюртенбергского ландтага. Письмо это выражает точки зрения автора насоци­альный вопрос его времени.

Дело, начатое в 1840 году в Боле отцом автора, по­степенно, благодаря сыну, разрослось до размеров интернациональных и теперь продолжается уже в среде самого на­рода.

Не имея возможности ответить на все получаемые мною письма каждому отдельно, я хотел, бы ясно и точно выяснить всем тем, кого, быть может, смущает занятая мною позиция, некоторые положения, касающиеся лично меня, выяснить

  *) Блюмгардг был первым выразителем так называемого религиозного социализма, борьба, за который отразилась в печатаемом письме. Потом религиозный социализм имел целый ряд представителей — Рагаца, Тиллиха, Андрэ Филипа, Нибура и др. Блюмгардт жил в другую эпоху, чем наша. Он не знал еще ни коммунизма, ни фашизма. Но многие его мысли сохраняют значение и для нашего времени. Центральной религиозной идеей Блюмгардта было эсхатологическое понимание Царства Божьего. В искание Царства Божьего входил и социализм Блюмгардта, очень отличный от социализма материалистического. Осуществление Царства Божьего должно начаться и на земле, на это должны быть направлены усилия христиан. Самая личность Блюмгардта была необыкновенной, излучающей свет. Это был глубокий христианский мистик.

Редакция

39

 их друзьям и лицам, среди которых я пользуюсьизвестностью.

Начну с положения, занятого мной в отношении к Хри­сту и Его Духу. Все те, кто знают меня лично, знают, что Христос есть основа моей веры и моей жизни. Но более близ­кие мне друзья давно уже знают, и то, что я вынужден быль высказывать мои христианскиеубеждения лишь в очень ограниченном круге близких мне людей. Моя христианская свобода никогда не была понятной ни людям церковным, ни близко стоящим к церкви. Меня не понимали. Ни моя прак­тическая деятельность, ни успешная работа среди бедных и больных не могли победить недоверия и сдержанного отноше­ния комне.

И вот теперь Бог принуждает меня выйти из моей замкнутости. Я чувствую себя внутренне обязанным протя­нуть руку миллионам трудящихся и, в частности, той партии, которая ставить своей целью поднять, воспитать, возвысить уро­вень народных масс и заставить признать их достоинство. Я протягиваю им руку, как ученик Христа и они принимают меня с такой любовью, что я не могу не сказать: они не отри­цают Бога, а если и отрицают, то, во всяком случае, не больше, чем другие классы современного общества. Теологи, философы, натуралисты, гуманисты часто отрицают Его с точки зрения разума. Однако, и государство и церковь признают их за их, заслуги перед обществом. Можем-ли мы считать безбожниками честных людей только за то, что их разум не может выразить своего отношения к Богу? Лично я с этим не согласен.

Как часто присутствие Бога чувствуется гораздо больше в душе человека разумом, Его отрицающего, чем в тех, которые Ему покланяются лишь чисто внешним образом! Кто не знает, как много суеверий и противоречий заключено в официальном христианстве? Можно-ли поэтому осудить мыслящего человека, если он пойдет по пути отрицания?

Вот факт, который прежде всего бросается мне в гла­за, когда я вникаю в образ мысли культурной социальной демократии. Она уже ничего не ждет ни от церкви, ни от официального христианства, ничего что могло бы послужить прогрессу человечества. Таково общее мнете, опирающееся на довод: так называемое христианство (под­линно верующих) заключено в стропе догматы, препят­ствующие развитию человека и ставящие современную жизнь в противоречие с жизнью церковной. Нужно делать выбор:

40

служить Богу или мамоне. Есть и другое основание, которое не позволяет ждать чего-нибудь от церкви — это ее зависи­мость от государства. Всякое свободно выраженное мнение на пользу народа является опасной для чиновника. И потому социализм занимает по отношению к церкви отрицательную позицию, но не позицию фанатиков безбожия. Религия призна­ется социалистами частным делом. Никто не думает объявлять войну вере в Бога или религиозному убеждению. Но со всей силой борются с притязаниями церкви или той, или иной церковной организации на духовное подчинение. Каждый социалист может свободно служить Богу в духе и истине. Но он не должен насиловать, презирать других, говорить: «Благода­рю Тебя, Боже, что я не такой, какте, которые думают иначе, чем я».

Эта независимость в отношении к различным историческим формам церкви и сектам давно уже связана была у меня с представлением о социализме и я, на опыте, мог убедиться, в какой мере и как строго применяется социалистами принцип предоставления каждому свободы. Больше того. Лично я пользуюсь их уважением именно, как ученик Христа, как Его последователь. Вот почему мое свидетельство направлено против тех, кто утверждает, будто эта партия отрицает Бога. Конечно, есть среди нее как и среди других, люди неверую­щие, но партия, как таковая, отрицает только одно: теократи­ческое посягательство религий и хочет, чтоб оно не было препятствием для развития социального движения. Законно ли такое требование или же долг каждого гражданина и служителя церк­ви обязывает их всеми способами бороться с социализмом и его идеей «государства будущего»? Нужно быть слепым, чтобы не признать того, что весь этот век, со времени фран­цузской революции, проникнуть движениями, стремящимися, с все более возрастающим успехом, к новому социальному строю. Нет страны, которая не была бы захвачена идеей со­циализма. Всюду чувствуется потребность в новом социальном устройстве. Никто не может его избежать. Церковь и государство уже вынуждены были дать некоторую свободу народным массам. Мы живем в эпоху революций и перемен, которые должны привести к другому социальному строю, что вполне согласно с волей Бога. Какая разница заметна уже те­перь в направлении мысли! Может-ли теперь кто-нибудь усомниться в правомерности требования каждого гражданина поль­зоваться политическими правами, требовать равенства между

41

низшими и высшими? Кто пожелал бы вернуться к феодализ­му, к рабству, к уничтожению парламента?

Мы вступили в новую эпоху. Было время, когда люди, до­бивавшееся элементарных прав на существование, были обре­чены на уничтожение. И если в наше время социализм стремит­ся обеспечить каждому его хлеб насущный, если хочет добить­ся порядка, при котором жизнь человека ценилась бы выше денег и собственности, можно ли его за это осуждать? Я убежден, что цель, преследуемая социализмом, соответствует учению Христа и что революции не прекратятся до тех порт, пока цель эта не осуществится. Ничто не остановить это движение, ибо такова воля Бога. Бог хочет равенства всех, хо­чет, чтоб людей не считали за вьючных животных.

Мне часто говорят будто Христос хотел только одного: утешать души, спасать их и подготовлять к будущей жизни. Я всецело это отвергаю. Я считаю, что такая точка зрения дела­ла иногда христианство врагом человеческого прогресса. И то­гда нужно было, вопреки церкви, и прибегая к методам более или менее революционным, прокладывать путь той идее, что не­бесная жизнь должна воплощаться в жизни земной. И это имен­но то, что я проповедую с самого начала моего пасторского служения. Надежда на наступление «нового времени» была един­ственной моей поддержкой. Она укрепляла меня в трудные подчас минуты моего служения. Прав-ли я или нет?Верно-ли будто Христос пришел основать новую религию, имеющую в виду одну лишь жизнь потустороннюю? Но, в таком случае Он должен был бы дать нам более полное представление о загробной жизни и тогда наши мысли и наше устремление к ней дали бы совершенно иные плоды. Однако, что-же мы видим? Чем больше распространяются представления о чисти­лище, об аде, о рае, тем все больше затемняется христиан­ство вплоть даже до возможности спасения души за деньги. Спе­куляция на жизнь за гробом имела успех только потому, что Христос не дал указаний, касающихся этой жизни за гробом. Наоборот, читайте нагорную проповедь и другие проповеди и притчи Христа, имеющие отношение к жизни здесь, на земле, для облегчения этой земной жизни, и вы не осудите мое стрем­ление установить во имя Христа, тот строй, который осветил бы эту земную жизнь и снял бы тяжелое бремя с человече­ства. «Царство Божие внутри вас»— не в этих ли словах найдем мы эту новую жизнь? Нужно ли ссылаться и на другие обетования, полнота и завершение которых заключены в самом Христе. Пусть же те, которые желали бы узнать волю

42

Бога дадутсебе труд перечитатьСв. Писание, послания пророков и апостолов. Конечно, Христос говорить и о загроб­ной жизни, желая победить в нас страх смерти, но Он же говорит: «Трудитесь с помощью Божьей для достижения мира на земле». Еслимне удавалось делать добро многим людям, то этим я обязан учению Христа и непоколебимой вере в то, что Его жизнь продолжает оказывать благодетельное воздействие и дает возможность во имя Его и под Его знаменем вести борьбу за возрождение человечества на новых началах. Моя работа в этом направлении привлекала ко мне и друзей и врагов. Принадлежность к той или иной церкви для человека, идущего к, этой цели постепенно, утратила для меня значение. Жить во имя истины и справедливости, во имя милосердия ко всем людям, бороться с суевериями, с порабощением, с гордыней каст и происхождений, не призна­вать отлучений из-за того или иного религиозного верования — вот то, чего я хотел от других. Никто не может упрек­нуть меня в желании пропагандировать мои убеждения. Наоборот, я сознательно старался не высказываться и многие поэто­му даже считали, что я отошел от них и смотрели на меня, как на какого то чудака на религиозной почве. Моя известность возрастала как бы помимо меня, несмотря на все мои усилия не придавать ей никакого значения. Но истина говорила сама за себя. Тысячи людей, неизвестно как, узнавали обо мне. И вско­ре все должно было измениться. Какая то непреодолимая сила заставила меня признать ценность идей, провозглашаемых в рабочих собраниях. Это и было объявлено соблазном. Многие, однако, меня поняли и все, знающие меня, конечно, признают, что таков, как я есть, я не мог не перейти открыто в ряды борцов за пролетариат,в ряды тех, которые, несмотря на тяжелый труд ради хлеба насущного не только не утратили веры в высшую цель человечества, но, со всей энергией, ее осуществляют. То, что в этой борьбе четвертого сословия за право на существование, часто не все происходить благопри­стойно, что произносят слова и делают поступки, далекие от совершенства, меня не пугает. Сущность движения, упорная во­ля и усилие духа, направленный к данной цели, вполне доста­точны для того, чтобы я чувствовал свою связь с ними, связь во Христе, меня ведущем.

Тот, кто вдумывается в основные положения социальной демократии и в следствия, из них неизбежно вытекающие, дол­жен будет признать, что христианин может присоединить­ся к этой партии скорее, чем к какой-нибудь иной. Не к

43

тем, которые действуют на национальное тщеславие, прослав­ляя могущество, завоеванное кровью и насилием, которые борются против религиозных верований в пользу одной какой либо конфессии, не к тем, которые преследуют одни лишь экономические интересы, не считаясь с другими потребностя­ми людей... Там, где эгоизм и капитализм являются в боль­шей или меньшей степени основными двигателями, мое сотрудничество в духе Христа было бы гораздо менее плодотворным, чем там, где созидается новый социальный строй на пользу всех трудящихся, обездоленных, униженных и обреченных на невежество.

Можно ли мне, ученику Христа, помешать принять участие вборьбе против вражды наций, против тирании классов, против пьянства и безнравственности? Мне возражают: со­циальная демократия хочет кровавой революции, уничтожения существующего порядка, всеобщего хаоса. Это неправда, отве­чаю я. Многие боятся революций, потому что французская рево­люция и многие после нее окончилась бойней. Но разве рефор­мация ХУI века была менее кровавой? Однако, мы не ненавидим реформацию. И это потому, что она подготовила путь к религиозной свободе. Чем же объяснить такое отрицательное отношение к, революции ХУШ века? Тем ли, что она способ­ствовала и политическому освобождению народа?Но для меня обе эти свободы равноценны. Кровь, которая льется во имя ре­формации или во имя революции одинаково терзает меня, но я все же должен внести ее в счет человеческой свободы.

Мировая история — это поток крови, страшный, бушующий поток. И социальная демократия имеет в виду прежде всего положить конец революциям. Она стремится к тому, чтобы прогресс, соответствующий той или иной эпохе, достигался без пролития крови. Кровь проливают всегда те, которые хотят насилием остановить движение, имеющее целью прогрессивное развитие соответствующее каждой эпохе. Но мы долж­ны идти вперед. Социальный вопрос требует своего реше­тя и только новый строй может, дать это решение в условиях строя, основанного на «собственности». Говорят: Христу было чуждо все разрушающее, ниспровергающее. Он имел ввиду одно лишь духовное возрождение людей. Однако, когда Он разрушал иудейский храм и низвергал всех национальных, и социальных богов, противящихся царству Божию, Он этим провозглашал самую радикальную револю­цию: «Не останется камня на камне», вот что сказал Он гор­деливому национальному святилищу иудеев. И Он провидел

44

уже близкое разрушение, угрожавшее социальному строю того времени. Он предвидел огромные потрясения, которые явят­ся неизбежным последствием Его явления. Он предупреждал Своих учеников о том, что польются потоки крови, но что конец истории не будет кровавым. Явление Сына человеческого как молния, озарит мир. И Его ученики, несмотря на веру в то, что конечная цель не может быть достигнута без потрясений, должны будут действовать не как, крово­жадные разрушители, а как люди сильные и спокойные, всегда имея перед глазами конечной целью — мир. Они должны продолжать осуществление этой цели среди всех потрясений.

Социалистическое движение является как бы знамением, посланным с небес, и христиане не должны упорно сопро­тивляться этому движению. Они должны глубоко задуматься над истиной, которую это движение провозглашает. Не явля­ется ли корыстолюбие источником всех зол на земле? Меня удивляет то, что эта истина до сих пор еще так мало выстрадана людьми. Не гибнет ли это поколение, благодаря плутократии, благодаря жажде наживы? Ничто великое, ничто свя­тое не может осуществиться без вмешательства спекуляции. Но разве многие богачи не сгибаются-ли сами под бременем своих богатств. Они пытаются иногда работать на общую пользу, но не могут победить бедствие. Победа придет лишь в конце, который возвестил Христос.

И если возникло общество, рожденное горькой необходи­мостью, общество, которое ведет борьбу с тиранией денег, кто может запретить мне пойти ему навстречу во имя Христа? Кто осудит меня, если я признаю истинным его свидетель­ство о том, что мы все быстрее и быстрее скользим в про­пасть? Кто обвинить меня за желание присоединиться к этому обществу в надежде на наступление времени, когда подлинный мир осуществится на земле, когда люди узнают, наконец, что такое истинная жизнь и спасете?

Р. S. После того, как я написал это письмо, я получил указ Королевской Консистории, лишающий меня звания пастора национальной церкви. Указ этот был мною тотчас же ис­полнен.

Христофор Блюмгардт.

Владелец Бад-Боля.

45