Христиане различных вероисповеданий имеют прискорбный обычай, когда они взаимно сравнивают свои внутренние устройства и соревнуются в силах и способностях — приходят к благоприятному заключению о себе и неблагоприятному о других. Хорошо еще, когда к делу относятся серьезно, тогда как обычно даже и этого не делают, и, не оказывая другим ни малейшего внимания, довольствуются самопрославлением. Для большинства христиан — христианство других братских вероисповеданий представляет из себя terra incognita и это относится не только к просто образованным людям, но даже и к богословам. В то время как эти последние перебирают все религии земного шара — они без внимания проходят мимо своих, пусть враждебных им, но все же братьев по вере, что же касается до евреев — то о них и говорить не приходится. Вследствие этого взаимное знание друг друга весьма слабо среди самого христианского миpa — невежество же от незнания, наоборот, необычайно велико. Мне иногда казалось, что несказанно трудно должно быть вжиться в родственную и в то же время чуждую сущность. Оно и в действительности бесконечно трудно — по двум причинам: во-первых, потому, что постоянно наталкиваешься на нечто близко знакомое, но требующее вместе с тем иного подхода и, попадая на скользкий путь сравнения с собственными пышностями — срываешься с него; во-вторых, потому что сравнительно легко вжиться в чуждый духовный уклад и незнакомую внутреннюю жизнь — при том не рискуя объективностью. В отношении к какому-нибудь идолопоклоннику или же даже буддисту я не легко впаду в искушение самолюбования и «отдавания ceбе должного», иной вопрос, если дело коснется веры, которая, подобно моей, коренится в Библии. Чрезвычайно трудно также отделить заслуживающее любви от не заслуживающего ее, коль скоро идет речь о собственной церковности, тоже самое, впрочем, как и при патриотическом подходе к собственной народности. За радостью о своей церкви и за любовью к ней нередко скрываются духовное фарисейство и личное самопревозношение.

С ними же всегда связаны oкостенение религиозной жизни, оскудение, вялость и слабость веры. И вот почему каждой обособленной церкви грозят именно эти опасности: уже одно существование наряду с ней другой церкви, хотя бы и второстепенной — разнуздывает злые

______________________

*) Профессору и пастору Г. Эренбергу принадлежит заслуга издания двух томов «Oesteiches christentum», в котором он познакомил немцев с русской религиозной мыслью. Ему также принадлежат очень сочувственные православию статьи. Ред.

страсти и замутняет источник высоких и благородных чувств благочестия. Истинного и подлинного благочестия не может быть, пока все мы христиане не будем одной веры. Мы еще терпим кое-как существование язычества, но верующие в Откровение Божие и Библию не могут мириться со множественностью церквей. И все же — устранить ее — мы не в силах; ни к чему бы не привело, если кто и отрешился от своего исповедания: он только попал бы в другое, столь же обособленное, хотя бы оно и называло себя сверхъисповедным. Поэтому каждый из нас должен стремиться стать выше вероисповедания, не выходя однако из него, а, наоборот, вливая в него всю полноту сверхконфессиональности. Для этого богословию нужно такое учение о вероисповеданиях, о котором можно было бы сказать, что оно действительно христианское. Но возможно ли это — пока сравнение лишь односторонне? Потому-то я и пишу Вам и прошу Вас отозваться на мое письмо, дабы избежать такой односторонности, ведь только обоюдное сравнение действительно. Пока не выскажутся обе сравниваемые стороны — выводы диктуются лишь одной, а это не по-христиански, а кроме того — ни к чему.

Возможно, что условия для такого сравнения для нас обоих особо благоприятны. Моей книгой о «Восточном Христианстве» я кажется, слишком подверг себя подозрениям в односторонности и чрезмерном сочувствии к Вашей церкви в протестантских кругах, чтобы я рисковал встретить упрек из кругов Вашей церкви в предвзятом отношении к моим собственным верованиям. Вы же и Ваши единомышленники с другой стороны проявляете, насколько я Вас знаю, такую беспристрастность в интерконфессиональных вопросах, что мне кажется, мы можем иметь основания надеяться на успех.

К этому меня побуждает еще одна особая причина. Как это Вам, конечно, достоверно известно, на территории Вашей собственной церкви не только имеются рассадники евангелического учения, но ведется также и широкая пропаганда, которая за последнее время пользуется значительным успехом.

Штундистское движение Вам знакомо и мне было бы чрезвычайно ценно узнать, что Вы собственно о нем думаете. Только тогда я мог бы полностью уяснить себе Ваше отношение к евангелическому христианству, т. к. о какой-либо церкви всегда судишь несколько иначе, наблюдая ее у себя или встречаясь с ней на чужбине. Поэтому, например, я боюсь, не объясняется ли та сравнительная терпимость, с которой у нас обычно относятся к Вашей церкви, главным образом тем, что в Германии у нее приверженцев нет и что пропаганды она не ведет. У Вас же наблюдается обратное. —Конечно можно очень различно оценивать церковь, смотря по тому — идет ли речь о ее внутренних ценностях или о значении ведомой ею пропаганды, перед нами же встает вопрос, как о том, так и о другом.

Итак, предполагая, что тема об евангелической церкви, хотя бы в форме штундизма, точнее пиэтизма — является для Вас острой, я думаю, что могу, даже должен и духовно поставить вопрос в широчайшей его форме, а именно — о взаимоотношении наших церквей. Так как по отношению к Римско-католической церкви, исторически стоящей между нами, мы оба не имеем настоящей возможности сравнения, во-первых, потому, что она не приняла бы в нем достаточно серьезного участия, а во-вторых, от того, что в данном случае в этом нет и никакой необходимости, то, несмотря на ее значительность, единство и цельность, ее следовало бы оставить в стороне. Для меня же важно побеседовать с Вами о «благочестии».

Благочестие бывает индивидуальное и совокупное: благочестие отдельных лиц и всего народа. Перед нами два вида благочестия, Ваш православный, и наш пиэтический. Существует у нас и допиэтическое благочестие, но распространяться о нем не стоит, т. к. оно не имеет большого значения, будучи лишено действенной силы, передающейся от человека к человеку. Только в форме пиэтизма протестантизм перестал быть исключительно протестующим и занял самостоятельное положение. — Беда лишь в том, что это пиэтическое благочестие весьма односторонне (как вы это можете заметить у штундистов, хотя я не знаю — вполне ли походят pyccкиe штундисты на немецких) и поэтому сделалось партийным делом, на которое я сам, не будучи штундистом, стараюсь глядеть по возможности с непартийной точки зрения.

Коротко говоря, православное благо-

честие представляется мне церковным, благочестие же пиэтистское — внецерковным и поэтому индивидуальным; и это приводит меня опять обратно к первоначальному противопоставлению.

Христианство должно было сначала сделаться Церковью, т. е. принять материальную — иначе сказать — политическую форму и создать собственную духовность; форма эта — иерархия, духовность — догмат. На иерархии и на догмате зиждется православное благочестие, благочестие же пиэтистов основано на одной лишь Библии. Что это значит? Разумеется Библия и у Вас занимает известное место, но только как священная книга, а не входя в благочестие как непосредственное его содержание, — в этом она не отличается от иконы; все же Библия налицо, т. к. без нее не было бы ни иерархии, ни догмата, в то время как эти последние суть продукты, если так можно выразиться, веры в Библию: таким образом Библия стоит за иерархией и догматом, но благочестие об этом не знает, хотя бы даже и знало...

У нас же — историческое мы здесь оставляем в стороне — наоборот: реформация устранила иерархию и, хотя это открыто и не признается, устранила и догмат — чтобы расчистить путь к Библии; это ей удалось и пиэтизм неумолим в этом отношении. Вследствие этого Библия, стоящая у Вас как бы на заднем плане — в пиэтизме стоит впереди всего, не имея за собой уже ничего. Все благочестие пиэтизма лежит, таким образом, в одной плоскости, что делает его непривлекательным я хотел бы в дальнейшем еще вернуться к этому, и как-то чуждым во многих его проявлениях, — и тем не менее они имеют — Библию!

Передо мной становится теперь вопрос: можно ли сохранить Библию так, чтобы она служила не одним лишь фоном, а благочестие сохранило бы ту двойственность, без которой оно осуждено на вырождение?

Чтобы ближе подступить к этому вопросу, я подымаю вопрос о народе, т. к., как это сейчас выяснится, он ему тождественен. Нельзя без оговорок сказать, что церковь и народ, церковь как учреждение — одно и то же: можно смело говорить обратное, т. е. что они никогда в сущности не одно и то же, хотя бы и должны были слиться в одно, — протестантизм и возводит эту мечту в мнимую действительность. Если вычеркнуть церковь — останется церковный народ. Наша церковь состоит лишь из собирающегося в церкви народа, вследствие чего верования молящихся стали на место вероучения. Наша церковь не народная церковь — она народ, но не тот народ, о котором говорят так называемые народники: все это иллюзии или паганизмы; — народ — совокупность верующих. Поэтому оппозиция, в этом и весь смысл либерализма, — и пошла у нас сверху вниз против внизу стоящей иерархии (движение пасторов). Таким образом мы имеем обратную церковную социологию — церковь наша управляется снизу. Народ, церковный народ управляет вопреки суперинтендантам и владетельным епископам, которые хоть и управляли, но per nefas. Вы же, как Достоевский это так ярко выразил, задаетесь всегда вопросом: как подойти к народу? Церковный народ у Вас хоть и налицо, но не церковь на нем зиждется, а он зиждился на церкви.

Этим можно объяснить и то, что штундизм имел у Вас успех, преимущественно среди народа. Я слышал в кругах «Свет Востока», что образованные русские люди при возвращении к вере всегда обращаются к православию, мало же образованные — к штунде. И этот успех вызывается Библией, вероятно, лишь ею одной, а потому является делом весьма серьезным, тем более, что речь идет не об какой-либо одной из мелких русских сект.

На этот раз я ограничиваюсь вопросом о месте занимаемом народом в церковной жизни, из которого в дальнейшем и вытечет вопрос о благочестии. Последний является главной моей целью, но подойти к нему нельзя, не занявшись предварительно первым вопросом. Пожалуйста, сообщите мне Ваше мнение о нем, которое мне будет крайне ценно, а тогда я мог бы позволить себе продолжить наши сравнения.

Ганс Эренберг.

Ответ прот.Сергия Булгакова

Страница сгенерирована за 0.03 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com