На страницах «Пути» нельзя обойти молчанием превосходно написанную книгу грейфевальдского философа Шварца, посвященную, центральной теме философии религии: понятию Бога. В своих размышлениях Шварц исходит из «философии неданного» (Philosophie des Ungegebenen). Этим термином он обозначает круг идей, развитых им в книге Das Ungegebene (Tübingen 1921). Его философская точка зрения основана на мистике Мейстера Эккехарта и Якова Беме и отчасти на философии Фихте. Шварц различает два направления мистической мысли, отмеченных разным пониманием высшего мистического переживания. Одно из них толкует это переживание, как экстаз, как растворение (Entwerden) человеческой личности в Боге и погашение человеческого сознания в бесконечности божественного бытия; другое усматривает его подлинный характер в становлении Бога в человеке, в «рождении» Бога в человеческой душе. Если Шварц относит к первому направлению романскую мистику, по своему духу, якобы родственную мистике Плотина, ко второму германскую, то с таким мнением согласиться нельзя. В различении двух типов мистических учений для Шварца важно то обстоятельство, что мистики первого типа онтологизируют (verseineln) Бога, мысля его сущим, как данную бесконечность бытия, тогда как мистикам второго типа чуждо экзистенциальное понятие о Божестве. Примыкая к ним в своих религиозно-философских воззрениях и опираясь в тоже время на фихтевский идеализм, Шварц ведет решительную борьбу с онтологизмом и развивает чисто динамическое учение о Боге. Отвергая статически бытийственную концепцию Бога, Шварц резко критикует теизм и пантеизм. Их различие он усматривает вовсе не в том, что первый мыс-

лит Бога трансцендентным, а второй имманентным. Он справедливо отмечает, что определение понятия Бога при помощи понятий трансцендентности и имманентности страдает тем коренным недостатком, что применяет к Богу категорию пространственности и обходится без этих терминов при выяснении того, что существенно в теизме и пантеизме. С теистической точки зрения Бог является единичным существом с качествами абсолютной высоты: максимумом бытия. Пантеизм мыслит Бога существом универсальным, обладающим всевозможными качествами. Отсюда видно, что теизм и пантеизм вовсе не столь противоположны, как обыкновенно принято думать. Содержание теистического понятия Бога составляет часть содержания пантеистического понятия его. Бога теизма надо мыслить включенным в Бога пантеизма. Против теизма Шварц возражает, что между абсолютно совершенным Богом и несовершенным миром конечных вещей зияет непроходимая пропасть. Подобно тому, как в математике от трансфинитного сверхчисла (омега Кантора) не может быть перехода к конечным числам, так точно и всякая попытка объяснить возникновение конечного из абсолютного обречена на неудачу и должна иметь насильственный характер. Очень обстоятельно Шварц опровергает пантеизм, пользующийся по сравнению с теизмом более широкою популярностью. Он различает две формы пантеизма: натуралистический пантеизм и панпсихизм. Гениальнейшим представителем первого он считает Джордано Бруно, блестящим и последовательнейшим выразителем последнего Фехнера. Натуралистический пантеизм отожествляет Бога с природой (Gottnatur), с бесконечной полнотой бытия. Панпсихизм возводит мировую душу, как всеобъемлющую целостность, на ступень божественности. Если однако ближе присмотреться к пантеистическим учениям, то нетрудно обнаружить их несостоятельность. Бог-природа оказывается лишь мнимой полнотой бытия, а мировая душа лишь мнимою целостностью. Шварц приходит к результату, что в пантеизме божества нет, а есть только призрак его. Критикой теизма и пантеизма Шварц расчищает путь для построения своей собственной религиозно-философской концепции. Согласно с апофатическим богословием и с выдающимися представителями христианской мистики он учит, что мировой процесс зачинается в предмирной глубине божественного Ничто, в божественной бездонной бездне (Ungrund) по удачному выражению Якова Беме. Шварц толкует становление миpa как божественное самотворчество. Творческое божественное Ничто стремится к божественной самости (Gottesselbst). На пути этого стремления возникает пространственно-временный, предметный мир. В этом трагизм божественного

творчества не достигающего в создании предметного миpa своеконечной цели. Смысл миpoвогo процесса в конечном преодолении предметного миpa. Божественное Ничто проявляется в метафизических напряженностях (Spannungen), вызывающих мировой процесс. Каждая часть пространственно-временного миpa, каждый предмет, каждое существо исполнении задатков, стремящихся доразвиться, полностью раскрыть все, что в них заложено. Метафизическую напряженность, изживающуюся в этом стремлении, Шварц называет напряженностью развития (Entwikelungspannung). Наряду с этой напряженностью в пространственно-временном мире наблюдается другая, вытекающая из того неоспоримого факта, что каждый отдельный предмет и каждое индивидуальное существо по отношению к мировому целому оказывается обломком (Bruckstück), непрестанно стремящимся восполнить себя тем, что ему недостает, т.е. всем, что существует в мире кроме него (Ergenzundspannung). Этим двум видам «Космических» напряженностей Шварц противополагает основную «акосмическую» напряженность в божественном Ничто, которая не может быть выражена в терминах предметных определений. Спецификум акосмической напряженности сказывается по Шварцу в жажде ценностей (Werthunger). Мы здесь подходим к интересному отделу книги, в котором автор подвергает инструктивной критике разные философские учения о ценностях и развивает свою теорию ценностей. Прежде всего он опровергает точку зрения позитивистов, признающих только «сущее», объем которого исчерпывается для них телесным и душевным миром и отрицающих идеальное царство значимостей, ценностей и сущностей (Geltung, Wert und Wesen), справедливо указывая на понятия, не укладывающиеся в рамки позитивистического миросозерцания (числа, отношения, свобода и т. д.). Позитивисты поражены слепотой, так как не замечают, что кроме предметного, пространственно-временного миpa нам даны умопостигаемый космос истины (царство логических значимостей) и царство сверхчувственных ценностей.

Признавая идеальные данности, Шварц однако предостерегает от неправильного их толкования. В такую ошибку впадает по его мнению онтологизм, приписывающий ценностям и значимостям сверх эмпирическое бытие, указывающий им место в мире сверхчувственных неизменных реальностей (Платон и платонизм). Онтологизму противоположна наблюдаемая в современной философии (гейдельбергская школа) тенденция противопоставлять пространственно-временному миpy реальных вещей и процессов идеальный мир несуществующих, «свободно парящих» значимостей и ценностей (frei-

schwebendeSinn — undWertwesenheiten. Шварц определенно высказывается и против такого взгляда и старается преодолеть его специфический дуализм концепцией единства творческой божественной жизни, в которой коренится и из которой выявляется идеальный мир истины и ценности. Независимое, себе довлеющее, идеальное царство свободно парящих истин и ценностей Шварц считает философским измышлением. Как чистые идеальности истина и ценность не более как абстракции Конкретная живая истина налична лишь в акте понимания (Versehen)..

В понимании раскрывается жизнь истины во всех познающих субъектах. Шварц ссылается на учение Мейстера Эккегарта, по которому истина есть божественное представление, творящее само себя и способное к такому самотворчеству только в душе человека. Итак истина не должна быть понимаема как самодовлеющая ценность, витающая где то в надоблачной сфере. В ее мощи, устанавливающей во всякой связи наших мыслей единый и целостный смысл, мы вскрываем божественное мышление, творящее себя в нашем мышлении. Ошибочно думать, что какие то идеальные данности нисходят в душу из потусторонних сверхчувственных миров, когда она познает, любит и творит.

Во всех этих актах в ней раскрывается божественное Ничто. Шварц указывает на возможность двух противоположных взглядов на взаимоотношение ценностей и природного процесса. Карл Маркс подчиняет ценности природному процессу, рассматривая их как субъективные рефлексы экономического развития, совершающегося по законам природной необходимости. Фихте, наоборот, считает вещный мир материалом осуществления нашего нравственного долга и тем всецело подчиняет его нравственной ценности. Маркс низводит мир ценностей до призрачности; Фихте придает вещному миpy характер нереального явления. На самом деле ни тот, ни другой из отмеченных крайних взглядов неприемлем. Истина в том, что природа и ценности являются несоизмеримыми величинами разных порядков. Сколько бы мы ни вникали в природный мир и протекающие в нем события, мы здесь ни одной ценности не встретим. Пантеизм, утверждающий аксиологический характер природной жизни, глубоко неправ. Все попытки свешивать космологию и аксиологию несостоятельны. Верно лишь то, что Божество есть общий корень существования и ценности. Божественное Ничто, проникающее вещный мир, связывая определенности в существующем, обусловливает, возможность каждого обособленного предмета и существа и в тоже время актом самотворчества создает

аксиологическую жизнь, которая, однако, осуществляется только в человеческих душах. Шварц называет это учение динамической теорией ценности. Существенным признаком ее является тесная связь ценности с душой. Разрывая связь между ценностью и душой мы уничтожаем и ценность и душу. Душа — ценность (Wertseele) есть душа, в которой свершается богорождение. Бог, божественная жизнь, по мнению Шварца, есть единственная реальная ценность (Realwert), дающая сущностность (verwesentlicht) душ. Сама по себе душа лишена сущностности и духовности, есть не более как пучок слепых стремлений. Шварц разделяет убеждение мистиков о внезапном характере Богорождения в душе и связанного с ним раскрытия ценностей. Он враг эволюционизма, поскольку таковой является теорией возникновения ценностей в процессе непрерывного развития. Натуралистический эволюционизм в учении Ницше о сверхчеловеке признается им столь же несостоятельным, как философия Гегеля, согласно которой ценности приурочены к последовательным ступеням метафизической эволюции, конечным результатом которой является Бог. На основании динамической теории ценностей Шварц разрешает проблему зла. Здесь он всецело находится под влиянием Якова Беме. Проблема зла тесно связана для него с проблемой человеческой свободы. Свобода коренится в предмирной глубине божественного ничто и сказывается в душе как божественное переживание (die Freiheit ist ein Gotteserlebnis!). Исходя из понятия сущего, личного Бога, мы, по мнению Шварца, никогда не дойдем до удовлетворительного разрешения проблемы зла. Личный Бог, создавший человека с его слабостями и пороками и карающий его за его проступки судом праведным — такое представление для нас нравственно невыносимо. Но стоит только отказаться от такого Бога, как исходной точки миpoвого процесса, и несообразности исчезнут. Само по себе первоначальное Божество есть темное природное начало (dunkler Naturgrund), получающее аксиологическую определенность только в человеческих душах. Благодаря изначальной свободе одни души становятся сосудами божественной любви, другие сосудами божественного гнева.

Тут однако имеется неясность. Божественное Ничто мыслится Шварцом безразличным относительно положительной и отрицательной ценности (Wert und Unwert) и в тоже время в нем предполагается заложенным стремление к достижению высшего совершенства, к светлому рождению (Lichtgeburt) в душе человека, которое осуществляется при содействии доброй его воли. А если так, то можно ли понимать Божественное Ничто как темное природное начало, как полное безразличие добра и зла?

100

Борьба Шварца с онтологизмом идет в разрез с исконными стремлениями русской религиозной мысли. В ней несомненно сказывается влияние Фихте, Этим замечанием мы ограничимся, не входя в обстоятельное обсуждение темы об онтологизме, которое завело бы нас слишком далеко. Но, оставляя ее в стороне, приходится отметить, что учение Шварца в существенных пунктах сходится с религиозной философией Бердяева (трагизм в основе божественной жизни, роль человека в мировом процессе божественного творчества, отношение к проблемам свободы и происхождения зла). В конечном итоге это сходство объясняется тем влиянием, которое на обоих мыслителей по их собственному признанию оказал Яков Беме. Оценивая книгу Шварца по существу, надо сказать, что значение ее не в оригинальности содержания, а в ясной и удачной формулировке вековечных проблем религиозной философии и глубоких истин раскрытых в религиозной мистике и в меткой критике ложных философсих теорий, преграждающих доступ к их правильному и всестороннему пониманию.

Николай Бубнов.

101

Страница сгенерирована за 0.02 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com