Новый декрет о религиозных объединениях, утвержденный президиумом ВЦИК-а и СНК Р.С.Ф.С.Р. 8 апреля и опубликованный в «Известиях» 26-28 апреля, не является неожиданным. Минувшим летом в советской печати сообщалось, что совнарком утвердил новую инструкцию по проведению декрета об отделении церкви от государства от 23 января 1918 г. «Красная Газета» сообщила даже довольно много подробностей о ее содержании.

Тогда инструкция так и не появилась. Потребовалось целых 10 месяцев, чтобы привести ее в окончательный вид. При переработке она приобрела более высокий ранг, нежели первоначально предполагалось. То, что недавно опубликовано — это не ведомственная инструкция, которая влилась бы в массу разновременно изданных, а законодательный акт, в ст. 68 предписывающей пересмотр всех противоречащих ему актов ведомственного происхождения.

Не является и по существу неожиданным то, что дает декрет 8 апреля. В своей основе он представляется как бы кодификацией тех инструкций, циркуляров и разъяснений, которыми за одиннадцать с лишним лет оброс основной декрет 23 января 1918 г., который, между прочим, новым декретом не отменен. Кодификация является неполной: целый ряд вопросов, так или иначе разрешенных ведомственными инструкциями и разъяснениями, оставлен в новом декрете открытым.

Как кодификационный акт, декрет 8 апреля представлял бы сравнительно малый интерес для лиц, знакомых с действующим церковным правом советского государства,¹⁾ если бы не одно, весьма важное обстоятельство: декрет этот издан через полтора года после известного послания Митрополита Серия и должен поэтому отражать в себе то фактическое состояние, которое создалось в результате этого

_____________

1) О нем см. мою статью: «Церковь и советское государство», «Путь», № 10, стр. 53-85.

послания. В декрете облекается в форму правовых норм ряд положений, о которых мы могли догадываться только по разрозненным сообщениям. Их совокупностью церковный строй узаконяется советским государством в гораздо большей степени, нежели это имело место раньше.

Но это узаконение дается недаром. Ему сопутствует систематическое наступление на «религиозном фронте», имеющее задачей замкнуть церковь в узкие рамки чисто-богослужебных действий. И эта тенденция, как мы увидим, отчетливо проступает в новом декрете.

Организационные облегчения начинаются с низшей церковной ячейки — прихода. В Р.С.Ф.С.Р.¹⁾ до настоящего времени было две формы легализации их: 1) форма «группы верующих», на основе инструкции 24 августа 1918 года, по силе которой группы должны были состоять из не менее, нежели 20 человек, и 2) форма «религиозных обществ» на основе инструкции 27 апреля 1923 года, применение которой открывало объединившимся верующим значительно большие права, но предполагало наличность по крайней мере 50-ти человек. В силу разъяснения 11 апреля 1924 года, эта вторая форма была предназначена преимущественно для сектантов и живоцерковников, тогда как православные должны были довольствоваться менее удобной формой религиозной группы.

По декрету 8 апреля вопрос ставится совершенно иначе. В силу ст. 3 его, религиозное общество есть местное объединение не менее 20 верующих одного и того же вероисповедания, направления или толка, тогда как верующим, которые, в силу своей малочисленности, не могут образовать религиозного общества, предоставляется право образовать «группу верующих».

Таким образом, организация теперь возможна даже для самых малочисленных групп верующих, а организационное отличие между привилегированными и непривилегированными исповеданиями отпадает. Большие или меньшие права (ибо общества по-прежнему имеют большие права, нежели группы) предоставляются верующим только в зависимости от их численности в данной местности.

Как религиозные общества, так и группы верующих подлежат регистрации в административных отделах (в городах) или в волостных исполнительных комитетах (в деревне) (ст. 4 и 5), причем возможен и отказ в регистрации (ст. 7), о мотивах которого декрет не говорит ничего. Уже существующие религиозные объединения подлежат перереги-

___________

1) Декрет издан членами этой республики и только на нее и распространяется.

страции (ст. 65), что вполне понятно, если принять во внимание, что большинство из них приобретает новую, высшую форму.

Только что приведенные постановления, несомненно, открывают почву для административного произвола. Но регистрация была обязательна и до декрета 8 апреля, и ровно возможен был и отказ в ней. Если не будет дано каких-либо злостного характера тайных инструкций для перерегистрации, то эти постановления по существу ничего не изменять.

Весьма значительным организационным шагом вперед является юридическое признание исполнительных органов приходов. Taкиe органы, в составе трех лиц в религиозных обществах и одного лица в группе верующих, подлежат избранию общими собраниями верующих «для непосредственного выполнения функций, связанных с управлением и пользованием культовым имуществом, а также в целях внешнего представительства» (ст. 13). По отношению к лицам, избранным в исполнительные органы религиозных объединений обоих типов, регистрирующим органам предоставлено право отвода (ст. 14), право, от использования которого будет в сильной мере зависеть фактическое течение церковной жизни на основе нового декрета.

Но, как бы то ни было, членам этих исполнительных органов предоставляется теперь заключать «сделки, связанные с управлением и пользованием культового имущества, по приобретению продуктов и имущества для совершения религиозных обрядов и церемоний, а также по найму помещений для молитвенных собраний» (ст. 11). На них возлагается и расходование пожертвованных сумм (ст. 56). В качестве определенной непоследовательности, сохраняется и понятие «двадцатки», принимающей в свое ведение молитвенное здание и культовое имущество (ст. 28).

Признается декретом и существование ревизионных комиссий (ст. 15). Заседания исполнительных и ревизионных органов допускаются без разрешения и даже уведомления органов власти (ст. 16).

При изложенных условиях повторение в декрете старого правила, что религиозные общества и группы не пользуются правами юридического лица, утрачивает значительную долю остроты.

Как известно, одним из наибольших препятствий правильному функционированию церкви было полное непризнание советским правом епархиальных и центральных управлений. Начиная с инструкции 27 апреля 1923 г., стал возможен, с надлежащего разрешения, созыв губернских и всероссийских съездов религиозных обществ и избрание

ими исполнительных органов. Декрет 8 апреля повторяет постановления этой инструкции, но с характерным добавлением (ст. 24): инициаторами по созыву и организаторами религиозных съездов, совещаний и конференций могут быть религиозные общества и группы верующих, их исполнительные органы, а также исполнительные органы религиозных съездов, или, говоря проще, епархиальные и патриаршее управления. Разрушительная система остается — советское государство не отказывается, конечно, от возможности наложить свою руку на вероисповедание, с которым оно сочтет нужным посчитаться. Но благодаря отмененному выше изменению понятия религиозного общества, созыв съездов (=соборов) перестает быть привилегией покровительствуемых исповеданий и становится принципиально допустимым для всех.

Другим крупным препятствием правильному течению церковной жизни являются произвольное расторжение местными властями договоров с религиозными группами и не менее произвольное закрытие ими храмов. Новый декрет вносит по этим вопросам некоторые, хотя и небольшие улучшения.

Поводы к расторжению договоров на пользование молитвенными зданиями были до настоящего времени весьма неопределенны. На практике, договоры сплошь и рядом расторгались на почве желания местной власти передать храм в пользование другой, более благонадежной группе. Декрет 8 апреля устанавливает, что расторжение договора возможно только в случае несоблюдения религиозным обществом его условий, а также в случае неисполнения каких-либо распоряжений административных органов — о перерегистрации, ремонте и т. д. (ст. 43). Это постановление, конечно, легко может быть обойдено путем предъявления неисполнимых требований. Более важно поэтому другое постановление, которое в соответствии с практикой последних месяцев, запрещает приступать к фактическому изъятию молитвенного здания и культового имущества у верующих до окончательного разрешения вопроса президиумом ВЦИК-а в случае, если постановление местной власти будет верующими обжаловано (ст. 44): как показывает практика минувшего десятилетия, президиум ВЦИК-а смотрит на вещи несколько иначе, нежели усердствующие на местах «безбожники» и, не менее этих последних ненавидя церковь, направляет борьбу с ней по менее грубому пути, нежели административное закрытие храмов.

Аналогичное правило установил новый декрет и применительно к случаям закрытия самых храмов — и тут вопрос оставляется на весу до окончательного решения его президиумом ВЦИК-а (ст. 37). Самые же поводы к закрытию

охарактеризованы так широко — «если здание необходимо для государственной или общественной надобности»¹⁾, — что соответ. статья (36) никакой гарантии верующим не предоставляет. К этому основному поводу присоединен дополнительный: приход молитвенного здания в состояние, угрожающее обвалом. Порядок закрытия молитвенного здания в этом случае почему-то разработан декретом с исключительной тщательностью (ст. 46-53); к обсуждению вопроса допускаются и представители верующих.

По разным частям декрета разбросаны и дальнейшие облегчения формально-организационной и богослужебной деятельности церкви. Исполнительным органам религиозных объединений, а также религиозных съездов предоставлено право пользования штампами, печатями и бланками с обозначением своего наименования (ст. 23), тогда как до настоящего времени это право считалось сомнительным. Религиозным обществам прямо предоставлено право сооружения новых молитвенных зданий (ст. 45), чем как будто осуждается практика противодействия, одним из наиболее ярких примеров коей является прошлогодняя история с сооружением церкви на заводе «Коммунистический Авангард» под Владимиром. За членами религиозных объединений признано право производить складчины и собирать добровольные пожертвования как в самом молитвенном здании, так и вне его (ст. 54) - право это на практике нередко отрицалось. Добровольные пожертвования, за исключением предметов, пожертвованных на украшение храма, не вносятся в инвентарную опись культового имущества (ст. 55) и, следовательно, в случае ликвидации религиозного общества не поступают в пользу государства, равно как ладан, свечи, вино, масло и уголь (ст. 40, п. «д»). Формально признает новый декрет право совершения религиозных обрядов по просьбе находящихся в больницах или в местах заключения умирающих или тяжело больных (ст. 58, ч. 2). В общей форме разрешены крестные ходы вокруг церквей (ст. 60)²⁾.

Этим частичным улучшениям противостоять некоторые организационные ухудшения. В силу ст. 10, каждое религиозное общество или религиозная группа могут пользоваться только одним молитвенным зданием, каковым постановлением обрекаются на разрушение немногочисленные, правда, приходы,

___________

1) В прошлогоднем проекте содержался запрет ликвидации храма, если она угрожает дальнейшему отправлению культа данной общины.

2) Прошлогодний проект шел в этом отношении значительно дальше.

располагающие двумя или более храмами. Район деятельности священнослужителей, проповедников и наставников ограничивается местожительством членов обслуживаемого ими религиозного объединения и местонахождением соответствующего молитвенного помещения (ст. 19, ч. 1). Последнее правило устраняется, однако, в тех случаях, когда священнослужители и т. д. постоянно обслуживают два или несколько религиозных объединения (ст. 19, ч. 2). Таким образом, не возбраняется нескольким небольшим приходам иметь сообща одного священника; но, видимо, полагается предел практике приглашения выдающихся проповедников для выступления вне своих церквей; становится сомнительной и возможность сослужения нескольких священников в дни храмовых праздников и т. п.

Только что отмеченные стеснения малозначительны в сравнении с тем, которое вытекает из тенденции запретить церкви всякую деятельность, за исключением богослужебной и формально-организационной. Запрет этот выражен в ст. 17, которая воспрещает религиозным объединениям: 1) заниматься просветительной деятельностью, а именно организовывать собрания или кружки литературные, библейские или по изучению религии, устраивать экскурсии и детские площадки, открывать библиотеки и читальни; 2) заниматься благотворительной деятельностью, а именно оказывать материальную поддержку своим членам, организовывать санатории и лечебную помощь; 3) заботиться о материальном благосостоянии своих членов, а именно создавать кассы взаимопомощи, кооперативные и производственные объединения и устраивать рукодельческие и трудовые кружки. Статья эта вмешивается даже в чисто богослужебную деятельность религиозных объединений, воспрещая устраивать специальные молитвенные собрания для детей, юношества или женщин.

Общий смысл статьи ясен. Она направлена против той широкой деятельности по «христианизации населения», которую развивает церковь на основе одного из посланий митрополита Сергия, неизвестного нам в подлиннике, но дошедшего до нас в передаче иностранных корреспондентов. В декрете 8 апреля советское государство как бы говорить церкви: «Я больше не буду мешать чисто богослужебным отправлениям церкви; не буду больше раздроблять и церковной иерархии; но взамен требую, чтобы церковь отказалась от всяких попыток влиять на жизнь вне стен молитвенных зданий и вне случаев совершения богослужебных актов».

Положение церкви при действии нового декрета может показаться чрезвычайно тяжелым, если не принять во внимание

два обстоятельства. Во-первых, значительная часть только что приведенных декретов даже формально является новшеством только в С.Р.Ф.С.Р., к которой декрет относится. На Украине многие из них действуют уже несколько лет¹⁾, не приводя по существу к значительным отличиям положения православной церкви в этой части советского союза сравнительно с положением ее в других. Но и в Р.С.Ф.С.Р. дозволенными, т. е. законом, предоставленным гражданами вышеприведенные действия никогда не были. Права устраивать какие-либо кружки, кассы взаимопомощи, библиотеки и т. д. у верующих также не было, как нет его у советских граждан вообще.

Во-вторых, значение декретных запретов ослабляется рефлективным действием фундаментального правила об отсутствии у религиозных объединений прав юридического лица. Не имеющие таких прав человеческие объединения, как таковые, вообще не могут действовать; значить, и до декрета 8 апреля работу по «христианизации населения» могли вести не религиозные объединения, а только отдельные лица, входящие в их состав. Для них нового запрета не издано, и весь вопрос в том, найдется ли и в дальнейшем достаточное количество мужественных церковных деятелей, которые продолжали бы запрещенную им не больше, нежели другим гражданам, просветительную или благотворительную деятельность.

В заключение необходимо отметить, что декрет 8 апреля знаменует отказ власти от двух мероприятий, сохранившихся в силе со времени борьбы советской власти против патриарха Тихона. Ст. 67 его отменяет, прежде всего, декрет 27 декабря 1921 г. о ценностях, находящихся в церквах и монастырях, то знаменитое постановление об изъятии церковных имуществ, которое до последнего времени давало советским органам право изымать укрытые тогда церковный имущества. Новые изъятия становятся, как будто, невозможными.

Та же статья отменяет декрет 30 июля 1923 г. о перенесении на новый стиль дней отдыха, отвечающих православным праздникам, и дополнительное к нему постановление 14 августа того же года. Декреты эти были попыткой оказать посильную услугу живоцерковникам, которые перешли на новый стиль. Декреты привели к тому, что православные праздники оказались рабочими днями, и что в году возникло несколько рабочих дней, не отвечающих ни революционным годовщинам, ни каким-либо чтимым церковью дням. По данному

___________

1) См. мою цитир. статью, стр. 80.

вопросу государство уступило полностью и вернулось к позиции, которую занимало с 1918-1923 г.

Из краткого обзора декрета 8 апреля видно, что по многим вопросам положение еще не выяснилось. Не видно еще, как будут использованы такие постановления его, как статьи о перерегистрации или об отводе членов церковных советов. Не видно, насколько действительным окажется запрет религиозным обществам заниматься всякой деятельностью, кроме богослужебной и организационной. Не видно, в какую форму выльются косвенно затронутые декретом ведомственные распоряжения подчас большой важности.

Выяснится это все не так скоро, ибо церковь вообще не торопится в своих актах и решениях, а советское государство, потерпев неудачу в политике наскока, чем дальше, тем решительнее становится на линию тихой сапы. Несомненно одно: практическое испытание, которому подвергается позиции митрополита Серия, вступает в новую и решительную фазу.

Н. С. Тимашев.

Страница сгенерирована за 0.02 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com