Печатаемые ниже заметки Н.Ф. Федорова должны были войти в третий том «Философии общего дела», подготовлявшийся к печати В.А. Кожевниковым и Н.П. Петерсоном. Том этот должен был появиться в печати в 1916-17 годах. Сначала революция, а затем смерть обоих редакторов повела к тому, что печатание этого тома оказалось отложенным на неопределенное время.

Заметки, которые печатаются ниже, относятся к числу статей Н.Ф. Федорова религиозного содержания, среди которых видное место занимали работы, посвященные разбору богослужебного круга постной и пасхальной триоди. Этот разбор, по словам В.А. Кожевникова и Н.П. Петерсона, «изумительный по вдумчивости и духовной красоте», по-видимому, безвозвратно утрачен, однако, отдельные мысли, высказывавшиеся в нем, частично сохранились в заметках, посвященных православному календарю и иконе Первосвященнической Молитвы.

_______________

*) Редакция «Пути» счастлива, что получила возможность напечатать неизданные посмертные заметки великого русского мыслителя Н.Ф. Федорова, столь мало еще известного и оцененного. В этом году исполняется столетие со дня рождения Н.Ф. Федорова. В следующем № «Пути» будет статья, посвященная его памяти.

По своему месту в творчестве Н.Ф. Федорова, заметки эти примыкают к его статьям о росписи храма и относятся к тем частям богословия, которые он называл: «богословием педагогическим и эстетическим». Не вдаваясь в оценку изложенных ниже мыслей, следует сказать только, что, помимо общего интереса, они представляют сейчас особый интерес в связи с вопросом о стилях. Вообще, здесь мы имеем единственную попытку осмыслить календарь, как историко-воспитательное орудие и с этой стороны эти статьи заслуживают самого серьезного внимания.

Воспроизводятся они почти в том виде, в каком вышли из-под редакции В.А. Кожевникова и Н.П. Петерсона. Лишь в трех случаях мы позволили себе некоторые редакционные изменения: первая статья, явно состоящая из трех взаимно несвязанных заметок, нами разделена, а в других некоторые части текста Н. Ф. Федорова вынесены в примечания. Примечанияснабженыинициаламилиц, коимонипринадлежат.

Н.

НОВАЯ КАРТИНА — ИКОНА ПЕРВОСВЯЩЕННИЧЕСКОЙ МОЛИТВЫ,*) КАК УКАЗАНИЕ ЦЕЛИ УМИРОТВОРЕНИЯ НАКАНУНЕ ХХ-ВЕКОВОГО ЮБИЛЕЯ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА. **)

Самое уже название иконы-картины указывает на соединение религиозной иконописи со светской живописью. Изображение Первосвященнической молитвы показывает теснейшее единение Сына Божия с Отцом, а вместе и цель единения, ибо в душе молящегося Сына человеческого мы видим уже оживленными праотца и отцов человеческих, как глубочайшее желание сердца, сохранившего детственность и расширившего ее, т. е. сыновнюю любовь, на всех предков. Словом,

__________________

*) В подготовлявшейся к печати В. А. Кожевниковым рукописи эта статья носила название «Новая картина-икона Первосвященнической молитвы, как указание цели умиротворения и связь этой статьи с предыдущей о выставке Воронежского Музея накануне XX векового юбилея Рождества Иисуса Христа». Эта связь устанавливается в следующем абзаце, который нами опущен в тексте и который мы приводим здесь: «Эта связь заключается, во 1-х, в учении о детственности, выражением коей является Первосвященническая молитва, в ней детственность достигает широты и глубины безмерной; во 2-х, в задаче Кремля— осуществить в многоединстве Божественное Триединство и о Музее, как предтече превращенного в Царство Божие Кремля или крепости кладбища». Сама по себе эта статья заключала, помимо приводимого отрывка, еще две следующих заметки, помещаемые нами ниже под заглавием: «О двенадцати Евангелиях» и «От Рождества до Пасхи». Н.

**) Мы праздновали пятисотлетний юбилей преп. Сергия, тысячелетний юбилей Мефодия, первоучителя славянского, — позволительно праздновать и ΧΙΧ-ти вековой юбилей Иисуса Христа —Сына Божия, но и Сына Человеческого. — Не следует ли отрицателей такого юбилея причислить к монофизитам? Н.Ф.Ф.

в лице оживших в лоне Сына отцов мы видим Его желание, Его мольбу. (В последней картине наружной росписи храма, — в картине Преображения Господня *) — это воскрешение является внешним, в виде небесных миров — земель, населенных и управляемых потомками Адама, в виде обитателей (обителей?) многих). Если представить, что икона-картина Первосвященнической молитвы была бы вынесена на середину храма перед чтением первого Евангелия Св. Великого Пятка, где и читается эта заветная молитва, то легко понять, сколько света пролил бы этот образ, если бы он был исполнен надлежащим образом. Это наглядный комментарий к нелегко понимаемому Евангелию прощальной беседы, которое начинается изумительными словами идущего на позорную казнь, соединяющую физическую и нравственную мучительность с продолжительностью: «Ныне прославися Сын Человеческий и Бог прославися о Нем».**) Нужно сказать, что четвертое Евангелие называет славным первое пришествие, а самое славное в этом первом пришествии, следовательно, Великий Пяток. С этим «ныне» и начинается великий день страданья. Всю глубину начала этого православного дня и должен изобразить наш художник. Была уже ночь, когда Иуда вышел; предсказав свое скорое отшествие и измену Петра, Христос хочет рассеять душевную смуту, мрак в душах учеников, что было совершенно

________________

*) Ср. Философия Общего Дела, т. I, стр. 612-614. В. А. К.

**) Утренняя Великого Пятка состоит из чтений Евангелия о страстях, истолковываемого пением и иконописью. Для первого Евангелия не доставало иконы; она изображает мрак ночи, мрак или смуту в душах учеников и только «сияние звезд и Свет в душе Сына, выраженный в словах: «Ныне прославися... За словами «Ныне прославися Сын Человеческий», начинается первое Евангелие, зажигают свечи пришедшие слушать прежде всего последнюю беседу. А перед этим была тьма, изображавшая ту ночь, когда Иуда вышел с вечери. Н. Ф. Ф.

противоположно ясности и светлости, царствовавшей в душе Сына, как это изображено художником, противоположно и звездам — этим обителям многим, тихо сияющим на темном небе. Икону-картину, изображающую ночь с сияющими звездами, вынесенную посреди храма, можно было бы осветить в ту минуту, когда чтущий Евангелие произносит слова Филиппа: «покажи нам Отца» (от Иоанна XIV. 8), или же когда Христос говорит: «Верьте Мне, что Я во Οтце и Отец во Мне» (от Иоанна XIV. 11) *), если же не так, если недостаточно представления лишь, т. е. веры в Мое единство со Отцом, то верьте по самым делам; — разумеется здесь, конечно, самое последнее великое дело — воскрешение Лазаря: «Верующий же в Меня дела, которые Я творю, и он сотворит и больше сих сотворит», конечно, если будет в единении с Ним, а, следовательно, со всеми, если будет на лозе. Начинается молитва о прославлении тем же прославлением, чем начинается и последняя беседа.**) Затем говорится о Св. Духе-Утешителе, который от Отца исходит, как говорится в Цареградском Символе Веры, в VIII члене по общему счету. В следующей главе говорится, что относится к IX члену, т. е. о Церкви, или виноградной лозе, общей любви. Пришествие же Духа истины, который наставит на всякую истину (13, 14, XVI) равнозначащее — «шедше научите, крестяще» (X член); радость же, о которой говорится далее перед самым концом беседы, радость необъемлемая, это составит XI и XII члены. Молитва Первосвященническая, Завета

_________________

*) Степенями освещения можно отличить вопросительную форму десятого стиха — «Разве ты не веришь», от утвердительной, настойчивой — «Верьте же Мне»... Н. Ф. Ф.

**) Прощальная беседа, начинающаяся обещанием— послать Св. Духа, иллюстрируется всею наружною росписью Храма (ст.599-616 т. 1-го Философии Общего Дела). Н.Ф.Ф

Нового (является молитвой) — не о заклании, а о телесном оживлении, о жизни бессмертной всякой плоти.

Для многих, быть может, покажется непонятною связь между внешним умиротворением, которое предполагает водворить циркуляр (12 августа 1898 г.) и внутренним, к которому призывает картина-икона, показывая нам Сына Божия с Богом отцов в Его лоне, или недре, как образец для всех сынов человеческих, когда они достигнут меры возраста Христова. Хотя внешнее умиротворение требует только, чтобы люди не вредили друг другу, а внутреннее требует, чтобы они любили друг друга, — первое требует только мира, а второе — союза, т. е. соединения в чувстве, мысли и деле, — тем не менее первое без второго невозможно, а второе лишь очень трудно и будет иметь своим необходимым следствием первое. Такое соединение и внутреннее и вытекающее из него внешнее есть не умиротворение, а уже братотворение. Икона-картина, указывая Бога отцов в лоне Сына, раскрывает нам наше единство, т. е. братство, требует, чтобы мы сознавали себя в отцах и отцов в себе.

Из всех сословий, кроме крестьянского, сельского — только военное, т. е. призываемое жертвовать жизнью, сохраняет еще сознание родства и признает еще нечто священное, ибо только во имя родства и во имя священного дела понятен призыв к пожертвованию жизнью. Войско остается еще не совершенно секуляризованным. Гражданское является взамен родственного и отрицает религиозное (например, гражданский брак, гражданское погребение). Секуляризованное же войско, т. е. нанимавшееся защищать торгово-промышленные товарищества, — причисляя к ним и земледелие, — есть также товари-

щество, которое, пользуясь опасностями, грозящими государству, может требовать высшей платы.

Циркуляру (12 августа 1898 г.), по-видимому, намеренно придан совершенно светский характер, так как он обращается не только к инославным, но и к иноверным народам. Не странное ли, однако, явление: религия мира игнорируется и призываются на конференцию исповедующие религию войны... Но, как невозможно истинное примирение инославных и иноверных без отрицания войны, так невозможно и действительное примирение без признания родства, без признания общего происхождения, без признания Бога всех отцов, не Бога лишь Авраама и Исаака, и Бога Авраама и Измаила, а Бога Адама, (примирение невозможно) без признания братотворения для отцетворения. Если бы циркуляр выразил надежду хотя бы на отдаленное соединение, то он вызвал бы насмешку в том слое общества, к коему обращался. Циркуляр не рассчитывает, не считает нужным рассчитывать на сочувствие народов для успешности дела. Такому, всех касающемуся делу, дан чисто дипломатический характер. Чтобы достигнуть умиротворения, нужно призвать духовенство, нужно призвать и народ, словом, нужны все: религия, наука, военное и гражданское сословие. Умиротворение может оживить даже проповедь, как разъяснение того, почему дело конференции, понятое надлежащим образом, касается всех. Умиротворение безгранично расширяет науку и может дать новый полет поэзии и всем искусствам. В таком смысле конференция может считаться не эпохою новою, а новою эрою или самым высоким подъемом мысли и чувства.

О ДВЕНАДЦАТИ ЕВАНГЕЛИЯХ.

Все двенадцать Евангелий описывают один день, равного которому по глубине содержания не было на земле. Не только 52 пятка в каждом году посвящены этому «Великому Пятку», но и часы каждого дня (VI и IX) напоминают этот же великий день. (Третий час есть исполнение обетования об Утешителе, о сошествии Св. Духа и начале проповеди объединения). Начинается этот неизреченный день прощальною беседою и молитвою о всеобщем объединении, так называемою Первосвященническою молитвою, изображение которой (икона-картина) могло бы иметь целительную силу от наших общественных недугов (восстание сынов на отцов), если бы к глубине любви, выраженной в этой молитва, присоединено было объяснение великого изречения: «нестъ раб болий господа своего» (ученик не выше учителя, студент не выше профессора; здесь заключается осуждение превозношения сынов над отцами). В этой последней беседе — обещание Утешителя, сошествия Св. Духа и проповедь объединения всех народов, всех сынов, т. е. возвращение сердец сынов отцам. В этой беседе и молитве, происходящих в горнице и вертограде, чувствуется то, что происходит вне их, приближение стражи с предателем во главе, так что икона-картина служит пояснением двух первых Евангелий, между которыми могло бы быть помещено чудное и трогательное Гефсиманское моление, так смущающее бездушных философов.

В 3-м и 4-м Евангелиях говорится о суде иудеев и язычников древних, к коему нельзя не присоединить суда новых иудеев и язычников.

Новые язычники, снимая с него сан, не только Сына Божия, но и Сына человеческого и тем лишая смысла и цели жизнь всего рода человеческого, объявляют действительность Его смерти и мнимость воскресения в душах Галилейских рыбаков и женщин, и таким образом, сами того не сознавая, осуждают науку, знание без дела, для которой только и возможно установить действительность лишь смерти, осуждают свою мертвенность, свое бездушие, ибо, если Христос воскрес в душах Галилейских рыбаков, то Он умер в бездушных головах профессоров немецких.

5-ое и 6-ое Евангелия, описывая издевательства горожан (и воинов), выводят первого крестоносца, идущего из села и разделившего крестную ношу. Так, осужденное городом на смерть воскресает у селян, крестьян. Село облегчает осужденного на казнь городом. Горожане несут крест, создаваемый ими друг другу, как враг для врага, тогда как крест, носимый поселянами, не ими создан.

После 6-го Евангелия слышим «Блаженны» и вспоминаем о клеветниках на Церковь (Толстой). «Блаженны», когда будут поносить и всячески злословить за Меня неправедно. «Обыдоша мя псы мнози, сонм лукавых одержаща мя... Исчезоша все кости мои». 7-ое и 8-ое Евангелия говорят, первое о разбойниках, присоединившихся к всеобщему хору палачей, от первосвященников казнящих до самих разбойников казненных. 7-ое и 8-ое Евангелие составляют центр для Великого Пятка, они говорят о том моменте распятия, когда казнь достигла своей высшей точки, когда один из казнимых палачей преображается из врага в поклонника, по-видимому, под влиянием «Блаженных». Вмолитверазбойника: «Егдаприидеши» и «Царствие

Божие», — самое существенное в молитве Господней, — указывают в разбойнике бывшего ученика. Вдруг картина меняется: за разбойником язычник-воин исповедует (Распятого) Сыном Божиим. И после того, как в 9-м Евангелии будущему списателю Евангелия поручается мать, в 10-м Евангелии видим уже из среды Синедриона выходящим поклонника Иосифа, а в 11-м Евангелии Никодим из тайного ученика делается явным, принимает участие в погребении, и сам, наконец, торжествовавший Первосвященник в страхе просит Пилата поставить стражу и приложить печать, а кричавшие: «распни Его», «кровь Его на нас», «биюще в перси» удаляются со страшного позорища и уже немного нужно было, чтобы город, осудивший на крестную казнь, пал перед умерщвленным на кресте.

Настоящее Евангелие утрени Великого Пятка,*) состоящей из Евангельских чтений, и есть (7 и 8 Евангелия) Евангелие, т. е. радостная вестъ в этот день глубокой печали, вестъ о спасении разбойника. Эти два Евангелия, отделенные лишь покаянным псалмом, составляют как бы одно Евангелие. Ексапостиларий этого дня, заменивший «Чертог» первых четырех дней страстной седмицы, посвящен также благоразумному разбойнику, удостоившемуся вступить в этот чертог Царства Божия. Из всех лиц, замечательных по злобе и любви, созываемых чтением Евангелия, ни одно не приковывает внимания, как личность этого разбойника. Кроме первого Евангелия, как единственного, которое нельзя ставить в ряды с другими, 2-ое Евангелие выводит первосвященника Анну, этого саддукея-эпикурейца, главного противника воскресителя Лазаря;

____________________

*) Т. е. дневное Евангелие того дня, — Великого Пятка. В.А.К.

3-ье Евангелие выводит архиерея, «лету тому» Каиафу; 4-ое Пилата, этого малодушного судью, руками коего Анна и Каиафа совершили убийство; 5-ое Евангелие, кроме раскаяния и самоубийства Иуды, — как в предыдущем отречении Петра, — говорит о загадочной личности Варравы, который был также разбойник, только не благоразумный, — благоразумный разбойник, конечно, поступил бы иначе, если бы был на его месте; 6-ое Евангелие выводит Симона Киринея, селянина, мужика, облегчившего крестную ношу Христа. Греки, в своей службе на утрени Великого Пятка, выносят запрестольный крест после пятого Евангелия, которое оканчивается упоминанием о Симоне Киринее и утверждают его (крест) среди церкви. В 6 и 7 Евангелиях упоминается о разбойниках, распятых с Христом, но только восьмое говорит о благоразумном разбойнике и его последователе Сотнике, может быть из тех воинов, которые издавались, облекая Его багряницею, может быть у этого разбойника была минута, когда и он увлекся общею ненавистью к Воскресителю, как свидетельствует о том Матфей. 9-ое Евангелие выводит Матерь и любимого ученика, — и греки, более нас чуткие, — услышавши эти слова — «стояху при креста Иисуса», — выносят иконы Богоматери и Иоанна Богослова. 10-ое Евангелие выводит Иосифа Аримафея, а 11-ое Евангелие Никодима, но иконы ни Иосифа, ни Никодима и греки не выносят ко кресту, хотя последовательность, казалось бы, требовала такого выноса. 12-ое Евангелие не выводит нового лица, а погребает самого Господа.

Обращение разбойника, это поворотный пункт в истории страдания. До сих пор предательство, отречение, бегство учеников, издевательство и надругательство князей, воинов и всего народа,

сбежавшегося на позор сей. С любовью разбойника, с исповеданием (как это говорит херувимская песнь на Литургии Великого Четверга, соединенной с вечерней Великого Пятка, где уже не «тайно образующе херувимов», а явно, как разбойник, исповедуем и молимся о Царствии Божием и оно наступает), — за разбойником обращается сотник, а по Матфею — «и еже с ним» стрегущие Иисуса, — и за сотником эти «все», которые «биюще перси своя возвращахуся», — возвращались уже другими, новыми людьми. И немного нужно было, чтобы этот народ, который еще так недавно с таким восторгом встречал победителя смерти, Воскресителя Лазаря, а потом, несколько часов тому назад с такою яростью требовал смертной казни для Воскресителя, — теперь, как один человек, пал бы к подножию креста. Внутренно это совершалось для Иерусалима, для Палестины, для всех пришедших на праздник. — Нет сомнения, — все лучшее в еврействе перестало быть иудейством...

После лицемерного целования, после явного выражения самой дикой злобы не ведающих, что творят, после поругания, заушения, оплевания, биения, ругательства, наконец, самих сораспятых, — всеми оставленный (одинокий), Он слышит безусловно искреннее слово сораспятого, мольбу о Царствии Божием. В этой мольбе видим переход о миpa борьбы (разбоя) к миpy объединения, братского сочувствия в деле отеческом, переход от миpa ребяческого, разрушения всех родственных уз к миpy детской, сыновней чистоты. Слово «рай» в устах всеми оставленного, почувствовавшего весь ужас одиночества, должно представлять противоположность миpy лицемерия, злобы. Рай, конечно, не сад, а Царствие Божие, мир нелицемерный люб-

ви, искренности, чистоты, кротости... В самой просьбе разбойника, выходящей из искреннего сердца, уже полагается, предначинается рай, Царство Божие. За разбойником последует сотник и «стрегущие», затем «все», биющие в перси, а за ними весь мир.

ОТ РОЖДЕСТВА ДО ПАСХИ.

Церковное распределение чтений служит основою эстетического Богословия, выражающегося и в росписи храма, в пении и богослужении, соединенных в храме. В церковном распределении чтений (это распределение поистине бого-вдохновенное), особенно триодном,*) заключается целая программа научения, или оглашения, для школ-храмов, это — педагогическое Богословие (Рождество Христово, или детственность и Крещение или Троица, как образец объединения). Неделею Мытаря и Фарисея требуется замена нынешней фарисейской нравственности, — уважения человеческого достоинства,**) — нравственностью мытарскою — сознанием смертности телесной, естественной немощи, хотя этот мытарь может быть Закхей. Неделя «О блудном сыне» раскрывает учение о человеке, как сыне и о Боге отцов, не мертвых, а живых. Два сына этой притчи могут быть уподоблены язычникам и евреям, фарисеям, ограничивающими почита-

___________________

*) Триодное распределение есть именно такое, при коем Евангельские чтения должны оказать наибольшее образовательное или воспитательное действие. Это распределение создает особое произведение, храмовую поэму, всеми искусствами выраженную, поэму искупления, которая должна перейти во вне храмовую. Н. Ф. Ф.

**) Благоговение к достоинству человека и благоволение к жизни животных — слова фарисея из фарисеев. Заменяя уважение к человеческому достоинству благоговением к нему же, Толстой порою, самообожание возводит в религию. Н. Ф. Ф.

ниeотцов памятниками, и саддукеям, отвергающим воскресение действительное и всякое почитание. Неделя о кончине мира, указывая на признаки кончины, — восстание сынов на отцов, царства на царство, глады, моры, — открывает вопрос о причинах небратских отношений между людьми и неродственных отношений природы, как слепой силы, к разумным существам. Как бы вняв угрозе, следует покаяние (пост).

Последний акт божественного творчества был первым актом человеческого искусства. Восстание живущего (вертикальное положение) и воскрешение, в виде памятника умершего и есть первый акт человеческого искусства, и тогда же начинается падение (пост или раскаяние в общем наследственном грехе). В деле о неродственном отношении природы к нам и нашем отношении к ней мы пережили несколько ступеней, спускаясь в одном и подымаясь в другом.

Первая неделя поста рисует пороки Исава. Были плотоядны, жили ловитвою, боролись со зверями и теми же орудиями, которыми боролись со зверями, нападали друг на друга и защищались одни от других. При таком озверении любовь была между детьми и родителями; внешне это — высшая ступень неродственных отношений; это комментарии в школах-храмах на книгу Бытия, рассматриваемую с нравственной стороны, как бы историю греха наследственного, невольного, греха общего.

Вторая неделя показывает пороки Иакова. На этой ступени убийство заменяется рабством. При уменьшении зверей, менее искусные, слабые, терпевшие недостаток, сделались скотопитателями, сами питаясь не столько уж их плотью, сколько молоком. Охота стала временным праздником, а неволя, труд искания корма, стража, оборона скота сделались постоянным занятием.

Здесь возникает раскаяние в религии войны, каков Ислам. Любовь к родителям не ограничилась пределами жизни, и кладбища стали центром, сдерживавшим скитания, кочевания. Лишившиеся стад стали выращивать питательные растения; прикрепленные к земле родом занятий подвергались нападениям, грабежам к земле не прикрепленных. Здесь рождается раскаяние в обоготворении слепой силы, в виде Юпитера, Перуна, или признании пророка Илии за Бога. На этой ступени (земледельческой) сыны не отделялись от родителей, ибо отцы погребались на самых полях или среди селений. Это — ступень наименьшей вражды.

Третья неделя позволяет постичь, как из обезземельных создались горожане, занялись ремеслами. Внутренно, это — самая высшая ступень неродственных отношений, — самая глубина вражды.

Чeтвeртая нeдeля oбнаруживаeт, как из лишившихcя oрудий рeмecл coздалиcь прoлeтарии. Такoв нeвoльный, бeccoзнатeльный хoд, cдeлавший чeлoвeка из лoвца звeрeй cкoтoпитатeлeм (нoмады), пoтoм зeмлeдeльца, рeмecлeнника, прoлeтария, бoбыля — вceгo лишeннoгo. Гoрoд oтнял и вeщecтвeннoe и духoвнoe, или нравcтвeннoe, дocтoяниe, лишил чeлoвeка oтцoв-прeдкoв и Бoга oтцoв. Oтcюда и дoлжeн начатьcя вoльный coзнатeльный хoд вoзвращeния к зeмлe (oхoтничecкoгo, кoчeвoгo и гoрoдcкoгo), к праху прeдкoв или раcкаяниe в гoрoдcкoм язычecтвe и кoчeвoм иcламизмe, фeтишизмe и фанатизмe брoдяги, нoмада.*) Нынeшний чeлoвeк coхранил звeрcкиe и cкoтcкиe пoрoки пeрвых двух cтадий, приcoeдиняя к нeму утoнчeнныe пoрoки гoрoда. Чeтвeртая нeдeля ecть

____________________

*) Ср. Философия Общего Дела, т. I, статья «Собор», стр. 520-298. В.А.К.

городская, а вместе и крестопоклонная, ибо всякому пророку «писано в Иерусалиме (т. е. городе) убиенному быти». Дважды совершил город преступление против Христа, дважды осудил Христа, паки распинал.

Пятая неделя — это и высшая ступень развития этого процесса (Город. Всемирная Выставка, или культ женщины) и реакция против него (Мария Египетская). Высшая степень раскаяния выражается в соединении всеобщей воинской повинности со всеобщим обязательным образованием или познаванием, причем — с одной стороны, кладбище обращается в крепость, а с другой — в Музей-школу (взамен выставки), присоединяемую к храму. Сыны получают сельское воспитание, а родители вынуждены приселяться к кладбищу-школе. Это восстановление родственных отношений людей между собой, и к природе через регуляцию внешнюю и внутреннюю.

Шестая и седьмая недели это — две страстные недели — Лазарь и Христос.

РЕЛИГИОЗНО-ЭТИЧЕСКИЙ КАЛЕНДАРЬ.

Христианский календарь, во всех его видах (суточном, годовом, недельном, часовом, триодном, передвижном и неподвижном) есть безусловно этический.

Суточный период состоит из двух литургий, т. е. он есть братотворение чрез усыновление (или сынотворение — литургия оглашенных — или воспитание) для исполнения долга к отцам (Евхаристии — отцетворения), литургия рождения, утренняя, и литургия невечерняя, бессмертия. Литургия оглашения, или восстания, состоит из

объединения распавшихся, взявших жизнь от отцов, для того, чтобы не было вечера, т. е. умирания отцов, и было бы возвращение им жизни, т. е. жизнь невечерняя.

Годовой период состоит из двух полугодий: ветхозаветное, дорождественское, состоящее из распадшихся (новая история) и не соединившихся (древняя история) и новозаветное, изображающее проективное объединение для воскрешения.

Недельный период заключает в себе пятидесятикратное повторение двух недель, недели страдания и смерти и недели воскресения в виде одного дня — воскресения.

Часовой цикл охватывает первый час рождения и распадения, третий час воссоединения, шестой час — страдания и девятый смерти и полунощный — воскресения.

Триодный период содержит в себе постную триодь, которая говорит о покаянии не соединившихся и распадшихся, т. е. об объединении, и цветную триодь, провозглашающую воскресение.

Неподвижный календарь включает в себя минеи и синодики, или святцы и помянники (биографии).

ПЯТАЯ НЕДЕЛЯ В ШКОЛЕ-ХРАМЕ, КАК ЗАВЕРШЕНИЕ ПОКАЯНИЯ В ОБЩЕМ ГРЕХЕ, В ЛИЦЕМЕРНОМ ПОЧИТАНИИ ОТЦОВ В СРЕДНИЕ ВЕКА И В ОТРИЦАНИИ ПОЧИТАНИЯ В НОВОМ ВРЕМЕНИ.

Пятая неделя Великого Поста представляет высшую последнюю ступень покаяния в удалении от отцов и увлечении красотою дщерей человеческих, для коих работает вся промышленность, вся наука, как служанка купцов, фабрикантов (капиталистов) в борьбе половой. В сре-

дине этой (пятой) недели читается житие Марии Египетской, землячки Клеопатры, представительницы проституции. Кроме того, читается или повторяется Великий Канон, но читается в один раз: что на первой седмице читалось в четыре приема, т. е. представлялось по частям, теперь является для сознания в целом, при чем и раскрывается общий источник, причина зла, требуя объединения для борьбы с нею. Пятая неделя, как предшественница седмицы болезни, смерти и воскрешения Лазаря, излагаемой в ХI-й главе Иоанна, соответствует Х-й главе четвертого Евангелия, которая может быть названа объединением чрез доброе пастырство и о деле, как высшем доказательстве, о деле Божием, деле Бога отцов. Творя такое дело, род человеческий обожествляется: «Я сказал — вы боги» (Псал. 81, 6). Эта речь о соединении, о деле, как доказательстве единения с Богом, исполнения Его воли, говорится пред самым последним, высшим делом, высшим исцеления расслабленного, возвращения зрения слепому, — словом, пред воскрешением...

Таким образом, к вере присоединяется знание причины и требуется объединение для воздействия на эту причину.

ВЕТХИЙ И НОВЫЙ ЗАВЕТ.

За исключением Евангелия Никодима, другие апокрифические Евангелия, как Евангелие Рождества Девы Mapии, Рождества и детства Ииcyca, должны быть причислены к апокрифам Ветхого Завета, с которыми у них много общего.

Трогательное излияние скорби о неплодии Анны,

обращение ко всей природе, — это основное чувство Ветхого Завета. Новому Завету свойственна иная скорбь, еще более глубокая, еще более гнетущая, это — сознание своей бесполезности, отчужденности, жажда труда, не завидующая рождающим, рождающим на страдание и смерть.

Новый Завет призывает всех жаждущих деятельности. Ηет выше чувства участия во всеобщем труде. Нет блаженнее падших во всеобщем труде, ибо они воскреснут и, воскреснув со всеми, увидят завершение своего дела.

Заповеди блаженства можно сократить в одну заповедь: «Блаженны труждающиеся в общем деле Воскрешения, яко тии воскреснут и, воскреснув, увидят завершение своего дела».

КАЛЕНДАРЬ, КАК ПРОГРАММА ВОСПИТАНИЯ.*)

Календарь нельзя считать завершенным, хотя и теперь календарь, надлежащим образом понятый, может служить программою воспитания, но он может достигнуть и еще большего со-

______________________

*) Этот отрывок представляет часть конспекта и начинается несколькими фразами, позволяющими судить о плане статьи, которую Н. Ф. Федоров предполагал посвятить календарю. Начало это мы приводим здесь в примечании, чтобы не соединять в одном отрывке конспективного наброска-плана и изложения.

В начале настоящего отрывка находятся следующие слова:

«1. После внутренней и внешней росписи образовательной школы-храма.

«2. Последняя состоит из двух литургий, соответствующих двум полугодиям (ветхозаветному и новозаветному) годовой службы. Третий час, соответствующий Пятидесятнице, составляет переход от ветхозаветного к новозаветному. Кроме суточной есть еще недельная служба, которая представляет пятидесятикратное повторение двух недель: страстной и Воскресной.

Общий очерк».

Для рукописных заметок Н. Ф. Федорова является обычным такой порядок, когда конспект вдруг прерывается текстом, который затем опять переходит в конспект. Н.

вершенства в воспитательном отношении. Нужды и потребности времени вызывают к празднованию памяти святых забытых: так Кирилл и Мефодий в наше время выдвинуты из забвения. Τе же причины понуждают и могут принудить к канонизации хотя бы и давно живших. Владимир святой был, по-видимому, канонизован не Kиевскою Русью, а Владимир Мономах и по cиe время не причислен к лику святых. То же надо сказать и о событиях.

Первое полугодие — дорождественское. Первому объединению, объединению ученого сословия и вообще так называемой интеллигенции в одну воспитательную силу, во исполнение заповеди научения всех народов во имя Триединого Бога отцов, соответствует в храмах-школах с музеями (как представителями наук и искусств), пост апостольский, начинающийся с праздника Пятидесятницы, праздника Троицы, как образа объединения и указания на предстоящее дело объединенному братству сынов. Апостольский пост требует от ученых раскаяния в обращении науки в сословную. Вина эта не искупляется, а усугубляется созданием такой фальши, как народные университеты, заменяющие действительное знание популярным.

Второму объединению, объединению всех народов, чрез воспитательную силу первого объединения — в одну естество-испытательную силу, которая обращала бы природу умерщвляющую в оживляющую, а рождающую в воссозидающую, — этому второму объединению в храмах-школах соответствует так называемая постная триодь, которая начинается после дня просвещения, или крещения. Дню же просвещения должен предшествовать День или дни Рождества Христова, а следовать за ним, за днем просвещения, должны две недели или одна посвященная

Закхею-мытарю и Капернаумскому сотнику в обличение капитализма и милитаризма. Кончается же постная триодь общим крещением или просвещением в Великую Субботу.

Третьему объединению, объединению конечному всех миров вселенной чрез воскрешенные поколения соответствует так называемая цветная триодь от праздника Пасхи до Пятидесятницы, до начала проповеди или первого объединения. Эти три объединения составляют новый завет, тогда как Рождественский пост составляет ветхий завет, состоящий из двух язычеств или двух политеизмов, и двух деизмов, — иудейского и магометанского, — двух обрезанных и двух необрезанных, двух культур. Как крещеные, т. е. возрожденные, или дважды рожденные, считают себя выше некрещеных, так и обрезанные — выше необрезанных: это два сверхчеловечества, внутреннее и внешнее.*)

ГОДОВОЙ ЦИКЛ И ПРОГРАММА ВОСПИТАНИЯ В

ШКОЛАХ-ХРАМАХ.

В евангельских чтениях, распределенных по неделям, и заключается программа религиозно-нравственного воспитания в школах-храмах.

После дня крещения или просвещения, которому предшествует день, посвященный евангельскому

____________________

*) Этот набросок заканчивается фразой Н.Ф., посвященной вопросу об отношении ново-европейского язычества к новому иудейству-исламу..

«Хотя ново-европейское язычество вовсе не враждебно магометанскому деизму и даже видело в исламе что-то величавое (например, Наполеон), тем не менее оно шло в тыл магометанства и встретилось с сухопутным движением против того же ислама».

За этой фразой следует продолжение конспекта, начало которого

дитяти (т. е. Рождеству Христову*), как основе нравственности, начинается приготовление к раскаянию, или посту; но пред неделею мытаря и фарисея, с которой собственно начинается приготовление к посту, помещается неделя, посвященная Закхею-мытарю:**) это вопрос о миллиардерах, во главе которых нужно поставить Карнежди с его сочинением, дерзко названным евангелием богатства. Карнеджи — мытарь, но не Закхей. Сей последний ликвидирует свое богатство, тогда как Карнежди своими миллионными пожертвованиями желает санкционировать наживу, увековечить ее, санкционировать богатых, составить святцы им, календарь святых капиталистов, из коих он будет первым. Но если в лице Закхея осуждается беззаконная прибыль, то не одобряются и социалисты, которые под видом любви к бедным питают ненависть к богатым, ибо ни революция, ни эволюция не значит спасение. Только замена вопроса о богатстве и бедности вопросом о смерти и жизни, которого первый составляет лишь част-

______________

приведено нами выше в примечании, помещенном в начале настоящей заметки. Приводим его полностью:

«1-ое полугодие, проективное, ведущее к внехрамовому. По рождественское, новозаветное, весеннее, недозревшее.

«2. Служба суточная и годовая, как средство воспитания. В этих службах выражается евангелизация года и суток или высшая, т. е. христианская морализация ими времени. В этих службах выражается требование обратить естественное, слепое течение времени, как безнравственное, безбожное и бесчеловечное, т. е. путем рождения нового умерщвляющее старое, — в нравственное, — т. е. чрез новое (раскаявшихся и объединившихся сынов) воскрешающее старое (отцов)».

К этому конспекту примыкают две следующие заметки, которые представляют его развитие. Н.

*) Праздник Рождества Христова — праздник всех детей, судя по месту рождения божественного младенца, не исключая и осужденных, не по их, конечно, вине, на развращающую жизнь в роскоши. Н.Ф.Ф.

**) К неделе Закхея, или о кающемся индустриализме, необходимо присоединить неделю Капернаумского сотника (соединяемого с сотником при кресте), или неделю о кающемся милитаризме). Н. Ф. Ф.

ный случай, есть путь спасения. В храмах-школах всеобще-обязательного образования предметом раскаяния делаются не личные лишь пороки, но пороки общественные, пороки самого общества.

Неделя Мытаря и Фарисея ставит вопрос о двух нравственностях — о саддукейско-фарисейской, на сознании личного достоинства основанной, и о нравственности мытарской, основанной на сознании недостоинства, на раскаянии во грехе, приведшем к смерти.

Неделя о блудном сыне есть неделя о гуманизме, феминизме и гомонкулизме (?) или, вообще, хамитизме.

Неделя о Страшном Суде — детский анархизм или восстание сынов на отцов.

Великий пост учит о начале мира, о вертикальном положении или начале религии, и о сторожевом положении или милитаризме.

Четыре недели говорят о четырех бытах: первая о бродячем или избиении животных, — почитании силы разрушительной; вторая о содействии к разведению скота, — почитании силы производительной; третья о земледелии, — обращении праха предков в пищу и на другие нужды потомкам; четвертая рисует город, — индустриализм, — или обращение праха предков в предметы возбуждения половых страстей и сближения полов, — и милитаризм — крестовые и священные войны и войны торговые.

Пятая неделя показывает пороки новейшего, культурного города, из коих самый наибольший капитализм.

Шестая неделя ставит вопрос о двух Лазарях, первый пасхальный вопрос о замене вопроса о богатстве и бедности вопросом о смерти и о возвращении жизни, завершением чего явля-

ется Пасха страдания и смерти и Пасха воскресения.

Пятая неделя — является неделей наибольшего греха, в новейшем городе проявляющегося в вырождении и вымирании. Истинная его религия — буддизм. В нем, в новейшем городе, излишества, даваемые богатством, и лишения, от бедности происходящие, вызывают ожесточенную борьбу, не удовлетворяющуюся старыми орудиями, требующую новых, более могучих. Разум, порабощенный индустриализмом, служит половому подбору и духу истребления (милитаризму). Признание себя животными служит завершением нового города (зооантропизм).

Шестая неделя посвящена двум Лазарям, т. е. вопросам о богатстве и бедности и о смерти и жизни. На этой неделе предлагается заменить первый вопрос вторым. Следующие две недели и посвящены этому вопросу и поставлены образцом всем пятидесяти неделям года, посвящая день предательства (среду) и день страдания и смерти (пятницу) посту.

В другой половине года тот же вопрос о смерти и жизни вновь напоминается в двух днях: день Воздвижения Креста Господня и Словущее Воскресение.

О ПОСТЕ, КАК РАСКАЯНИИ В ОБЩЕМ ГРЕХЕ ПРИ

ПОМОЩИ ШКОЛЫ ИЛИ ХРАМА.

Пост стал раскаянием в личных грехах каждого, а не в общем грехе и прежде всего в розни и гнете одних над другими, отдающих всех в безусловную власть слепой силе. Раскаяние в культуре, т. е. самоистреблении, в ци-

вилизации, или взаимном истреблении, и эксплуатации, или истощении силы природы (земли), также не стало еще делом поста, т. е. раскаянием во всем, что мы все делали и делаем, иначе раскаянием во всей истории человеческого рода. Канон Андрея Критского, коим начинается и кончается (на 5-ой неделе) пост, как раскаяние, касается лишь отдельных лиц, заставляет каяться хотя бы и всех, но в отдельности, в розне, а не всех в общих грехах. Хотя недели приготовительные к посту и приводят, или, по крайней мере, должны приводить к отрицанию прежде всего самой основы фарисейской или зооантропической нравственности, а затем к признанию своего отчуждения от отцов, как одного отца, и необходимости возвращения к праху отцов, и, наконец, к признании полному той прискорбной участи, которая ожидает весь род человеческий в случае невозвращения к дому отеческому, к земле, к небу, к природе и к объединению в управлении слепою силою природы. Крещение в бессознательном возрасте должно увеличить значение покаяния. Школа или знание, должна придти на помощь вере, сделать покаяние делом не одного только поста, ни даже и большей части только года, должна обратить покаяние в дело, в дело всей жизни всех, т. е. в общее дело. Раскаяние в личных грехах вполне достаточно для спасения только личного. Неделя кончины миpa и страшного суда требует покаяния, объединения всеобщего, чтобы весь род человеческий в его полноте перешел от смерти в живот, а не был бы призван к суду. Школа и должна задать себе вопрос о причинах непосредственных отношений между людьми и о неродственном отношении природы, как слепой силы, к разумным существам.

10.

О ХРИСТИАНСКОМ КАЛЕНДАРЕ.

Христианский календарь образовался путем догматических споров христиан с язычниками и иудеями, и споров между самими христианами, распавшимися на иудействующих и язычествующих, и потому-то календарь не сделался тем, чем он долженствовал быть, т. е. не спором, а проектом умиротворения и воссоздания, выражающимся в переходе к селу (без чего не может быть примирения) и к сельской работе всечеловеческой. Сельский календарь есть прямое выражение мирового знания и действия. Во времени сельский житель видит и чувствует проявление сил, их возрастания, упадка, восстановления. Городские календари отвлеченные, числовые, месяцы означаются числом (сентябрь-декабрь), также и дни месяцев. Церковные отмечены праздниками и памятями святых. В самом празднике христиан Пасхе, который не был понят как дело, крылся уже повод к спору. Последователи Христа, согласные, но далеко не вполне, в том, что, как чрез первого человека пришла смерть на землю, так чрез второго Адама-Христа — воскресение, не могли не вспоминать, когда наступал день новолетия (воспоминание создания миpa) и особенно в 6-ой день нового лета, день сотворения Адама, его падения и смерти, не могли не вспоминать о втором Адаме, и тем более, что все учение (споры) христиан, гностиков и евионитов основывалось на этой параллели двух Адамов. Даже самые народные предания, легенды, развивались на основании того же сопоставления: народное сказание хоронит Адама на Голгофе и из древа искушения создает крест и ставит его на могиле первого

человека. Место падения легенда делает и местом смерти и искупления, и точно также поступает и относительно времени. Таким образом, шестой день нового года сам собою обратился в праздник не по искусственному установлению, а по самому ходу христианской мысли. Относительно же значения этого праздника между христианами различных толков поднялись ожесточенные споры. Для одних он был днем воплощения, Рождения, а для других днем крещения (первые докеты не признавали человеческой природы, а вторые божественной), а для православных этот день был праздником и Рождества и крещения. Для не признававших «Рождества» первые главы Матфея и Луки — были неподлинными.

Дальнейшим развитием христианский календарь обязан спорам, поднятым арианами, и продолжению споров с язычниками и иудеями. Учреждение особого праздника Рождества Христова может считаться самою характерною чертою царствования Феодосия и его времени. Этот праздник установлен в видах противодействия арианам. В этом учреждении Иоанн Златоуст видел средство «заставить народ почувствовать рождение Иисуса Христа во всей его славе», т. е. перенести теоретические аргументы в наглядные, драматические. Достаточно привести «славление» Христа детьми, чтобы показать, как праздник сделался популярен. Праздник Рождества Христова, будучи противуарианским, был и противуязыческим и в особенности антиперсидским и антиманихейским, он заменял культ поклонения солнцу и звездам поклонением Творцу солнца и звезд (Кирилл Иepyc. Оглаш. 11, 21, 15, 30. Поклонение волхвов, звездопоклонников, самими звездами приведенных на поклонение Солнцу правды). Ибо, начиная с конца 11-го века

и даже ранее, в Римской Империи начинает распространяться культ Миоры и само языческое многобожие стремится объединиться в культ Солнца. Не одна борьба с христианством способствовала объединению языческого культа в поклонении солнцу, но и военные успехи персов, эти новоперсидские войны имели большое участие в преображении греко-римской религии. У поклонников Солнца в Римской Империи 25 декабря, по Юлианскому календарю, день солнцестояния, стал праздником рождения солнца так же, как и каждый седьмой день был днем солнца. Январь — месяц солнца, а декабрь — месяц сатурна. Юлием был установлен культ солнца с новой стороны. Религии Востока были основаны на астрологии. Наблюдение неба было религиозным долгом жрецов. Под влиянием новоперсидских войн астрологическая религия усвоена была Римскою Империею: введено было деление года на седмицы, в коих каждый день был посвящен особой планете. Христианство было право, отвергая астрологические наблюдения, но было неправо, не сделав астрономических наблюдений всеобщим долгом, не сделав долгом постепенное их введение. Задача состояла, конечно, не в том, чтобы заменить название для солнца днем воскресения, а в обращении силы солнца (рождающей и умерщвляющей) в воскрешающую силу. Как все религии языческие объединились в культ солнца, так в новое время все науки могут объединиться в астрономии, как предмете изучения всего человеческого рода, а история и будет изучением неба для обращения его силы в силу, воскрешающую с новой стороны. Если мы взглянем на поводы и причины борьбы православных с арианами и христиан с язычниками, то ничего, кроме недоразумения, не найдем. Еслибыновыйкален-

дарь был проектом объединения в деле Воскресения чрез регуляцию естественных сил, тогда непоклонение имело бы практическое значение, а при календаре, при коем существенно внешних различий между христианами и язычниками не было, ибо христианин вне храма обращался в молитве к небу, как и поклонник солнца, разница была в представлении: одни выделяли от явления причину, а другие в самом явлении чтили причину. Христианский календарь, с установлением праздника Рождества Христова, заменил языческий календарь. Полугодие, начинающееся обращением солнца на лето, увеличением дней, или, на языке язычников, «рождением солнца», посвящено в лице Христа новому миpy, ибо на это полугодие падают два праздника Рождество и Благовещение, и с благовещением всегда бы совпадал праздник воскресения, если бы не было подвижным полугодие искупления. Другое полугодие, начинающееся обращением солнца на зиму, посвящено древнему миpy в лице Предтечи Иоанна: в этом полугодии празднуют его рождение (24 июня) и зачатие (24 сентября) и заканчивается оно неделею праотцев, т. е. сознанием греха против отцов (полугодие покаяния). Таким образом, на все четыре главные годовые пункта, как они определены по календарю Юлия Цезаря, действительно пали четыре Евангельские события, которые имеют значение христианских праздников, на что справедливо обращает внимание Пипер. Годовые пункты эти по календарю Юлия должны наступать за 8 дней до первого апреля, июля, октября и января: таким образом, 25 марта — весеннее равноденствие Благовещение, 24 июня — летний поворот Рождество Иоанна, 24 сентября осеннее равноденствие зачатие Иоанна Предтечи, 25 декабря праздник солнца заменен новым

Рождества Христова. В настоящее время между естественными праздниками и христианскими уже совпадения нет и даже распадение между ними будет все увеличиваться, потому что действительной связи между ними нет, так как непразднование составляет причину поворота солнца. У христиан есть собственно один праздник, праздник Искупления или Воскресения. В установлении праздника Рождества выразилось торжество язычества, торжество мышления, философии над действием. Иудеи и вообще не праздновали дней рождения, как не празднуют их и в России (дни именин есть дни крещения). Календарь есть синодик, запись дней кончин, за небольшими исключениями, которые никак не могут быть объяснены христиански, ибо Рождество Христа есть рождение безгрешное. Празднование дней рождения в светском обществе западного происхождения. Нет ничего более противоположного христианству, как пассивное воспоминание. Воспоминание может относиться только к прошедшему, и как воспоминание только, оно безотрадно, ибо для пассивного воспоминания прошедшее безвозвратно. Весь календарь истинно христианский состоит из сокрушения о падении (нарушении братства и забвении отечества), т. е. из исследования причин падения и из искупления, или восстановления братства и воскрешения. Праздник Рождества, совпадающий с увеличением дней и праздник Пасхи, совпадающий с усилением теплоты, активно должны бы выразиться в регуляции света и теплоты, как силы оживляющей. Христианский календарь совпадает не с городским, который и есть светский, языческий, а с сельским земледельческим, заменяя только мифическое искусство действительным воскрешением, как результатом регуляции естественными явлениями. Рели-

гиозные праздники в городах еще не совершенно утратили связь с естественным календарем, — тогда как светские увеселения (театр) драмы уже совершенно потеряли связь с ним: потому драмы и являются какими-то отрывками, эпизодами без начала и конца или цели.

11.

ВТОРОЕ ПОЛУГОДИЕ, ОСЕННЕЕ, ОТЖИВШЕЕ.

Дорождественский пост естественно посвятить древнему и новому язычеству, старому и новому эллинизму, т. е. древней и новой истории Западной Европы, или ближнего Запада. Называя новую историю язычеством, мы хотим сказать, что то, что называется светскою историею, есть также религия, только религия языческая, т. е. идео и идололятрическая. Противники классицизма в своей ненависти к нему доходят до того, что утверждают, будто понять эллинизм значит отречься от Христа. Но разве Василий Великий и Григорий Богослов, учась в Афинских школах, меньше понимали эллинизм, чем В. Розанов, а не отрекались от христианства. Сами эллины, переходя в христианство, разве не понимали эллинизма. «Древний человек умер и не воскресим», говорит В. Розанов. Древний человек не умирал, а таился в Византии, и воскрес при первом удобном случае, сперва на мусульманском востоке, а потом на христианском западе, воскрес он в Италии, затем во Франции, только это не был истинный, а псевдо-эллинизм. Не был истинным эллинизм и в Германии. Истинное понимание лишь начинается в наше время, благодаря вскрытию погребенного эллинизма. Непонималегосамвеликий

язычник, как не понимал он и христианства. Говоря, что «курьез о Троице я никогда не мог понять» — он этим только доказывает, что учение о высшей нравственности для людей, взятых не в отдельности, а в их совокупности и сознание ими их исторического дела, ему, Гете, даже и не снилось. Он знал историю лишь как факт, а не как проект. Древний грек вовсе не был таким жизнерадостным, как великий псевдоязычник.

Розанов, желая напугать христиан, хватающихся за полы эллинского хитона, возглашает: «Сказать ли им всю полную правду? Они затрепещут (т. е. близорукие классики). Но я, — говорит бесстрашный Розанов, — «я все-таки выговорю: отрекитесь от Христа, тогда вы поймете эллинизм». А ну, как близорукие классики скажут ему, вместе с Штраусом, автором Старой и Новой веры: — «мы вовсе не христиане». Розанов сам себе поставил дилемму: если он понимает эллинизм, то он не христианин, а если он не отрекся от Христа, то он не понимает эллинизма. Истинное христианство совмещает в себе все религии, и эллинизм составляет его необходимый элемент. И древний эллинизм, которого новая история Западной Европы составляет восстановление, есть ветхий завет для христианства, как и иудейство, коего магометанство есть также восстановление. Уничтожая классицизм, восстановлением которого создалась вся новая история Европы, причастниками которой и мы сделались чрез усвоение классицизма или язычества, чрез обращение в сословие светское (секуляризм), мы хотим заменить его, уничтожаемый классицизм, историею, естествоведением и законоведением. Но какой смысл иметь введение естествознания?...

Итак, дорождественский пост составляет

всю историю ближнего Востока и ближнего Запада, или историю ветхого Завета, понятого не в еврейском лишь смысле.

Дорождественскому периоду — в годовом богослужебном периоде, в суточном периоде соответствует литургия оглашенных, в которой заключается и древнее язычество (до христианское) и новое язычество (павшее). Это ветхий завет. Действительного христианства еще нет (т. е. общей святости еще нет). Постоянные на каждой неделе дни покаяния (поста) показывают, что христиане сознают недействительность христианства.

В росписи школы-храма нижняя часть должна быть посвящена изображению язычества и христианства, т. е. ветхому завету.

Дорождественский пост, посвященный обсуждению древнего и нового язычества, т. е. древней и новой истории — Новой, как восстановленной Древней, — кончается двумя неделями, неделею св. Праотцев и неделею св. Отцов. Новая история, хотя она есть возвращение к язычеству и отречение от св. Праотцев и св. Отцов, тем не менее представляет два обходных движения, океаническое и континентальное в тыл Исламу, вызванный, необходимо, неудачею фронтальных атак (крестовых походов) и порывом центра, взятием Константинополя. Эти два обходные движения встретились на предполагаемой могиле праотца Арийского, а может быть и Анарийских времен (Памир) и вообще на всем Дальнем Востоке, который еще по cиe время живет в дохристианской эпохе, т. е. в ветхом завете.

12.

О СОВРЕМЕННОМ ВЕТХОМ ЗАВЕТЕ И ДЕЛЕНИИ КАЛЕНДАРЯ.

Вопрос об обращении Китая в христианство, т. е. Дальнего Востока чрез нас, имеет особое значение, о чем и сказано в статье о Христианском памятнике в Китае.*) Относя истории Дальнего Востока к Ветхому Завету, мы, конечно, должны распространить дорождественский период и на все порождественское полугодие до собора апостолов (30 июня), до последнего дня новозаветного полугодия, начинающегося от Рождества Христова и кончающегося названным сейчас днем собора апостолов.

Таким образом, исторический христианский календарь, соединяющий светское с духовным, разделяется на два периода или полугодия: новозаветное от 25 декабря по 30-ое июня и ветхозаветное от 1-го июля до 25-го декабря. В ветхозаветном полугодии христианство является в виде Воздвижения Креста и Словущего Воскресения Воздвижения Креста, это праздник постановки придорожных крестов, сооружения часовен, возведения обыденных храмов, время, когда внехрамовое дело стало недействительным воскрешением, а лишением жизни, войною. В эпоху нашествия самая мысль о христианстве, как объединении для воскрешения, утратилась: в это время особым почитанием пользовались, с одной стороны — Архистратиг Михаил, Георгий Победоносец, и самый крест стал знаменем войны, — а с другой — Богоматерь, перед которою матери убитых на войне излива-

__________________

*) Имеется в виду статья Н. Ф. Федорова: «Чему научает древнейший христианский памятник в Китае», напечатанная в свое время в «Русском Вестнике» и недавно воспроизведенная в «Известиях Юридического факультета в гор. Харбине».

ли свою скорбь о своих потерях. В ветхозаветном полугодии, полугодии уменьшения света и тепла, так же, как и в полугодии нарастания света и тепла, новозаветном, под двумя, или точнее — тремя, подвижными праздниками в сказанных пределах, — т. е. присоединяя к постной триоди предшествующее время, от праздника Рождества Христова, а к Цветной триоди присоединяя время поста Петровского до собора апостолов (30 июня), — находится история, посвященная множеству святых подвижников.

13.

ВТОРОЕ ПОЛУГОДИЕ ДОРОЖДЕСТВЕНСКОЕ, ОСЕННЕЕ, ВЕТХОЗАВЕТНОЕ.

Благодаря, конечно, влиянию профессоров и ученых, вообще, в истории всех народов, как языческих, так и народов магометанских и еврейского, отдается решительное, даже исключительное предпочтение догматической части и совершенно игнорируется внешняя, обрядовая, календарная часть, т. е. то, в чем наглядно выражается догматическая сторона. Следовательно, в истории знакомят с тем, что существует в немногих головах, а в чем все участвуют, что всем известно; народное, — тем пренебрегают. В деле примирения народов, — конечно, гораздо большую важность имеет наружная сторона, а потому и нужно особенное внимание обратить на еортологию (?) древних народов. Языческие календари заменялись христианскими, как храмы Юпитера заменялись храмами пророка Илии, даже на самом Олимпе. И у нас в Киеве первый храм, конечно, имел в виду заменить Перуна или Перкуна. Увсехнародов, даже

самых развращенных, каковы буддийские, существует обычай принесения пищи на могилы, что имеет общий, конечно, источник с христианскою Евхаристиею. Самопревозносящаяся, фанатичная, нетерпимая догматика, как богословская, так и философская, с презрением смотрит на внешность, т. е. на художественную часть, забывая, что она сама (догматика), как мысленное, мнимое, без дела, лишена всякой ценности.

И второе полугодие, начинающееся после дня (30 июня) Собора Апостолов и кончающееся неделями праотцев и св. отцов, имеет чрезвычайно важное в христианском народовоспитательном отношении значение, хотя оно, как до-рождественское, более относится к ветхому завету, иудео-магометанскому, а также древнему и новому язычеству, чем к христианскому. В предпочтении, отдаваемом празднику Рождества Христова пред Пасхою на ближнем и особенно на дальнем Западе, выражается возвращение к язычеству, кроме секуляризации жизни вообще. Праздник Св. Духа у протестантов, вытесняющий праздник Пресв. Троицы, есть именно идеолятрический.

Праздник Илии пророка, явление Моисея и Илии в день Преображения, мученическая смерть нового Илии и день обретения Креста и сооружения храма Воскресения могли бы составить своего рода Триодь. В дорождественском полугодии, в месяце гроз, июле, празднуется память великого пророка Илии, которому подобие находят в непосредственном Предтече Господа Иисуса. Недостаточно назвать его пророком, ибо ему дана была власть низводить дождь. Отсюда его ревность, его презрение к поклонникам Ваала, Зевеса, Юпитера или Перуна — бога гроз, к поклонникам того, чем он владел, что было

в его власти. Он не разбивал статуй этих богов, ибо уничтожение их не изменяло отношения человека к грозовой силе, — человек разбивал изображения бога грозовой силы, а сила эта продолжала карать человека и многодождием, бездождием, солнечными и грозовыми ударами. Простодушные школьные учителя чрезвычайно гордятся, что сумели просветить своих учеников, доказав, что не Илия пророк, не разумная, а слепая сила господствует над нами в грозах, бурях, посылает дождь и ведро. Конечно, то, что школьные учителя вменяют себе в славу, есть позор для разумных существ. Они, конечно, не понимают, что в пророке показан образец того, чем должны быть люди, как разумные существа, в их совокупности. Сверхъестественный дар у пророка должен стать естественным следствием управления слепою силою. В Преображении видим, в чем состоит истинная слава разумно-нравственных существ, — видим Господа Иисуса, готового принести свою жизнь за искупление человека от греха и смерти: с одной стороны Его видим Моисея, освободившего народ от ига индустриализма и милитаризма, которому заставляли служить фараоны, а с другой стороны видим Илию, которому дана власть над силой, от которой зависит существование человека, которая может дать и может лишить человека хлеба насущного. Илия покровитель изучения грозовой силы, как основной, не только метеорической, но и космической силы, т. е. всего естествознания, ведущего к делу или регуляции этой силы.

В конце месяца августа видим мученическую кончину Нового Илии. В середине месяца сентября освящается, придается священное значение дню обретения Креста Господня и сооружению храма Воскресения, ибо храмы Воскресения дол-

жны служить и своею внешнею и внутреннею росписью и пением, или службою, делу воспитания, т. е. освобождение от ига индустриализма и объединение для регуляции, подчинения грозовой (электротермической) силы. Праздник обретения Креста, вскрытия пещеры, гроба и сооружения храма Воскресения соответствует в весеннем полугодии Пасхе страдания и Пасхи Воскресения. Там храм, вновь очищенный от кровавых жертв Воскресителем Лазаря, недолго оставался чистым. Хотя в Евангелии и не говорится о восстановлении кровавых жертв, но предсказание о близком разрушении храма показывает, что не только кровопролитие возобновилось, но и приверженцы кровавых жертв решили самого очистителя принести в жертву и у предсказывавшего разрушение храма разрушить храм Его тела.

День обретения Креста — праздник археологии, или, вообще праздник истории. Первым археологом была Елена Византийская. Как Илия покровитель естествознания, так Елена покровительница исторического знания.

14.

PУCCKO-ВСЕМИРНЫЙ, ИЛИ ВСЕΜИΡΗΟ-РУССКИЙ, КАЛЕНДАРЬ, КАК ФАКТ.

Месяц июль имеет особое значение для русской истории. В этот месяце празднуется память Ольги, первой, совершившей мирное хождение, пелеринаж, в православный Царь-град, как бы в искупление греха своего мужа Игоря и его опекуна Олега, совершивших вооруженный пелеринаж. Получив во Св. крещении знаменательное имя матери Царя Константина, Ольга

была ознакомлена, конечно, с житием благочестивой царицы, с ее хождением в Иерусалим, с открытием христианскому миру Голгофы и пещеры гроба для пелеринажа (это великое археологическое открытие), с созданием храма Воскресения по прошествии почти 3-х веков от дня страдания и воскресения (это священный христианский музей). К сожалению, новая русская Елена не дожила до светлых дней своего внука, чтобы быть подражательницей Византийской Елены в создании храмов страдания и воскресения. В половине же месяца июля вспоминаем русского Константина, т. е. равноапостольного Владимира и забываем другого Владимира (Мономаха), на которого падающая Восточная Империя возлагала свое упование на восстановление. Двусмысленное языческое имя восприемника от купели русского народа «Владимир», т. е. значит оно обладатель мира или водворитель мира, христианство решило в пользу последнего значения, ибо и наименование «Василий» означало царя христианского, царя мира. К концу июля месяца празднуем память двух братьев — жертв усобиц. Канонизация их показала, что сущность христианства есть мир, объединение. Служба этой двоице была первою, написанною в России, она есть, можно сказать, экстракт всего, что сказано о любви в новом завете. Паремии в этой службе извлечены не из сурового ветхого завета, а из летописи. Очень жаль, что не был причислен к лику святых великий чтитель св. мучеников Бориса и Глеба, всю жизнь свою положивший на водворение мира в Русской земле, терзаемый усобицами и внешними набегами диких хищников. В царствование Императора, — первого призвавшего к разоружению, было бы весьма прилично канонизовать Владимира Мономаха.

Сентябрь — борьба с кочевым Востоком.

Октябрь — борьба с торговым (городским) Западом.

Сентябрь — месяц, в который совершается поминовение павших на Куликовом поле, в борьбе с кочевниками, с религиею войны — Исламом, месяц, когда празднуется память Преподобного Сергия — чтителя Св. Троицы, как образца единодушия и согласия, Троицы, столь ненавистной магометанству, сентябрь завершается взятием Казани, т. е. завоеванием казанского ханства, этого первого ханства татарского, последним же было взятие Хивы и Коканда. Если сентябрь вспоминает борьбу с Востоком, то октябрь, когда празднуем 11-го октября выход двунадесяти языков Запада из Москвы, а 22-го октября — освобождение Кремля от поляков, — октябрь представляет борьбу с Западом.

Н.Ф. Федоров.

Страница сгенерирована за 0.03 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com