(Garigou-Lagrange. O. P. «Le sens commun. La philosophie de l'être et les formules dogmatiques» и Jacques Maritain. «Réflexions sur l'intelligence et sur sa vie propre»).

Католичество, несмотря на кажущуюся статичность его догматической системы и упорное противление всем умственным движениям нового времени, обладает большой умственной энергией, которой оно все вновь и вновь создает в своих недрах умственное возрождение. Еще не так давно нашумело в католическом мире движение модернизма, которое хотело примирить католическую веру с современной наукой и современным обществом, боролось с схоластическим рационализмом и пыталось опереться в этой борьбе на иррационалистическую философию Бергсона. Блондель, Лабертотер, Ларуа были главными представителями философского модернизма во Франции и они остались верны католичеству и после осуждения модернизма Ватиканом, в отличие от Луази, который совсем ушел от христианства. Но модернистское движение, в котором были и положительные элементы, обеспокоило не только Ватикан и вызвало против себя реакцию не только официальной церковной власти, — оно обеспокоило католическую философскую мысль и вызвало против себя целое умственное движение, которое может быть названо неотомизмом. Движение это представлено во Франции такими тонкими мыслителями, как доминиканец Гаригу-Лагранж и Жак Маритен. Католическая мысль ответила на опасность модернизма попыткой создать нечто вроде томистского ренессанса, — обновления и развития классического католичества. И это классическое католичество прежде всего латинское по своему духу. Германское католичество, которое сейчас тоже очень усиливается, носит другой характер и отражает иной духовно — культурный тип. Св. Фома Аквинат и есть величайший гений и самый могущественный выразитель классического духа латинской католической ортодоксии. Латинский гений любит ясность и четкость мысли, отталкивается от германской и славянской туманности и не оформленной мистичности, верит в естественный разум, в естественный солнечный свет мироздания, он классичен в своем мышлении, не любит иррациональной романтики мысли и естественно склонен к реализму, готов верить в реальность вещей. Почему модернизм вызвал такое беспокойство, почему латинская католическая мысль делает напряженные творческие усилия опрокинуть модернизм, одолеть его на философском поле битвы? Книги Маритена и Гаригу-Лагранжа очень много дают для понимания смысла томизма, значения философии Св. Фомы для католической Церкви, для судьбы религии. Это очень интересные книги, очень остро ставящие проблемы. Читая их, очень сильно чувствуешь, насколько наш дух не похож на дух латинский. «Модернизм» в широком смысле есть лишь одно из проявлений того духа современности, который вызывает энергичную реакцию неотомизма. Латинская католическая мысль в лице неотомизма испугалась разрушения религиозных реальностей, испугалась разрыва с классической античностью, столь помогающей повсюду установить формы, различения и границы, испугалась гибели естественного разума и погружения в иррациональный хаос. Она умно и тонко вступилась за философию здравого смысла (le sens commun), как за вечную философию естественного разума, познающего естественный мир. И Маритен и Гаригу-Лагранж видят в новой философии, у Декарта, Канта, Гегеля, Бергсона, поступательное разрушение интеллекта, естественного разума. Но почему им так дорог интеллект, дорог не только философски, но и религиозно, почему отрицание интеллектуализма Св. Фомы Аквината есть ересь, осужденная Ватиканским Собором? Интеллект для Св. Фомы Аквината был единственным органом, который воспринимает и познает объективные реальности, через который происходит соприкосновение с бытием. Интеллект в томистской философии имеет конечно, другое значение, чем в современной философии. И претензии со-

169

временных кантианцев или бергсонианцев быть менее рационалистами, чем великий святой и мыслитель средневековья, конечно, смешны. Отрицание и разрушение интеллекта для томистов есть отрицание и разрушение бытия, отрицание и разрушение религиозных реальностей, исключительное ввержение в субъективный мир. Интеллектуализм означает онтологизм. Антиинтеллектуализм, иррационализм есть отрицание религиозных реальностей, замена их религиозными переживаниями. Это и есть путь, которым шел Декарт, перенесший центр тяжести с бытия на сознание, и Лютер, все обративший в субъективную веру. Интеллектуализм обосновывается законом тождества. Борьба за интеллектуализм, за философию естественного разума и здравого смысла превращается в борьбу за бытие, за объективную реальность Бога и природного мира. Не мешает только напомнить, что в эпоху Св. Фомы Аквината, аристотелевская философия, которая воспринималась, как аверроизм, считалась разрушающей религию и была осуждена католической церковью, а сам Св. Фома считался крайним новатором, модернистом и даже предшественником антихриста. (См. Petitot, О. P. «SaintThomasd'Aquin. Lavocation. L´œuvre. Laviespirituelle»).

Такова одна сторона пафоса томизма, - это есть пафос религиозного реализма, объективизма и онтологизма. Но есть и другая сторона, не менее важная. Св. Фома Аквинат в классической форме установил различие между естественным и сверхъестественным, между творением и Творцом, между миром и Богом. Современные томисты считают это величайшим его деянием. Этим Св. Фома определил и ограничил область естественной философии, которая естественным разумом познает естественный мир. Философия не должна быть религиозной, мистической философией, она должна быть рациональной, естественной философией. Жильсон считает Св. Фому Аквината первым настоящим, чистым философом после заката греческой философии, так как в середине была лишь религиозная, мистическая философия, т. е. теософия (см. его книгу «Le thomisme»). Наряду с естественной философией Св. Фома Аквинат устанавливает область теологии, которая имеет дело с сверхъестественным откровением и действием благодати, и область мистики, которая есть созерцание Бога и слияние с Богом. Все распределено, всему отведено свое место, получается стройная иерархическая система, в которой не допускаются никакие смешения. Св. Фома есть гений меры, равновесия, в нем поистине есть что-то от античного духа, в нем нет разверзающейся бесконечности. По сознание томистов строгое разделение между естественным и сверхъестественным есть краеугольный камень христианства. Всякое нарушение этой противоположности между естественным и сверхъестественным ведет к пантеизму и мирообожествлению. И томисты подозревают в этом уклонение платонизм. Для платонизма эпирический, природный мир вкоренен в мир идей, а идеи пребывают в Боге, между Богом и миром нет пропасти. Это есть платоновский онтологизм, который в новой философии представлен Малебраншем и Розмини. Онтологизм Розмини был осужден Ватиканом. Восточное христианство, православная мысль тоже ведь есть онтологизм платоновский, а не аристотелевский. Томизм полагает, что Аристотель на веки веков установил основы естественной философии, которая познает реальности, связывает с бытием, не допускает смешения между Богом и миром. Св. Фома Аквинат дальше развил и согласовал с христианским откровением эту вечную философию. Это есть единственная здоровая, поддерживающая экилибр, не допускающая крайностей и срывов, классическая философия. Всякий философский мистицизм представляется томистам опасным и порождающим ереси. Они боятся гностицизма, к которому склонны были восточные учителя Церкви, Св. Климент Александрийский, Ориген, Св. Григорий Нисский, платоники по своей традиции. Гностицизм, мистицизм, онтологизм платоновского типа также враждебен томистам, как и модернистический иррационализм и агностицизм. Свои надежды на католическое латинское возрождение неотомисты связывают не только с укреплением сверхъестественного откровения и теологии его изучающей, но и с своеобразным приятием естественного мира, естественного разума, естественного познания, естественной справедливости и с этой «естественностью» связанной цивилизации. Неотомисты разом и «сверхъестественники»

170

и «естественники». Для них природный мир не есть только порождение греха и отпадение от Бога, но в своей «естественности», вне божественности он имеет вечное право на существование, оправдан в своей противоположности «сверхъестественному», хотя и подвергается организованному действию благодати. У Маритена есть настоящий философский пафос, любовь к бескорыстному, естественно-разумному знанию, есть вера в справедливость и разумность естественного порядка. Неотомисты — оптимисты. Это характерная их черта. Их миросозерцание не трагическое. Они спасаются от трагизма в своем классическом идеале. Этому течению чужда апокалиптическая и эсхатологическая настроенность. Его представители мало чувствуют мировую катастрофу. Они мало интересуются проблемами философии истории. У них нет устремленности к преображению мира. Это очень характерно для католической мысли.

Но неотомисты не хотят быть простыми реставраторами средневековья, они хотят быть по-своему современными людьми, хотя и враждебны всему, что «модерн». Маритен утверждает, что Св. Фома Аквинат апостол нового времени, потому что новое время- прежде всего болеет разрушением интеллекта, болезнью сознания, и интеллектуализм Св. Фомы Аквината лучше всего поможет бороться с этой болезнью (см. его «Saint Thomas d'Aquin apôtre des temps modernes»). Heoтомизм быть может единственное философское течение в современной Франции, которое верит в Бытие и знает, за какую реальность оно борется. Французская академическая философия окончательно безразлична стала к своему предмету, т. е. к реальности, и по-видимому гордится своим безразличием, своей неспособностью отнести свое познание к бытию. Во Франции несомненно есть католическое движение ,оно захватывает молодежь, и оно носит иной характер, чем романтическое католичество конца XIX века, оно более реалистично, активно, классично по своим идеалам связано с национализмом, хочет устроения жизни. Неотомизм выражает это направление. Ж. Маритен очень популярен в католических кругах, особенно среди молодежи. И очень характерно что он был анархистом и бергсонианцем и был обращен в католичество величайшим католическим писателем Франции новейшего времени. — Л. Блуа. Но сам Л. Блуа, художник, а не философ в своем мышлении, был человеком апокалиптического и пророческого духа, который ни в какие томистские рамки не мог быть вмещен. Нам необходимо знать это серьезное течение западной религиозной мысли, хотя наша собственная религиозная мысль идет совсем другими путями. Нам чужд и Аристотель и Св. Фома Аквинат, мы платоники по своей традиции и нет для нас такого разрыва между естественным и сверхъестественным. Мы более верим, что мир и человек и всякое подлинное бытие вкоренены в Боге, что божественная энергия пронизывает природный мир, что совсем внебожественны лишь грех и зло. После явления Христа изменился человек и мир, Творец и творение соединены.

Николай Бердяев.

Страница сгенерирована за 0.03 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com