Евангеліе открываетъ намъ тайну безсмертной жизни человѣка, въ образахъ, притчахъ, символахъ… Почему Откровеніе Божіе не пришло въ міръ въ строгой цѣпи логическихъ формулировокъ, къ которымъ привыкъ человѣческій разумъ? Почему Творецъ заговорилъ съ человѣкомъ не на языкѣ отвлеченныхъ философскихъ понятій, но на художественномъ языкѣ образовъ?

Человѣческій разумъ (какъ и все въ человѣкѣ) сейчасъ находится въ бѣдственномъ положеніи больного. И невозможно человѣку оздоровиться на своихъ смертныхъ путяхъ; надо ему выйти въ иной міръ, и самая форма его откровенія должна показать міръ иной, зарождающійся среди этого міра.

Въ притчахъ раскрываются образы, символы, взятые изъ повседневной жизни: трава, зерно, колосъ, пища; хлѣбъ, вода, — все что такъ близко намъ; но эти близкіе предметы должны насъ и отдѣлить отъ земли. Ихъ намъ нужно понять, не какъ земную цѣнность, но какъ планъ духовныхъ, небесныхъ реальностей и цѣнностей, открывающихъ вѣчную жизнь. Когда въ первый разъ душа человѣческая и человѣческій языкъ исповѣдали Господа Іисуса Христа — Мессіей, черезъ вѣру Апостола Петра, Спаситель сказалъ: «Блаженъ ты Симонъ, сынъ Іонинъ; потому что не плоть и кровь открыли тебѣ это, но Отецъ Мой, сущій на небесахъ». Здѣсь ясно разграничено два откровенія: «Отца Небеснаго» и — «плоти и крови»… Доказательство Отца Небеснаго не есть доказательство для «плоти и крови»… Только въ свѣтѣ этого можно подойти къ Евангелію, приникнуть къ тайнѣ Его. Грѣшный человѣкъ хочетъ познать истину черезъ «плоть» и «кровь». Онъ такъ, приблизительно, говоритъ (и, вѣроятно, многіе слышали подобныя слова): «Если бы я увидѣлъ небесный міръ, я бы въ него повѣрилъ»… «Если бы я могъ дотронуться своей рукой до небеснаго міра, я бы убѣдился»… Что это такое? Нѣчто очень элементарное. Человѣкъ хочетъ познать Откровеніе черезъ свою «плоть и кровь», именно черезъ то, что не можетъ дать ему никакого истиннаго познанія. Ничтожны и безсмысленны попытки человѣка познать высшую жизнь посредствомъ низшей жиз-

ни, низшихъ чувствъ и разсудка. Низшее не можетъ открыть высшаго, — это законъ духовнаго познанія. Но высшее само себя открываетъ низшему, которое себя открываетъ предъ высшимъ, — таковъ законъ духовнаго познанія. Только тому человѣку, который хочетъ слышать голосъ Отца Небеснаго, открывается Евангеліе.

Сейчасъ мы разберемъ самую трудную, для пониманія, притчу евангельскую. Сказалъ Господь ученикамъ Своимъ — «одинъ человѣкъ былъ богатъ и имѣлъ управителя, на котораго донесено было ему, что расточаетъ имѣніе его. И призвавъ его, сказалъ ему: „Что это я слышу о тебѣ? Дай отчетъ въ управленіи твоемъ: ибо ты не можешь болѣе управлять”. Тогда управитель сказалъ самъ въ себѣ: „что мнѣ дѣлать? господинъ мой отнимаетъ у меня управленіе домомъ: копать не могу, просить стыжусь. Знаю, что сдѣлать, чтобы приняли меня въ домы свои, когда отставленъ буду отъ управленія домомъ”. И, призвавъ должниковъ господина своего, каждаго порознь, сказалъ первому: „сколько ты долженъ господину моему?” Онъ сказалъ: „сто мѣръ масла”. И сказалъ ему: „возьми твою расписку и садись скорѣе напиши пятьдесятъ”. Потомъ другому сказалъ: „а ты сколько долженъ?” Онъ отвѣчалъ: „сто мѣръ пшеницы”. И сказалъ ему: „возьми твою расписку и напиши восемьдесятъ”. «И похвалилъ господинъ управителя невѣрнаго, что догадливо поступилъ; ибо сыны вѣка сего догадливѣе сыновъ свѣта въ своемъ родѣ. И Я говорю вамъ: пріобрѣтайте себѣ друзей богатствомъ неправеднымъ, чтобы они, когда обнищаете, приняли васъ въ вѣчныя обители. Вѣрный въ маломъ и во многомъ вѣренъ; а невѣрный въ маломъ невѣренъ и во многомъ. Итакъ, если вы въ неправедномъ богатствѣ не были вѣрны, кто повѣритъ вамъ истинное? И если вы въ чужомъ не были вѣрны, кто дастъ вамъ ваше? Никакой слуга не можетъ служить двумъ господамъ: ибо или одного будетъ ненавидѣть, а другого любить; или одному станетъ усердствовать, а о другомъ нерадѣть. Не можете служить Богу и маммонѣ» (Лук. XVI, 1—13).

Эта притча, съ перваго взгляда, такъ, какъ будто противорѣчитъ духу всего Евангелія, которое ясно говоритъ, что наша духовная жизнь должна строиться только на фундаментѣ правды, чистоты, кристальной ясности отношеній къ Богу и ближнему… Но объясненіе притчи раскрываетъ

ясность духовныхъ и моральныхъ ея основъ.

Кто это — «хозяинъ»? Онъ — образъ Бога. О немъ сказано: «богатый». Конечно, Господь владѣетъ всѣмъ. Онъ безмѣрно богатъ. Хозяинъ имѣетъ управителя; кто такой этотъ «управитель»? Управитель — это человѣкъ, который только «управляетъ» Божьимъ богатствомъ. Думается, каждому человѣку не трудно осознать, что то богатство, которымъ онъ владѣетъ (каковы бы ни были его соціальныя убѣжденія), — богатство не его, а Божье; что богатство это принадлежитъ ему только въ этой жизни, и стоитъ только его духу отдѣлиться отъ тѣла, а тѣлу уйти въ землю, какъ сейчасъ же оканчиваются всѣ его земныя богатства, ибо въ тотъ міръ онъ ничего изъ этихъ тлѣнныхъ богатствъ не беретъ и взять не можетъ. Значитъ, человѣкъ при рожденіи своемъ получаетъ отъ Бога Отца Небеснаго богатства въ управленіе, ставится «управителемъ» богатства. «Богатство», конечно, нельзя понимать только въ узко-матеріальномъ смыслѣ: денегъ, земли, домовъ, но богатство, это — вообще всѣ таланты, которые даетъ Богъ человѣку. Это есть то «имѣніе», которое поручается управителю — человѣку, за которое человѣкъ долженъ будетъ дать отчетъ передъ правосудіемъ Божіимъ. Притча говоритъ далѣе, что на управителя донесли, что онъ расточаетъ имѣніе. Сказано: «донесли». Хотя притча совершенно ясно говоритъ, что это былъ доносъ, но не указываетъ, какого качества былъ доносъ, — справедливый или несправедливый. Этотъ вопросъ притча оставляетъ совершенно въ сторонѣ, а хозяинъ, какъ видимъ, вовсе не предполагаетъ, что доносъ былъ непремѣнно правильный; можетъ быть, это была клевета на управляющаго. Хозяинъ зоветъ управителя и говоритъ ему: «Что я слышу о тебѣ? Дай отчетъ въ управленіи твоемъ, ибо ты не можешь больше управлять».

Это еще не обвиненіе. Хозяинъ хочетъ только провѣрить, велитъ дать отчетъ, и, конечно, педагогически говоритъ: «Ты не можешь больше управлять»; человѣку дѣлается генеральная ревизія его дѣлъ. Ревизію хозяинъ предполагаетъ фундаментальную. Управитель (человѣкъ), узнавъ о требованіи хозяина, задумался. «Что мнѣ дѣлать», говоритъ онъ, «господинъ мой отнимаетъ (еще не отнялъ, но вотъ-вотъ отниметъ) отъ меня управленіе домомъ; копать не могу, просить стыжусь» (опять, вопросъ о виновно-

сти его притча оставляетъ совершенно въ сторонѣ). «Господинъ мой отнимаетъ у меня управленіе домомъ»; здѣсь управитель скорѣе показываетъ, что онъ невиновенъ, ибо въ противномъ случаѣ онъ выразился бы иначе: «караетъ», — но онъ просто говоритъ: «отнимаетъ». «Копать не могу, просить стыжусь. Знаю, что дѣлать, чтобы приняли меня въ домы свои, когда отставленъ буду отъ управленія домомъ», — надо мнѣ пріобрѣсти себѣ знакомства, пріобрѣсти любовь людей, дружбу, пріятельство, чтобы потомъ эта дружба мнѣ пригодилась. Говоря житейски, слѣдуетъ подстелить себѣ мягкое, разъ надо падать. И вотъ, управитель, пользуясь тѣмъ, что онъ еще не отставленъ, но только отъ него потребованъ отчетъ, пользуясь тѣмъ, что онъ еще юридически состоитъ управителемъ имѣнія (т. е. какъ человѣкъ, находится еще въ этой земной жизни) и какъ управитель имѣнія, имѣетъ полное право распоряжаться дѣлами отъ имени хозяина, — призываетъ тѣхъ должниковъ, которые должны были его господину, призываетъ каждаго порознь и устраиваетъ такой математическій и духовный расчетъ: онъ рѣшается пожертвовать своими матеріальными средствами, чтобы духовно купить ими пріятельство должниковъ его хозяина. Если бы онъ просто вынулъ изъ своего кармана деньги и далъ должникамъ, они могли бы не взять, это былъ бы видъ унизительной для нихъ милостыни. Управитель поступаетъ болѣе тонко и вѣрно; онъ рѣшается честно возмѣстить хозяину изъ своихъ средствъ то, что будетъ потрачено имъ на друзей, но даетъ друзьямъ отъ имени хозяина, пользуясь своей юридически еще не отнятой властью управителя, конечно, показывая этимъ свою любезность, свою доброту, — пока онъ формально состоитъ управителемъ, онъ имѣетъ полное право распоряжаться и комбинировать разныя хозяйственныя операціи въ дѣлахъ своего господина… «Сколько ты долженъ господину моему»? Должникъ сказалъ: «Сто мѣръ масла» — и сказалъ ему: «Возьми твою расписку и садись скорѣе, напиши пятьдесятъ». Значитъ онъ 50 мѣръ масла докладываетъ своихъ, такъ что хозяину потомъ совершенно нельзя будетъ его обвинить и упрекнуть, а этимъ онъ пріобрѣтаетъ друга себѣ… Потомъ другому сказалъ: «А ты сколько долженъ?» Онъ отвѣчалъ: «Сто мѣръ пшеницы». И ска-

залъ ему: «Возьми твою расписку и напиши восемьдесятъ». Значитъ, 20 мѣръ пшеницы онъ докладываетъ отъ себя, снова даетъ милостыню подъ такимъ сокровеннымъ видомъ. Конечно, ему, какъ управителю богатаго хозяина, ничего не стоило сдѣлать эту операцію, и несомнѣнно, что онъ также былъ человѣкъ со средствами. Теперь дѣлается понятнымъ, почему хозяинъ «похвалилъ управителя», который былъ названъ даже «невѣрнымъ» («управитель невѣрный» въ притчѣ — нарицательное имя). Мы видѣли, что Евангеліе совершенно оставляетъ въ сторонѣ вопросъ о его невѣрности, и нѣтъ никакого намека, что управитель, дѣйствительно, былъ невѣренъ; напротивъ, есть, какъ видимъ, данные, что онъ былъ вѣренъ.

И хозяинъ не могъ не похвалить своего управляющаго, что «догадливо поступилъ»; ибо, дѣйствительно, онъ поступилъ догадливо, тонко: не нарушивъ честности своей, пріобрѣлъ себѣ друзей очень тонкимъ ходомъ реальнаго, хотя и замаскированнаго добра. Но предположимъ худшее, — что управитель ничего не заплатилъ своему хозяину въ возмѣщеніе сдѣланной имъ скидки двумъ должникамъ. И въ этомъ случаѣ онъ является съ точки зрѣнія закона, правымъ, — управленіе имѣніемъ отъ него не отнято еще и онъ воленъ производить разныя операціи на правахъ своего управленія. Онъ могъ сочетать скидку должникамъ съ интересами самого хозяина. Такія скидки производятся въ торговыхъ предпріятіяхъ, для еще болѣе тѣснаго привлеченія кліентовъ къ дѣлу. Всякій разумно торгующій всегда поступается настоящимъ для будущаго. «Сыны вѣка сего догадливѣе сыновъ свѣта, въ своемъ родѣ» — говоритъ Евангеліе. Это изреченіе Спасителя подтвержденіе другого — «Будьте мудры, какъ зміи». Какъ бы такъ говоритъ Господь: «Не безъ житейской мудрости будьте и вы, христіане; но только мудрость эту, столь свойственную людямъ въ ихъ борьбѣ за житейское обогащеніе, этотъ талантъ торговый, который каждый изъ васъ имѣетъ, обращайте его на обогащеніе подлинное, вѣчное. Земное богатство обращайте на снисканіе духовнаго богатства. Въ этомъ состоитъ духовная догадливость и мудрость…» Всѣ вѣрою живущіе, во всѣ вѣка, человѣческую мудрость использываютъ для достиженія вѣчныхъ, духовныхъ цѣнностей. Земная мудрость

совсѣмъ не значитъ — ложь, обманъ, лукавство, это уже грѣхъ, паденіе, — не объ этомъ говоритъ притча. Притча говоритъ объ извѣстной житейской разсудительности. Въ человѣкѣ можетъ и должно быть одно качество, которое даже выше любви, — то разсудительность, мудрость; и если человѣкъ не будетъ имѣть такой мудрости въ себѣ, онъ и любовь свою растратитъ попусту, не умножая, не пріобрѣтетъ этой любовью сокровищъ истинныхъ, ни для близкихъ, ни для себя.

Мы часто видимъ, что наша любовь въ мірѣ бываетъ неправильна. Любя ближняго своего, мы иногда причиняемъ ему духовное зло, — любовь наша оказывается безъ мудрости. И вотъ, въ притчѣ о богатствѣ Господь указываетъ на то, что свою мудрость «сыновъ вѣка сего», намъ надо переносить и въ духовную сферу. Притча говоритъ о высшей догадливости человѣка.

Далѣе все это еще болѣе разъясняется: «и Я говорю вамъ, пріобрѣтайте себѣ друзей богатствомъ неправеднымъ, чтобы они, когда обнищаете, приняли васъ въ вѣчныя обители»… «Неправеднымъ», конечно, не въ смыслѣ богатствомъ «ложнымъ», добытымъ путемъ обмана, корыстолюбія (это уже богатство грѣховное). Богатство «неправедное» есть, согласно евангельскому пониманію, всякая земная цѣнность, ибо неправедность земного богатства раскрывается намъ съ двухъ сторонъ: съ той стороны, что это богатство 1) не наше; и съ той стороны, что оно намъ 2) дано временно. Значитъ — «не наше» и «данное временно»; слѣдовательно, оно не истинно, — «неправедно». Мудрость духовная, евангельская состоитъ въ томъ, что черезъ это неистинное, неправедное, земное, человѣческое, смертное богатство человѣкъ долженъ пріобрѣсти себѣ вѣчную цѣнность. Таковъ смыслъ и милостыни, которую мы оказываемъ бѣдному человѣку. Что мы дѣлаемъ творя милостыню? Хотимъ или не хотимъ, — думаемъ мы о томъ, или не думаемъ — но пріобрѣтаемъ мы любовь человѣка «неправеднымъ», неистиннымъ, тлѣннымъ богатствомъ, жертвой вещи, бумажки, кусочка металла (которые въ сущности ничего не стоятъ) пріобрѣтается любовь человѣка и благодарность его, которая будетъ перенесена въ вѣчность. И Евангеліе настоятельно совѣтуетъ человѣку, чтобы онъ собиралъ себѣ духовное, истинное сокровище на

небѣ, ссыпая свою пшеницу земную не въ земные закрома, но въ небесные, ибо только тамъ никто отъ него этого богатства не отниметъ; а на землѣ богатство отнимается и молью, и ворами, и огнемъ, и революціей, главное же — смертью. Нужно богатѣть для того, чтобы… «когда вы обнищаете», васъ бы приняли въ вѣчную обитель! Вотъ здѣсь ясна цѣль жизни, ясно откровеніе Божіе о томъ, что придетъ къ человѣку моментъ страшной человѣческой нищеты; жилъ ли человѣкъ на землѣ въ богатствѣ, или въ матеріальной бѣдности, все равно, всякій окажется совершенно нищъ, въ минуту своей смерти онъ будетъ такимъ нищимъ, что онъ и представить себѣ этого теперь не можетъ, вѣдь отъ него будетъ отнято даже то, что онъ такъ часто въ мірѣ отождествляетъ съ собою, т. е. его тѣло, и душа человѣческая, освобожденная (или оторванная) отъ всякой своей обезпеченности, отъ всѣхъ земныхъ богатствъ, совершенно нагая, метафизически нищая, предстанетъ предъ Великой Правдой Божьей. И единственное ея богатство, единственная ея одежда будетъ — то добро, та истина, та любовь, которую человѣкъ осуществилъ въ своей временной жизни, въ періодъ «управленія» тѣмъ земнымъ «неправеднымъ, ненастоящимъ богатствомъ, которое было ему дано, на краткій срокъ, Хозяиномъ — съ цѣлью вполнѣ опредѣленной.

Далѣе притча еще глубже раскрываетъ это… «Вѣрный въ маломъ и во многомъ вѣренъ, а невѣрный въ маломъ — невѣренъ и во многомъ». Дѣйствительно, если мы не можемъ быть вѣрны въ томъ богатствѣ, которое, собственно, не представляетъ собою настоящаго богатства, то какъ можетъ нашъ Отецъ Небесный, Творецъ, намъ довѣрить истинное богатство, т. е. вѣчную жизнь? Если мы временное богатство употребляемъ во зло себѣ и другимъ, то вѣчное богатство нельзя будетъ такъ употребить. Его уже невозможно употреблять на свой эгоизмъ. Поэтому человѣкъ, не умѣющій владѣть временнымъ талантомъ, земнымъ богатствомъ, не можетъ получить и вѣчнаго богатства. Это естественно, праведно и истинно. Притча говоритъ: «Итакъ, если вы въ неправедномъ богатствѣ не были вѣрны, кто повѣритъ вамъ истинное?» Т. е., люди, поймите, — то богатство, которое вы сейчасъ имѣете, это лишь ваше испытаніе, пробитый камень души вашей! Если въ этомъ ничтож-

номъ богатствѣ вы не покажете благородства, чистоты, правды, любви души своей, то вы не сможете его имѣть, вы недостойны его. «Если въ чужомъ не были вѣрны, кто дастъ вамъ ваше?» И далѣе говоритъ мудрая притча: «Никакой слуга не можетъ служить двумъ господамъ, ибо или одного будетъ ненавидѣть, а другого любить, или одному станетъ усердствовать, а о другомъ нерадѣть. Не можете служить Богу и маммонѣ». Съ новой стороны раскрывается та же истина: «Или одного будетъ ненавидѣть, а другого любить, или одному станетъ усердствовать, а о другомъ нерадѣть». Не можетъ человѣкъ жить высшими небесными цѣнностями и въ то же время — цѣнностями низшими. Либо человѣкъ будетъ нерадѣть о вѣчности, о Богѣ, либо радостно на землѣ будетъ терпѣть ущербъ въ своемъ эгоистическомъ „я”, обогащаясь въ высшемъ планѣ… Это очевидно, и иначе не можетъ быть. «Не можете служить Богу и маммонѣ». «Маммона», «богатство», это не только деньги, но и всякія временныя неправедныя цѣнности и выгоды, будь то человѣческая знатность, происхожденіе, имя писателя, артиста, политическаго дѣятеля, талантъ душевный или физическій, однимъ словомъ все то, чѣмъ душа человѣческая такъ часто «богатѣетъ» въ этой жизни и что не можетъ составить ея богатство на небесахъ; но изъ за чего люди часто оставляютъ небесное богатство… Черезъ нѣсколько стиховъ, Евангеліе говоритъ: «Съ сего времени Царство Божіе благовѣствуется, и всякій усиліемъ входитъ въ него». «Съ сего времени», то есть со времени проповѣди евангельской, со времени притчи о праведномъ и неправедномъ богатствѣ. Показанъ путь и дана сейчасъ же характеристика пути: онъ долженъ сопровождаться усиліемъ, трудомъ идущаго по нему. Конечно, человѣкъ, пока не вошелъ въ радость Царства Божія, съ усиліемъ отлѣпляетъ свою душу отъ временнаго и прилѣпляется къ вѣчному. Но усиліе это дѣлается очень легкимъ, когда душа человѣческая „въ Бога богатѣетъ”, охватывается радостью небеснаго мира. Человѣкъ тогда летитъ на крыльяхъ и восходитъ, не замѣчая, отъ любви къ Богу, своихъ усилій. Видя цѣль, онъ радуется въ надеждѣ своей, и радость, исходящая отъ этой цѣли, безконечно для него выше всѣхъ страданій и усилій, которыя ему выпадаютъ на пути къ ней. Таковъ опытъ безчисленнаго множества людей, шедшихъ и идущихъ истин-

нымъ путемъ.

Мудрость Управителя завѣщается и намъ. Въ ней раскрывается цѣлая психологія пріобрѣтенія любви черезъ всѣ формы и обстоятельства нашей жизни. Когда Апостолъ Павелъ призывалъ христіанъ давать милостыню, онъ указалъ на одно сопровождающее милостыню обстоятельство, которое дѣлаетъ ее особенно цѣнной: человѣкъ, получившій милостыню, дѣлается способнымъ не только проявлять доброе чувство въ отношеніи того человѣка, который эту милостыню ему далъ, но дѣлается способнымъ къ большему, а именно — возсылать благодареніе Самому Богу. И это есть величайшая цѣнность. Черезъ ничтожный прахъ, черезъ какое-нибудь небольшое даже вниманіе къ другому человѣку, достигается огромный духовный результатъ: вспышка благодатной энергіи, дотолѣ не бывшей. Это вспышка энергіи духа, того Царствія Божьяго, ради котораго мы созданы и къ которому должны придти. Черезъ ничто, пріобрѣтается все. Сочувствіе, помощь ближнему, облегченіе ему жизни, не только смягчаетъ душу получающаго, но и душу дающаго. Это жизненный законъ: мы не любимъ тѣхъ, кому мы дѣлаемъ зло, и мы начинаемъ любить тѣхъ, которымъ дѣлаемъ добро. И чѣмъ больше мы дѣлаемъ добра, тѣмъ больше у насъ возгорается любовь. Добро есть высѣканіе искръ изъ себя и изъ другого человѣка. Эти искры — искры вѣчности. Даже стаканъ воды, который вы даете съ добрымъ, хорошимъ чувствомъ, тѣмъ болѣе съ нѣкоторой мыслью о потустороннемъ, есть безсмертная цѣнность, которая входитъ въ міръ и навѣки остается въ немъ. Евангеліе открываетъ законъ производства великихъ цѣнностей изъ ничего. Взять что-то малое и изъ этого малаго сдѣлать нѣчто великое, возможно только потому, что центръ всего въ нашемъ внутреннемъ чувствѣ. И качество милостыни передъ Богомъ не есть ея количество, но то чувство, та воля, которая ее сопровождаетъ. Но даже если въ человѣкѣ идетъ еще двойственная жизнь, и наряду съ хорошими проявляются низшія побужденія души, искорка добраго чувства, двигающая жизнь, есть уже безсмертная цѣнность. Максимъ Исповѣдникъ выразилъ такую мысль: „Мое только то, что я отдалъ”. Да, въ сущности говоря, все, что я удержалъ у себя — это еще не мое,

но Хозяина міра, и будетъ отъ меня отобрано въ минуту моей смерти (а, можетъ быть, и раньше); а то, что я отдалъ, — черезъ что я осуществилъ замыселъ Божій о мірѣ и Божію любовь, то уже мое — вѣчно. Этого никто никогда отъ меня не отниметъ.

На землѣ мы живемъ въ сферѣ первичныхъ, низшихъ, «плотскихъ» цѣнностей. Но Творецъ родился въ этомъ мірѣ и ясно указалъ намъ, что этотъ міръ — Его твореніе, что Онъ не противъ внѣшняго міра явленій, но только противъ грѣха, той вѣтвистой страшной болѣзни, которая вкоренилась въ человѣчествѣ и, идя раковыми развѣтвленіями, захватываетъ весь организмъ человѣчества, дѣлая его смертнымъ и гніющимъ. Только противъ этой смертной болѣзни, противъ грѣха, противъ злого направленія воли, борется Господь, но всѣ внѣшніе предметы, низшія цѣнности и обстоятельства этого міра, должны быть такъ употребляемы въ жизни, чтобы чрезъ ихъ посредство сходила въ міръ благодать, благодать вѣчныхъ цѣнностей Царства Божьяго. Тутъ дѣлаются ясными слова Спасителя, что Царствіе Божіе уже въ этомъ мірѣ можетъ придти „въ силѣ”. Не потому „въ силѣ”, что этотъ міръ исчезаетъ, но потому, что предметы этого міра начинаютъ служить вѣчности, и человѣкъ отъ временнаго приходитъ къ вѣчному.

Каждая евангельская притча, каждое евангельское слово поучаетъ этой тайнѣ Царствія Божія, тайнѣ небесныхъ цѣнностей. И тотъ человѣкъ, который дѣйствительно хочетъ имѣть мудрость не „плоти и крови” тлѣнной, но мудрость Отца Небеснаго, тотъ приникаетъ къ каждой строчкѣ Евангелія, и въ каждой строчкѣ увидитъ великую глубину. И эту притчу „О Богатствѣ” человѣкъ можетъ понять еще глубже, чѣмъ тутъ ему объяснено, потому что во всѣхъ притчахъ — независимо отъ какого либо истолкованія, человѣкъ, котораго коснется откровеніе Отца Небеснаго, видитъ чудесную глубину небеснаго міра. Но эти новые горизонты открываются только тому человѣку, который вѣренъ слову Евангельскому въ своей жизни. Ибо слово Господа есть не только духъ, но и жизнь, и не можетъ быть понято отдѣльно отъ жизни.

Страница сгенерирована за 0.17 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com