Агапа в начале III в. продолжает занимать главное место среди церковных служб после евхаристии, хотя начинает уже терять свое значение в пользу утрени, и к концу III в. становится второстепенной и редкой службой. Едва не у каждого из писателей III в. и в каждом из описанных канонических памятников этого века есть речь об агапе. Вот свидетельства о ней в приблизительно хронологическом порядке. Каждое из них указывает новую черту в ритуале агапы, и все вместе дают очень полную картину этой своеобразной службы в век наибольшего расцвета ее.

Агапа по Клименту Александрийскому
Климент Александрийский, восставая в своем «Педагоге» против неумеренности на агапах, прежде всего выясняет их глубокий внутренний смысл и значение. Это — «прекрасное спасительное учреждение Логоса... Агапы поистине небесная пища, пиршество Слова (έστίασις λογική)... И если ты любишь Господа Бога твоего и ближнего твоего, то это праздничное и блаженное торжество, имея свойства небесного, происходит уже как бы на небесах... Агапы — дело чистое и достойное Бога, и их цель вспомоществование. Радости вечерей любви, вследствие участия в них многих, действуют на любовь оживляющим образом, они — предчувствие радости вечной... Что так именно должно участвовать на агапах, открывается из того, что при этом мы принимаем пищу (βρώσις) Христову». Эти места, по-видимому, говорят за то, что евхаристия продолжала соединяться с агапой.

Вместе с тем ученый александриец оставил нам важные сведения и о внешней стороне агап. Он дает чуть ли не полный список кушаний, принятых на агапах. «Осмеливаются некоторые, — говорит Климент, — дерзким языком давать имя агап каким-то пирушкам (δειπνάρια), пахнущим жареным жиром (κνίσσης) и супами (ζωμών), сводя их к вину, горшкам и супам». «Тягчайшее из всех падений есть то, когда непреходящая любовь (αγάπη), эта жительница и дитя неба, низвергается с неба на землю, в супы». В противоположность такому составу трапезы на агапе Климент требует для нее самых простых блюд: «лук (βολβοί, — может быть, и общее: огородные растения с головками), маслины (έλαΐαι), разную зелень (λάχανων ενια), молоко, сыр, а также фрукты (τά τε ώραΐα), разные морсы (έψήμαδα), — без супов; если же нужно, можно прибавить вареного мяса (κρέως)». Под мясом Климент разумеет рыбу (иначе он и противоречил бы прежним своим обличениям), так как сейчас же приводит евангельский рассказ, как ученики воскресшему Спасителю предложили рыбы. «Кроме того, обедающие у Логоса не могут лишать себя и настоящего десерта (τραγημάτων). Словом, из кушаний на агапе должны быть самые необходимые, которые можно употреблять сразу без огня, а также какие больше под рукою (έπει και ετοιμότερα), а затем и подешевле». Припоминая место Притчей: «лучше блюдо зелени (λάχανον) и при нем любовь, нежели откормленный бык и при нем ненависть», Климент оговаривается, что он не считает в агапе чем-либо существенным эту простоту блюд, а — любовь: «не зелень (λάχανον)— агапа, а трапезы (δείπνα), принимаемые с любовью». В одном месте Климент называет, по-видимому, ага-пы «πότος» (в непредосудительном смысле) и говорит о «совместном питии» (συμπίνομεν) на них с «воспеванием и прославлением Бога».

В богатой и изнеженной Александрии, как видно, пытались обставить агапы особою пышностью и превратить их в настоящие богатые пиры. Такие деятели, как Климент Александрийский, энергично боролись против этих течений и прямо объявляли агапы с мясными блюдами за обыкновенные ужины. Они требовали соблюдения прежней строгой практики относительно трапез на агапах, практики, указания на которую мы встречали во II в., т. е. употребления на агапах исключительно растительной и, в крайнем случае, рыбной пищи. Здесь, следовательно, зародыш позднейшей постной диеты в христианской Церкви. Вместе с тем Климентов перечень блюд на агапе объясняет нам, почему ныне на вечерне при благословении хлебов, которое, несомненно, является ритуальным остатком агапы, благословляется не хлеб лишь, но вино, пшеница и елей, хотя последние два продукта не вкушаются в церкви и вообще остаются без употребления. В древности эти продукты шли на трапезу агапы.

Агапа по Тертуллиану
На сравнительную роскошь агап указывает и Тертуллиан, свидетельство которого может говорить о практике Римской и Карфагенской Церкви, как Климентово об Александрии. Тертуллиан, кроме того, дает ценное указание на порядок и чин агапы. «Наша вечеря (соепа), — говорит Тертуллиан, — вполне оправдывает свое имя αγάπη, которое употребляется греками для обозначения любви (dilectio). Чего бы ни стоили наши вечери, мы издерживаемся во имя благочестия на неимущих. Садятся за стол (discumbitur) не прежде, чем отведают (praegustetur) молитвы Богу; вкушают столько, сколько нужно для утоления голода; а пьют, сколько полезно скромным;насыщаются, как помнящие, что и в течение ночи (per noctem) должно молиться Богу; беседуют (fabulantur), зная, что Господь все слышит. После омовения рук (post aquam manualem) и возжжения светильников (et lumina) каждый вызывается на середину — воспеть (сапеге) Богу или от Священного Писания, или от своего ума (ingenio). Отсюда уже видно, как каждый пил. Вечеря оканчивается, как и началась, молитвою. Затем расходятся, как будто устраивали не вечерю, а поучение (disciplinam)». Тертуллиан, как видим, еще мог гордиться пред язычниками полным благочинием на агапах, которого так желал ап. Павел и которое в Александрии и других городах стало опять падать. Агапа представляет у Тертуллиана умилительную картину ястия во славу Божию, с постоянною мыслию о Боге. Впрочем, Тертуллиан, как апологет, мог немного идеализировать. Вместе с тем агапа у Тертуллиана получает уже довольно сложный чин, с подробностями, о которых не упоминается во II в. Ей предшествует, кажется, немалой продолжительности молитва. За трапезой следовало омовение рук, что в эту эпоху было общеупотребительным обрядом пред молитвою (продолжающим сохраняться у нас и теперь в чине литургии); следовательно, молитвенная часть агапы начиналась собственно после вкушения ее. Так как агапа совершалась вечером, то эта молитвенная часть ее падала на сумерки и ночь, почему явилась необходимость в светильниках. Пример ветхозаветного богослужения, как мы выше видели3, мог сообщить особое священное (сакраментальное) значение зажиганию светильников на агапе, которое отмечают и другие памятники III в.

Духовная, молитвенная сторона агапы, по свидетельству Тертуллиана, носила песненный характер, причем в пении принимал участие едва не каждый из присутствовавших по очереди. Песни употреблялись столько же библейские, сколько христианского составления, по-видимому, даже импровизированные. (И теперь вечерня у нас более песненная служба, чем утреня). Тертуллиан ничего не говорит о евхаристии ни в этом описании агапы, ни в предшествующем ему описании утреннего богослужения, конечно, потому, что это не требовалось целями его апологии.

Агапа по Минуцию Феликсу и Оригену
Из других писателей того времени об агапах упоминает Минуций Феликс, младший современник Тертуллиана: «собрания наши, — говорит в его сочинении «Октавий» христианин язычнику, — отличаются не только целомудрием, но и торжественностью; на них мы не предаемся пресыщению яствами, не услаждаем пира вином, самую веселость мы умеряем строгостью, целомудренною речью и еще более целомудренными движениями тела».

Ориген упоминает только о поминальных агапах. «Когда совершается память их (умерших), мы призываем благочестивых вместе со священниками и наравне с клиром угощаем верующих; при этом мы питаем бедных и неимущих, вдов и сирот, так чтобы празднество наше служило в воспоминание и упокоение души, память коей совершается, а для нас пред лицем Бога было благоуханным запахом»2. Последние слова указывают на жертвенный характер этих поминальных агап. Следовательно, — в Александрии в половине III в. агапа еще сопровождается евхаристией. Не то в Карфагене.

Агапа по Киприану
У св. Киприана Карфагенского впервые находим указание на отделение евхаристии от агапы и перенесение ее на утро. Доказывая недостаточность для евхаристии одной воды без вина против обычая некоторых еретиков (евионитов, маркионитов, энкратитов и др.), св. Киприан говорит: «Некоторые, может быть, обольщают себя тою мыслью, что хотя утром и приносится одна вода, однако вечером, когда мы приходим на трапезу, мы приносим растворенную чашу. Но во время вечери мы не можем созывать всего народа, чтобы совершить настоящее таинство (sacramenti veritatem) в присутствии всего братства. Правда, Господь не утром, а после вечери предложил смешанную чашу. Так неужели и мы должны праздновать вечерю Господню (dominicum, — другие переводят: «день Господень») после вечери и предлагать растворенную чашу тем, которые на собрании? Но Христу надлежало принести жертву вечером, чтобы самым временем показать и захождение и вечер мира... Мы же празднуем воскресение Господне утром». Причина для совершения евхаристии утром, таким образом, — чисто внешняя: физические неудобства и невозможность для большинства из народа вечерних собраний.

Агапу описывает св. Киприан, по-видимому, в следующем месте: «И как теперь праздник и время досуга, то весь остаток дня, когда солнце направляется к западу, мы проводим в радости; но не позволяй себе за столом ни одной минуты остаться без благодарения Богу. Да огласится он трезвенным псалмопением, и поскольку у тебя хорошая память и звучный голос, то начни сам это пение по обычаю. Вы хотите запастись для своих лучших друзей лучшим угощением, но если мы будем слушать песни духовные и духовно внимать им, то будем находить благочестивое удовольствие для уха телесного». Как у Тертуллиана и Климента, агапа, по этому свидетельству, наполнена пением (зародыш песненного последования). Может быть, чтение и молитва совсем ушли с нее вместе с евхаристией. Подобную же картину агап дают и Сивиллины книги, цитация которых в Апостольских Постановлениях дает право относить их к III в.: «Обильными агапами и широко дающими руками, сладостными псалмами и богоугодными стремлениями к Тебе, Бессмертному, мы взываем и славим Тебя, неложного и Отца всех — Бога». Здесь указание на жертвенный и благотворительный характер агап, на обилие в них кушаний (ср. Климент Александрийский), на высокое одушевление, которое они поселяли, и на преобладание пения, даже как будто на песнь «Свете тихий».

Агапа по «Завещанию»
Из упомянутых канонических памятников III в. описывают агапу «Завещание», Каноны Ипполита и Каноны Египетские; последние в обеих редакциях своих — коптской (изданной Де Лагарде) и эфиопской (изд. Людольфом) — не вполне тождественно.

Меньше других говорит об агапе и наиболее простую картину ее представляет «Завещание». В нем относительно агапы дается несколько частных указаний с неясными терминами, предполагающими хорошо знакомой обычную ее практику. «На обеде или трапезе берут (подразумевается, должно быть: «преломление», хлеб, освященный молитвою и преломлением — так, как то подробно описано в Канонах Ипполита и Египетских, см. ниже) те (подразумевается: сначала), которые ближе всего к пастырю, — так же и относительно благословения (по Рамани: ad benedictionem; должно быть, чаша с вином). Оглашенный же не получает. Кто близкий или родственник учителю мирских предметов (языческому?), не допускается к восхвалению и нельзя с ним есть из-за одного родства и близости, как бы он не предал волку того, что неизреченно, и не навлек на себя осуждения». Далее следуют наставления тем, которые приглашены с епископом «в дом верного мужа» (на званую агапу), относительно умеренности в пище, питии и вообще о безукоризненном поведении, приличном «святым», чтобы не огорчить пригласившего; советуется есть так, чтобы были остатки для тех, кому захочет послать пригласивший; не брать пищи раньше старших; не состязаться в разговорах, но есть в молчании; говорить можно только в ответ на вопрос епископа; речь последнего нельзя сопровождать знаками одобрения.

Этот чин агапы Завещание дает после описания пасхальной службы. Но, при изложении чина, автор предполагает его совершение во всякое время, и только ближайшим образом он имеет в виду Пасху; предваряется же и заключается это описание агапы указанием относительно пасхальной службы, которыми мы воспользуемся позднее. Неясно из «Завещания» отношение евхаристии к агапе. Но судя по тому, что «Завещание» дает особый чин литургии с отдельной частью для оглашенных и излагает этот чин после утренней службы отдельно от агап, памятник явно предполагает совершенно отдельное от агапы совершение евхаристии.

Агапа по Канонам Ипполита и Египетским
Будучи очень кратким и общим в описании обыкновенной агапы, «Завещание» останавливается с любовью на описании пасхальной агапы, ничем не давая понять, что такая агапа — как увидим, с торжественным возжжением светильников, с пением псалмов и песен, чередующихся с молитвами, с длинными чтениями и поучением, с торжественным отпуском верных домой и продолжением службы на всю ночь для некоторых, — что агапа в таком виде совершается еще когда-либо, кроме Пасхи. Каноны Ипполита и Египетские, наоборот, ничего не говоря о специально пасхальной агапе, многое из состава и обрядов пасхальной агапы «Завещания» переносят на обычную, по крайней мере воскресную, агапу. Кроме того, они раз-дельнее и яснее изображают центральный обряд агапы — преломление хлеба. По этим памятникам, агапа тоже совершенно отдельная от евхаристии служба. По крайней мере, она может совершаться и без евхаристии: это дают понять памятники тем, что предполагают возможным совершение агапы одними мирянами без духовенства. С евхаристией совершается обязательно агапа только воскресная и поминальная. В последнем случае замечено: «Если бывает άνάμνησις (память) за умерших, прежде чем сядут (за трапезу агапы), принимают тайны; однако не в день первый» (не в воскресный или в первый день по смерти?); таким образом, евхаристия в таком случае совершалась ранее агапы; о воскресной агапе то же самое, по-видимому, говорится в выражении: «обязательна (арабское слово, переведенное издателями по-латыни: necessaria) для бедных (для которых устраивается кем-либо агапа в день воскресный) ευχαριστία, которая бывает в начале литургии» (арабское слово, переведенное издателями по-латыни missa). Существенным обрядом агапы считается преломление хлеба, которое совершается и без духовенства и, следовательно, без евхаристии. Если на агапе присутствует епископ, он совершает молитву над хлебом, благословляет его (signet) и разделяет (distribuet) между участниками5; в отсутствие епископа то же делает пресвитер6; «в отсутствие пресвитера диакон заступает его место в том, что касается молитвы и преломления хлеба, который он раздает приглашенным; но мирянину не подобает благословлять хлеб, но пусть только преломит, кроме этого ничего не делая»1. Хлеб, получивший такое благословение (а может быть, и преломление только, — последнее неясно), называется хлебом благословения, ευλογία, или хлебом заклинания, εξορκισμού2, как очищенный (purgatus) молитвою. Хлебу этому, как показывает уже самое название его, приписывается особая святость и чудодейственность, очевидно, сила против злых духов (здесь первоисточник примечания 2 гл. нашего Типикона о силе благословенных хлебов); в частности, хлеб заклинания вкушают в начале агапы, «чтобы Бог сохранил агапы от страха лукавого, и чтобы невредимо возвышались они в мире». Оглашенным, которые не допускаются на агапы, посылается, однако же, по распоряжению епископа, хлеб заклинания (как и чаша), «чтобы они присоединились к Церкви». Этот основной обряд агапы — преломление хлеба с благословением его и чаши и вкушение от них — предваряется в Канонах Ипполита теми обрядами, которыми Завещание обставляет лишь пасхальную агапу. «Если бывает агапа или устраивается кем-либо вечеря для бедных в день Господень (Κυριακή), во время возжжения светильника, в присутствии епископа встает диакон для возжжения. Епископ же молится над ними (бедными, участниками агапы) и над пригласившим их (устроителем агапы)... И отсылает их, чтобы шли восвояси до наступления темноты. Читают псалмы, прежде чем разойдутся». В Канонах Ипполита и Египетских даются сходные с «Завещанием» предписания и о благоповедении за трапезою агапы, и чин ее заключается указаниями относительно того, что должны делать вдовы (диакониссы) после агапы, напоминающими наставления в «Завещании» об участии вдов и дев в пасхальном бдении, но напоминающими полною противоположностью им. Там вдовы остаются после пасхальной агапы для всенощной молитвы, здесь — по Канонам Ипполита: «Если кто пожелает приготовить вдовам трапезу, пусть позаботится, чтобы они имели трапезу и были отпущены прежде, чем зайдет солнце. Если же их будет много, пусть остерегается, чтобы не было беспорядка, и пусть не препятствует разойтись им прежде вечера. Пусть каждой из них дается достаточно пищи и питья. Но пусть уходят прежде, чем наступит ночь». Здесь те самые вдовы, которые одни с духовенством и девами совершают в «Завещании» пасхальное всенощное бдение после агапы, заботливо удаляются с наступлением вечера по домам, причем указывается и причина такого требования: беспорядки, возникавшие, очевидно, благодаря прежней практике. Есть и еще в этих памятниках несколько новых, по сравнению с «Завещанием», замечаний относительно агап, характерных для их истории. Так, памятники ясно дают понять, что невоздержность и шумное поведение на агапе нередко «опечаливали» благотворителя — устроителя ее, и для предупреждения этих беспорядков Каноны Ипполита советуют просить устроителя агапы о присутствии на ней его со всем семейством.

Если агапа совершалась вместе с евхаристией, то последняя предшествовала ей. Это ясно дают понять все рассматриваемые канонические памятники тем, что требуют принятия евхаристии прежде другой пищи. Каноны Ипполита, впрочем, требуют этого особенно в дни поста. «Завещание» же говорит об этом, как увидим, в связи с пасхальной службой. «Пусть всегда верный старается причаститься евхаристии прежде принятия пищи, тогда он неведомо для себя избежит печали». Последнее обещание за вкушение евхаристии прежде пищи Египетские Каноны дают в более конкретной форме: «Кто принимает (евхаристию) с верою, если что и смертельное будет дано ему, не повредит». Тон этих требований показывает, что обычай такого принятия евхаристии был еще недавним и требовал особой настойчивости для прочного утверждения.

Начатки как материал для агап
На устройство агап шли начатки, которые верующие приносили клиру от своих плодов и доходов. Такой древний памятник, как «Завещание», эти начатки поставляет в зависимость от доброй воли каждого: «Кто желает принести плоды или начатки жатвы, пусть приносит епископу»; епископ же благословляет принесенное и читает над ним особую молитву; при этом делается замечание: «Овощи не благословляются, но плоды деревьев, цветы — розы и лилии». Каноны Египетские и Ипполита уже советуют приносить начатки, но главным образом для благословения их епископом, — первые менее решительно: «Пусть стараются приносить во всякое время епископу начатки», а Каноны Ипполита: «Кто имеет начатки... пусть приносит». Как и в «Завещании», над принесенными начатками читается епископом (Каноны Ипполита) или священником особая молитва, в которой возносится благодарение Богу за плоды земные, призывается на них и на принесшего благословение Божие. Во всех трех памятниках не сделано замечания о назначении этих приношений, но что они шли между прочим на агапу, увидим сейчас из Дидаскалии. Реестр приношений полнее в Канонах Ипполита и Египетских, чем в Завещании. По Канонам Ипполита, кроме древесных плодов приносятся «начатки огорода (вопреки «Завещанию») и виноградников, масла, меда, шерсти и начатки платы за труд». По Египетским канонам еще определеннее: «виноград, смоква, яблоко, маслина, груша, гранат, персик, вишня, миндаль»; при этом замечено: «не благословляются: лотос, лук, чеснок, дыня, арбуз, огурец и др. овощи; если приносятся цветы, принимаются роза и лилия; остальных не позволяй принимать; но за все, что вкушается, пусть воздают благодарение и вкушают, прославляя Бога». Вот первоисточник нынешнего благословения винограда и яблок в день Преображения. Эти начатки Дидаскалия уже превращает в прямые подати, увеличивая размер их, по крайней мере точно определяя этот размер: «Приноси (в церковь) подати и десятины и начатки Христу, истинному Первосвященнику и Его слугам, как десятину спасения... Когда (епископ) примет их, то он разделит правильно, потому что епископ хорошо знает нуждающихся... Часть пастыря должна быть отделена и отдана ему по обычаю, даже если он и не присутствует на агапе и при дарах». Следовательно, часть приношений поступала на устройство агапы (благотворительной), а остальное делилось между клиром и бедными. Дидаскалия точно определяет, какую часть из приношений должен получать каждый клирик: вдовица получает одну часть, диакон — две, а предстоятель — две двойных части. Об этих распределениях приношений говорят и Постановления Апостольские в таких же почти выражениях, как Дидаскалия, прибавляя, что певец и привратник получает тоже одну часть. Эти памятники, следовательно, требуют начатков уже не для благословения их, а на содержание клира и отчасти (Дидаскалия) на агапы, констатируя этим упадок института агап.

Страница сгенерирована за 0.03 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com