Глава 14. Тысячелетие крещения Руси. Агония правящего режима. Продолжение

Значительными событиями были канонизация девяти святых и обращение собора "К чадам, не имеющим канонического общения с Матерью-Церковью". Однако, по нашему мнению, канонизация Дмитрия Донского и митрополита Макария* (современника Ивана Грозного) была деянием, скорее политическим, чем духовным, так как жизнь и поведение этих лиц, при всей их национально-исторической значимости, не дает достаточных оснований для святости. Другое дело, Амвросий Оптинский — прообраз старца Зосимы в "Братьях Карамазовых". Его

_____________________________________________

*Макарий (1482 — 1563) — русский политический и церковный деятель, митрополит Московский и всея Руси с 1542 г. Будучи приверженцем идеи централизации в государстве и церкви, содействовал укреплению власти Ивана IV, являлся вдохновителем его Казанских походов. Способствовал открытию в Москве первой типографии для печатания Священных книг по исправленным образцам.

401

канонизация оправдана не только высокой духовностью личности Амвросия, но и его оптинским местонахождением, напоминающим значение этого монастыря в русской культуре и тот весьма симптоматичный факт, что именно эта обитель была одной из первых, разрушенных большевиками, и что многие ученики и наследники старца Амвросия стали жертвами большевистского террора*.

Пожалуй, самым значительным и великодушным актом собора было примирительное, полное любви и даже кротости обращение его к русским зарубежным церковным группировкам, не имеющим литургического общения с РПЦ, прежде всего к Русской православной церкви за границей ("карловчанам"). К форме этого обращения имел прямое отношение митрополит Сурожский (глава Великобританской епархии РПЦ) Антоний. В своем выступлении на Соборе митрополит Антоний предупредил, чтобы, обращаясь к "карловчанам", Московская патриархия не повторила ошибок своего Предъюбилейного послания, где было сказано несколько слов, которые их очень ранили. Там был призыв вернуться в лоно РПЦ, победить окаменелость своих сердец, принести покаяние. Надо обратиться к ним, сказал митрополит Антоний, "как бы словами апостола Павла: "Сердце наше вам отверзто, объятия отчий вам открыты"... Я думаю, было бы хорошо, если бы мы обратились к ним с такими словами... призывая вступить с нами в молитвенное и евхаристическое общение. При этом нужно подчеркнуть, что мы не требуем от них... отречения от своих политических и общественных взглядов, но что Церковь достаточно глубока и широка, чтобы объять всех, кто верит во Христа... кто свидетельствует о Православии... И... невзирая на долгие годы вражды, мы можем сказать, что мы благословляем Господа за то, что на Западе, отчужденные от корня Русской Церкви, они сохранили в чистоте православную веру... наше православное богослужение, сохранили духовность нашей Церкви... создали монастыри и приходы, издательства, благодаря которым... и порой мы здесь имеем доступ к богослужебным книгам... что мы ликуем об этой верности и с открытым сердцем предлагаем молиться вместе и от единой Чаши причащаться. И... мы могли бы подчеркнуть... в данный момент мирское безбожное общество Советского Союза признает ошибки... признает, что много было сделано мрачного и страшного... Единственные люди, которые молчат о том, что только героическая верность тысяч неизвестных людей спасла Церковь от совершенного разрушения, — это мы. И мы могли бы хоть какой-нибудь фразой в нашем Послании... указать на то, что мы благодарим Бога, что... в Русской

________________________________________

* Вместе с вышеупомянутыми к лику святых были причислены: иконописец Андрей Рублев (ок. 1360—1370 — ок. 1430), церковный писатель и публицист Максим Грек (ок. 1475 — 1556), собиратель и переводчик святоотеческих произведений, возродитель старчества схиархимандрит Паисий Величковский (1722 — 1794), блаженная Ксения Петербуржская (XVIII — нач. XIX в.), богослов епископ Игнатий Брянчанинов (1807 — 1867), богослов епископ Феофан Затворник (1815— 1894).

402

Церкви оказались свидетели веры, которые до крови, до плахи... сумели остаться верными Христу... и этим они прибавили к сиянию святости в Русской Церкви..."⁴⁹.

Текст Обращения несравнимо бледнее горячего призыва митрополита Антония. Это в основном отчет Московской патриархии о своей деятельности — крещено столько-то, возвращено три монастыря*, растет численность семинаристов, — но основные мысли митрополита Антония в Обращение включены, как-то:

"...в основе существующих разделений... лежат внешние исторические обстоятельства, в обстановке которых между нами выросла стена отчужденности.

Но мы должны верить, что общими усилиями эта стена может быть разрушена. Нужно лишь захотеть этого. Ведь у нас с вами одно общее... Святое Православие... Наш общий долг — беречь наше наследие и в единомыслии и согласии свидетельствовать в мире о том, чем мы, по милости Божией, обладаем...

Мы радуемся и благодарим Господа за Его великие и богатые милости к нам, грешным..."

И первый намек на новомучеников:

"...будет торжественная соборная литургия в воскресение 12 июня, в Неделю всех святых, в земле Российской просиявших..."

И еще, говоря о новоканонизованных святых:

"Собор выразил надежду, что этой канонизацией будет положено начало процессу причисления к лику святых многих других угодников Божиих, глубоко почитаемых в нашем народе...

...некоторые наши братья, находящиеся в разделении, имеют желание вступить в диалог с нами. Мы приветствуем это и надеемся, что такой диалог, милостью Божией, мог бы привести нас к столь желаемому восстановлению церковного общения... никоим образом мы не хотим ни стеснить вашу свободу, ни получить господство над наследием Божиим, но всем сердцем стремимся к тому, чтобы прекратился соблазн разделения между единокровными и единоверными братьями и сестрами, чтобы мы все могли в единомыслии единым сердцем возблагодарить Бога у единой Трапезы Господней.

Поместный Собор призывает вас... внять голосу этой любви... Мы не перестаем надеяться... что средостение недоверия будет упразднено благоразумием и восторжествует между нами мир Божий" ⁵⁰.

Сам митрополит Антоний, характеризуя в беседе с автором Собор 1988 г. в сравнении с Собором 1971 г. и другими совещаниями в Москве, отметил "открытость, смелость и зрелость выступлений" на нем. И действительно, помимо свежей струи выступления митрополита Антония, целый ряд выступлений с мест был весьма смелым. Критика со стороны периферийных делегатов — и мирян и епископов — касалась в основном бюрократичности

______________________________________________

*В конце 80-х гг. вновь начали действовать Оптина Пустынь, Волоколамский монастырь и Толгский женский монастырь.

403

и бессердечности Центра, издательской деятельности в частности, невыполнения заказов по изданию основных богослужебных книг и Священного писания на языках малых народов СССР. Архиепископ Кирилл резко критиковал неадекватность семинарий своим задачам, неподготовленность выпускников к пастырской деятельности, требовал решительной перестройки духовного образования. Архиепископ Иркутский Хризостом жаловался на бесправие епископа, на то, что у него фактически нет власти лишить сана священника, а снятый с прихода священник без всякой отпускной грамоты принимается другим епископом. Требовал дисциплины и высокой нравственности от духовенства. Тот же архиепископ Кирилл напомнил, что на составе паствы сказывается вымирание последних дореволюционных поколений, а ищущая путь к Церкви молодежь отталкивается непонятностью, архаичностью богослужения. Он призывал к созданию литургической комиссии, которая занялась бы очень серьезно пересмотром литургии, с тем, чтобы сделать ее более доступной и понятной современному человеку без потери ее внутреннего богатства и красоты. Архиепископ Кирилл напомнил, что литургическое творчество всегда развивалось, и было бы трагедией, если бы оно прекратилось в XX веке. "Церковь не музей, и богослужение — не экспонат", — сказал он. Так что свежих мыслей и идей было высказано на Соборе немало. Другой вопрос, как они воплощались в жизнь". Следует отметить, что на конференции, посвященной 1000-летию Крещения Руси, в феврале 1988 г. в Ленинграде архиепископ Кирилл подверг резкой критике использование церковно-славянского как единственного литургического языка в РПЦ, указав, что он непонятен сегодня не только народу, но и интеллигенции: "отказ от попыток перехода на понятный для современников язык означает отказ от кирилло-мефодиевской традиции"⁵².

Между соборами

Собор прошел очень торжественно. За ним следовали юбилейные торжества по всем епархиям, начиная с Московской, Киевской и Петербургской. Они не сводились лишь к красочным празднованиям. Соборные постановления и обращения были разумными, дельными и впервые за много лет открыто поднимали вопросы, касающиеся будущего Церкви и духовно-нравственных судеб всего народа. Трудно переоценить значение того, что Церковь вдруг оказалась в центре жизни: чуть ли не ежедневные интервью с представителями Церкви в средствах массовой информации, фотографии епископов рядом с представителями властей и видными общественными деятелями — все это вдруг сняло табу со всего, что связано с Церковью. Страх посещения богослужений стал исчезать. Если чернобыльская трагедия вызвала волну массовых крещений, то юбилей и его освещение в средствах

404

массовой информации был еще одним огромным толчком в этом направлении. К концу 80-х гг. число крещений — взрослых и детей — чуть ли не утроилось по сравнению с концом 70-х гг. Кстати, на соборе было объявлено, что с 1971 по конец 1987 г. крещено было около 30 млн. человек ⁵³.

Но с изживанием страха, с выходом Церкви из "гетто", с ростом гласности у верующих стало приглушаться сознание необходимости сохранять единство Церкви любой ценой, мириться с внутренними церковными изъянами в условиях враждебного окружения, не выносить сора из избы. Голос мирян, церковной независимой общественности стал раздаваться все громче и нередко выносил строгий суд своему священноначалию.

Как бы вторя словам архиепископов Кирилла и Хризостома на соборе о нравственных изъянах и отсутствии добродетели у многих современных архиереев, верующие (140 подписей) Елисаветграда Кировоградской области пишут патриарху о закрытии ряда местных церквей кировоградским архиереем Севастьяном, причем последний из закрытых в Елисаветграде храмов был, с согласия Севастьяна, в 1986 г. разрушен бульдозерами. В 1980 г. епископ Севастьян незаконно продавал свечи приходам, положив деньги себе в карман, а не в церковную кассу. Его делом занялся суд, и старосты давали соответствующие показания, пока им не запретил это делать митрополит Киевский Филарет, заявив, что никто не имеет права судить епископа — епископ сам себе судья. За прекращение судебного следствия против него епископ якобы согласился на закрытие пяти церквей. И вот последняя из этих пяти была елисаветградская, построенная верующими за свои деньги в 60-х гг. Сначала епископ отобрал у них священника и под разными предлогами не давал нового; а в 1986 г., накануне разрушения храма, заверил верующих, что священник вскоре прибудет, но, забрав антиминс*, уехал, а храм сровняли с землей на следующий день. Были описаны аналогичные закрытия храмов в соседних селах ⁵⁴. Однако епископ Севастьян оставался на своем посту безнаказанным до своей смерти в 1990 г.

Жалобы такого рода на архиереев и на недостойных священников, уличаемых и в воровстве, и в пьянстве, распространялись в основном через самиздат ⁵⁵. А вот сведений о церковных расследованиях и наказаниях в те годы безвластия не поступало. Возмущением церковной общественности этими безвластием и безнаказанностью, разгильдяйством, коррупцией и было вызвано обращение священников Глеба Якунина, Николая Гайнова и четырех мирян к патриарху Пимену с мольбой уйти на покой,

________________________________________________________

*Антиминс ("вместопрестолье") — обязательная часть престола в христианском храме, без которой нельзя служить литургию. Представляет собой четырехугольный кусок шелковой или льняной материи с изображением положения во гроб Иисуса Христа, а по углам — четырех евангелистов. В середину его помещаются в мешочке мощи, залитые воскоматиком. На антиминсе имеется подпись освятившего его епископа.

405

так как его немощи не позволяют ему больше активно управлять Церковью, а окружение его слишком малодушно или корыстно, чтобы предложить ему то же. В письме говорится, что в то время, когда "атеистическое государство меняет свое отношение к христианству... непростительно не воспользоваться уникальными возможностями для возрождения Русской православной церкви". Авторы письма упрекают епископат в пассивности: "Как ни парадоксально, но не Церкви, а государству принадлежит сегодня инициатива вовлечения верующих в социальную жизнь общества". Письмо кончается словами о том, что пребывание немощного у кормила Церкви "выгодно лишь тому, кто не желает подлинного оздоровления Церкви, общества и государства"⁵⁶. Справедливости ради следует заметить, что письмо было написано за 41 день до встречи Синода с Горбачевым, что отчасти опровергает содержащиеся в нем обвинения.

Одновременно с собором в Москве 11 июня 1988 г. был проведен неофициальный семинар, посвященный проблемам христианства в России в 1000-летие русского православия. Участники его — видные православные инакомыслящие, в том числе священники Георгий Эдельштейн, Глеб Якунин, миряне В. Аксючиц, Зоя Крахмальникова, Виктор Попков и другие. Участники семинара высказывали опасения, что епископат не сумеет воспользоваться появившимися возможностями и что Церковь не подготовлена к встрече с современным советским человеком, воспитанным в атеистическом обществе. Значительная часть советских людей религиозна, полностью отрицает материалистическую философию, "но Церковь для них слишком узка". Говорилось, что Церковь не осмыслила атеистический опыт и не выработала концепцию человека-мирянина. Духовенство с недоверием относится к движению апостольства мирян, не приближает его к себе. О мирянах было сказано, что среди традиционно-церковного люда широко распространено обрядоверие, отрицательное отношение к любой внехрамовой и общественной христианской деятельности. Была высказана мысль о некоем внутреннем духовном разрыве в современной Русской православной церкви, вызванном непризнанием, непрославлением новомучеников, что является мистической самоизоляцией Церкви от связи через этих новейших святых со всем сонмом святых, со святыми Отцами. (Кстати, в самиздате ходило немало писем-реакций на Собор 1988 г., выражавших обиду по поводу того, что если не новомучеников, то почему по крайней мере Иоанна Кронштадтского не прославили ⁵⁷.) На семинаре раздались обвинения в политической заангажированности современной РПЦ, выразившейся в политических канонизациях Дмитрия Донского и митрополита Макария. Участники семинара забыли, что политические канонизации сопровождали всю историю Церкви — от канонизации Константина Великого до Александра Невского, Андрея Боголюбского, царевича Димитрия и Николая II ("карловчанами"). Критиковалась и помпезность празднования тысячелетия. Говорилось, что

406

начать празднование надо было всеобщим покаянием. Иерархи обвинялись в том, что они "отгородили себя от народа... а рядовые верующие остались абсолютно без помощи патриархии". Относительно причин изменения отношения властей к Церкви были высказаны разные мнения. Скептик-священник Эдельштейн оказался наиболее церковным и оптимистичным: "70 лет Русская церковь молилась за то, чтобы государство наше образумилось. И сегодняшняя перестройка... — это плоды молитвы Русской православной церкви и плоды мученичества..." Недавний узник брежневских лагерей — мирянин Тимофеев — возразил, что просто "нужда приперла", как приперла она Сталина в 1943 г. ⁵⁸.

Естественно, за церковной общественностью тщательно следил и Совет по делам религий. Критически-настороженные отчеты о росте ее активности можно найти среди документов упраздненного в конце 1990 г., в соответствии с законом РСФСР "О свободе вероисповеданий", Совета по делам религий РСФСР. Внимание СДР привлекли два такие, тематически связанные между собою собрания, как вечер группы "Выбор" в Москве 30 ноября 1988 г. при участии 150—200 человек (студенты, мужчины и женщины 40—60 лет и более десятка священнослужителей, согласно отчету) и конференция движения православной общественности "Церковь и перестройка", 30 ноября 1 декабря 1989 г. Подписавший отчет председатель СДР РСФСР Л. Колесников был встревожен тем, что "программная установка, провозглашенная "Выбором", на возрождение и развитие христианской культуры... может вылиться... в религиозный экстремизм... деятельность группы "Выбор" может... .мешать осуществлению государственной политики по отношению к религии и церкви". Особенно его волновало сотрудничество группы с Московской патриархией, проявлявшееся в дотациях Журналу Московской патриархии на покрытие дефицита между стоимостью его издания (22 руб. за экземпляр) и его продажной ценой (15 руб.). Не нравилось ему и то, что группа "Выбор" создала "двадцатку" для получения храма в юго-западном пригороде Москвы Тропарево. По его мнению, церковь-де, могла стать "опорным, пунктом для развертывания деятельности группы". Вероятно, это и повело к тому, что храм, обещанный властями "двадцатке" Аксючица (редактора "Выбора"), в конце концов был передан не ей, а Управлению делами патриархии в качестве ставропигиального* храма. Колесников обращал внимание на то, "что группа "Выбор" втягивает в свою деятельность священнослужителей".

В конференции "Церковь и перестройка", участвовали не только представители РПЦ, но и протестантов, униатов и нарождавшейся Украинской автокефальной православной церкви. Раздался на ней голос, предвещавший проникновение Карловацкого раскола на территорию России. Резко критиковался епископат.

__________________________________________

* То есть находящегося непосредственно в ведении патриарха или Синода.

407

Конференция постановила развивать миссионерство, особенно среди молодежи; внутриприходскую жизнь; оказывать помощь в открытии церквей; участвовать в разработке Закона о свободе совести; в благотворительной деятельности; способствовать восстановлению христианской культуры; собирать и публиковать материалы о погибших за веру; организовывать церковные кооперативы.

Заключение Совета по делам религий об этой конференции: "...на конференции отчетливо просматривалась линия на компрометацию и раскол РПЦ, дискредитацию советских, партийных органов и КГБ, извращение... политики в отношении религии и церкви"⁵⁹.

В другом документе СДР, датированном уже 1990 г., говорится о внутренних противоречиях и различных течениях внутри РПЦ. Делается попытка определить эти течения как среди мирян, так и духовенства. Мирян безымянный автор делит на "религиозных конформистов", "обрядоверов" и "религиозных активистов". Под первыми он имеет в виду людей, которые выполняют церковные обряды "на всякий случай", — это большинство; вторая категория — их, по данным "Московского церковного вестника", около 18% — посещающие богослужения и исполняющие все обряды, но не принимающие активного участия в приходской жизни; третья категория — активные прихожане, по тем же данным — 0,3%. Автор отмечает приток в церковь в последнее время студенческой молодежи и интеллигенции, которых он, по-видимому, потенциально, относит к третьей категории верующих. По типам мирян он делит и духовенство на 3 категории: к первой относит часть епископата — облечены властью, наслаждаются комфортабельной жизнью, "заинтересованы в сохранении статус-кво", пассивны. Вторая — требоисполнители. Это чаще всего священники старше 40—50 лет, которые "не имеют ни желания, ни сил заниматься подлинно пастырским служением". Третья — "обновленцы" и "возрожденцы". Эти стремятся к активизации приходов, миссионерской деятельности, благотворительности, добиваются доступа Церкви к массовым средствам информации, к восстановлению норм управления Церковью, принятых Собором 1917—1918 гг., активизации мирян в церковной администрации и демократизации внутренней жизни Церкви. Обе группы активно критиковали епископат за пассивность, но утверждали, что, "возможно, "возрожденцев" поддерживает часть епископата". К ним же "относятся и священники-диссиденты, ведущие активную антикоммунистическую пропаганду". В последнее время, говорится в документе, и верующие, и духовенство весьма активизировались, особенно после встречи Горбачева с руководством Церкви; и главное, "у верующих и духовенства исчез синдром страха"⁶⁰. А это явно нежелательно, грозит тем, что Церковь выйдет из-под контроля СДР.

Это наблюдение вполне верно. Дело в том, что, как признавались автору многие пастыри и архипастыри, по горькому опыту

408

предыдущих семи десятилетий гонений, сменявшихся краткими передышками, в церковных кругах в первые годы "перестройки" преобладало недоверие. Считали, что это временная передышка, вызванная, во-первых, непрочностью положения нового партийного руководства, необходимостью замирения в обществе на время внутренней борьбы за власть, а во-вторых, приближавшимся 1000-летием Церкви. Пройдут торжества, думали многие пастыри, внешний мир потеряет интерес к Русскому православию, и снова начнется зажим. И только во второй половине 1989 г., когда наблюдался рост числа открытых храмов и духовных школ, семинарий и — о новшество! — воскресных вероучительных школ для детей, а затем и аналогичных школ катехизации взрослых, когда конфликты с местными властями, какими бы острыми они ни были, сопровождаясь и голодовками верующих, и попытками репрессий со стороны местного партийно-правительственного аппарата, почти всегда стали решаться в пользу верующих — обычно благодаря содействию центрального советского или российского СДР и центрального правительства", иерархия и духовенство начали действовать более смело, проводить уже долгосрочные преобразования. Острее всего стоял вопрос с кадрами духовенства и церковнослужителей. Динамика восстановления, возвращения и постройки православных церквей по стране выглядела так:

1988 г. — 6893 прихода; из них более 4 тыс. приходилось на Украину, 2062 — на РСФСР.

Ноябрь 1990 г. — 11 940 приходов. По РСФСР есть только следующие данные: по всем конфессиям зарегистрировано новых в 1988 г. 231 и в 1989 г. — 686 религиозных объединений, из коих православных соответственно — 176 и 460, а на 1 января 1990 г. в РСФСР действовало 3120 православных приходов. Поскольку динамика открытия новых приходов и возвращения храмов значительно возрастала из года в год, то следует предположить, что к концу 1990 г. в России действовало не менее 3,6 тыс. православных приходов, а к концу 1991 г. должно было быть не менее 13 тыс. православных приходов по всей стране, из коих по меньшей мере 4,2 тыс. — в РСФСР, т. е. пропорция православных приходов России в общем их количестве по бывшему СССР возросла всего примерно с 28% до 31%. Такая диспропорция — результат и того, что утюг выжигания веры прошелся жестче всего по России и востоку СССР — по территориям, которые находились под властью Советов с гражданской войны, без передышек. Однако следует иметь в виду, что новый приход это еще не значит новый храм. Только примерно двум третям зарегистрированных приходов дается помещение, остальные должны приобретать и переоборудовать гражданскую постройку, или строить новый храм, или вести борьбу за получение храма. Процесс этот может занять и до двух-трех лет ⁶².

Прирост числа духовенства явно не поспевает за ростом количества приходов. По данным Совета, к концу 80-х гг.

409

семинарии и академии давали всего по 200 священников в год. Отчеты СДР РСФСР указывают на кризис кадров именно в России, так как большинство рукополагаемых семинаристов — украинцы, которые по окончании семинарии возвращались к себе домой или служили в России с постоянной мыслью о возвращении на родину и в большинстве случаев органически не срастались со своими великорусскими приходами.

С другой стороны, из-за острейшей нехватки духовенства более 40% рукополагаемых в России не имели специального богословского образования, что отрицательно сказывалось на их пастырстве. К тому же многие жили в городах, только наезжая в сельские приходы для совершения службы. Совет вдруг проявил заботу и решил не чинить препятствий открытию новых духовных школ. Так, например, в 1989 г. были открыты межъепархиальные училища в Смоленске и Ставрополе, хотя в обоих случаях не были соблюдены правила: уполномоченные СДР были лишь поставлены в известность епископами об открытии этих училищ ⁶³. Вдобавок к уже существующим епархиальным училищам псаломщиков и регентов за 1989—1991 гг. были открыты двухгодичные училища в Вологде, Чернигове, Минске, Костроме, Коломне, Курске, под Кишиневом, в Кирове, Ташкенте, Алма-Ате и Омске. Многие из них рассчитывали вырасти в семинарии. В 1992—1993 гг. Курское училище преобразовано в семинарию; Смоленское и Костромское стали трехгодичными; открыты училища в Тамбове, Владивостоке, Новосибирске и Запорожье. Открытие училищ и особенно семинарий упиралось не только во все возраставшую финансовую проблему, но и в проблему преподавательских кадров. Хотя, казалось бы, таким преподавателем мог стать любой выпускник духовной академии. Но вот руководитель Костромского училища, например, жаловался автору, что из 12 духовных лиц его епархии, имеющих полное академическое духовное образование, преподавать оказались способными только трое. Острейшим образом встал вопрос о коренной реформе богословского образования в стране, особенно академического. Учитывая современные требования и возможности, священник должен быть и педагогом, и психологом, и всесторонне эрудированным общественным деятелем.

Помимо училищ и более краткосрочных духовных учебных заведений в таких городах, как Рязань, Владимир, Ярославль, Церковь за последние годы открыла 6 семинарий: в 1989 г.

— в Тобольске, Минске-Жировичах и Киеве; в 1990 г. — в Ставрополе и Луцке (Волынь); в 1991 г. — в Саратове; в 1992—1993 гг.

— в Курске и Томске. В последние годы начали рукополагать семинаристов уже во 2-м и 3-м классе, а студентов академий

— даже на 1-м курсе. В связи с этим очень выросли заочные отделения, открылись дополнительные заочные сектора при ленинградских духовных академии и семинарии, Киевской, Минской и Одесской семинариях, куда направляют священников, не закончивших образование. Но эта практика не может считаться

410

решением проблемы, так как еще на юбилейном соборе было авторитетно заявлено, что заочный сектор не дает нужного для пастыря минимума богословских и пастырских знаний, далеко отставая от уровня стационара ⁶⁴.

Выступая в новой своей функции "заботы о Церкви" СДР РСФСР в последний год своего существования признал необходимость открытия дополнительных семинарий "на севере Европейской части России, в Сибири и на Дальнем Востоке", а также расширения заочных секторов и создания их при ново-открываемых семинариях, повышения квалификации подготавливаемых кадров. Предлагалось в будущем принимать в семинарии людей, уже служивших в церкви (выпускников епархиальных училищ, поработавших псаломщиками, регентами и т. д.), что должно было сократить архиерейский произвол в отборе кандидатов в семинарии. Указывая на согласие с этим планом архиепископа Александра, ответственный работник Совета И. Миролюбов предлагал в будущем создание по епархиям, параллельно с большими семинариями, сети малых учебных заведений, "готовящих кадры для своих регионов". Миролюбов поддержал проект Церкви превратить семинарии в вузы с пятилетним сроком обучения, а академии — "в центры подготовки теологов и преподавателей семинарий". В информационном отчете уполномоченный СДР по Московской области Аверичев рекомендовал терпимо относиться к благотворительной и милосердной работе духовенства в обществе и резко осудил те местные власти, которые не отдают храмы верующим, всячески мешают пастырской и общественной деятельности духовенства ⁶⁵. Однако при всем том СДР и в последний год своего существования считал себя высшим начальством над Церковью. Например, в Постановлении СДР РСФСР от 20 апреля 1990 г. говорилось: "Аппаратом Совета и уполномоченными... проводится целесообразная работа по оказанию помощи религиозным центрам... в подготовке кадров церковнослужителей и обеспечению функционирования духовных учебных заведений". Дальше: "Отделу по делам Православной и Старообрядческой Церквей рассмотреть предложения учебного комитета Московской Патриархии по подготовке кадров духовенства и церковнослужителей и внести в Совет конкретные предложения...", т. е. решал все Совет ⁶⁶.

Но Церковь уже начала говорить своим голосом, понемногу протестуя против поводыря — СДР. Обретению собственного голоса Церкви содействовал и такой важный фактор, как избрание ряда ее епископов и священников в обновленные представительные органы — советы всех уровней.

Октябрьский (1989 г.) архиерейский собор, посвященный 400-летию учреждения патриаршества в России, принял ряд важных постановлений:

— причислить к лику святых первого новомученика патриарха Тихона; подготовить материалы к канонизации Кронштадтского;

411

— возродить приход, как основную христианскую общину с активной деятельностью мирян, "включающую в себя богослужение, диаконию, научение в вере, взаимную поддержку его членов... благотворительность, милосердие и катехизацию";

— преобразовать семинарии в пятигодичные вузы, а академии в центры научной работы богословов и подготовки педагогов для семинарий и прочих богословских курсов;

— возродить издание периодических органов духовных академий и епархиальных ведомостей в каждой епархии;

— "особое внимание уделить духовным училищам... подготовке в них мирян — мужчин и женщин — для катехизаторской и диаконической работы в приходах";

— при каждой семинарии открыть заочный сектор для священнослужителей, рукоположенных без богословского образования;

— создавать открытые приходские, епархиальные и монастырские библиотеки;

— попытаться создать синодальную типографию для издания духовной литературы;

— "принимая во внимание подготовку нового закона о свободе совести", настаивать на том, чтобы Церковь была признана в нем полноправным юридическим лицом как общественная организация. Религиозное и атеистическое образование должно быть равноправным, равно как и пропаганда. Церковь должна иметь широкие права благотворительности и милосердия, свободного издания и распространения религиозной литературы, иметь доступ к средствам массовой информации, должна быть освобождена от дискриминационных ставок налогов;

— "вопрос о целесообразности участия епископата и клира в выборных органах власти должен решаться в каждом конкретном случае священноначалием... Синодом в отношении епископата и правящим архиереем в отношении клира..."

Собор выразил беспокойство по поводу национальных конфликтов и предложил устраивать межконфессиональные встречи "для изыскания способов разрешения национальных вопросов".

Постановив собрать следующий собор архиереев не позже 1990 г. и "в процессе подготовки следующих соборов обратить особое внимание на их достаточную продолжительность", октябрьский архиерейский собор показал, что параграфы нового церковного Устава о соборах приняты с серьезным намерением возродить соборный принцип не как проформу, а как рабочую и духовную основу бытия Церкви ⁶⁷. Последующие годы покажут, что соборы действительно стали регулярным и частым явлением, хотя продолжительность их пока слишком коротка для глубинного обсуждения и разрешения всех наболевших вопросов. Ко времени написания этой главы далеко не все решения архиерейского собора 1989 г. были проведены в жизнь. Особенно сложно обстоит дело с печатью, изданиями, периодикой, а то, что изда-

412

ется Церковью, и даже присланное Церкви в дар из-за рубежа в честь ее 1000-летия Священное писание", продавалось в храмах по высоким ценам. Церковь вынуждена была пойти на это, потому что она должна приобретать бумагу по коммерческим ценам и не получает никаких субсидий и скидок на свои издания и в связи с колоссальными расходами на восстановление и ремонт тысяч получаемых полуразрушенных храмов и десятков столь же разрушенных монастырей".

Своей типографии Синоду приобрести не удалось. Расширилось издание популярной духовной и научной богословской литературы государственными и частными издательствами, а также отдельными епархиями и монастырями, например Оптиной Пустынью и Валаамским монастырем. Положительный вклад Издательского отдела патриархии — издание первой массовой церковной двухнедельной газеты — "Московский церковный вестник". Газета пользуется большой популярностью. Она живая, острая, злободневная; оперативно откликается на проблемы Церкви, верующих, общества. С самого начала она заговорила о гонениях и терроре в прошлом и о дискриминации в настоящем: сопротивлении местных властей открытию церквей, вмешательстве Совета по делам религий и его уполномоченных в жизнь Церкви и приходов, недопущении верующих к милосердной и благотворительной деятельности или использование христиан только для самой тяжелой работы в больницах, отстраняя их от духовной помощи больным. Из этой же газеты можно было узнать о начале духовно-пастырского окормления заключенных в лагерях и тюрьмах и благотворном влиянии духовенства на заключенных, о постройке заключенными лагерных часовен и храмов в свободное от работы время. Несомненно, она, как и светская пресса, способствовала быстрому распространению воскресных приходских школ по стране. Первые школы начали возрождаться в Москве в 1988 г. неофициально, так как до принятия закона РСФСР "О свободе вероисповеданий" (октябрь 1990 г.) они были фактически запрещены. Но вот в 1989 г. начинают печататься о них хвалебные статьи в ""Московском церковном вестнике", "Огоньке" и т. д., и школы начинают расти как грибы и распространяться по периферии. Если в воскресной школе Даниловского монастыря и патриаршего Богоявленского собора в 1989—1990 гг. было по полторы сотни ребят, то уже в 1990—1991 гг. в нескольких воскресных школах было более 500 детей в каждой. Кроме того, осенью 1990 г. открылась в Ясеневе под Москвой первая православная гимназия. А в 1993 г. их было уже 12, в них занималось до 1,5 тыс. детей ⁷⁰.

Все это, конечно, — положительные и даже революционные сдвиги по сравнению с предыдущими семью десятилетиями. Но наряду с этим на поверхность всплыли и внутренние противоречия, долго накапливавшиеся под спудом в условиях несвободы. Эти конфликты только усугублялись болезнью патриарха Пимена, отстраненностью его и Синода от текущих дел. 3 мая

413

1990 г. на 80-м году жизни патриарх Пимен скончался. Впервые (с 1917 г.) 7 июня 1990 г. на поместном соборе подлинно тайным голосованием и из широкого числа кандидатов митрополит Ленинградский Алексий (Ридигер) был избран патриархом Московским и всея Руси. На его долю выпал нелегкий труд преодоления новых расколов и отколов в РПЦ, их вредных последствий путем оздоровления и оживления деятельности Церкви и высвобождения ее от уз государства, направления церковного корабля по самостоятельному, богоугодному, ни от каких мирских политиков не зависимому пути.

Конфликты, отколы и расколы

Начавшийся в 1988 г. процесс постепенного оздоровления Русской православной церкви, постепенного ее высвобождения из-под усиленной "опеки" советского правительства и КГБ, постепенного обретения самостоятельности, к сожалению (однако, вполне закономерно), с самого начала сопровождался нарастающими процессами внутреннего нестроения. В первую очередь они проявились на Украине на почве не столько теологической (хотя наиболее выпукло встала именно проблема восстановления "униатства" — греко-католичества), сколько националистической. Национальный вопрос, национализм, часто в самых крайних проявлениях, начал захлестывать всю страну, все народы, в том числе и русский. Особую опасность представляют экстремистские, шовинистические группировки, пытающиеся использовать религию для обострения межнациональных отношений. Так, молодчики из "Памяти" в ее разновидностях и им подобных группировках особенно оголтело нападают на крещеных евреев, полуевреев и православное духовенство такого происхождения или подозреваемого в "нечистоте" их "арийского" происхождения*. При этом все или почти все эти шовинистические группировки причисляют себя к "истинно православным", компрометируя этим Православную церковь.

Православная церковь, ее руководство, однако, решительно отмежевались от такой ассоциации уже в Заявлении архиерейского собора 9—12 октября 1989 г., где решительно отвергаются "все попытки использовать религию как средство для разжигания межнациональной розни". Эта же позиция подтверждается в Заявлении Священного синода РПЦ 3 апреля 1990 г. в еще более

___________________________________________________

* Автору довелось беседовать на эту тему с группой "памятников" летом 1990 г., которые с пеной у рта "доказывали", что отец Александр Мень — агент сионизма, заброшенный с целью взорвать РПЦ изнутри; примерно то же говорилось о двадцатке из театра Ленинского комсомола в отношении церкви в Путинках (ул. Чехова). Таким образом, кто бы ни был подлинным убийцей отца Александра и священника церкви в Путинках отца Серафима, моральная ответственность за эти убийства ложится в значительной степени на вышеупомянутых моих оппонентов и на их и им подобные расистско-фашистские группировки.

414

определенной форме: "Мы решительно заявляем: Православная Церковь не может встать на сторону тех или иных групповых или партийных интересов или связать свою судьбу с тем или иным политическим курсом. Будучи матерью всех верных чад, она всех их, независимо от их политических воззрений, объемлет любовью..."⁷¹

Этой линии последовательно и строго придерживается новоизбранный патриарх Алексий II, что незадолго до своей гибели подтвердил не зависимый от официальных структур отец Александр Мень: "Еще будучи митрополитом, он первый публично осудил советский неофашизм и антисемитизм". По данным социологических исследований, — да и без них это заметно — "растущий интерес к религии и Церкви непосредственно связан с процессом национального возрождения. Православие и Ислам, например, становятся символами национального самоопределения". В неразрывность связи православия с теми народами, национальным вероисповеданием которых оно является, верит и патриарх, что видно, например, из его обращения к новоизбранному президенту Ельцину, но шовинизм, любую попытку использовать Церковь в качестве национальной религии или партийно-национальной идеологии он решительно осуждает: "Вера не палка, и в руках того, кто держит ее как палку... она разбивается в щепы". По другому случаю патриарх пишет: "Одни уверяют себя и нас, что Православие — это некая национальная идеология. Мы же должны знать, что Православие — это поиск жизни в Боге и что всякое государственное и национальное устроение жизни для нас вторично". Механическое отождествление русскости с православием патриарх осуждает на том же основании, на котором Христос осуждал фарисеев, называвших Авраама своим отцом. Признавая за национализмом положительный элемент в идее служения надличным ценностям — России, а не себе, — он осуждает его крайние формы, называя их "одичанием национального сознания" и "религиозной дикостью". А по поводу всплеска национальной нетерпимости в Грузии патриарх выступил в печати со Словом к верующим Грузии, в котором заявил: "Я хочу спросить любого человека любой национальности: вот, перед лицом Христа, ты встретился с человеком, которого ты считаешь своим врагом... врагом своего народа. И вот... перед лицом Христа сможешь ли повторить свой суд и сказать: "Поскольку он мешает мне жить, да будет он предан смерти?!" А всякий иной суд... лукав и неправеден". И в заключение патриарх цитирует священника, сказавшего своему прихожанину, который спросил его, что нельзя есть в пост. "Людей не ешь", -— ответил пастырь ⁷².

Тут уместно упомянуть потенциально важную межконфессиональную конференцию по вопросам межнациональных и национальных конфликтов, созванную в декабре 1989 г. Московской патриархией в Москве. Обращение конференции, в которой помимо православных участвовали представители всех основных

415

религий СССР, призывает верующих "не ущемлять права других, но укреплять братское сотрудничество". Обращение правильно объясняет взрыв национализма обидой, накопившейся за многие годы в связи с ущемлением национальных языков и культур народов СССР советской властью и призывает всех бережно хранить предания, традиции, "драгоценные сокровища духовности, нравственности, национального языка и культуры... Примем участие в общем служении, противопоставляя проявлениям политической и национальной нетерпимости и враждебности нашу братскую любовь... Любовь к своему народу, — говорится в Обращении, — не должна быть ни слепой, ни ослепляющей, ибо в первом случае это мешает усвоению уроков истории, а во втором — восприятию ценностей и опыта других народов"⁷³. Мудрые слова, несомненно. Отчего же конференция прошла так незаметно. Слишком долго патриархия была вынуждена петь с чужого голоса, чтобы сразу поверили, что теперь она говорит голосом своим. Благородные и разумные ее начинания не получали широкого резонанса. У нее и ее архипастырей, унаследованных из "застойных лет", тогда не оказалось того авторитета, который позволял бы успешно завершать переговоры, убеждать противоположную сторону принимать разумные и правильные предложения.

Именно такой оказалась судьба всех попыток Московской патриархии договориться с униатами, разрешить конфликт "полюбовно" и справедливо для обеих сторон.

Мы уже касались истории ликвидации унии в Западной Украине в 1946 г. по решению Сталина и силами МВД — МГБ. Прямой вины РПЦ в этом не было, если не считать таковой принятие униатских духовенства, паствы и храмов в состав Православной церкви, поздравление патриарха Алексия I новой пастве с возвращением к вере своих предков, полностью замалчивавшее методы, приведшие к этому возвращению. Все это, даже замалчивание существования все возраставшей в 50—80-х гг. подпольной униатской церкви с духовенством и епископатом, которые подвергались нещадным гонениям и арестам вплоть до 1989 г. ⁷⁴, можно было оправдать тем, что у Московской патриархии не было другого выбора, что ее пастыри окормляли желающих этого верующих, не касаясь вопросов, которые в тех условиях все равно решить было невозможно. Но когда уже в условиях гласности иерархи Московской патриархии на Украине — архиепископ Ивано-Франковский и Коломыйский Макарий (Свистун) в 1986 г. и митрополит Киевский и Галицкий Филарет (Денисенко) в 1989 г., — сознательно обманывая своих читателей, заявляют, что "греко-католической церкви на Украине нет уже более 40 лет" и что Львовский собор 1946 г. был вполне законным, представлял большинство униатского духовенства и свободно упразднил эту Церковь ⁷⁵, то после этого вряд ли следует удивляться, что переговоры между РПЦ и руководством "несуществующей" униатской церкви в 1990 г. зашли в тупик.

416

Собор во Львове в 1946 г. был созван не униатскими архиереями, которые находились в заключении за отказ "воссоединиться с православием", а инициативной группой, состоявшей из нескольких священников и мирян. Не делает собор каноничным и тот факт, что двое из этой группы были хиротонисаны в епископы патриархом Алексием I, так как, став православными архиереями до воссоединения униатов, они уже не принадлежали к униатской церкви, а, следовательно, были неправомочны руководить ее собором. Воспоминания двух свидетелей собора — одного из его реальных организаторов, полковника госбезопасности, и львовского писателя Беляева — наглядно свидетельствуют, что собор был сфабрикован КГБ ⁷⁶.

Правительство начало склоняться к признанию униатов раньше, чем иерархия РПЦ (особенно ее украинская часть). Еще в сентябре 1988 г. представитель СДР Юрий Смирнов заявил, что униаты на Украине не находятся под запретом; а в июле 1989 г. добавил, что после утверждения нового закона о свободе совести СДР будет регистрировать униатские общины. Все это время он лживо утверждал, что легализация униатов зависит от взаимоотношений между ними и РПЦ, замалчивая то, что, не будучи юридическим лицом, РПЦ неправомочна решать какие-либо вопросы самостоятельно, а тем более вопросы, связанные с законодательством и легализацией ⁷⁷. Окончательно судьба униатов была решена в их пользу во время и в результате встречи М. С. Горбачева с папой Иоанном-Павлом II 1 декабря 1989 г. В этот день председатель Совета по делам религий Украины заявил о том, что униатские общины отныне будут регистрироваться Советом на тех же основаниях, что и другие признанные государством религиозные общины, добавив (для сохранения лица), что решение об этом было принято еще 24 ноября 1989 г. ⁷⁸

После этого руководство РПЦ заняло весьма конструктивную позицию, пойдя на соглашение с римско-католической Церковью о созыве совместных четырехсторонних переговоров: два представителя от Ватикана, два — от Московской патриархии, два — от униатской церкви и два — от Украинского экзархата РПЦ. Эти переговоры, в которых со стороны Ватикана участвовал секретарь Конгрегации восточных церквей, архиепископ Мирослав Марусин, проходили весьма успешно с 8 по 13 марта 1990 г. во Львове, с выездами на места для решения конкретных спорных вопросов между обеими церквами. Было принято решение, что в каждом селе и городе будут проводиться опросы населения с тайной подачей голосов по вопросу принадлежности их к той или другой церкви. Там, где большинство окажется униатским, соответственно большинство храмов будет передано униатам и наоборот; в селениях с двумя храмами больший будет передан представителям религиозного большинства; а в селениях с одним храмом храм передается религиозному большинству с предоставлением господствующей общиной помещения или строительного материала меньшей для устройства своего молитвенного дома.

417

Так были разрешены споры в ряде городков и сел Львовской области и принято решение не допускать насильственного захвата храмов друг у друга и возвратить православным те храмы, которые были захвачены у них насильно униатскими боевиками*. Казалось бы, совершить такое перераспределение в трех галицийских областях было не так трудно, если учесть, что из двух тысяч храмов, переданных Православной церкви на Украине в течение 1988—1989 гг., более тысячи приходилось на эти три области, где и так была самая густая сеть действующих церквей в СССР. Власти явно спешили передать пустующие церкви православным, чтобы они не попали в руки униатов ⁷⁹. Но в 1990 г. в галицийских областях к власти пришли националисты, которые сразу заняли позицию категорической поддержки униатов как национальной церкви, независимо от предпочтений мирян. Это, очевидно, и повлияло на резкую перемену поведения униатских представителей в Четырехсторонней комиссии.

13 марта униатский архиепископ Львовский Владимир Стернюк заявил в комиссии, что он не согласен с ее действиями, и покинул комиссию без объяснения причин. Только через 9 суток из газеты "Ленинська молодь" стало известно, что епископат униатской церкви отказывается вести переговоры с РПЦ до тех пор, пока она не признает Украинскую греко-католическую церковь (УГКЦ) как юридическое лицо, а не отдельные греко-католические приходы, и что дальнейшие переговоры он согласен вести только с представителями гражданской власти, а не Церкви. По этому поводу архиепископ Кирилл, председатель Отдела внешних церковных сношений РПЦ, правильно заметил: "Простите, какое "признание" можно требовать от нас, если сама РПЦ пока лишена прав юридического лица?" Кроме того, униаты начали требовать — и в этом их поддерживали новые местные власти — передачи им всех храмов, принадлежавших униатам в 1939 г., независимо от предпочтений прихожан. На это резонно православные отвечали, что в таком случае православным должны быть возвращены все храмы, построенные до 1596 г., т. е. до появления униатства, после чего православные храмы отбирались насильно и передавались униатам. Так, в Тернополе, например, у РПЦ были отобраны все храмы, в том числе и церковь построенная в 1540 г. ⁸⁰ В конце концов удалось урегулировать вопрос с Рождественским собором города, захваченным автокефалистами, о совместном с ними пользовании

__________________________________________

Речь идет о "Комитете защиты униатской церкви", возглавляемом Иваном Гелем, бывшим узником мордовских лагерей, который отличился в лагере насилием над украинскими заключенными за их дружбу с русскими и евреями. В числе его жертв был и украинский православный священник из Лемковщины отец Василий Романюк. В результате лагерный неофициальный комитет политзаключенных "требует заключенных Мороза и Геля предать всеобщему бойкотированию... Гель обвиняется в хулиганском поведении... разжигании национальной вражды". См.: Хроника текущих событий. Вып. 47, 30. XI 1977 г. (в переиздании с самиздата изд-вом "Хроника". Нью-Йорк. с. 98). Неудивительно, что деятельность этого "Комитета защиты униатской церкви" отличается насилиями.

418