13776 работ.
A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z Без автора
Игорь Выдрин. Митрополит Никодим.
Ватиканский Собор представлял собой долгосрочное мероприятие, длившееся в течение четырех лет (1962-1965 гг.).Он состоял из четырех сессий, продолжавшихся по два с половиной месяца каждая. В межсессионный период соборнаяработа проводилась в комиссиях, оттачивающих документы, шлифующих формулировки и согласовывающих позиции. Состав делегации наблюдателей Русской Церкви постоянно обновлялся. Неизменным участником сессионной работы Собора оставался лишь протоиерей Виталий Боровой.
В перерыве между первой и второй сессиями скончалсяпапа Иоанн XXIII. «Оставляю вам три мои главные заботы о Церкви, Соборе и о мире», - сказал он перед смертью собравшимся у его постели соратникам. В Советском Союзеизвестие о кончине папы вызвало и сожаление, и переживание от неизвестности, что же будет дальше. Следующим главой Католической Церкви стал кардинал миланский Джованни Монтини, тот самый, что назвал Иоанна XXIII «состарив- шимся ребенком». Новый понтифик, принявший имя Павла VI, несмотря на определенные колебания, решился на продолжение Собора. Подготовка ко второй сессии шла полнымходом, когда папа инициировал встречу с находившимсяпроездом в Риме владыкой Никодимом. В беседе с ним Павел VI позиционировал себя продолжателем курса своегопредшественника и интересовался, что хотела бы РусскаяЦерковь от Ватикана? Владыка Никодим пояснил, что в Московской Патриархии разделяли реалистическую политикуИоанна XXIII в международных делах, и если прежний курссохранится, этого будет вполне достаточно. Понтифик заверил, что вторая сессия Собора станет не хуже первой. Сведения об этой частной встрече просочились в итальянские газеты, которые благожелательно отозвались о сотрудничествес православными: «В действительности, находясь в весьматрудном положении в силу обстановки, Русская Церковь неявляется стареющим организмом, а представляет собой организм, который вновь расцветает». Флорентийская газета«Джорнале делль маттино» привела высказывание монсеньора Шаррьера, недавно побывавшего в России: «Набожностьрусских верующих восхитительна, их вера гранитная. У этойЦеркви, находящейся в непрочном положении, необычайная живучесть».
Между тем, активизировалась Константинопольская Церковь, направившая наконец-то своих наблюдателей на вторую соборную сессию. Этому способствовали два обстоятельства: выводы II Родосского совещания о начале диалога сРимско-Католической Церковью и о самостоятельном решении каждой поместной Православной Церковью вопроса обучастии ее представителей в работе Ватиканского Собора, атакже неожиданное желание папы римского посетить Святые места. Патриарх Афинагор, получивший письмо ПавлаVI, разразился тирадой: «Римский папа собирается покинуть
Рим! Покинуть для того, чтобы отправиться смиренным паломником в Иерусалим, где сама земля освящена кровьюХристовой, где дух Святой снизошел на первоначальнуюЦерковь«. Когда улеглось волнение, Афинагор решил обернуть паломничество папы в грандиозную встречу Павла VI справославными предстоятелями. Эта встреча, представлявшаяся ему исторической, должна была пройти под знакомпримирения и единства и, естественно, под патронажем Константинопольского Патриархата. Ничего не вышло. Святейший Патриарх Алексий I тактично уклонился от поездки,сославшись на здоровье. Патриарх Иерусалимский Венедиктпустился разубеждать Афинагора: «Каноническое право иположение одного из соборов противоречат общей молитвепонтифика и патриарха«. Элладская Церковь отреагировалаеще более жестко, напомнив слова византийского флотоводца середины XV столетия Луки Нотара: «Лучше видеть царствующей в Константинополе турецкую чалму, чем латинскую тиару». Что ж, тогда византийцам меньшим злом казались турки. В XX веке менее опасными для них сталикатолики.
Константинопольского Патриарха было уже не остановить. Он жаждал встречи, торопил ее, обуреваемый стремлением найти в Ватикане спасительную помощь. 5 января 1964года под объективами десятков теле - и фотокамер, в присутствии большого числа людей Патриарх Афинагор и папаПавел VI встретились в Иерусалиме. Заранее разработанныйсценарий включал полные торжественной символики моменты, вроде одновременного восшествия предстоятелей на горуЕлеон, короткие приветственные выступления, совместноечтение молитвы Господней и получасовую беседу наедине.С того дня римско-константинопольский «диалог любви» вошел в новую фазу. 7 декабря 1965 года, в последний день работы Ватиканского Собора, была опубликована совместная декларация Католической и Константинопольской Церквейпо случаю обоюдного снятия анафем. В одно и то же времятекст декларации был зачитан в Риме в соборе Святого Петра и в Константинополе в соборе Святого Георгия. Отменуанафем оба предстоятеля расценили как жест справедливости и взаимного прощения, но признали его все-таки недостаточным, чтобы положить конец всем разногласиям, какдревним, так и недавним. Русская Церковь отреагировала наэто событие внешне очень буднично, а по сути - негативно.Патриарх Алексий написал в Константинополь: «Телеграмма Вашего Святейшества, в которой Вы пишите о решенииснять анафему 1054 года, нами получена. Ожидаем Вашихписем. Предварительно можем сообщить Вам, что рассматриваем решение Вашего Святейшества и Святого СинодаКонстантинопольской Церкви как действие вашей поместной досточтимой Церкви, обращенное к Церкви Рима. Богословского значения для всей Полноты Святой Православной Церкви этот акт не имеет». Очень неприязненно встретили известие о снятии церковных проклятий в Греции.В переписке между главой Элладской Церкви архиепископомХризостомом и Патриархом Алексием говорилось о том, чторазделение Католической и Православной Церквей слишкомглубоко и для преодоления его в настоящее время нет соответствующих оснований.
Каково было отношение владыки Никодима к данному,отнюдь не праздному вопросу? Поскольку митрополита донастоящего времени уличают в особой расположенности ккатоличеству, стоит внимательнее отнестись к этой теме.Когда планы папы Павла VI и Патриарха Афинагора обрелихарактер реальных действий, владыка Никодим, пользуясьтрибуной III Всеправославного совещания (ноябрь 1964 года),открыто выступил против такого развития событий. Квинтэссенция его рассуждений заключалась в том, что православ- но-католический диалог (тем более зашедший столь далеко)возможен только в результате общего, коллективного решения поместных Православных Церквей: «Соборность - основа церковной жизни Православия». Владыка предлагал неторопить события: «Можно считать бесспорным, что до завершения II Ватиканского Собора не могут быть рассеянысомнения поместных Православных Церквей в том, что католическая сторона будет мыслить этот диалог, как диалогна равных началах. Поэтому нам представляется преждевременным сейчас, до окончания Собора, решать вопрос об обращении к Его Святейшеству папе Павлу VI с предложениемо богословском диалоге между Православной Церковью иЦерковью Римско-Католической».
План действий митрополита Никодима сводился к нескольким этапам. По завершении Собора созвать Всеправославное совещание, которое создаст богословскую комиссию с паритетным участием в ней представителей поместных Православных Церквей. В задачу комиссии входила быразработка вопросов подготовки и проведения переговоров с католиками. После одобрения священноначалием каждой Церкви этих предложений созывается специальное Всеправославное совещание, которое формирует делегацию богословов Православных Церквей для непосредственноговедения диалога с католической стороной. Все последовательно и в соответствии с коллективной волей православного мира. Когда декларация была подписана, митрополитрезко откликнулся: «Декларация Константинополя - этопоспешный и неосторожный шаг Афинагора, она поставила другие Церкви перед свершившимся фактом. Такие важные решения не должны приниматься в спешке. Афинагору легко делать впечатляющие жесты. За ним никого нет.Но мы имеем миллионы верующих. Мы должны учитыватьих реакцию. Афинагор вынужден вести себя так из-за труд- ностей с турками». Это факт, документально зафиксированный и всесторонне отраженный в материалах Родосскогосовещания.
А что выдвигается в противовес? В чем состоит «увлеченность» владыки Никодима католичеством, которую ему такупорно приписывают? Ведь до сего дня домыслы на эту темусоставляют основу распространяемых о митрополите лживых измышлений. Вообще, откуда они взялись, почему возникли и продолжают жить? Существуют два очевидных обстоятельства, послуживших толчком к появлению этих инсинуаций.
16 декабря 1969 года по предложению владыки Никодима Священный Синод принял постановление, допускающеесовершение таинств над католиками и старообрядцами,включая причащение. Решение это диктовалось исключительно гуманными соображениями. Русский старовер или,скажем, польский католик, живущий в России, в местах, гдеотсутствуют старообрядческие, католические храмы, получалвозможность причаститься у православного батюшки. Как иво всей своей деятельности, владыка в данном случае опирался на предшествующий опыт Русской Церкви. Дело в том,что в церковной истории уже был подобный прецедент. Поконкордату (договору между Ватиканом и каким-либо государством) 1847 года, заключенному между императоромНиколаем I и папой Григорием XVI, Русская Церковь должна была совершать все таинства и требы над католиками,обращающимися с соответствующей просьбой. В тот период Сибирь наводнили ссыльные поляки, наказанные за участие в мятежах против России. Оторванные от родины, лишенные общения со своим духовенством, поляки выпросили такое разрешение. Правительствующий Синод РусскойЦеркви издал распоряжение, обязывающее православныхсвященников удовлетворять такие просьбы.
В отличие от старого распоряжения, постановление Синода образца 1969 года не носило обязательного характера.Оно имело значение рекомендации, что на языке самого документа звучало следующим образом: «В порядке разъяснения уточнить, что в тех случаях, когда старообрядцы или католики обращаются в Православную Церковь за совершением над ними Святых таинств, это не возбраняется». Этоключевое положение в постановлении не стало нормативнымправилом, не имело признаков категоричности и инструктивной строгости. Мягкость его формулировки предоставляла возможность православному священнику самому решать, стоит ли причащать, к примеру, католика. Постановление 1969 года подразумевало всего лишь частные случаиличных обращений отдельных верующих, оно не распространялось ни на всю Русскую Церковь, ни на всех католиковили старообрядцев и, что очень существенно, не разрешалоправославным причащаться в католическом храме. Такимобразом, постановление касалось только отдельных случаевпастырской практики, допуская совершение таинств по усмотрению православного духовенства. Митрополит Никодим всего-навсего применил старое решение Правительствующего Синода, но в усеченном объеме, отказавшись от егообязательного, возведенного в правило для всей Русской Церкви и всего православного клира значения.
Казалось бы, все ясно. Но по Москве тогда поползли слухи, бросающие тень на владыку Никодима. Будто он «благословил» евхаристическое (молитвенное через причащение)общение православных и католиков, мыслимое только приполном единстве веры. Превратное мнение разрослось доразмеров подозрения, что владыка чуть ли не униат, а то итайный католик. Несусветная глупость оказалась живучей,может быть оттого, что в спешке владыка не позаботился оболее весомой аргументации синодального решения 1969 года. Видимо, следовало сослаться на вековой давности конкордат, тогдашние церковные документы, разъяснить причины, подробнее прокомментировать условия и порядокприменения предлагаемой рекомендации. В последующемвладыка проявил больше осмотрительности, и решение Поместного Собора РПЦ 1971 года об отмене клятв на старыеобряды безупречно по своей церковно-юридической и церковно-исторической доказательности.
Другим свидетельством «внимания» владыки Никодимак католичеству стала его многостраничная магистерская диссертация с вообще-то незатейливым с исследовательскойточки зрения названием «Иоанн XXIII, Папа Римский». Владыка успешно защитил ее в апреле 1970 года. Сама тема, героем которой стал человек, всколыхнувший католическиймир, ее автор - крупнейший церковный деятель, определявший в то время жизнь Московской Патриархии, - комбинация в духе христианского единения. Сразу же стали злословить недруги. Куроедов, к примеру, узнав о предмете диссертационного исследования, заявил с неподдельнымвозмущением: «Неужели он не мог найти какого-нибудь православного патриарха или митрополита для своей диссертации!» Лицемер! Гонитель Русской Церкви, он ничуть не тушуясь, представлял себя ревнителем православной старины.А владыку Никодима интересовала личность Иоанна XXIII,деяния его последних лет, которые он очень высоко ценил.«Не создавая панегирика, по возможности объективно воссоздать облик этого незаурядного человека, христианина,служителя Христова, предстоятеля Римско-КатолическойЦеркви», - писал митрополит Никодим о цели своей научной работы. Что действительно вызывало симпатию владыки Никодима в понтифике, так это его стремление к единству: «Римский папа сознательно поставил весь свой понтификат под знамя христианского единства»; «деятельность папы при верности Католической Церкви, в которой он родился и был крещен, а на исходе своих лет стал ее предстоятелем, направлялась на созидание среди всех людей любви,братства, единства и мира». Будучи сам сторонником единства, владыка Никодим в своей вступительной речи на защите диссертации признался, что лично он искренне ценит этостремление, от кого бы оно не исходило, даже от недруга.
Вот, собственно, и все факты. Обвинения же по адресумитрополита до сего дня строятся на откровенных сплетняхи слухах. Будто владыка, являясь сам тайным католиком, склонял кого-то к принятию католичества, упоенно интересовалсядуховностью иезуитов, увлекался учением Игнатия Лойолы,сочинение которого «Духовные упражнения» считалось настольной книгой митрополита Никодима. Еще чаще обвинители ссылаются на отдельные хвалебные высказываниявладыки о католиках. Естественно, слова эти не проверить,поскольку подтверждения им нет. Так и гуляет ложь по соседству с выдумкой. Гуляет по страницам отдельных печатных изданий, гоняющихся за сенсациями (еще бы, крупнейший деятель Русской Православной Церкви - тайный католик), гуляет в Интернет-сайтах, пользователи которых послепрочитанных «разоблачений» начинают сторониться Церкви.
Нередко критики прибегают к передергиванию фактов,вкладывая в них все тот же филокатолический смысл, мол,владыка встречался с кардиналами, самим папой римскимили же принимал в Ленинградской духовной академии делегации богословов-католиков. Эти события в действительности имели место, но не надо забывать, что митрополит Никодим занимал должность председателя Отдела внешнихцерковных сношений Московской Патриархии. Ему по родудеятельности приходилось ездить самому, встречать гостей,собеседовать с ними, вести переговоры в канве общей дипломатической стратегии Русской Церкви. Владыка Никодим, к тому же, был одним из немногих в Московском Патриархате епископов-ученых, а потому его научные познания иинтересы выходили за пределы православного вероучения.Он ведь был на виду у всего мира, а значит, ему приходилосьсоответствовать самым высоким представлениям о православном архиерее. Ленинградскую духовную академию оннамеренно сделал центром притяжения иностранцев, поскольку именно это спасло ее от уничтожения советскимивластями.
Бывший чрезвычайный и полномочный посол СССР вВатикане Юрий Карлов называет политику митрополитаНикодима гениальной, но многими непонятой. По мнениюКарлова, владыка блестяще и в максимальной степени воспользовался заигрываниями Хрущева с Ватиканом, его стремлением укреплять свой личный международный престиж.А митрополит, пользуясь ситуацией, методично расширялвнешнеполитические связи Московской Патриархии, повышал международный престиж всей Православной Церкви.
В сентябре 2008 года, в канун тридцатой годовщины содня смерти митрополита Никодима, вопрос о его «католических пристрастиях» звучал особенно часто. Ответы на негодавались разные. Одни говорили о том, что владыке былисимпатичны некоторые моменты в Католической Церкви:централизация власти, дисциплина, система образования,социальная деятельность католиков, развивавших сеть больниц и приютов для беспризорных. В этом смысле владыкасчитал, что здесь есть чему поучиться. Другие нажимали наобусловленную временем церковно-политическую необходимость сотрудничества с латинянами, поскольку владыка быстро понял важность контактов с Католической Церковью всилу ее огромного влияния в мире. Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир высказал соображение,что владыке Никодиму, как монаху, импонировал целибат (безбрачие) католического священства. Это в некоторой степени объединяет его с православным монашеством. Возможно, что все эти мотивы присутствовали в деятельности митрополита Никодима, но главное, владыкой двигали подлинные духовные устремления к единству, основанному научении Древней, неразделенной Церкви. По выражению архиепископа Тверского и Кашинского Виктора, владыка «болел и страдал от разделения Церквей». Он не раз с озабоченностью говорил: «Как мне хочется, чтобы все едины были,как говорит Господь Иисус Христос в Своей молитве».
И еще одно. Человеку мощного природного ума, оченьвластному, привыкшему самостоятельно вершить многие дела,владыке Никодиму не могла не импонировать независимостьЗападной Церкви от государства. Русской Православной Церкви приходилось только мечтать об этом, хотя и мечтать наданную тему в шестидесятые годы XX столетия в МосковскомПатриархате особенно было некому. С 1700 года Русская Православная Церковь стала по существу одним из подразделений государства, его структурным звеном, вроде какого-томинистерства или департамента. «Светское правительство стало смотреть на Церковь, - пишет о тех временах протоиерейВладислав Цыпин, - не как на высочайшую святыню народа, акак на одну из подпорок государственного аппарата, нуждавшуюся в опеке и надзоре». В советское же время дело дошлодо того, что Церкви в общественном организме страны местане оставалось вовсе. Вернуть ей прежний статус, характерныйдля досинодального периода (до 1700 года), направить Церковь в полноводное русло национальной жизни, реанимировать климат духовной свободы, восстановить согласие в отношениях Церкви и государства - над этим владыка Никодими работал до последнего дня своей короткой жизни. Он не сумел этого сделать, но он, как никто другой, ускорил наступление такого времени. Нашего времени.
© Гребневский храм Одинцовского благочиния Московской епархии Русской Православной Церкви. Копирование материалов сайта возможно только с нашего разрешения.