Архипастырское служение Высокопреосвященнейшего митрополита Никодима на Ленинградской кафедре началось с 9 октября 1963 года, когда я (Середний Иван Петрович, ныне архиепископ Днепропетровский и Павлоградский Ириней) учился на 3-м курсе Ленинградской Духовной Академии. Несмотря на огромную занятость, покойный митрополит на короткое время обратил на меня особое внимание. Ему нравилось, когда за его праздничными богослужениями я пел трио «Ис полла эти дэспота» и «Агиос о Феос». В декабре 1963 года, когда меня призвали на армейскую службу, он отечески благословил меня. Помню, во время полиелея под праздник иконы Божией Матери «Знамение» 10 декабря, помазывая меня елеем, он тихо, но отчетливо произнес: «Знамение милости Матери Божией да будет с тобой». Он вспомнил обо мне через три года, когда я написал ему письмо о завершении воинской службы, он без задержки 5 ноября 1966 года ответил мне кратким письмом — я до сих пор храню это письмо. Действительно, я был под знамением милости Матери Божией все три года и в декабре 1966 года был сразу же зачислен на 3-й курс Духовной Академии, включившись в учебный процесс.

Незаметно и быстро прошли еще два года, я защитил дипломную работу по патрологии на тему «Письма святого Киприана, епископа Карфагенского» и в 1968 году получил диплом и ученую степень кандидата богословия. По благословению владыки Никодима, решением Ученого Совета Академии я был оставлен при Академии профессорским стипендиатом при кафедре Канонического права на 1968/69 учебный год. В течение года я представил стипендиатский отчет на тему: «Труды русских канонистов Павлова, Бердникова, Бенешевича и Троицкого». Четвертая часть этого отчета о профессоре Троицком была напечатана в Богословских трудах № 12.

В том же 1968 году в моей жизни совершились особые неповторимые события: 21 мая в день моего небесного покровителя апостола и евангелиста Иоанна Богослова — престольный академический праздник, митрополит Никодим рукоположил меня в сан диакона, а 22 мая — во пресвитера. Хиротония во диакона — это настоящее Божие призвание через святого владыку. За всенощным бдением, как всегда, я стоял на правом клиросе и через приоткрытую боковую дверь смотрел на митрополита и думал: вот бы завтра он рукоположил меня во диакона. Именно в этот момент владыка пронзительно посмотрел на меня, позвал к себе и тихо спросил: «О чем ты подумал?» Я ответил так, как мечтал и желал, в большом волнении. И что же? Митрополит Никодим после всенощной перенес намечавшуюся хиротонию во диакона студента Свистуна (ныне архиепископ Винницкий Макарий) на другой день, а меня определил к хиротонии во диакона на апостола Иоанна Богослова. На другой день в Николо-Богоявленском соборе Ленинграда он рукоположил меня во пресвитера, а студента Свистуна — во диакона. Так, чудесным для меня образом по благословению владыки Никодима осуществилась моя мечта.

1 сентября 1969 года в академическом храме митрополит Никодим постриг меня в монашество с наречением имени Ириней, в честь священномученика Иринея, епископа Лионского. Случилось так, что вечером после совершения пострига владыка уехал в Москву и забыл дать указания благочинному в отношении моего стояния в храме. Я был бесконечно счастлив оставаться круглосуточно в храме и каждый день причащался до 5 сентября включительно. Рано утром 5 сентября владыка вернулся из Москвы. Как правило, он всегда поднимался в храм и прикладывался к иконам Знамения и Казанской Божией Матери. Увидев меня, он поздравил меня с днем ангела и был удивлен, что до сих пор я остаюсь в храме, а дел было много. Тут же были даны указания благочинному, и я срочно приступил к канцелярским делам Академии.

По благословению митрополита Никодима я был избран секретарем Ученого Совета Академии на 1969—70 учебный год. Кроме этого, мне было поручено чтение лекций по каноническому праву на 3-м и 4-м курсах Академии. Одновременно я был назначен старшим помощником инспектора и преподавателем богослужебной практики в академическом храме во время очередных будничных служб. По благословению владыки я временно исполнял обязанности секретаря Ленинградского епархиального управления, в другое время замещал инспектора и ректора на время их очередных отпусков. Владыка очень продуманно, по-отечески загрузил меня так, что личного свободного времени совсем не оставалось. Это было прекрасно и незабываемо. У владыки сочетались строгость и требовательность и какая-то особенная отеческая благодатная доброта.

Незабываемым было для меня паломничество с владыкой Никодимом в Святую Землю, на остров Кипр, в Болгарию, Грецию и на Святую Гору Афон. Оно было неожиданно для меня. На Святой Горе Афон насельники Пантелеимонова монастыря просили владыку оставить меня в числе братии, и я соглашался, но владыка ответил архимандриту Авелю: «А Иринею место уготовано», что пронзило меня в самое сердце. В одной обители он сказал мне: «Молись, запасайся терпением», — это было незабываемо.

Помню, в Иерусалиме митрополит Никодим строго запретил нам среди ночи ходить на Гроб Господень. Это был декабрь 1970 года, было опасно и неспокойно в городе. Но я не мог спать, с одним сотрудником нашей Миссии я тихонько ходил на поклонение ко Гробу Господню не один раз. И вот однажды ночью, проходя в Гроб Господень, я увидел, как там на коленях молится митрополит Никодим, я быстро повернул назад. В испуге, что нам попадет, мы стояли и решили ожидать его выхода. Он долго молился и вышел спокойным, сияющим, таким добрым и благостным. Улыбаясь, он сказал: «Проходи, помолись, не спеши, я еще пойду в пещеру и на Голгофу, потом будем вместе идти в Миссию.» Как в огне я зашел в Гроб Господень, увидел на плите много слез — это были слезы святого владыки. В большом волнении и радости я сам заплакал: там иначе молиться невозможно. По пути обратно в Миссию он купил горячие лепешки, разломал и дал по кусочку нам, и сам кушал. Его лицо, светлое и сияющее, запечатлелось тогда мне на всю жизнь, я никогда об этом не забуду.

Вскоре по возвращении из паломничества в январе 1971 года митрополит Никодим пригласил меня в свой кабинет и сообщил о предстоящем заграничном послушании: «Ты побывал со мной в Святых местах, теперь поедешь сам». Сердце трепетало, искренне не хотелось оставлять Академию, но отказаться я не мог, особенно после такого паломничества по Святым местам. Итак, началось мое пастырское служение в Патриаршем подворье в Токио — с марта 1971 по июнь 1975 года. Ежегодно я приезжал в Москву в отпуск или по служебным делам, где владыка очень терпеливо, по-отечески подкреплял меня, особенно в трудные периоды служения. После беседы с ним все становилось на место, было легко, крепла уверенность, что все будет хорошо.

27 июня 1975 года, по завершении служения в Японии, я был хиротонисан во епископа Уфимского и Стерлитамакского. Я уверен, что эта милость Божия была ниспослана мне по благословению владыки Никодима, который принимал участие и в моей епископской хиротонии.

19 июля 1976 года я был определен на служение в Канаду и США, епископом Серпуховским, викарием Московской епархии, Управляющим патриаршими приходами в Канаде и временно в США. Это служение продолжалось до 16 июля 1982 года, когда я был назначен архиепископом Алма-Атинским и Казахстанским. Совершая ответственное служение в Канаде и США, каждый раз приезжая в Москву, я имел возможность посещать владыку Никодима, даже когда он был болен. Однажды он принял меня, лежа в кровати и держа в руках «Книгу правил святых апостол, святых Соборов Вселенских и Поместных, и святых отец».

На мой вопрос, почему в кровати он занимается чтением, он ответил: «Надо готовиться, а вдруг пригодится», — имея в виду подготовку к 8-му Вселенскому Собору. После этих слов он дал мне книгу, я не помню, какое это было правило Вселенского Собора, но оно занимало почти полстраницы. Владыка четко читал наизусть, а я следил за правильностью чтения. Я не посмел задавать ему своих вопросов, видя, как он устал от долгого лежания в кровати. Я передал ему приглашение митрополита Филиппа Салибы (Антиохийская Церковь в США), который желал оплатить операцию его сердца в США, которую благополучно перенес сам митрополит Филипп, и до сих пор живет и здравствует, слава Богу. Владыка Никодим поблагодарил и заметил, что наша жизнь в руках Божиих, сколько Он определил, столько и будет. Я слезно просил его беречь себя для блага Церкви, на что он ответил, что Богу нужно не тление, а горение нашего духа. Улыбаясь, он рассказал мне об орле, долго парящем высоко-высоко, и потом стремительно бросающемся на живую добычу, горячую кровь. «Мы должны предоставлять себя Богу не теплохладными, а полными живого и действенного служения, а отрезок времени в руках Божиих».

Хотелось слушать его долго-долго. Он посадил меня рядом, недалеко от кровати, и мне так хотелось, чтобы он поднялся как можно скорее; и он жил этой надеждой, но себя нисколько не жалел.

Последняя встреча в ОВЦС на улице Рылеева произошла для меня неожиданно. Он встретил меня в коридоре словами: «Сын мой возлюбленный приехал». Это была встреча перед самой поездкой его в Рим в 1978 году. Я приехал из Нью-Йорка для проведения отпуска. Он уделил мне немного времени в большом зале. Я кратко рассказал о себе и сделал попытку уговорить его не ехать в Рим, так как движения его были какими-то замедленными после предпоследнего инфаркта. На мой вопрос он ответил кратко: «Это весьма ответственная поездка, и это поручено мне». Его лицо было таким милостивым, добродушным и спокойным, но уставшим. Мне хотелось побыть около него еще немного, но он уже спешил. Вот таким милостивым, добрым, спокойным и любвеобильным отцом он остался в моем сердце навсегда.

5 сентября 1978 года в Корецком монастыре по случаю дня своего ангела я совершил Божественную литургию. Вернувшись после богослужения домой к маме, я услышал телефонный звонок. Это было сообщение из Ленинградской Духовной Академии, что владыка Никодим умер в Риме. Глубокой скорбью наполнилось мое сердце, я совершил краткую заупокойную литию и начал готовиться к поездке в Ленинград на похороны любимого и родного для меня архипастыря и отца.

Вспоминая о дорогом для меня архипастыре через 20 лет после его кончины, я все больше и больше проникаюсь чувством искренней сыновней благодарности. Он был для меня светом и любвеобильным отцом. Он призвал и облек меня благодатию священства и архиерейства. Он был великим и доступным святителем Церкви Христовой, подающим яркий пример служения Церкви и Отечеству.

Его проникнутые молитвенностью и строгим величием богослужения, его впечатляющие проповеди и выступления позволяют говорить о нем, как о выдающемся иерархе и церковном деятеле нашей Святой Церкви, который подвижнически стремился сохранить и укрепить заповеданное Господом единство Церкви, а на земле между людьми — братство, мир и любовь.

Я всегда молюсь о нем как о родном отце и верю, что Вседержитель Господь за его великие труды увенчает его главу нетленным венцом и вселит его душу в селения праведных.

+ ИРИНЕЙ,
Архиепископ Днепропетровский и Павлоградский
1997 год

Страница сгенерирована за 0.04 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com