13776 работ.
A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z Без автора
Протоиерей Василий СТОЙКОВ: «Митрополит Никодим полагал во главу угла всей своей деятельности именно пастырское служение».
Митрополита Никодима хорошо знает церковный мир. Знают его не только христиане, но и представители других религий. Он известен не только верующим, но и всем людям доброй воли. Такую широкую известность он приобрел выдающейся деятельностью в области межцерковных отношений, экуменических связей и миротворческого движения. Известность его как церковнообщественного деятеля как бы затмила собою его собственно епископское служение. Но и его он осуществлял с той же присущей ему энергией, с какой трудился и в других сферах.
Настоящий очерк является попыткой обратить внимание и на эту сторону его деятельности. Правда, читатель не найдет здесь полного описания пастырского служения владыки. Более глубокое раскрытие данной темы потребует в будущем тщательного и серьезного исследования. А в этом очерке будут сделаны только отдельные штрихи, которые в лучшем случае можно считать лишь прелюдией или только вступительным аккордом к всестороннему раскрытию образа митрополита Никодима как церковного пастыря.
В речи на поминальной трапезе после погребения митрополита Никодима Святейший Патриарх Пимен отметил, что почивший иерарх, будучи верным сыном Русской Церкви, «явил себя прежде всего добрым пастырем Церкви Христовой». Митрополит Никодим полагал во главу угла всей своей деятельности именно пастырское служение. Он сознавал себя прежде всего пастырем, обязанным заботиться о вверенной пастве, питать ее словом Божиим, окормлять на поприще земной жизни, воспитывать в духе святоотеческих заветов и патриотических традиций. Пастырство было его основной обязанностью, когда он был приходским священником. Оно оставалось на первом плане и тогда, когда он стал викарным епископом и начал выполнять церковнообщественные поручения. С неизменной ревностью он продолжал осуществлять пастырское служение, когда был назначен правящим архиереем. Около тридцати лет он верно служил Церкви — с момента посвящения в сан и до последнего дыхания. За этот период изменялся только объем его пастырских трудов, но оставался незыблемым основной руководящий принцип служения, который он выразил в речи при наречении во епископа, сказав: «Вся моя сознательная жизнь принадлежит Церкви» 1).
Митрополит Никодим в практической деятельности стремился соответствовать высоким требованиям, предъявляемым к пастырю Церкви. В многочисленных речах при вручении архиерейского жезла он неоднократно напоминал и своим младшим собратьям, и себе самому о пастырских обязанностях, которые занимали его мысли и чувства, были предметом его постоянных забот. Митрополит Никодим усердно нес архипастырские труды по устроению церковной жизни, всегда помня о великой ответственности перед Пастыреначальником и Церковью, и призывал других к ревностному служению 2).
В одной из речей, напутствуя новопоставленного епископа, он призывает его возгревать, по апостольскому завету (2 Тим. 1, 6), благодать священства сердечной молитвой в храме и келии, приношением Евхаристии, совершением других церковных Таинств 3). И это не отвлеченное наставление, а братский совет, основанный на личном глубоком религиозном опыте. Кто из пасомых его митрополии не знает, как владыка любил церковные богослужения, как всецело отдавался им, как погружался в стихию церковной молитвы! Истовым совершением богослужений он и других вдохновлял на пламенную искреннюю молитву. А некоторые из них были весьма продолжительны. Так, всенощное бдение с предварявшим его акафистом накануне праздника святому Александру Невскому длилось иногда более шести часов, однако приподнятое праздничное настроение сохранялось от начала и до конца у всех участников службы. Владыка обладал большим зарядом духовной бодрости, который мог созидать ощущение особой радости от участия в богослужениях.
Возвращаясь в Ленинград после зарубежных поездок и испытывая естественную усталость после работы на ответственных заседаниях, владыка в совершении богослужений находил источник обновления духовных сил. Физическое недомогание не препятствовало ему принимать участие в службах. Если в день возвращения должно было состояться праздничное или воскресное богослужение, он совершал его в Троицком соборе или в каком-либо другом храме города. Если это был будничный день, служба совершалась в Успенской крестовой церкви. Отправляясь в путь, владыка каждый раз со своими спутниками и провожающими творил молебное пение в крестовой церкви. Он высоко ценил значение благодатной помощи Божией в своих трудах, всегда прибегал к молитве, считая ее величайшим средством для укрепления человеческих сил во всех жизненных обстоятельствах 4).
Общественное богослужение и частная молитва были насущной потребностью митрополита Никодима. Он живо ощущал их необходимость и испытывал от молитвы радость, которую можно назвать радостью во Святом Духе (Рим. 14, 17) 5).
Здесь уместно привести слова владыки при вручении жезла епископу Рязанскому, бывшему своему наставнику. «В те годы, — говорил он, — будучи юным отроком, когда я впервые начинал утреневать ко храму святому, когда я впервые начинал сознательно приходить в церковь Божию, когда истинным утешением и радостью была для меня возможность подать тебе кадило или получить от твоих рук просфору, твое служение, твое совершение Божественных служб влекло меня и пленяло и уловило в мрежу Христову…» 6) Такое восприятие богослужения и такое отношение к службам церковным осталось у митрополита Никодима до конца дней. И если всю его деятельность воспламеняла глубокая вера в Господа Иисуса Христа, которая всегда горела в его душе 7), то в совершении им богослужений эта великая духовная сила проявлялась особенно ярко и выразительно. И когда он говорит, что «сочетание с Богом, освящение свыше от Бога, благодатное пребывание в Боге — это живая реальность, полная духовного утешения и внутренней радости, которая наполняет всю жизнь человека и движет ею», то этими словами он не только свидетельствует об опыте подвижников благочестия 8), но, несомненно, делится и собственным духовным опытом.
У митрополита Никодима было особое отношение к Божественной литургии, как главнейшему христианскому служению. Свой взгляд на ее значение он высказывал неоднократно в докладах, проповедях и частных беседах. Указывая, что Евхаристия является средоточием духовно-благодатной жизни верующих во Христа, он ссылается на пример древних христиан, которые принимали деятельное участие в евхаристическом служении и обязательно причащались, чем показывали, как они дорожат этим величайшим Таинством 9). Для первохристиан было немыслимым просто присутствовать на евхаристическом собрании. Сознанию их была чужда даже мысль о самоотстранении от причастия, и лишение Евхаристии переживалось ими, как величайшая трагедия. В древности на евхаристическом собрании все участники Трапезы Господней приобщались Святых Таин 10).
Такое именно отношение к Литургии постоянно внушал митрополит Никодим и словом, и примером, будучи глубоко убежден, что для каждого христианина в Евхаристии открывается дверь богообщения, что чрез нее верующий приобщается к источнику благодати. Не раз он говорил, что в молитвенном общении с Богом христианин чувствует своим существом близость Божию и этим укрепляет свои силы. «Каждый из нас, — замечает он, — мог опытно испытать, что сам по себе он немощный и бессильный, но все могущий во Христе и со Христом» 11). Если верующий приобретает такой благодатный опыт посредством любой сердечной, искренней молитвы, то тем более достигается богообщение в Евхаристии, чрез которую Господь дарует человеку возможность приобщаться вечных благ 12).
Говоря о необходимости причащаться Святых Таин как можно чаще, владыка ссылался и на канонические нормы, которыми руководствовалась древняя Церковь. В частности, он приводил восьмое Апостольское правило, согласно которому епископ, священник или любой клирик подвергается церковному отлучению, если за Евхаристией не причащается, не имея к тому основательных причин. Сам владыка часто совершал Литургию. Он обязательно приобщался Святых Таин и в тех случаях, когда не служил, а только молился за Литургией. Он разрешал и даже поощрял причащение неслужащих священников и диаконов. Служение же диаконов без причащения он порицал как явление нецерковное, противное смыслу Евхаристии.
Митрополит Никодим особенно любил совершать Литургии в дни, когда обычно большинство присутствующих в храме причащается. Так, он с большим вдохновением служил Литургию в Великий Четверток, когда почти все молящиеся бывают причастниками. С таким же настроением он совершал Литургию в субботу первой седмицы Великого Поста в храме Духовной Академии. По сложившейся традиции в этот день учащие и учащиеся и постоянные прихожане храма причащаются Святых Таин после поста и усердной молитвы предыдущих дней. Поздравляя причастников, владыка обычно выражал радость по поводу того, что собравшиеся в храме единодушным общением в Евхаристии напоминают собою первохристианскую общину.
Уезжая в длительные заграничные командировки, владыка всегда брал с собой антиминс, святые сосуды и облачения для совершения Евхаристии. Он просто не мог обходиться без причащения продолжительное время. Вспоминается одна из таких поездок летом 1975 года, когда делегация представителей Русской Церкви находилась в Италии и участвовала в Четвертом богословском собеседовании с представителями Римско-католической церкви. Тогда в городе Тренто, где проходила встреча, в период заседаний почти ежедневно совершалась православная Литургия. Служил или сам владыка, или кто-либо из членов делегации. После Литургии, за которой причащались все православные участники, ощущалось особое чувство духовной радости от евхаристического общения и сознания того, что малая община, находящаяся вдали от своей Церкви, представляет единое целое, сплоченное Евхаристией. Во время этой же поездки митрополит Никодим и сопровождающие его лица причащались за Литургиями, которые они совершали в катакомбах св. Каллиста, а также у мест погребения апостола Петра и святого равноапостольного Кирилла. Соприкосновение с этими древнехристианскими святынями вызывало неповторимые религиозные переживания, которые усиливали понимание значимости совершаемой при этом Евхаристии. Без служения Литургии при посещении этих святых мест, конечно, не было бы такого живого восприятия дорогих христианскому сердцу святынь и невозможно было бы выразить в полноте свою веру в общение со святыми. Так своим отношением к Евхаристии владыка помогал и другим проникаться сознанием особой важности ее в жизни христианина.
После того, как митрополит Никодим перенес несколько инфарктов, ему приходилось подолгу быть прикованным к постели. Когда он совсем не мог вставать, Литургия совершалась на переносном престоле, и он причащался Святых Таин. Когда же силы возвращались к нему и ему разрешалось ходить, он молился за Литургией, совершаемой в крестовой церкви, пел вместе с другими и причащался. Но полноту духовного удовлетворения он испытывал, когда сам литургисал. Поэтому, даже не совсем оправившись от болезни, он спешил в храм. И если ему говорили, что необходимо поберечь себя, он всегда отвечал, что богослужение придает ему силы и будет способствовать окончательному выздоровлению. По этому вопросу с ним было невозможно спорить, ибо его собственный литургический опыт был для него убедительнее всего. При этом, конечно, им руководили и архипастырский долг, и желание иметь общение с паствой.
Понимание богослужебного долга по отношению к пастве митрополит Никодим так выразил в одной из своих речей: «В благодатном процессе духовного возрастания, восхождения от силы в силу в стяжании Святого Духа Божия, предел которому есть совершенство Отца Небесного и обожение человека, епископ как строитель Божиих таин и словом, и действием, и молитвой, и всей жизнью своей наставляет и назидает паству, утверждая и укрепляя внутреннюю силу своих чад духовных, которые, повинуясь гласу Христову, противоборствуют греху и идут путем спасения» 13). Пастырский долг побуждал его как можно чаще совершать церковные богослужения, которые и ему самому доставляли большое утешение и отраду. В течение церковного года есть такие периоды, в которые владыка совершал богослужения ежедневно. Так, в дни предпразднства Рождества Христова он служил каждый день, начиная с 20 декабря (по старому стилю), когда воспоминается святой Игнатий Богоносец, которого он особо почитал за его учение о Церкви, Евхаристии и священноначалии церковном. Каждодневно он совершал службы на первой седмице Великого Поста и на Страстной, а также на Пасхальной седмице. В дни престольных праздников он обязательно служил в приходских храмах, посещая при этом и отдаленные приходы своей епархии. За время пребывания на Ленинградской кафедре он по несколько раз посетил приходские общины в дни храмовых торжеств или в воскресные дни.
Заботу о пасомых митрополит Никодим простирал также на то, чтобы сделать язык богослужений более понятным современным верующим. Его взгляд на этот вопрос и трудности в его решении отображены в докладе «Изменяющийся мир», прочитанном им на богословском собеседовании в Тренто 14). Как известно, некоторые богослужебные тексты переведены на русский язык, но одни из них не приспособлены к певческому исполнению, другие не отличаются точностью перевода. Поэтому в настоящее время невозможно изменить существующую практику исполнения служб на церковнославянском языке.
Однако, «в наше время, — как отмечает владыка, — по мнению многих, становится весьма желательным, иногда необходимым употребление русского текста Священного Писания для богослужебных евангельских, апостольских и некоторых иных чтений» 15).
Митрополит Никодим хорошо знал, что есть не только сторонники, но и противники использования русского перевода в богослужебных целях. Он спокойно выслушивал доводы последних, прекрасно понимая, что есть множество и таких христиан, которые не высказывают своего мнения, но внутренне они против употребления русского текста. Владыка также учитывал то обстоятельство, что язык имеющихся переводов Священного Писания не отличается совершенством и требует некоторого улучшения 16). Поэтому, руководствуясь мудрым пастырским тактом, он не делал предписаний и циркулярных распоряжений о вводе чтения Священного Писания на русском языке во всех храмах митрополии. Первоначально такое чтение имело место в крестовой церкви, где богослужение совершали учащиеся Духовных школ. Последнее обстоятельство послужило тому, что через некоторое время чтение Евангелия и Апостола на русском языке начало практиковаться и в храме Академии, где затем постепенно стали читаться в русском переводе паримии, шестопсалмие и кафизмы. Эта практика показала, что многие верующие одобряют чтение на русском языке. Но владыка митрополит по пастырским соображениям не благословил распространять такую практику на другие храмы, разрешив ее еще только для Свято-Троицкого собора, настоятелем которого являлся он сам. Правда, вместе с митрополитом Московским Филаретом он мог бы сказать: «Православная Российская Церковь не должна лишать православный народ чтения слова Божия на языке современном, общевразумительном, ибо такое лишение было бы несообразно с учением святых отец, с духом Восточно-Кафолической Церкви и духовным благом православного народа» 17). Однако он учитывал, что изменения установившейся практики не всегда воспринимаются безболезненно, и посему не желал форсировать события, для совершения которых еще не наступило благоприятное время.
Владыка прекрасно знал и ценил церковнославянский язык за его красоту и выразительность. Свидетельством тому являются его собственные литургические труды — те церковные службы святым, которые составлены им на славянском языке. Но он также хорошо знал, что для многих рядовых верующих этот язык малопонятен. Поэтому для большей назидательности богослужения он стремился переложить на более понятный язык некоторые богослужебные тексты. В течение ряда лет он работал над текстом Великого канона преподобного Андрея Критского. На первой седмице Великого поста, когда читается этот канон, владыку часто можно было видеть за этой работой. В перерывах между утренними и вечерними службами он сидел, обложившись книгами, и занимался сличением греческого, русского и славянского текстов канона. Его не удовлетворял русский перевод канона, сделанный профессором Е. Ловягиным 18). Этот перевод представлялся ему не вполне соответствующим греческому оригиналу. Славянский же текст, хотя и соответствует греческому, но недоступен для понимания многих молящихся, отчего в значительной мере теряется глубокая назидательность этого замечательного произведения церковного песнотворчества. В связи с этим владыка, сохраняя привычное сочетание слов славянского текста, старался заменить непонятные выражения более ясными. По исправленному им тексту он сам читал канон, но не считал эту работу завершенной, предполагая продолжить ее дальнейшим сличением славянского и русского переводов с греческим подлинником.
Митрополит Никодим считал своим пастырским долгом способствовать тому, чтобы все верующие осмысленно, активно и единодушно принимали участие в богослужении. Этой цели, в частности, содействовали некоторые особенности тех служб, которые он совершал. Так, следуя древнейшей практике 19), он читал вслух молитвы во время Литургии. Благодаря этому все сослужившие, а также находившиеся в алтаре, на солее и близ амвона едиными устами и единым сердцем могли возносить Богу свою молитву. Когда хор пел тихо или совсем умолкал, слова евхаристических молитв достигали слуха стоящих посреди храма, а в небольших храмах все собравшиеся могли слышать читаемое в алтаре и молиться вместе с архиереем.
Руководствуясь теми же соображениями, владыка начал практиковать совершение Литургии святого апостола Иакова, брата Господня. В течение десяти лет он служил эту древнейшую Литургию дважды в год: в день памяти святого апостола Иакова — 23 октября (по старому стилю), и на второй день Рождества Христова. Сначала эта Литургия совершалась только в храме Академии и первоначально была воспринята некоторыми верующими как новшество. Однако такое представление о ней вскоре развеялось, чему в значительной степени способствовали проповеди митрополита Никодима, которые он произносил каждый раз при служении Литургии. В последние годы Литургия святого апостола Иакова совершалась также в Свято-Троицком соборе. Она привлекала верующих своей поистине апостольской простотой. Несмотря на то, что в нее были внесены некоторые песнопения более позднего происхождения («Единородный Сыне», Трисвятое, Никео-Цареградский Символ веры и др.), она сохранила первоначальный вид от времен апостольских. Нужно заметить, что до девятого века она совершалась часто в Иерусалимской, Александрийской, Кипрской и других Церквах. В настоящее время Литургия святого апостола Иакова совершается раз в год (23 октября) в Иерусалиме, Александрии и на острове Закинфе 20).
Для совершения этой Литургии священнослужители облачаются молча во все священные одежды. Архиерей служит в фелони, поверх которой возлагается омофор, без митры и без панагии. Дикирий, трикирий и орлецы также не требуются. Нужен только «пастырский жезл архиереев», и тот без сулка. Священники служат в иерейских облачениях без камилавок и крестов. На престоле лежат антиминс, Евангелие, Апостол и паримийник. Запрестольный крест и семисвечник поставляются на горнем месте. Служащие (двенадцать священников) становятся окрест престола, образуя вместе с архиереем замкнутый круг. Диаконы произносят ектении лицом к народу. Для чтения Священного Писания архиерей с сослужащими выходит на середину храма, где уготован архиерейский амвон с седалищем, а также седалища для пресвитеров. Паримию и Апостол читают диаконы, лицом к народу. Таким же образом старший из священников читает Евангелие. После этого служащие садятся, и архиерей поучает народ, держа в руках свой жезл. Во время великого входа диаконы и священники идут через весь храм. Все верующие причащаются одинаковым образом, разница лишь в том, что священнослужители в алтаре принимают от архиерея Святое Тело в руки, а остальным причастникам архиерей на солее влагает «часть Святаго Хлеба во уста». Преподавая Святое Тело, архиерей произносит: «Тело Христово», а причащающийся отвечает: «Аминь». Также ответствуют, подходя к Чаше, когда диакон говорит: «Кровь Христова, чаша жизни». Все эти, весьма кратко описанные, особенности этой Литургии дают возможность всем участникам живо ощутить свою близость друг к другу, осознать себя единой общиной, в которой литургисающий архиерей, клир и народ составляют единое целое во Христе.
Здесь следует также несколько остановиться на совершении митрополитом Никодимом рукоположений во диакона и священника. После прочтения у престола положенных на Хиротонии молитв владыка, по примеру практики Греческой Церкви, выводил рукоположенного из алтаря и поставлял его на одной из ступеней солеи. Вместе с ним выходили и все сослужащие. Владыка благословлял каждую из священных одежд и перед возложением ее показывал народу, возглашая: «Достоин». Это же возглашение, вместо равнозначного ему греческого «Аксиос», трижды пели священнослужители и певцы. Такая практика облачения перед народом позволяла верующим лучше понять священнодействия Хиротонии, соделывая их участниками этого важнейшего в жизни Церкви Таинства. Облачение на ступенях амвона, вблизи молящихся, глубоко символично — оно свидетельствует, что взятый из народа и возведенный в священную степень, становясь служителем алтаря, не должен отрываться от народа Божия и возноситься перед ним.
Владыка постоянно имел попечение о том, чтобы, по слову апостола, богослужения совершались «благообразно и по чину» (1 Кор. 14, 40). Как пастырь Церкви, руководствовавшийся святоотеческими традициями в воспитании пасомых, он видел в богослужениях одно из самых действенных средств религиозно-нравственного преуспеяния верующих 21). Поэтому он строго следил за тем, чтобы при совершении служб не было спешки и небрежности, чтобы чтение и пение были выразительны и доходили до слуха и сознания молящихся. Он приложил много усилий для создания хора духовенства Ленинградской митрополии и ввел в постоянную практику пение сослужащих ему клириков в алтаре и среди храма. Службы, совершаемые им, всегда были торжественны и впечатляющи. Конечно, торжественность служб не была для него самоцелью. Он считал, что в служении епископа «триумфальная пышность и величавая торжественность только тогда оправданы и необходимы, когда являются средством, чтобы через внешнее благолепие послужить внутреннему устроению душ, верных Богу, но вместе с тем даже и тогда, когда они необходимы, епископ должен иметь апостольскую простоту и внутреннее смирение» 22). Этими словами в одной из речей при вручении жезла новопоставленному епископу он убедительно свидетельствует, что не для личного самовозвышения, а только ради блага душ пасомых архиерей должен заботиться о внешнем благолепии и торжественности богослужений. И поэтому службы митрополита Никодима неизменно привлекали множество верующих, которые находили в богослужении для себя большое утешение и обильную духовную пищу, способствующую нравственному возрастанию.
Митрополит Никодим с особым благоговением почитал память святых. Он верил, о чем неоднократно говорил и в своих проповедях, что молитвенное предстательство угодников Божиих, прославляемых Церковью, дарует верующим благодатную помощь, созидая спасение их. Непоколебимое упование владыки на помощь Божию по молитвам святых наиболее ярко проявлялось в его почитании Божией Матери. Об этом свидетельствует уже и то, что крестовые церкви в его покоях посвящены имени Пречистой: в московской резиденции — в честь Ее Благовещения, в Ленинграде — в честь Ее Успения и Покрова, а в новгородском архиерейском доме — в честь Ее чудотворной иконы «Знамение».
В Богородичные праздники владыка неопустительно совершал службы, где бы он ни находился. На праздник Успения он обычно служил в Ленинграде или Новгороде. И всегда за этим праздником следовало торжественное совершение чина погребения Божией Матери с Крестным ходом вокруг храма. Столь же постоянно он совершал богослужения в праздники в честь чудотворных икон Божией Матери. Так, в праздник в честь иконы «Всех скорбящих Радость» он служил всенощное бдение и Литургию в ленинградском Свято-Троицком храме, именуемом в просторечии «Кулич и Пасха», на праздник в честь иконы «Знамение» им совершались службы в храме Академии или в Новгороде, на праздник в честь Казанской иконы — во Владимирском соборе в Ленинграде и т. д. Церковные песнопения в честь Пречистой были у митрополита Никодима самыми любимыми. Это особенно относится к гимну, который он ввел с 1971 года в постоянную практику исполнения за службами в Свято-Троицком соборе в Александро-Невской Лавре, а именно: «О, преславнаго чудесе! Небесе и земли Царица, от святых сродников наших умоляемая, до ныне землю Русскую покрывает и лика Своего изображении милостивно обогащает. О, Владычице Державная, не престани и на будущее время во утверждение на Руси Православия милости и чудеса изливати до века. Аминь». Это песнопение торжественно исполнялось обычно сослужащим духовенством при служениях митрополита и в других храмах. Такое благоговейное почитание Пресвятой Богородицы и святых, разумеется, передавалось и клиру, и пасомым, которые в лице архипастыря видели добрый пример веры в молитвенное предстательство Заступницы усердной и угодников Божиих.
Пастырское служение не ограничивается исполнением богослужебного долга. Вместе с подвигом священнодействия пастырь обязан также принять на себя и достойно исполнять долг наставника и духовного руководителя верующих 23). «Епископ, — по словам митрополита Никодима, — не только совершитель Таинств и богослужений церковных, он — пастырь и учитель, наставник и отец вверенных ему людей Божиих и их священников» 24). Поэтому проповедание слова Божия является необходимой составной частью епископского служения 25). Последнее, собственно, в существе своем и есть служение благовествования, согласно установлению Божественному 26). Во исполнение заповеди Господа, пастырь должен возжигать свет Господень в умах и сердцах пасомых, благовествовать Христа, во плоти пришедшего, проповедовать Его Евангелие 27). Епископ, которому вверена полнота учительства в Церкви, обязан полагать в основу своего благовестия проповедь Царствия Божия, проповедь радости жизни во Христе, проповедь мира и любви«28).
Так смотрел владыка на священную обязанность проповедания слова Божия. Так наставлял своих новопоставленных собратьев при вручении им пастырского жезла. Теми же правилами руководствовался сам, ревностно и вдохновенно благовествуя Евангелие Христово.
Проповедник не только передает другим истины христианского учения. Он не должен быть лишь беспристрастным учителем, который ограничивает свою задачу сообщением необходимых знаний. Проповедник — это свидетель Христов (Деян. 1, 8). «Быть свидетелем Христовым — это значит, — по словам митрополита Никодима, — принять Господа в свое сердце, это значит проникнуться Его спасительным учением и воплотить преподанные Евангелием заповеди» 29). Чтобы быть достойным свидетелем Воскресшего Господа, следует проповедовать Его не только словом, но и делами, примером всей жизни. «Сеяние евангельского семени, — говорит владыка, — только тогда будет плодоносным, когда проповедник подает добрый пример жизни во Христе» 30).
Считая проповедь непременной обязанностью пастыря, митрополит Никодим обязательно проповедовал за каждой Литургией по прочтении Евангелия или после отпуста. За 15 лет архипастырской деятельности в Ленинграде владыка совершил не одну сотницу богослужений 31), и количество произнесенных им проповедей можно исчислять сотнями. Обладая большой богословской эрудицией и великолепной памятью, он не нуждался в предварительном составлении текста своих проповедей. Он хорошо знал святоотеческие творения, из которых свободно в нужном месте проповеди мог привести изречение святого отца или житийный сюжет. Превосходно знал он и Священное Писание, тексты которого всегда в большом множестве использовал в проповеди. Многие псалмы или части псалмов он знал наизусть, так как всегда внимательно слушал чтение кафизм и сам любил читать в храме. Проповеди его были плодом импровизации и потому в большинстве остались не записанными. Только некоторые из них были напечатаны в «Журнале Московской Патриархии», а в «Собрании сочинений» его (т. 1) имеются Рождественские и Пасхальные послания, могущие в известной степени послужить характеристикой благовестнического служения владыки 32).
Общее направление проповеди митрополита Никодима определяется необходимостью раскрытия пасомым догматических и нравоучительных истин. Он считал, что в своем вероучительном слове проповедник должен исходить прежде всего из мироспасительного события — пришествия в мир Господа Иисуса Христа, ибо в познании тайны Боговоплощения и в разъяснении верующим ее спасительного значения полагается основа нравственного преуспеяния. В одной из речей новопоставленному епископу он об этом говорит так: «Размышляя о Боговоплощении и всестороннем значении его для человеческого рода, познавай сам и других научи, что Господь Иисус Христос воистину есть Путь, Истина и Жизнь и что к Отцу Небесному можно прийти только через Него, через сопричастие к Его Богочеловеческому Телу — Святой Церкви» 33). Основанием «умудряемого от Бога учительства» является «великая и неисследимая тайна Воплощения Бога Слова, положившая начало нашему спасению во Христе, указавшая новый путь для духовного развития человека, проповеданная древле апостолами… в Воплощении Сына Божия, Спасителя мира — основа проповеди нашей и смысл христианской жизни» 34).
В своих проповедях митрополит Никодим действительно многократно касался темы Боговоплощения, каждый раз подчеркивая великое значение этой неизреченной тайны 35). Такое частое обращение к данной теме показывает, что, наставляя собратьев-епископов полагать ее в основу проповеди, он прежде всего делал это и сам. Его Рождественские послания и проповеди красноречиво свидетельствуют об этом, предлагая раскрытие в разных аспектах этого основополагающего догмата христианской веры 36).
Занимая центральное место в проповеди митрополита Никодима, тема Боговоплощения побуждала его освещать и другие важные предметы учения веры. В тех же Рождественских проповедях и посланиях, наряду с раскрытием основной темы, он говорит о грехопадении прародителей 37), примирении 38), о Царстве Божием, о Церкви и других догматических истинах. Причем эти истины раскрываются у него с разных сторон. Так, в речах при вручении жезла новопоставленным епископам учение о Церкви рассматривается, главным образом, в аспекте апостольской преемственности епископского служения и значения священства 39). А в Рождественских посланиях и проповедях он говорит о Церкви как Теле Христовом, в котором все члены оживотворяются Духом Святым, изливающим обильные и многоразличные дары Божественной благодати на верующих для утверждения их в новой жизни 40).
Митрополит Никодим не останавливается на раскрытии только внутренних свойств Церкви. Он указывает и на те пастырские задачи, которые стоят перед ней. Хотя основная миссия Церкви состоит в освящении и спасении людей, пребывающих в ее ограде, но и находящиеся вне «двора сего» тоже должны быть предметом ее попечений (Ин. 10, 16). Церковь не может быть самозамкнутой, она должна быть обращена к миру. Поэтому у нее всегда двойная задача: провозвещение Евангелия и служение людям. Ни в коем случае нельзя противопоставлять благовестие спасения, возводящее человека от земли к Богу, служению, обращающему устремление людей к созиданию на земле мира и благоволения, ибо осуществление обеих этих задач — это двуединая обязанность Церкви и всех ее членов 41).
Касаясь учения о Царстве Божием, митрополит Никодим не ограничивается объяснением только сокровенной его сущности, но говорит и о внешнем проявлении Царства Божия в мире. Он, в частности, отмечает, что Христос положил твердое основание Царства Божия в созданной Им Церкви (2 Тим. 2, 19) и завещал Своим ученикам и последователям продолжать начатое Им деятельное служение, направленное к созиданию этого Царства, которое, начинаясь в сердце человека (Лк. 17, 21), должно распространяться и обнимать собою всю область земных отношений и условий земного существования людей, очищая и обновляя все земное и мирское (1 Кор. 15, 28) 42).
В проповедях митрополита Никодима часто встречаются суждения о Таинствах как благодатных средствах Церкви для освящения верующих 43). В одной из проповедей он раскрывает православное учение о Втором Лице Пресвятой Троицы как об Ипостасной Премудрости Божией 44). В слове на праздник Пятидесятницы он говорит об участии Святого Духа в домостроительстве спасения и о значении Его благодатных даров в Церкви 45).
Пасхальные проповеди и послания имеют особую тематику. В них излагается учение о значении Крестной Жертвы Спасителя мира, об искуплении 46), Воскресении Христовом и плодах его для человечества 47).
Круг изъяснявшихся митрополитом Никодимом вероучительных истин, конечно, намного шире, чем в его изданных проповедях и посланиях, ибо он считал долгом возвещать пасомым христианское учение во всей полноте. Изданные проповеднические труды рассчитаны, главным образом, на верующих, которые способны воспринимать более глубокие мысли и возвышенные истины. Но владыка мог говорить и просто, когда того требовали обстоятельства. Он знал, по слову святителя Григория Богослова, когда, перед кем, как и сколько говорить 48). Некоторые и из изданных проповедей несложны по построению и содержанию 49). Это в основном проповеди нравоучительного характера. Правда, и догматические проповеди не лишены у него нравоучительных выводов, ибо митрополит Никодим всегда считал, что догматы веры являются основой христианского учения жизни. Так, проповедь на Рождество Христово, в которой раскрывается учение об Ипостасной Премудрости, Боговоплощении и Церкви, заканчивается нравоучительными выводами, соответствующими идейному смыслу празднуемого события. Проповедник подчеркивает, что в дни, когда христианский мир совершает праздник возрождения мира, мы не можем не присоединить свои молитвы и свое православное любомудрие к молитвам, мыслям и стремлениям всех христиан. В эти праздничные дни, когда воспоминается пришествие на землю Спасителя, когда христиане должны своими мыслями возноситься от земли на Небо, не следует забывать о необходимости быть достойными близости к нам Господа и заботиться о том, чтобы пресекать зло в себе и окружающем мире. Проникая в смысл Рождества Сына Божия и всего дела Христова на земле, христиане лучше осознают свои высокие нравственные обязанности, возлагаемые необходимостью подражать Христу в утверждении на Земле мира и любви.
Свое назидание проповедник завершает призывом к тому, чтобы верующие подвизались в устроении, созидании и возрастании Царства Божия внутри себя самих и в умножении на земле любви Христовой и мира 50).
Владыка не только ревностно проповедовал о мире, но призывал и других возвещать мир. Он считал, что все пастыри должны нести своей пастве святую проповедь мира, насаждать дух миротворчества, дабы умножалось в мире ангельское благовестие мира, дабы утверждался «мир на земле, мир и благополучие в Отечестве нашем, мир в Церкви и семье, мир в душе каждого» 51). Обо всем этом он призывал возносить горячую молитву Господу Вседержителю 52).
В своих проповедях владыка говорил не только о добродетелях, но и о препятствиях, которые стоят на пути доброделания и которые коренятся в самом человеке. Так, в «Слове в Неделю вторую Великого поста» он раскрывает понятие о грехе на основании Священного Писания и примеров жизни 53).
В гомилетических произведениях митрополита Никодима часто встречаются глубокие суждения о духовной жизни и богообщении. Например, в «Слове на Неделю
Митрополита Никодима всегда привлекала тема христианского служения, и он неоднократно обращался в проповеди к этому важному вопросу. Этой актуальной теме посвящено «Слово на текст „Кто Мне служит, Мне да последует“ (Ин. 12, 26)». Мысли, изложенные в нем, отображают взгляд владыки, который он нередко высказывал в своих проповедях. Преданно служить Христу считали самым высоким призванием бесчисленные благовестники, исповедники, подвижники веры и благочестия, которые подвизались подвигом добрым и явно, и сокровенно от мира, и труды которых украсили Церковь и обогатили ее духовную жизнь. Человек, живущий только земным, часто не в силах понять радости и счастья быть служителем Господним. Подлинное служение Богу, не в духе трепещущего рабства или завидующего наемничества, а в преданной сыновней любви к Богу — есть состояние радостное и блаженное, дающее человеку нравственное удовлетворение и счастье 57). В проповеди раскрывается понятие «раба Христова». Господь стал Рабом Иеговы (Ис. 49, 6), чтобы Своим искупительным подвигом даровать людям возможность стать «рабами праведности на дела святые» (Рим. 6, 19). Звание раба Христова не является подобным человеческому понятию рабства, которое унизительно и противоестественно самой Богосозданной природе человека. Звание раба Христова свято и праведно, ибо удостоиться его может тот, кто верою своей служит Христу, вступил в благодатное общение со Спасителем в Его Церкви, освящен Святым Духом. Дорожа этим званием, христианин должен служить Господу не только посредством прославления Его величия и милосердия, но и деятельным исполнением Его евангельского закона 58).
Истинное последование Христу должно проявляться в служении ближним. Христианин обязан служить человечеству в духе любви Христовой, быть носителем мира, защитником правды, проповедником истины, ревнителем добрых дел, строя жизнь в соответствии с заветами Христовыми, быть солью земли и светом миру, во всем являя пример бескорыстного и самоотверженного труда для блага ближних, полагая, если нужно, и душу свою за друзей своих (Ин. 15, 13) 59).
Даже краткое обозрение гомилетического наследия митрополита Никодима показывает и силу убежденности, и глубину веры, и ревностное желание его, по апостольскому слову, возвестить пасомым «всю волю Божию» (Деян. 20, 27), не упуская ничего полезного (Деян. 20, 20).
В проповедях митрополита Никодима нередко приводятся выдержки из богослужебных текстов 60), причем последние иногда даются в переводе на русский язык. Можно встретить в его проповедях и славянизмы, но для церковных людей они вполне понятны, так как входят в круг обычной церковной терминологии. Он, конечно, знал, что среди его слушателей есть много людей, для которых христианские истины в традиционной форме изложения не всегда доступны. Поэтому он стремился говорить на языке, понятном для современного слушателя, учитывая его духовные потребности и стремление к познанию истины 61).
Долг священнодействия и проповеди епископ необходимо сочетает с обязанностями церковного управления. Быть епископом, говорит митрополит Никодим, значит воспринять на себя с подвигом священнодействия и учительства также труд управления своей паствой как частью вселенского стада Христова, чтобы соборно со всем епископатом право править слово истины и блюсти Церковь Господа и Бога 62).
Епископ должен соблюдать в неповрежденности догматы веры, быть верным хранителем Апостольского Предания и в то же время учитывать особенности местных традиций и обычаев, которые не противоречат общему Преданию Церкви и помогают многим поколениям верующих проводить христианскую жизнь 63). Призванный соединять свою паству узами любви, он является возглавителем местной Церкви. На него возлагается сугубая ответственность служить общецерковному единству, сохраняя любовь и единомыслие с собратьями-епископами 64). Епископ не должен забывать, что он живет среди пасомых, поэтому он обязан всякое свое духовное делание, в том числе и внутреннее свое совершенствование, направлять к пользе народа Божия, ради которого он вступил на трудную стезю архиерейского служения 65).
Епископу необходимо обладать высокими духовными качествами, без которых невозможно управление паствой. Приводя слова митрополита Антония (Вадковского), владыка Никодим говорит, что пастырство без души — безводный родник, который не утоляет жажды и к которому в другой раз путник не пойдет. Пастырское служение требует от епископа повседневного отречения от личных интересов ради паствы, чтобы в конце своего подвига предстать пред Пастыреначальником Христом с духовным стадом, в котором не погибла ни одна овца 66). Высота епископского сана, которая определяет приличествующее ему почтение, не должна быть высоким порогом, о который претыкались бы желающие прийти к епископу с чистым сердцем и открытой душой 67). Тщеславие и превозношение не должны проникать в сердце епископа. Ему нужно сочетать достоинство и простоту, строгость и отеческое внимание с лаской, которые, подчиняясь мудрости, служат созиданию братства и единомыслия в подведомственном ему духовенстве и пастве 68).
Епископу следует проявлять свою духовную власть со смирением, сочетая силу духа с кротостью, требовательность с любовью. Он обязан быть всегда благорасположенным ко всем, снисходить к немощам и слабостям, стремясь понять причины их, но вместе с тем быть беспощадным к греху, стараясь исторгать его из человеческих сердец. В церковном правлении епископа справедливость соединена с милосердием, пламенная ревность — с мудрой осмотрительностью, не допускающей поспешности в решении сложных дел, свою личную ответственность он соразмеряет с мудростью соборного рассуждения 69). Ему нужно быть сильным и твердым, спокойным и проницательным, чтобы обнаруживать добро там, где оно сокрыто под покровом человеческого несовершенства, видеть зло и коварство под личиной мнимой добродетели, чтобы возращать и развивать первое, исправлять и искоренять второе. Все это и значит для епископа право править вверенной ему христоименитой паствой 70).
Указания на эти обязанности и духовные качества епископа, как духовного руководителя, находятся в наставлениях митрополита Никодима, которые он давал своим младшим собратьям при вручении архиерейского жезла. Он и сам осуществлял в управлении своей епархией эти наставления. Руководство епархией он осуществлял не единолично. В деле управления ему помогали викарные епископы (сначала один, затем два). При нем состоял также епархиальный совет из опытных клириков, который разбирал и обсуждал порученные им вопросы и свои мнения и соображения представлял на его усмотрение и утверждение 71).
Управляя епархией, владыка отдавал много времени приему посетителей, рассмотрению текущих дел, докладам епархиальной канцелярии, благочинных округов и настоятелей храмов 72). Как правящий архиерей он должен был заботиться о решении различных вопросов, касавшихся общего состояния епархии, приходской жизни, деятельности духовенства, взаимоотношений между клириками. Иногда приходилось разбираться в сложных конфликтных ситуациях, возникавших на почве недопонимания или по иным причинам 73). Для личного ознакомления с жизнью приходов владыка часто посещал храмы и общины митрополии 74).
В годичных отчетах Ленинградской митрополии обо всем этом говорится очень кратко, но за скупыми сведениями скрывается свидетельство об огромном объеме работы, которая ложилась на плечи митрополита Никодима. В отчетах, например, приводятся данные об общем количестве дел, по которым ему нужно было принять соответствующее решение. Таких дел было много. Так, за первые три года его служения в Ленинграде ему пришлось рассмотреть около трех тысяч дел разного рода 75), а за последние три года было рассмотрено более трех тысяч шестисот подобных дел 76). Большинство из них требовало разбирательства в беседе с заинтересованными лицами. По многим делам необходимо было вызывать людей, вразумлять, наставлять, давать им совет, проявлять к ним и отеческое внимание. Каждый раз, когда владыка возвращался из зарубежных командировок, к нему приходило множество посетителей, которые ожидали его приезда, надеясь получить у него решение волновавших их вопросов. И надежды эти не были напрасными. Почти все свободное время владыка отдавал нуждавшимся в его отеческой заботе. Нередко он посвящал целые дни приему посетителей, чтобы удовлетворить всех. Иногда прием заканчивался далеко заполночь, когда владыка, совсем уставший, должен был уже идти отдыхать.
Митрополит Никодим неоднократно собирал епархиальные собрания, на которых рассматривались важные вопросы церковной жизни. Последнее такое собрание с участием владыки и викарных архиереев состоялось в марте 1978 года. Кроме приходского духовенства, на нем присутствовали и некоторые преподаватели Духовных школ. Собравшиеся обсуждали вопросы проповеднической деятельности священников 77), богослужебной практики, духовного руководства, а также требования, предъявляемые верующими к современному пастырю. Вниманию участников собрания был, кроме того, предложен доклад на пасторологическую тему. На таких собраниях имели место сообщения и доклады владыки о деятельности Русской Церкви в межцерковной, экуменической и миротворческой областях. Так, в декабре 1975 года по возвращении делегации Русской Церкви из Найроби в актовом зале Ленинградской Духовной Академии состоялось епархиальное собрание, на котором присутствовали приходские священники, педагогическая корпорация и учащиеся Духовных школ. Владыка и другие участники Ассамблеи Всемирного Совета Церквей делились впечатлениями о ее работе. Вообще, владыка держал духовенство епархии в курсе важнейших событий современной церковной жизни, побуждая его интересоваться актуальными проблемами, которые ныне стоят перед христианским сознанием. Он считал, что современный пастырь может успешнее осуществлять духовное руководство паствой, если он хорошо знает жизнь и деятельность своей Церкви, основные всеправославные и общехристианские проблемы, если он вообще всесторонне образован 78).
Святитель Григорий Богослов говорит, что управлять людьми весьма сложно, дело управления «есть искусство из искусств и наука из наук» 79). В этом трудном деле нет и не может быть мелочей. Невозможно дело управления ограничить определенными административными рамками. Многое здесь зависит от правильного отношения епископа к духовенству и пасомым. Очень важное значение имеют личные контакты, близкое знакомство его с жизнью клириков, с их духовным миром, интересами и запросами паствы. Это необходимо также для того, чтобы иметь возможность отвечать на духовные запросы людей, лучше видеть их достоинства и недостатки, оказывать должное влияние на них.
Учитывая эти требования, митрополит Никодим всегда стремился иметь живое общение с окружавшими его людьми. Здесь прежде всего следует сказать о его отношении к будущим клирикам. Если какой-либо юноша из его епархии изъявлял желание стать служителем Церкви, владыка непременно проводил с ним беседу, выявляя при этом, насколько тот по личным качествам соответствует высокому служению, которого ищет. После беседы или нескольких бесед владыка одних направлял в семинарию для обучения, другим поручал прислуживать за архиерейскими богослужениями, третьим рекомендовал искать применения силам и способностям на ином поприще. Принятые в Духовную школу, зачисленные в штат иподиаконов и временно исполняющие иподиаконские обязанности всегда находились под пристальным его наблюдением. К ним он относился, как к будущим священнослужителям своей епархии, часто проводил с ними беседы, присматривался к их поведению, давал свои архипастырские наставления, готовя их к предстоящему служению. Он сознавал большую ответственность за души вверенных его попечению людей, готовящихся стать пастырями Церкви. Он всегда помнил слова апостола: «Рук ни на кого не возлагай поспешно» (1 Тим. 5, 22), призывающие к мудрой осмотрительности при осуществлении власти «рождать новых носителей Христова священства» 80). Сначала он должен был убедиться, что «истинное призвание, а не честь священства, не низменные желания, но осознаваемое служение Святой Церкви устремляет христианина к Алтарю Господню», и только после этого совершал рукоположение 81).
Некоторые из тех, кто находился под непосредственным руководством митрополита Никодима, изъявляли желание служить Церкви в монашеском звании. Таких после надлежащего испытания владыка постригал и в дальнейшем не переставал окормлять, будучи для них заботливым наставником. Всех своих пострижеников он всегда исповедовал, постоянно с ними встречался, оказывал им необходимую помощь, принимал близко к сердцу их заботы и тревоги.
Несмотря на огромную занятость, владыка находил время для непосредственного общения со своими клириками, которое проявлялось в различных формах. Если, например, кто-либо из священнослужителей просил его быть восприемником, он не отказывался крестить младенцев. Он доставлял радость священникам, посещая их на дому. В праздники он иногда сам приглашал к себе духовенство, чтобы побеседовать с ними в непринужденной обстановке. Радушный гостеприимный хозяин, он всегда во время этих праздничных трапез сообщал какие-либо важные сведения о церковной жизни или направлял разговор на темы, которые были бы интересны для всех. Такие встречи неизменно оставляли лучшие впечатления. Они способствовали сближению духовенства, установлению духа благожелательности, созиданию добрых взаимоотношений, вызывали чувство искренней благодарности владыке за отеческую теплоту и широкую щедрость его сердца.
Особый характер носили встречи митрополита Никодима с клиром и народом в дни величайших христианских праздников — Святой Пасхи и Рождества Христова. Вечером на второй или третий день того и другого праздника в Свято-Троицком соборе совершалось богослужение, после которого духовенство и народ поздравляли владыку. На пасхальном поздравлении во время христосования владыка, по древнему обычаю, соблюдаемому в православных семьях, каждому подходившему дарил красное пасхальное яйцо во свидетельство нашей веры в Воскресшего Господа. Поздравление обычно было продолжительным, хор и народ попеременно исполняли праздничные песнопения. Всеобщая праздничная радость, которую в эти дни переживают верующие, усугублялась тем, что ее в близком общении разделял с ними любящий и любимый архипастырь. Такой обычай поздравления, конечно, является общераспространенным в нашей церковной практике. Однако владыка следовал ему не только ради соблюдения установившихся традиций. Он заботился, чтобы эти встречи имели неформальный характер, чтобы они были подлинным живым общением в единой христианской семье, которое доставляет отраду и духовному отцу, и его чадам. К тому же одним из существенных моментов поздравления являлось оглашение праздничного послания владыки, которое всегда отличалось глубоким содержанием, добрыми пожеланиями и отеческими наставлениями клиру и пастве.
Митрополит Никодим считал пастырским долгом быть как можно чаще с пасомыми. И он глубоко скорбел, если ему приходилось быть вдали от них, особенно в дни, когда он обычно совершал торжественные богослужения. В Свято-Троицком соборе он неизменно совершал службы в дни памяти небесного покровителя нашего града — святого благоверного князя Александра Невского. Но иногда
В ведении митрополита Никодима находились Ленинградские Духовные школы — семинария и Академия, которые готовят священнослужителей для многих епархий Церкви. Владыка с особым вниманием и заботой относился к подготовке будущих пастырей Церкви. В отчетах об этой стороне своей деятельности он обычно очень кратко отмечал, что его общее руководство Духовными школами проявлялось в рассмотрении и утверждении журналов Совета и протоколов Воспитательского совещания; в приемах по делам ректора и инспектора, в проведении бесед с преподавателями и учащимися; в посещении лекций, уроков и экзаменов; в произнесении докладов и совершении служб в храме Академии 87). Но этими словами можно описать, и лишь в самых общих чертах, только внешнюю сторону его заботы о Духовных школах. В подготовку молодой пастырской смены владыка вкладывал очень много кропотливого труда. При многогранной ответственной деятельности и постоянной занятости он всегда находил возможность принимать самое близкое участие в учебно-воспитательном процессе. От приемных экзаменов до выпуска воспитанники семинарии и студенты Академии находились под его неослабным вниманием. В дни приема абитуриентов он много часов подряд беседовал с поступающими, чтобы определить их общее развитие, понять внутренний мир, духовное состояние и настроение. Неоднократно в течение учебного года владыка проводил личные беседы с учащимися, а также общие собеседования с выпускниками, которым давал необходимую ориентацию в предстоящей практической пастырской деятельности. Эти встречи, несомненно, имели большое воспитательное значение. Он также заботился, чтобы будущие пастыри имели широкий кругозор, были в курсе современной жизни, знали о достижениях научной мысли. Все это свидетельствует, что он придавал большое значение всесторонней подготовке священнослужителей, которые после завершения образования в школе должны осуществлять ответственное служение в Церкви.
Продолжение
Страница сгенерирована за 0.04 секунд !
© Гребневский храм Одинцовского благочиния Московской епархии Русской Православной Церкви. Копирование материалов сайта возможно только с нашего разрешения.