Мейендорф И., прот. Исихазм, проблемы семантики

Разбивка страниц настоящей электронной статьи сделана по: протопресвитер Иоанн Мейендорф, «Пасхальная тайна. Статьи по богословию.», М., 2013.

прот. Мейендорф Иоанн

ИСИХАЗМ: ПРОБЛЕМЫ СЕМАНТИКИ *

Нынешний интерес к «исихастской» традиции христианского Востока не нов. Всего лишь тридцать лет тому назад этот интерес был ограничен кругом историков христианского вероучения, которые, стоя на весьма жестких конфессиональных позициях, обсуждали только богословские аспекты споров XIV столетия. В наши дни развитие исследований по восточной духовности, по истории искусства, по сравнительному религиоведению, а также возрастающий среди византинистов интерес к политическим и социальным событиям XIV в. значительно увеличили поле исследования. Более широкий междисциплинарный подход к изучению исихазма сильно обогатил наши знания о восточном христианстве, но при этом и породил некоторую методологическую и терминологическую путаницу. Термин «исихазм» сейчас употребляется в настолько различных и часто неточных значениях, что ученые, работающие над параллельными сюжетами, уже не могут понять друг друга.

Цель этой работы не открыть какие-то новые факты, а лишь прояснить терминологию. Что же в точности означает «исихазм»?

Вот четыре различных, если не противоречащих друг другу, варианта употребления термина «исихазм»:

1. Исконный смысл, вошедший в употребление уже в IV столетии и означающий образ жизни христианского отшельника, ищущего духовного совершенства в «тиши», не только вдали от мира, но и от монашески, общин. Так, Евагрий, понимает исихию как радость истинного инока¹. Термин «исихаст» был подхвачен отцами-Каппадокийцами² и стал настолько распространенным, что попал в гражданское законодательство как синоним «анахорета»³. Исихазм восточных монахов будь то наследие оригенистской евагриевской традиции или же течение, вдохновляющееся писаниями Псевдо-Макария, это духовность, основанная на «единословной молитве», или «молитве Иисусовой», воспринимаемой как путь к

* L’hésychasme: problèmes de sémantique, Mélanges d’Histoire des religions offerts a Henri-Charles Puech: Sous le patronage et avec le concours du Collège de France et de la Section des sciences religieuses de l’École pratique des hautes études, ed. A. Bareau, étal. R: Presses Universitaires de France, 1974. P. 543-547. Пер. с фр. У. С. Рахновской.

¹ Evagrius Ponticus. Rerum monachalium rationes, 2, Patrologiae cursus completus. Series graeca 40, col. 1253b: «Как прекрасен и добр подвиг в безмолвии, как воистину прекрасен и добр! Иго Его благо и бремя легко (Мф. 11:30): сладка жизнь, любезно деяние»].

² Ср., напр.: Gregorius Nyssenus. In psalmorum inscriptiones tractatus I, 7, Patrologiae cursus completus. Series graeca 44, col. 456c.

³ «...οὓς δὴ καλεῖν ἀναχωρητάς τε καὶ ἡσυχαστάς εἰώθασιν [которых привыкли называть и отшельниками, и безмолвниками]». Justiniani NovellaV, 3, CIC. Bd. 3. S. 32.

647

Богу, превосходящий «псалмопение», практикуемое монахами в общежительных монастырях. Очень скоро термин исихия начинает ассоциироваться с мистической духовностью «чистой молитвы».

2. Наряду с этим, исходным смыслом, термин «исихазм» часто используется современными историками для обозначения психосоматических практик, совмещаемых с Иисусовой молитвой в XIII и XIV вв.⁴ Эти практики, как известно, стали одним из поводов к конфликту между Варлаамом Калабрийским и свт. Григорием Паламой⁵. Впрочем, следует напомнить, что дискуссия о психосоматических методах молитвы играла лишь периферийную роль в вероучительном и философском споре двух противоборствующих партий: речь шла скорее о проблеме богопознания, о роли греческой философии как средства познания и, наконец, о самой природе христианства. Григорий Палама, встав на защиту монахов в своих «Триадах в защиту священно-безмолвствующих» («Ὑπὲρ τῶν ἱερως ἡσυχαζόντων»), лишь две главы из девяти посвящает оправданию «психосоматического» метода⁶. Он никогда не рассматривает метод как необходимый или обязательный, но отстаивает его оправданность в силу определенных богословских и антропологических причин. Следовательно, не метод как таковой интересует его в первую очередь⁷. К тому же следует отметить, что после осуждения Варлаама на соборе в июне 1341 г. антипаламиты полностью прекратили всякие нападки на монашескую духовность и ограничились опровержением богословских формул Паламы. Действительно, Григорий Акиндин наиболее серьезный богословский противник Паламы с самого начала встал на защиту исихастов, подвергшихся нападкам Варлаама⁸. При этом, по всей видимости,

⁴ Здесь мы не станем обсуждать истоки этих практик, которые существовали задолго до XIII в. Первые письменные свидетельства датируются этим поздним периодом, и споры, поставившие интересующую нас терминологическую проблему, возникли только в эпоху Палеологов.

⁵ В первую очередь см.: Barlaam. Epistola ad Ignatium, Idem. Epistole greche: I primordi episodici e dottrinali delle lotte esicaste, ed. G. Schirö. Palermo, 1954 (Instituto Siciliano di Studi bizantini e neogreci: Testi, 1). P. 323.

⁶ См. подготовленное нами издание «Триад»: Grégoire Palamas. Défense des saints hésychastes.

⁷ По этому поводу см. нашу работу: MeyendorffJ. Introduction à l’étude. P. 195-222.

⁸Ещедособора, около 1340 г., Варлаамуставиливвинуего «хулы» противмонахов («Τῆς κατὰ τῶν θεωφιλῶν ἀνδρῶν βλασφημίας καὶ μάχης [«Злословияинападкинаэтихбоголюбивыхмужей]...». Gregorius Acindynus. Epistola ad Barlaam, Codex Scorialensis graecus Φ-IIΙ-11, fol. 233).

648

некоторые «исихасты» по крайней мере, вначале приняли сторону антипаламизма⁹. Поэтому невозможно строго отождествить «исихазм» с приверженцами психосоматического метода молитвы: последние представляли лишь одну из сторон спора между Паламой и его противниками.

3. Термин «исихазм» часто употребляется также для обозначения паламитского богословия, наиболее известным аспектом которого является различение сущности и энергий в Боге и утверждение о нетварности Божественных энергий. И в этом случае наши нынешние знания уже не позволяют определять учение о нетварных энергиях как введенное Паламой в XIV в.: оно принадлежит отцам-Каппадокийцам, полемизировавшим с Евномием, и христологии прп. Максима Исповедника, не говоря уже о прп. Иоанне Дамаскине и византийских богословах более позднего периода¹⁰. Паламе удалось придать этому учению различению сущности и энергии наиболее разработанную структуру, но, разумеется, он не был здесь первооткрывателем.

4. Недавние исторические исследования привлекли внимание к социальным, политическим и культурным течениям в византийском и славянском мире XIV в. Эти течения неизбежно были связаны с богословскими спорами между Паламой и его противниками. Но и здесь термин «исихазм» применяется в настолько широком смысле, что не всегда способствует прояснению проблемы.

Так, почти полвека назад сербский ученый М. М. Васич приписал исихастскому обновлению заслугу возникновения в Византии, а также в Сербии «художественного ренессанса» эпохи Палеологов¹¹. Поскольку этот «ренессанс», несомненно, связан с заметным подъемом духовного искусства у южных славян и на Руси, то и «исихазм» часто преподносится как источник всего этого художественного вдохновения¹². Однако некоторые конкретные

⁹ Среди корреспондентов Акиндина есть много исихастов. В настоящее время в Фордхемском университете, Нью-Йорк, стараниями г-жи Энджелы Хироу идет подготовка к изданию этой неопубликованной переписки [речь идет о: Gregory Akindynos. Letters: Greek Text and English Translation, ed. A. C. Hero. Washington, DC, 1983 (Dumbarton Oaks Texts. Cambridge, Ma; Washington, DC, 7 = Corpus Fontium Historiae Byzantinae, 21)].

¹⁰ Сочинение Владимира Лосского «Боговидение», изданное посмертно (Lossky V. La vision de Dieu. P.; Neuchâtel, 1962), это наиболее полная общая работа по учению об энергиях в Восточной церкви.

¹¹ См.: Vasic М.М. L’hésychasme dans l’Église et l’art des Serbes du Moyen-Âge, L’art byzantin chez les Slaves: Recueil dédié à la mémoire de Théodore Uspenskij. Vol. 1. P., 1930. P. 110-123.

¹² См., напр.: Голейзовский H.К. Исихазм и русская живопись XIV-XV веков, Византийский временник. Т. 29. 1969. С. 196-210.

649

факты вынуждают других ученых оспаривать такое обобщение. Обычно признают, что «ренессанс» при Палеологах отмечен чертами гуманизма, возвращением интереса к иконографическим мотивам, заимствованным из языческой античности, к исследованиям в классическом стиле, инициаторами которых стали византийские гуманисты. Однако исихасты, начиная с самого Паламы, были яростными противниками гуманизма. Можно заметить также, что начало художественного «возрождения» датируется концом XIII в., а не годами триумфа исихастского движения серединой XIV столетия. В это время как раз, напротив, заметна некоторая стилистическая сухость, привнесшая в византийское искусство средневековые представления. Однако несомненно, что Русь, испытавшая в XIV в. новое мощное византийское влияние, в котором южнославянские народы были лишь посредниками, пережила подлинное художественное акме и что монашеское движение, в котором преобладали исихасты, повлияло на это решающим образом. Напрашивается вывод, что в сфере искусства возрождение монашества, а оно вовсе не всегда было возрождением именно исихазма в техническом смысле слова, но, что наиболее важно, способствовало триумфу Паламы, в Византии и на Руси привело к разным последствиям, поскольку здесь и там духовный, экономический и политический климат не был одинаковым¹³.

Отношения между Византией и Русью в XIV в. не так давно послужили предметом крайне многообещающего исследования русского историка Г. М. Прохорова¹⁴. Прохоров обрисовывает комплекс социальных и религиозных идей, преобладавших в Восточной Европе во второй половине XIV в., и обнаруживает явление, названное им «политическим исихазмом», наиболее известные представители которого Иоанн Кантакузин и патриарх Филофей добивались при помощи единомышленников в Болгарии и на Руси восстановления политического и религиозного единства в рамках византийско-православного мира, простиравшегося от

¹³ О духовных течениях в Византии и их связи с гуманизмом в искусстве и литературе см.: Meyendorff J. Spiritual Trends in Byzantium in the Late Thirteenth and Early Fourteenth Centuries, Art et société à Byzance sous les Paléologues: Actes du Colloque organisé par l’Association Internationale des Études Byzantines à Venise en septembre 1968. Venise, 1971. P. 55-71.

¹⁴ См. в первую очередь: Прохоров Г. М. Этническая интеграция в Восточной Европе в XIV в. (от исихастских споров до Куликовской битвы), Доклады Отделения этнографии. Географическое общество СССР. Вып. 2. Л., 1966. С. 81-110; Он же. Исихазм и общественная мысль в Восточной Европе в XIV в., Труды отдела древнерусской литературы Института русской литературы АН СССР. Т. 23. Л., 1968. С. 86-108.

650

берегов Босфора до Северного Ледовитого океана. В частности, следуя этой политике, они оказали решающую поддержку централизаторским устремлениям Московского княжества. Наднациональное единство, привлекавшее религиозных зелотов, в глазах его поборников было способно помочь выработать общую линию поведения по отношению к Западу и сохранить религиозную идентичность византийского мира перед лицом завоевателей с Востока турок и монголов. Византийские и русские источники этого времени подтверждают мнение Прохорова о существовании такой амбициозной политической программы. Но если победа Кантакузина и паламитов в 1347 г. знаменуется избранием на патриаршество в Константинополе таких деятелей, как Исидор Вухирас и, прежде всего, Филофей Коккин (ученик Паламы, насквозь пропитанный монашеским духом), то возникает вопрос, не слишком ли широкий смысл вкладывается в прилагательное «исихастский» для описания их политики в Восточной Европе? Не чрезмерно ли расширено само понятие? Первоначальное значение термина, обозначающего созерцательное течение в среде восточного монашества, подразумевает самоотречение, нестяжание, духовную жизнь, сосредоточенную на «единословной» молитве, и явное предпочтение отшельничества в противоположность общежительным традициям. Исихастская форма монашества, разумеется, получила поддержку в результате победы паламизма в Византии. Знаменитый спор XV и XVI вв. между учениками Нила Сорского и иосифлянами на Руси отголоски тех событий. Нил Сорский представитель исихазма в самом строгом смысле этого слова. А вот «программа» византийской патриархии второй половины XIV в. не может быть полностью отождествлена с исихазмом этого типа. В сфере искусства, как мы уже видели, исихазм, по-видимому, затормозил гуманистическую устремленность «палеологовского ренессансу». В славянских землях, напротив, новая волна византийского влияния немедленно вызвала к жизни «предвозрождение» как художественное, так и литературное и религиозное¹⁵. Таким образом, одна и та же религиозная идеология, источник которой, без сомнения, находился в Византии, в разной среде производила порой противоположный эффект. Это особенно наглядно на примере монашеских правил. Источники указывают, что византийское влияние в славянских странах

¹⁵ Этот термин принадлежит Д. С. Лихачеву: Лихачев Д. С. Некоторые задачи изучения второго южнославянского влияния в России. М., 1958 (IV Международный съезд славистов. Доклады). С. 51.

651

в XIV в. привело к учреждению общежительного монашества¹⁶. Сам патриарх Филофей в письме к великому старцу прп. Сергию, возрождавшему русское монашество, давал наставление принять в монастыре Святой Троицы, основанном им под Москвой, «общее жительство»¹⁷, и, называя его так, патриарх фактически отказывался благословить Сергия на традиционный исихастский образ жизни, который Сергий избрал первоначально.

Итак, наш вывод состоит в том, что предпочтительнее придерживаться первоначального и строгого употребления термина «исихазм» и не распространять его произвольно на слишком обширный комплекс исторических фактов XIV столетия. Разумеется, реабилитация исихастской духовности византийскими соборами 1341 и 1351 гг., плодотворное богословское творчество свт. Григория Паламы и его учеников, новый религиозный подъем, вызванный этой реабилитацией и этими плодотворными трудами, художественные, литературные, социальные и политические проявления этого подъема, поборником которого в Византии и во всей Восточной Европе стал патриарх Филофей, исторически нерасторжимы. Но можно либо расценивать их как отдельные явления, либо объединить общим понятием «исихастское движение». Ведь, действительно, речь идет о возрождении усердия ради сохранения и развития великой традиции христианского Востока, усердия, проявляемого, в первую очередь (но не исключительно), группой монашествующих. Слишком свободное употребление слова «исихастский» для обозначения всей совокупности этого движения вызывает недоразумения, которые только мешают верно интерпретировать исторические факты.

¹⁶ Г. М. Прохоров сам пересказывает случай с афонским монахом из Сербии Исаией, который был соратником патриарха Филофея и переводчиком творений Псевдо-Дионисия на славянский (Прохоров Г. М. Этническая интеграция в Восточной Европе... С. 97-98).

¹⁷ Житие преподобного и богоносного отца нашего Сергия Чудотворца и Похвальное ему слово, написанные учеником его Епифанием Премудрым в XV веке, сообщил архим. Леонид (Кавелин). СПб., 1885 (Памятники древней письменности и искусства, 58). С. 107.