13776 работ.
A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z Без автора
Жаба С., Русские мыслители о России и человечестве. Л. А. Тихомиров
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ ТИХОМИРОВ
(1850 — 1918)
Мы переходим к представителям своеобразной реакционной русской мысли: Л. А. Тихомирову, Н. Я. Данилевскому и К. Н. Леонтьеву.
Лев Тихомиров был, в сущности, всегда недоволен существующим положением вещей.
Сперва он был народником-революционером, видным членом исполнительного комитета партии Народной Воли. Он был одним из главных теоретиков и организаторов движения. Уехав за границу, через год после убийства Александра II, Тихомиров постепенно разочаровался в идеалах, которым служил. Царская власть стала представляться ему единственно спасительной для России, а демократический строй, наблюдавшийся им во Франции и в Швейцарии, вызвал в нем глубокое внутреннее отталкивание. В 1884 году он вышел из Народной Воли, а четыре года спустя обратился к Александру III с прошением о помиловании.
Он вернулся в Россию и занял, после искуса полицейского надзора, видное положение среди немногочисленных теоретиков самодержавия. Наряду с шаблонными охранительными статьями, с проповедью мертвящей опеки над страной, с требованием «сильной и умной полиции», Тихомиров, не без большого внутреннего противоречия, излагал также некую утопию патриархального самодержавия, навеянную отчасти славянофильскими реминисценциями, но абсолютно лишенную славянофильского духа свободы.
В качестве журналиста и, порой, советчика верховной власти, Тихомиров вел постоянную борьбу с освободительным движением, даже в самых скромных и умеренных его проявлениях. Мечты о сочетании бюрократии с общественностью —мечтами и остались, а на дел« — ставились, по мере сил, преграды к единственному мирному исходу: конституционному ограничению самодержавия.
Впрочем, Тихомиров был чужд иллюзий. Веря в обреченность
189
старого строя, он, в течение долгих десятилетий, с неизменным чувством горького бессилия, ждал конечного крушения.
Л. А. Тихомиров.
Разочарование в революционном прошлом.
Самодержавие народа, о котором я когда-то мечтал, есть в действительности совершенная ложь и может служить лишь средством господства для тех, кто более искусен в одурачивании толпы. Я увидел, как невероятно трудно восстановить или воссоздать государственную власть, однажды потрясенную и попавшую в руки честолюбцев... Всё это осветило для меня мое прошлое... и придало смелости подвергнуть строгому пересмотру пресловутые идеи французской революции.
Органичность истории.
Я понял, наконец, что развитие народов, как всего живущего, совершается лишь органически, на таких основах, на которых они исторически сложились и выросли, и что поэтому здоровое развитие может быть только, мирным и национальным.
Рискованность идеи свободы личности.
Я понял фальшивость этих идей, которые разлагают общество, развивая беспредельно понятие о свободе и правах личности, тогда как самая даже свобода личности на самом деле возможна лишь в среде нравственных авторитетов, предохраняющих ее от ложных шагов...
Приятие исторической власти России.
Таким путем я пришел к пониманию власти и благородства наших исторических судеб, совместивших духовную свободу с незыблемым авторитетом власти... Я понял, какое драгоценное сокровище для народа, какое незаменимое орудие его благосостояния и совершенствования составляет верховная власть, с Ееками укрепленным авторитетом.
И горькое раскаяние овладело мною.
(Прошение Александру III о помиловании. 1888 г.).
Ложность идеи разрушения.
У нас... глубоко укоренилась мысль, будто мы живем в каком-то «периоде разрушения», который, как веруют, кончится страшным переворотом... За сим, — предполагается, — начнется «период со
190
эидательный». Эта социальная концепция совершенно ошибочна... На самом деле, в действительной жизни, разрушение и созидание идут рука об руку и даже не мыслимы одно без другого. ...Кто имеет силу разрушать, бессильный, однако, немедленно создать новое, производит только омертвение части общественного организма... (Стр. 33).
Осторожность при изменениях, особенно в России.
Революционный период моей жизни и мысли кончился и отошел в вечность. Я не отказался от своих идеалов общественной справедливости. Они только стали стройнее, яснее... Но... всякое изменение в организации центральной власти может быть желательно лишь тогда, когда одно, худшее, заменяется, и действительно заменяется, а не на словах только — чем-нибудь лучшим. (Стр. 37).
Если бы какие-либо поправки или изменения в нашей системе государственного управления и оказывались возможны, о них следует думать с большой осторожностью. Всякая страна нуждается
прежде всего в правительстве прочном... и сильном Тем более
нуждается в нем Россия, с ее далеко не законченными национальными задачами и с множеством внутренних неудовлетворенных запросов. Сильная монархическая власть нам необходима...
(Стр. 70).
(«Почему я перестал быть революционером». 1884 г.).
ИЗ «МОНАРХИЧЕСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ».
Русский характер.
Русский — по характеру своей души, может быть только монархистом — или анархистом. (Ч. 3-ья, стр. 243).
Формы монархии.
Монархия имеет три главные формы:
1. Монархия истинная, составляющая верховенство народной
веры и духа в лице монарха. Это — монархия самодержавная.
2. Монархия деспотическая, самовластие...
3. Монархия абсолютная, в которой монарх по существу имеет
только все власти управления, но не имеет верховной власти, оста-
ющейся у народа, хотя без употребления, но в полной потенци-
альной силе своей. (Ч. 1-ая, стр. 117).
Границы царской власти.
Всякая верховная власть идеократична, т. е находится под властью своего идеала...
191
Царь ограничен содержанием своего идеала, которого осуществление составляет его долг... Он... ни в каком случае, ни при каких опасностях, ни при каких соблазнах, не может упразднить своей верховной власти...
Ограничить самодержавие — это значит упразднить верховную власть нравственно-религиозного идеала, или, выражаясь языком веры, упразднить верховную власть Божию в устроении общества...
Упразднить собственную обязанность, пользуясь для этого орудиями, данными только для ее выполнения, это, конечно, составило бы акт величайшего превышения права, какой только существует на земле. (Ч. 4-я, стр. 54-56).
Монарх и народ.
Монархия не имеет перед собой задачи формировать народную волю, т. к. сама представляет орган народной воли...
Монарх вовсе не какой-то «первый из бюрократов», но власть верховная, единственный представитель нации. Его верховная власть охватывает все силы и все власти,, какие порождаются социальной жизнью нации. (Ч. 4-я, стр. 194).
Местное самоуправление организовано антинародно.
Все устроение России с 1861 г. составляло работу бюрократических учреждений.
Ни земства, ни города не были организованы на действительно народных началах... Повсюду оттирались по преимуществу органические слои нации. Несмотря на явную войну «интеллигенции» против самодержавия, общественные учреждения организованы так, чтобы дать власть именно интеллигенции...
(Ч. 3-я, стр. 202).
Нация распыляется.
...Нация приучается все меньше делать что-либо собственными силами... Так воспитываемая нация не может не терять постепенно политического смысла, и должна превращаться все более в «толпу». (Ч. 3-я, стр. 233).
Выход из положения.
Запутанные отношения верховной власти и нации должны быть в конце концов изменены не какою другою властью, а властью русского самодержавия. (Ч. 3-я, стр. 244).
Сотрудничество бюрократии с народом.
Местное самоуправление... при организованности социальных
193
групп, — наилучше складывается из их представителей, под общей регуляцией «служилых» элементов государственной власти.
Точно так же, в центральном государственном механизме — при всех вопросах, требующих народных «советных» людей — организованные общественные группы и сословия наиболее правоспособны поставлять осведомленных людей, служащих истинными выразителями нужд и мнений нации.
Более чем где-либо, в самодержавной монархии необходима система сочетания бюрократии и общественного управления.
(Ч. 4-ая, стр. 147).
Вредность голосования.
Арифметический подсчет голосов не только не нужен..., но даже вреден... Арифметический подсчет... вообще дает выражение не высоты нации, а ее низкого состояния.
Система народного представительства, нужная для монархии, требует, чтобы нация была организована в своих классах, сословиях,' вообще в реальных коллективностях. (Ч. 4-я, стр. 206-207).
Не права, а обязанности.
Право личности, как «человека», существует... поскольку человек исполняет обязанности своей миссии и нравственно-разумного существа. Если он покидает почву этики и разума — этим его право само собою упраздняется. (Ч. 4-я, стр. 241).
Человек... твердо требует необходимой свободы и права только тогда, когда это необходимо для исполнения его миссии. (Ч. 4-я, стр. 248).
(«Монархическая Государственность». 1905 г.).
193
Страница сгенерирована за 0.19 секунд !
© Гребневский храм Одинцовского благочиния Московской епархии Русской Православной Церкви. Копирование материалов сайта возможно только с нашего разрешения.