Булгаков Сергий, «Отрицательное богословие». XI

XI. Николай Кузанский ²) (XV век).

В учении этого гениального мыслителя XV века, еще ждущего надлежащего изучения, идея трансцендентности Бога, составляющая сущность отрицательного богословия, положена в основу его системы, и даже положительное

²) Нового полного издания сочинений Николая Кузанского не существует, (только недавно в 1913 г. появилась в Италии De docta ignorantia, изд. Paolo Rotta) и единственным остается издание ХVI века, представляющее, конечно, библиографическую редкость (оно имеется в московской библиотеке Румянцевского музея). Существующий немецкий перевод «важнейших сочинений» Николая К. также не имеется в продаже: Des Cardinal und Bischofs Ni­colaus von Cusa wichtigste Schriften in deutscher Ueberzetzung von F. A. Scharpff. Freiburg i. Br. 1862. Ср. его же монографию: Nicolaus von Cusa als Reformator in Kirche, Reich und Philosophie des XV Jahrh. Tubingen, 1871. Ср. еще К. Р. Hasse. Nicolaus von Kues. 1913 (в серии Die Religion der Klassiker). Schwarz. Der Gottesgedanke in der Geschichte der Philosophie. 1913 (Kapitel III, 5 24). Литература о Николае Кузанском не богата и незна­чительна. Готовится издание перевода его сочинений в Philosophische Bi­bliothek.

58

его учение о Боге понятно только в свете этой централь­ной идеи. Бог есть безразличие противоположностей (in­differente oppositorum), их совпадение. Он выше проти­воречий. По неоднократно повторяемому у Николая К. сравнению, coincidentia oppositorum есть ограда рая, охра­няемая Ангелом и скрывающая от твари Бога ¹) (de Visione Dei, 10). Как наименее кривая линия совпадает с наиболее прямой, так в Боге совпадают самое великое и самое малое (de docta ignorantia I, 4), бытие и небытие (ibid., с. 6, de Possest.), реальное и идеальное, прошлое, настоящее и будущее в абсолютном ныне. Вместе с тем Он есть абсолютное самотожество (non aliud), в Нем нет различий, каждое так наз. божественное свой­ство есть положение того-же божественного существа. Он есть единство, но не в нумерическом, а в сверх-нумерическом смысле.

Трансцендентность и непознаваемость Бога составляет музыку всей системы кардинала Николая Кузанского, кото­рый свой основной трактат выразительно озаглавил de docta ignorantia и с энтузиазмом говорить о sacra ignorantia, неоднократно ссылаясь при этом на Дионисия Ареопагита. «Отрицательное богословие есть столь необходимое восполнение положительного,— говорить Николай К. (de docta ign. 1, 26), что без него Бог был бы почитаем, но как тварь... Наша священная наука неведения (sacra ignorantia) научила нас, что Бог неизреченен, ибо Он более чем все, что может быть названо... Согласно этому негатив­ному богословию, Бог есть не Отец, не Сын, не св. Дух, но только бесконечен. Бесконечность, как таковая, не рождаема, не рождает, не исходит... Как бесконечность, рассматриваемая как таковая, Бог не есть ни единое, ни множественное, с точки зрения отрицательной теологии мы находим в Боге ничто иное как бесконечность...

¹) Unde in ostio coincidentiae oppositorum, quod Angelus custodit, in ingiessu Paradisi constitutus» (op. cit. 190)... tu es intra murum in Paradiso. Murus autem est coincidentia illa... (ib. 191).

59

Согласно ей Он поэтому не познаваем ни в этом, ни в будущем веке, ибо всякая тварь, не будучи в состоянии воспринять бесконечный свет, темнеет в сравнении с ним. Бог ведом лишь самому себе. Из сказанного следует, что в богопознании отрицания истинны, утверждения неудовлетворительны». ¹)

«Господь и Бог мой! помоги Тебя ищущему! я вижу Тебя в начале рая и не знаю, что вижу, ибо Я не вижу ничего видимого; я знаю только одно: я знаю, что не знаю, что вижу, и никогда не смогу узнать; я не умею назвать Тебя, ибо не знаю, что Ты еси. И если скажут мне кто-либо: то или иное есть Твое имя, то потому уже, что он дает имя, я знаю уже, что это не Твое имя. Ибо всякое наименование есть стена, выше которой я Тебя вижу. Если дает кто-либо понятие, которым Ты можешь быть понять, я знаю, что это не есть понятие о Тебе, ибо вся­кое понятие находить свою границу в пределах ограды рая. И о всяком образе и сравнении, помощью которого стали бы мыслить Тебя, я знаю, что это не есть соответствующий Тебе образ. И всякий ум (intellectus) далеко от стоить от Тебя. Высокая - стена отделяет Тебя от всего этого. И если я поднимусь ввысь насколько лишь можно, то вижу я Тебя только как бесконечность. По-

¹) De docta ignotantia, lib. II, cap, XXVI, стр. 21 (цит. по Базельскому изданию 1565 года): «Et ita Theologsa negatiouis adeo necesssria est, quo ad aliam affirmationis, ut sine ilia, Deus non coleretur ut Deus infinitus, sed potius. ut creatura... Docuit nos sacra ignorantia Deum, ineffabilem, et verissimum, verius per remotionem et negationem de ipso loquimur, sicut et maximus Dio­nysius, qui eum nес veriutem, nес intellectum, nес lucem, nec quicquam eorum quae dici possunt, esse voluit... Unde nec pater est, nec filius, nec spiritus sanctus, secundum hanc negativam Theologiam, secundum quam est infinitus tantum. Infinitas vero ut infinitas, nec generans est, nec genita, nec procedens... Secundum considerationem infinitatis, Deus nec unum est, nec plura, et non reperitur in Deo secundum Theologiam negationis, aliud quam infinitas. Quare secundum illam, nec cognoscibilis est in hoc seculo, nec in futuro, quoniam omnis [creatura, ut quae infinitum lumen compraehendere nequit, et respectu obtenebratur, sed sibi soli notus est. Et ex his manifestum est, quomodo negationes sunt verae, affirmationes insufficientes in theologicis»...

60

этому Ты недоступен, непостижим, неименуем, невидим. Кто хочет приблизиться к Тебе, должен под­няться над всеми понятиями, границами и ограниченностью. Дух должен сделаться не ведущим (ignorantem) и погру­зиться во тьму, если хочет видеть Тебя. Но что же есть это неведение Духа? не есть ли это мудрое неведение (docta ignorantia)? Поэтому, о Бог мой, который есть бесконечность, к Тебе может приближаться лишь тот, который знает, что он не ведает Тебя» (qui seit se ignorantem tui) (De vis. Dei, 13). ¹)

«Так как наибольшее есть наибольшее как таковое, не допускающее противоположности, то ясно, что к нему неприложимо никакое имя. Ибо все имена возникают из известной единичной деятельности разума, чрез которую одно отличается от другого. Но где все есть едино, не может существовать отдельных имен. Справедливо го­ворит поэтому Гермес Трисмегист: так как Бог есть целокупность вещей (universitas rerum), Он не имеет особого имени, ибо нужно было бы или называть Бога вся-

¹) Domine Deus, adiutor te quaereatium, video te in ortu Paradisi, et nescio quod video, quia nihil visibilium video, et hoc scio solum, quia scio me nescire quod video, et nunquam scire posse, et nescio te nominare: quia nescio quid sis, et si quis mihi dixerit, quod nomineris hoc vel illo nomine, eo ipso quod nominat, scio quod non est nomen tui, .Terminus enim modi significationis nominum, est murus, ultra quem te video. Et si quis expresserit coneeptutn aliquem, quo concipi possis, scio illorum conceptum, non esse conceptum tui: omnis enim conceptus terminatur in muro Paradisi. Et si quis expresserit aliquam simultitudinem, et dixerit, secundum illam te concipiendum: scio similiter, illam similitudinem esse tuam. Sic si intellectum tui quis enarraverit, volens modum dare, ut intelligaris, hic longe a te abest. Separaris enim per altissimum murum, ab omnibus his. Separat enim muras, omnia quae dici aut cogitari possunt, a te: quia tu es ab bis omnibus absolutus, quae cadere possunt per conceptum cujuscunque. Unde dum altissime elevor, infinitatem te video. Obhoc es inaccessibilis, incomprehensibilis, innommabilis, immultiplicabili' et invisibilis. Et ideo oportet ad te accedentem super omnem terminuni et fineni et finitum aseeodere... Oportet igitur intellectum ignorantem fieri, et in umbra constitui, si te videie velit. Sed quid est Deus meus, haec inteilectus ignorantia, nonne docta ignorantia? Non igitur accedi potes Deus, qui es infinitas, nisi per illum, cuius intellectus est, in ignorantia, qui scilicet scit se ignorantem tui» (ib., 19a—3).

61

ким именем, ибо Он в простоте своей объемлет в себе целокупность вещей, потому имя, собственно свой­ственное Богу, должно быть переведено: один и все (unus  et emnia), или лучше: все в едином (omnia uniter)... Но единство есть имя, Бога не в том смысле, как мы понимаем единство. Единству противостоит множество. Таковое единство не соответствует Богу, соответствует же Ему лишь таковое, которому не противостоит инобытие, множественность. Таково величайшее имя, которое совокупляет все в простоте единства, таково неизреченное имя, превосходящее всякий разум. Ибо кто мог бы понять неименуемое единство, которое бесконечно пред­шествуем всякому противоречию, где все без сложности совокуплено в простоте единства, без другого и противо­положности, где человек не отличается от льва, а небо не отличается от земли, и тем не менее каждое суще­ствует самым подвижным образом, не в своей ко­нечности, но как само величайшее единство! Кто мог бы постигнуть или наименовать это единство, которое, как единство, есть все и, как наименьшее, есть наибольшее, тот открыл бы имя Божие. Но так как имя Божие есть сам Бог, то никто не знает Бога, кроме того самого духа, который и есть само величайшее и это величайшее Имя... Отсюда следует, что утвердительные имена Божии свой­ственны Ему лишь в бесконечно малой степени (per infinitum diminute), ибо они прилагаются Ему лишь в соответствии каким-либо свойствам тварей... Это имеет силу до такой степени, что и имя Троицы и лиц Отца, Сына и Св. Духа прилагается лишь в отношении к тва­рям» (De docta ignor., I, 24) ¹). Даже на вопрос о бы-

¹) Nam manifestum est, cum maximum sit ipsum maximum simpliciter, cui nihil opponitur, nullum nomen ei proprie posse convenire, omnia enim nomina ex quadam singularitate rationis, per quam discretio sit unius ab alio, imposita sunt, ubi vero omnia sunt unum, nullum nomen proprium esse potest. Unde recte, ait Hermes Trismegistus: quoniam Deus est universitas rerum, tunc nullum nomen proprium est eius quoniam aut necesse esset omni nomine Deum, aut omnia eius nomine nuncupari: cum ipse in sua simplicitate, complicet omnium

62

тии Божием следует отвечать так: «Он ни существует, ни не существует, Он не—есть и не есть» (De coniecturиs, 7). Абсолютное «выше всякого утверждения и отрицания», «противоположности имеют место лишь в конкрет­ном (de docta ignor., 1,4), но не в абсолютном. «Бог не есть это и то, Он не есть там и тут, Он есть как бы все, но вместе и ничто из всего» (I, 16), «Великий Дионисий говорит, что богопознанию приводить более к ничто, чем к нечто. Священное неведение учит нас, что то, что для разума кажется ничто, именно и есть ве­личайшее непостижимое» (I, 17). ¹)

Ничто, — абсолютное, положительное НЕ, таков итог, к которому приводит путь отрицательного богословия у кар­динала Николая Кузанского. Но, кроме этого негативно-

rerum universitarem. Unde secundum ipsum proprium nomen interpetari debet: unus et omnia, sive omnia uniter, quod melius est... Non est autem unitas nomen Dei, eo modo quo nos aut nominamus aut intelligimus unitatem: quomam sicut supergreditur Deus omnem intellectum, ita a fortiori omne nomen, nomina quidem per motum rationis qui intellectu multo inferio; est, ad rerum discretionem imponuntur, quoniam autem ratio, contradictoria transilire requitr hinc non est nomen cui aliud non opponatur secundum motum rationis. Quare unitati pluralitas aut multitudo secundum rationis motum opponitur. Haec unitas Deo non convenit, sed unitas cui non opponitur, aut alteritas, aut pluralitas, aut multitudo. Hoc est nomen maximum, omnia in sua simplicitate unitatis complicans, istud est nomen ineffabile et super omnem intellectum. Quis enim intelligere posset, unitatem infinitam per infinitum omnem oppositionem antecedentem, ubi omnia absque compositione sunt in simplicitate unitatis com­plicata, ubi non est aliud vel diversum, ubi homo non differt a leone, et coelum non differt a terra, et tarnen verissime ibi sunt, non secundum finitatem suam, sed complicite ipsamet unitas maxima. Unde si quis posset intelligere aut nominare talem unitatem, quae cum sit unitas est omnia, et cum sit minimum est maximum, ille nomen Dei attingeiet. Sed cum nomen Dei sit Deus, tunc ejus nomen non est cognitum, nisi per intellectum, qui est ipsum maximum, et nomen maximum... Est itaque ex hoc manifestum, nomina affirmativa quae Deo attribuimus, per infinitum diminute ei convenire, nam talia secundum ali­quid quod in creaturis reperitur, ipsi attribuuntur... Et in tantum hoc est verum de affirmativis omnibus, quod etiam nomen trinitatis et personarum, sc. patriset filii, et spiritus sancti, in habitudine creaturarum ipsi imponantur» (ib. 19).

¹) Et propterea magnus Dionisius dicit, intellectu Dei, magis accedere ad nihil, quam ad aliquid. Sacra autem ignorantia me instruit, hoc quod intellectui nihil videtur, esse maximum incompehensibile» (ib., 13).

63

трансцендентного аспекта, его богословие имеет и аффирмативно-имманентный, и здесь-то, при диалектическом анализе основных понятий, при исследовании соотношения мирa и твари и обнаруживается поразительная мощь и оригинальность этого мыслителя. Отдельные стороны этого учения настоятельно требуют монографического изучения.

К Николаю К. примыкает и его почитатель Джордано Бруно. Несколько неожиданно встретить имя Дж. Бруно, имеющего репутацию пантеиста, в ряду представителей отри­цательного богословия. Хотя история мысли подчеркнула в мировоззрении Бруно сторону именно пантеистическую, в нем самом пантеизм далеко не одержал еще окон­чательную победу, и борются разные течения. Странным образом Бруно находится и в явной зависимости от идей Николая Кузанского, которого был усердным почитателем; поэтому в своем трактате De la causa, pricipio е uno, излагая учение об абсолютном, сильно напоминаю­щее взгляды Николая К. о comcidentia oppositorum и о possest, Дж. Бруно говорить следующее: «то, что в другом случае было бы противоположно и про­тиворечиво, в нем (в абсолютном) есть одно и то же, и каждая вещь есть в нем одно и то же. Стало быть, надо выйти за различие времен и эпох, как и действительностей или возможностей, ибо для него не существует ничего ни старого, ни нового, и превосходно называется он в Откровении первый и последний—Эта абсолютнейшая действительность, которая тожественна с абсолют­нейшей способностью, может быть на языке разума по­нимаема только путем отрицаний, т. е. она не доступна достижении, ни как она может быть всем, ни как она есть. Ибо разум, если он хочет понять, должен образовать себе сообразное с рассудком представление, при­способиться к нему, примерить его к себе, выровняться с ним. Все это здесь невозможно. Ибо разум никогда не бывает так велик, чтобы не мог быть еще более;

64

то же, будучи со всех сторон и во всяком смысле не­доступно, не может быть, больше. Не существует стало быть такого глаза, который мог бы приблизиться к этому всевысочайшему свету и этой всеглубочайшей бездне или найти доступ к ней». ¹)

¹) Цит. по немецкому переводу Лассона Giordano Bruno Von der Ursache dem Prinzip und dem Einen. Leipzig, 1902 (Philos, Bibl, Bd. 21), стр. 70—l.