Евхаристическое богослужение и человек ХХ века

Сущность христианского богослужения заключается в самораскрытии человека перед Небесным Отцом, Который, хотя и знает нужду каждой души, но ждет сыновнего доверия, любви и готовности служения. Жажда Бога, которая томила человечество с отдаленных времен, никогда не оставалась тщетной. Но подлинного удовлетворения она достигла лишь

тогда, когда Непостижимый открылся в лице Человека. Воплощенный, Распятый и Воскресший, Он не только две тысячи лет назад был Светом миру. Он продолжает светить всем, кто ищет Его свет. Он принимает человека через крещение, освящает его душу и тело, всю его жизнь в таинствах миропомазания, брака, елеосвящения, руководит Своей Церковью через таинство Священства, очищает душу через покаяние и, наконец, приводит в неизреченное божественное общение через Евхаристию.

В Православной Церкви Евхаристическое богослужение входит в состав главнейшей службы - литургии верных по чину свв. Василия Великого и Иоанна Златоустого, как ее вершина (евхаристический канон) и как важнейшая часть всех служб суточного круга.

В чинопоследовании Евхаристии наиболее полно и конкретно выражено веросознание Православной Церкви: о Боге Творце и Промыслителе мира, об освящающем действии благодати Святого Духа, о реальном историческом событии воплощения Сына Божия и о величайшем, по любви Божественной, подвиге искупления человека, всего рода человеческого Господом нашим Иисусом Христом через крестные страдания и смерть, завершившиеся Его победным Воскресением из мертвых, которое положило "нового, вечного бытия начало" - воскресение всех от века умерших.

Лейтмотивом евхаристического богослужения является благодарственная молитва ( eucharistia), обращенная к Богу Отцу, с исповеданием Его совершенств, беспредельного величия Его с Сыном и Святым Духом. Прославляются и дела Его благости, любви и милости к роду человеческому. В центре последования Евхаристии содержится священнодействие Бескровной Жертвы – возношение (anafora) Святых Даров и таинство Освящения их действием благодати Святого Духа (epiclisis ).

В таинстве Евхаристии православному христианину, духовно подготовившемуся и исповедавшему свои грехи на исповеди, преподаются под видом хлеба и вина Евхаристические Дары - Тело и Кровь Христовы, как залог вечного спасения, через субстациональное единение с Главой Церкви, Господом нашим Иисусом Христом (Ин. 14,20; 15,4-5); следовательно, приобщаясь Святых Даров, верующие реально входят в таинственное духовно-телесное единение со Христом, вследствие чего и образуют единое Тело (1 Кор. 10,16-17), которое и есть Церковь Христова, как учит об этом св. апостол Павел (Рим. 12, 5; 1 Кор. 12-14; 20,27; Гал. 3,27-23; Ефес. 1,23; 2,18; 4,4-12; 5,30; Кол. 1,18,22,24). Таким образом, таинство Евхаристии имеет объединяющее,

освящающее и спасающее значение.

Евхаристическое богослужение в высшем смысле слова актуально на все времена и народы, ибо Господь пребывает со всеми людьми до скончания века (Мф. 23,20) и, конечно, с человеком ХХ-го века. Но говорить о человеке, хотя бы в пределах ХХ-го века по отношению его к величайшему христианскому таинству Евхаристии - задача_весьма сложная и трудная, ибо невозможно представить человека, как какую-то единую собирательную единицу - модель (образец): известно, например, что физика до сих пор не дала модели строения вещества, или астрономия - модели единого мира.

Сложен психофизиологический комплекс человека. Каждый человек по-разному реагирует на тот или иной факт исторической действительности; на то или иное явление в жизни, по-разному испытывает на себе их слияние. Ибо все зависит от личных, психологических свойств человека, от социальной позиции, занятой им, от Философских и религиозных взглядов, от общего культурного развития, от возрастных особенностей и т.д.

Однако как дивно, спасительно для людей участие в Божественной службе - Святейшей Евхаристии - великого, вечного неиссякаемого источника духовно жизненных сил. Евхаристия объемлет Божественною любовью каждого человека, грядущего в мир, как творение Божие, искупленное бесценною Кровию Христа Жизнодавца, питая его нетленною пищей, во оставление грехов и в жизнь вечную.

В Евхаристической службе "пред лицем всех людей" молящиеся с горячей любовью "единеми усты и единем сердцем" благодарят и прославляют Бога, вознося Ему еще неведомые дохристианскому миру молитвы: о мире и спасении всего мира, о соединении святых Божиих Церквей, о всех и за вся" и молятся: "Избави, Господи, всякий град и страну отглада, губительства (мора, эпидемии), труса (землетрясения), потопа, огня, меча... Посети нас благостию Твоею,

Господи, явися нам богатыми Твоими щедротами... Твой мир и Твою любовь даруй нам..." (из молитв конца евхаристического канона по чину св.Василия Великого).

Святая Евхаристия назидает, благословляет верующих на путь свершения высоких христианских доброделаний для благоустроения жизни в духе евангельских заповедей: любви, братства и мира, и возносит Богу молитвы, чтобы всем людям и всегда пребывать "в единстве духа, в союзе мира"(Еф. 4,3) - чтобы жизнь протекала в мире и благоденствии, которых жаждет, конечно, и человек ХХ-го века, еще не пережившего всех страданий от последних военных лет... Ведь только за минувшие 60-70 лет люди пережили трагическую цепь бесчеловечных, страшных событий. От русско-японской до 1-й Мировой войны. От фашистской оккупации Европы до полного разгрома гитлеровских полчищ, осуществленного благодаря величайшему героизму русского, украинского, белорусского л всего советского народа, стоившего огромных жертв... от трагедии Хиросимы и Нагасаки до так называемых локальных империалистических войн.

Имея, к сожалению, такой трагический жизненный опыт, столь драгоценным для человека ХХ-го века является евхаристическое Богослужение, объединяющее всех людей для устроения мирной жизни во всяком благочестия и чистоте... евхаристическое богослужение преимущественно и наисильнейшим образом оказывает на верующих глубочайшее воздействие в Святых Тайнах Тела и Крови Христовых.

Знаменательно, что православные люди, причастившись Святых Христовых Тайн, в чистоте сердца, в сознании своего смирения перед величием, премудростью, благостью и любовью Божественной, невольно, чисто психологически, в той или иной степени воздействуют своим высоким духовным состоянием на тех лиц, с которыми им приходится соприкасаться в дни по причащении. И благодать Божия передается через причастников этим лицам, и духовная радость от этой встречи объединяет и наполняет их сердце любовью, миром и является вдохновляющим стимулом к их новым творческим трудовым делам.

Но неизмерима ценность и польза Святейшей Евхаристии не только для всей Церкви Православной, но и для всей вселенной, для всех людей, всяких вер и исповеданий; ибо Жертва Бескровная и молитвы приносятся Господу Богу о всей вселенной: " о всех и за вся". Из-за совершения Евхаристии Господь долготерпит всему миру и милует весь мир... Агнец Божий объемлет весь мир... "Агнец, вземляй грехи мира, просвещаяй вся языки к познанию Его".

Какие драгоценные молитвенно-торжественные, дорогие сердцу христианина слова мы слышим за Божественной литургией: "И даждь нам (Владыко) единеми усты и единем сердцем славити и воспевати Пречестное и великолепое имя Твое... ".Это возглашение указывает молящимся на высочайшую цель всех христиан, о которой сказал апостол Павел: "Дондеже достигнем вси в соединении веры и познании

Сына Божия..." (Еф. 4, 13). Русская Церковь соучаствует и радуется стремительному движению, характерному для нашего ХХ-го века, на путях соединения веры и объединения христианских Церквей и их многообразной деятельности по актуальным вопросам современности и, особенно, по сохранению мира.

Все величие Евхаристического богослужения и его вечное сакраментально-реальное воздействие на человека и мир определено Божественным установлением, которое как зеницу ока оберегает Православная Церковь.

Сам Господь Иисус Христос, как благовествуют святые евангелисты, предварив Своими глубокими откровениями введение таинства Евхаристии (Ин. 6,31-35; 43-58)установил его на Тайной вечери (Мф. 26, 26-28; Мр. 14,22-24; ЛК. 22,16-20; 1 Кор. II, 23-25). Уже здесь следует различать два момента: благословение (eulogia) хлеба с преломлением его и благодарение (eucharistia) над чашею: во-первых, и преподание хлеба и вина учениками препроводительных слов - во-вторых.

Затем следует завершительное повеление: "'Сие творите в Мое воспоминание" (Лк. 22,19). Это повеление передает евангелист Лука, причем слова следуют за преподанием лишь хлеба. Однако, ап. Павел добавляет, что тоже было сказано и при чаше (1 Кор. 11,25), ссылаясь на то, что он "от Самого Господа узнал то, что передает" (ст. 23).

Евхаристические откровения 6-й главы св. евангелиста Иоанна предваряются чудом умножения хлебов, происшедшим после того, как Иисус Христос "воздал благодарение" (eucharistitas). На Тайной вечери, тоже "благодарение" производит таинственное "превращение" хлеба в Тело(toma) и вина в Кровь Христову, на что Он Сам ясно указывает: Сие есть Тело Мое... и сия есть Кровь Моя ...

Таким образом, мы видим, что уже при первом совершении Евхаристии Самим Господом Иисусом Христом произошло то таинственное явление, которое впоследствии получило название "пресуществление" (transsubstantiatia) этот термин появился в богословской литературе в ХП веке и ознанает чудо "превращения" хлеба и вина, при сохранении ими своих внешних признаков (species accidentasis) субстационально в субстанцию Тела и Крови Христовых, вследствие евхаристического моления и призывания Св. Духа).

Внешнее действие преломления хлеба при Евхаристи приняло уже вскоре столь высокое символическое значение, что упоминается в Деяниях апостольских "крестившиеся постоянно пребывали ... в общении и преломлении хлеба, наряду с молитвами" (Дн. 2,42). Без сомнения, это сопровождалось и восприятием евхаристического вина, что видно из слов ап. Павла, поставляющего даже "благословенную чашу" на первое место (1 Кор. 10,16).

Совершение Евхаристии и причащения совершенно необходимо для спасения: "Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови 'Его, то не будете иметь в себе жизни" - говорит Господь (Ин. 6,53). Для совершения Евхаристического таинства, как и для каждого другого нужен совершитель его (епископ или священник), конечно, с прямым апостольским преемством благодати Священства, затем вещества: хлеб и вино, смешенное с водой, и, наконец, совершающее действие (благословение) и слова: т.н. "призывания" (epiklisis): "И сотвори убо хлеб сей честное Тело Христа Твоего, а еже в чаши сей честную Кровь Христа Твоего, преложив их Духом Твоим Святым".

Православная Церковь употребляет для совершения Евхаристии хлеб пшеничный и кислый. Употребление кислого хлеба имеет твердое обоснование. Важно иметь в виду, что Господь совершил ее с особой целью установления великого христианского таинства, знаменующего наступление Нового Завета (ср. Мф. 26, 28-29). Это было последнее общее собеседование Господа с учениками Его, а потому и хлеб на этой вечери был не предписываемый еврейским пасхальным ритуалом (опресноки); а обычный, т.е. пшеничный и кислый. ("День опресночный" как бы совпадающий с днем вечери (Мф. 26,17; Мр. 14,12) есть какое-то недоразумение, т.к. он наступал по закону Моисееву после наступления Пасхи (Исх. 12,18), а к этому дню Иисус Христос уже был во гробе. Св. Иоанн Златоуст (на Mф. 31) полагает, что речь идет лишь о приближении дня опресноков.

Таким образом, как бы подчеркивалось то, что новая христианская Пасха предназначается не для одних евреев, но для всего рода человеческого. Кислый (заквашенный на дрожжах) хлеб есть хлеб как бы живой, поднятый живым процессом брожения в противоположность пресному, представляющему собою лишь печеную смесь муки с водой; хлеб квасной имеет еще и символическое значение в смысле возникновения новой жизни. Совершенно невероятно, чтобы Иисус Христос совершил еврейскую пасху днем раньше, - это было бы столь большим преступлением Закона, что для его обвинителей было бы достаточно для смертного приговора. Однако, об этом в судебном процессе над Господом совсем не упоминается.

В Евангелии хлеб, преломленный Господом на вечери (Мф. 26,26) обозначен словом artos, а этим словом всегда обозначался обычный хлеб, тогда как пресный носил специальное название asymon (Числ. 6,19; Суд. 6,20). Точно также в апостольской практике (Дн. 2,42, 46; 20,71; 1 Кор. 10,16; 11,20 и пр.) всегда евхаристический хлеб называется artos, что и вполне понятно, так как первая христианская община состояла из евреев, которым было предписано употреблять опресноки только раз в году. Кислый (квасный) хлеб употреблялся затем уже постоянно при совершении Евхаристии.

Другим веществом таинства является вино и притом виноградное, во исполнение слов Спасителя: "От ныне не буду пить от плода сего виноградного" (Мф. 26,29).

Вино берется красное, так как в Палестине именно оно было обычным, что видно, например, из того, что Второзаконие (32, 14) именует его: "кровью виноградных ягод"; что намекает на самый вид его, сходный с кровью. Вино разбавляется с водой, во-первых, по древнему преданию, на которое указывает 32 правило VI Вселенского собора, ссылаясь на древнюю практику литургии св. ап. Иакова. Затем, это разбавление вина с водой делается в воспоминание прободения ребер Христовых (Ин. 19,34) и, наконец, потому, что растворение вина водою было общепринятым в древности и, без сомнения, именно таким было вино Тайной вечери.

Православная Церковь считает совершительными словами таинства т.н. епиклез т.е. призывание.

Православное применение епиклеза доказывается чинами древних литургий ап. Иакова и св. Василия Великого. Так, в литургии св. Василия Великого Св. Дары, после произнесения установленных слов Иисуса Христа, называются еще лишь "вместообразными" , т.е. дающими образ Тела и Крови Христовых, в которые 'они прелагаются после епиклеза. Епиклез дается и в Апостольских Постановлениях (VШ,12). См. в чине Василия Великого в тайной молитве: "Сего ради, Владыко Пресвятый ... cлова: "И предложше вместообразная святаго Тела и Крове Христа Твоего, Тебе молимся и т.д."

При произнесении слов епиклеза происходит пресуществление хлеба и вина в истинное Тело (soma) и кровь Христовы. Восточная Церковь вполне согласно с Западной всегда признавала это твердо и определенно, без каких-либо оговорок и символизма. Выражаясь философски, можно сказать, что хлеб и вино, оставаясь видимо неизменными, сохраняют свою акциденцию (свое случайное), тогда как их субстанция невидимо прелагаются в Тело и Кровь Христовы. Таким образом, Тело и Кровь Христовы здесь являются под видимым образом хлеба и вина.

Остаются только одни виды их, представляющиеся взору. И это по Божественному усмотрению: во-первых, чтобы мы не видели глазами Тела Христова, но веровали, что это оно, на основании слов, которые сказал Господь: "Сие есть Тело Мое, и сия есть Кровь Моя; то есть, чтобы мы веровали более словам и силе Господа, чем нашим собственным чувствам, что доставляет нам блаженство веры, ибо "блаженни не видевшие и веровавшие" (Ин. 20,29).

Во-вторых, Господь, по снисхождению Своему, собственную Плоть и Кровь Свои дает верующему в пищу и питие под прикрытием хлеба и вина. (Православное исповедание, ч. 1,отв. 107).

Здесь предполагается нечто символическое или метафорическое, но сообразно реальному, физическое, или, вернее, субфизическое, происходящее вне обычных законов бытия. По авторитетному мнению св. Иоанна Дамаскина, пресуществление происходит при действии Св. Духа, подобно тому, как Его же действием зародилась Плоть Господа во чреве Девы Марии (соч. 4,13).

В VI (Евхаристической) главе Евангелия Иоанна Иисус Христос говорит все время о Своей Плоти тогда как в установительных словах Евхаристия предлагается тело Его. Значит Евхаристическая Плоть и Тело отождествляется, что только и возможно по отношению Иисуса Христа, как истинного Бога, по существу единого, неделимого и внепространственного. Только по отношению к Господу можно поставить знак равенства между Плотию (веществом тела) и Телом (индивидуальным физическим существом); только у Господа. Другими словами, в каждой частице Божественной Плоти содержится вое единое и нераздельное Тело Господа. Только с этой точки зрения можно понять и следующее догматическое положение: "Мы веруем, что в каждой части - до малейшей частицы предложенного хлеба и вина находится не какая-либо отдельная часть Тела и Крови Господних, но Тело Христово всегда-.целое и во всех частях единое и неделимое, и в каждой части, - до малейшей частицы - присутствует весь Христос по существу Своему, т.е. с душею и Божеством, или совершенный Бог и совершенный человек" (Послание Восточных Патриархов о православной вере, гл. 17, см. митропол. Макарий, ч. 2,стр. 400-405). На это указует то, что в Своей евхаристической беседе Иисус Христос, говоря о Плоти Своей, завершает словами: "Ядущий Меня, жить будет Мною" (Ин.6, 57), а в последней беседе (Ин. 14,20) обетует ученикам, что Он в них.

Переходя к восприятию Плоти и Крови Христовых верующими в причащении, заметим, что восточное богословие понимало и понимает этот. акт вполне реально, вне всяких аллегорий и символов.

Св. Иоанн Златоуст выражает свое отношение к Евхаристии в следующих словах: "чтобы не любовию только, - говорит он, - но и самим делом быть нам членами Плоти Христовой, будем причащаться этой Плоти. А это бывает чрез пищу, которую Христос даровал, чтобы выразить всю великую любовь к нам ..., чтобы мы составили нечто единое, как тело, соединенное с. Главою. Далее: "Христос дал желающим не только видеть Его, но и осязать, и есть ..., соединиться с Ним" (соч. 46,3). Столь реальное понимание сущность евхаристического соединения со Христом поясняет древний обычай Восточной Церкви причащать детей. По словам св. И. Златоуста: "Лишь достойно причащающиеся сретят Господа, грядущего с небес"(Ин. соч. 24, 3), а кто же может быть чище и достойнее младенца только что сподобившегося Крещения? Западная Церковь это забыла и лишает младенцев причащения до возраста конфирмации.

Феофилакт Болгарский (XI в.) даже считает возможным следующим образом истолковывать установительные слова таинства:.Почему выше не сказал Господь: "Приимите, ядите все", а здесь говорит: "Пиите из ней все"? Так как твердую пищу можно принимать не всем, а только тем, кто имеет совершенный возраст, пить же можно всем, то по этой причине и сказал здесь Христос: "Пейте все" (Толк. на Мй. 26).

Православная Церковь преподает причащение лишь младенцам под одним видом вина (на основании только что приведенных соображений Феофилакта Болгарского) - всем же остальным оно (причащение) преподается под видом хлеба и вина: "Причащаться же сему таинству как духовные, так и мирские люди должны под обоими видами хлеба и вина", - говорится в Православном исповедании (Отв. 107,1.1), ссылаясь на Евангелие (Ин. 6, 53,56 и 1 Кор. 11,23-25).

Что св.апостолы именно так преподавали святое Причастие видно из слов апостола Павла: "Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет от чаши сей" (1 Кор. II, 28). И это было настолько принятым, что папа Геласий (У) писал: "Мы открыли, что некоторые, довольствуясь только частью Св. Тайн, воздерживаются от чаши Св. Крови. Не знаю, каким суеверием научаются они так ограничивать себя; но без всякого сомнения они должны или всецело принимать Св. Тайны, или вовсе не быть допускаемы к ним, потому что разделение одного и того же таинства не может быть без великого поругания святыни"

Как миротворение было торжеством Любви Божией, так и страдание Богочеловека было высшим проявлением Его Любви к людям. "Нас ради человек и нашего ради спасения".

То, что совершилось на Голгофе и в саду Иосифа Аримафейского не изменило видимого порядка вещей. Но в сокровенной глубине мира совершился величайший переворот.

Врата в Небо, закрытые отпадением людей, открылись вновь. Богочеловек Иисус стал первым представителем человечества, восстановившим гармонию Неба и Земли.

Но эта гармония приходит не как внешний, насильственный факт. Она открывается только тем, кто принимает Жертву и подвиг Иисуса Христа, тем, кто' обретает в Нем "путь, истину и жизнь".

Непостижимой остается для нас Голгофа - вхождение Богочеловека в трагический, темный мир. Только любовь и вера могут открыть нам смысл этой тайны, только готовность всем своим существом приобщиться к ней.

Иисус - предстатель за человечество, торжествуя над побежденным Им злом, над страданием и смертью, увлекает за Собой любящих Его. Жертва Его, хотя и совершилась однажды в Иерусалиме, по существу своему - есть сверхвременная тайна, участие в ней - знак нашего следования Христу.

Об участии в этой предвечной Жертве и говорил Он Своим ученикам в ночь перед Распятием.

Встревоженные и смятенные, колеблясь между надеждой и страхом, собрались они тогда в доме Его безвестного последователя. И вот в руках Иисуса хлеб. Он преломляет его, произносит благодарственную молитву, говорит таинственные слова: "Приимите, ядите: сие есть Тело Мое, Которое за вас предается..." Он берет чашу: "Пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов: сие творите в Мое воспоминание".

Приступая к евхаристической трапезе, идущие за Христом "возвещают - как говорил апостол Павел - Его смерть", становятся участниками Его Жертвы. Хлеб и Вино. Обыденная человеческая пища... Те, кто разделили ее между собой, как бы соединились воедино. В этой Тайной Вечери вновь и вновь присутствует Христос. В центре огромного города и в отдаленном селении, среди полярного безмолвия и на границе пустыни, эта жертва как бы объемлет нашу планету, поднимаясь вместе с восходящим солнцем и следуя за ним с Востока на Запад. Земля совершает свой оборот и нет ни единого часа, когда бы Чаша не возвещала искупительную смерть Богочеловека.

Так было и есть, и будет. Чаша вознесена над миром. Столетия проносятся как дым и за прозрачной пеленой - светлый образ Христа с Чашей. Над Ним не властен древний ход истории.

Евхаристия поистине огненное, космическое таинство, приобщение к которому укрепляет наш дух, помогает нам в деле внутреннего просветления и ведет нас к живому общению с Тем, Кто есть Вечный Хлеб алчущих и жаждущих правды, к Божественному общению, а в Нем и через Него – к общечеловеческому общению.

Печальное библейское повествование о вавилонском разделении человечества снова и снова приходит на память. Оно вспоминается не потому только, что разделение человечества событие глубоко трагическое и поистине скорбное. Оглядываясь назад, человек XX века вспоминает о нем, прежде всего, потому, что новозаветное человечество не вняло грозному и предостерегающему библейскому гласу: "Сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого" (Быт. 11,7).

Но духоносные языки Пятидесятницы попалили грех разделения ветхого человека, и Господь в явлении духа и силы снова "в соединение вся призва" (Кондак праздника Пятидесятницы). Повествование Деяний свв. Апостолов о жизни первых христиан, рожденных в Пятидесятнице, читается и переживается современным христианином почти так же, как древнее библейское повествование о потерянном согрешившем человеческом рае. Бессмертные строки Деяний не могут быть забыты. Вот они: "Все они единодушно пребывали в молитве и молении... (Деян. 1,14). Они постоянно пребывали в учении Апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах... Все же верующие, - читаем далее, - были вместе и имели все общее. И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого. И каждый день единодушно пребывали в храме и, преломляя по домам хлеб, принимали пишу в веселии и простоте сердца, хваля Бога и находясь в любви у всего народа" (ст. 42,44-47). Духовная радость, простота сердца, взаимопомощь и поддержка - все это созидалось у первых христиан на едином и незыблемом основании - единодушном и молитвенном пребывании "в общении и преломлении хлеба". Так было в благодатные времена созидания Церкви Христовой. Так было бы и теперь, если бы христиане до конца исполнили наивысшее желание их Главы и Основателя, Иисуса Христа: "Да будут все едино, как Ты Отче, во Мне и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино" (Ин. 17,21). Но христиане нарушили эту заповедь. Пренебрегли они, как уже было сказано, и библейским гласом, возвестившем о смешении языков, и, подобно тем древним людям, потеряли единодушие и взаимопонимание (Быт. 11,7 ). Утерять взаимопонимание друг друга, брат брата в единой общечеловеческой семье, в семье, где не должно быть "ни Еллина, ни Иудея, ни скифа, ни раба, ни свободного" (Кол. 3,11), что может быть печальнее для человека вообще и для христианина в частности. Более же всего парадоксально то, что у нас, христиан, утеряно единство в Евхаристии - жертве примирения и единения, жертве обновляющей и спасающей мир.

Согласно учению Православной Церкви, именно Христос есть в конечном итоге единственный совершитель святой Евхаристии, "приносяй и приносимый". Священнослужитель же только молитвенно и благоговейно предстоит у Св. престола, дерзновенно испрашивая у вечного Первосвященника, у Архиерея и Жертвы освящения предлежащих хлеба и вина и претворения их в истинное Тело и истинную Кровь Христа. Поэтому здесь уместен вопрос, обращенный к первым христианам ап.Павлом: "Разве разделился Христос?" (1 Кор. 1,13). С особой остротой встает теперь этот же вопрос и перед нами, христианами XX века, разве разделился Христос, Глава и Основатель христианства, Глава единого тела Христова - св. Церкви?

На этот вопрос мы, христиане, не должны отвечать только словом. Ответ требует нашей взаимной любви, самоотдачи, жертвы. Чтобы дать на этот вопрос достойный ответ, нам, христианам, в своих усилиях и исканиях необходимо отбросить всё суетноземное, мелочное, греховное и возвыситься до вечного, непреходящего, святого. ' Евхаристия как раз и помогает сделать это. Она сама - явление не земное, хотя и установлена на земле. В ней стираются многочисленные земные преграды, которые чаще всего как раз и препятствуют нашему единению, нашему взаимопониманию и взаимному доверию. Единодушное пребывание первых христиан "в общении и преломлении хлеба" не только обличает, но и учит нас. Учит нас идти к евхаристическому единству. В Евхаристии всё едино: и Вечный Архиерей, и Вечная Жертва, и "приносяй, и приносимый". Христиане, собирающиеся на этот "пир веры" тоже едины, ибо на нем они, как говорится в Литургии св.Иоанна Златоуста, "едиными усты и единым сердцем" славят своего Господа и Спасителя. Более того, в евхаристии они не только являют свое единомыслие и единодушие, но и молятся "о благостоянии святых Божиих Церквей и соединении всех". Ради стяжания этого всеобъемлющего единства Христос и установил, как дар Своей любви, Божественную Евхаристию. Нам необходимо своей любовью и единодушием откликнуться на этот дар любви Христовой. В сознании нашей общей вины и ответственности, в послушании истине, в пламенной молитве ко Христу, краеугольному Камню нашего единения, в терпеливом и беспристрастном изучении всего, что нас разделяет, мы должны возвратить благодатное евхаристическое единство. Нас призывает к этому сама Евхаристия. Призывает всем своим существом, всем своим содержанием, Евхаристия убедительно свидетельствует, что у последователей Христа должны быть "единые уста и едино сердце" и, следовательно, единый хвалебно-благодарственный евхаристический гимн Богу. Содержание Евхаристии показывает, что Жертва Христова так же нераздельна, как неразделен Сам Христос.

В то же время, Евхаристия как Жертва всемирная, принесенная Христом за все человечество, не должна замыкаться в рамках какой-то отдельной Церкви. Она есть достояние всех времен и всех людей. Любовь Божия, засвидетельствованная в Евхаристии, не ограничивается ни национальностью, ни местом, ни временем. В лучах этой любви мы должны сами стать светом мира, чтобы способствовать усвоению всемирной евхаристической жертвы всеми, стремящимися к свету. Этого ждет от нас разделенное человечество. Этого ждет от нас Агнец Божий, Спаситель мира, постоянно молящийся Отцу Своему: Да будут все едино... (Ин.17,21).