В отечественной и зарубежной науке последних десятилетий серьезное внимание уделялось личности и литературному наследству Максима Грека. В ряде работ видных ученых была произведена атрибуция ранее неизвестных сочинений Максима Грека, изучены рукописные собрания его трудов и установлены автографы, рассмотрены общественно политические взгляды Максима Грека и его близость к "не стяжателям", проанализирован вопрос о влиянии на него Савонаролы, об интерпретации античного и византийского культурного наследия в творчестве Максима Грека, о его влияния на русское старообрядчество. Доктор церковной истории профессор Алексей Иванович Иванов опубликовал аннотированную библиографию сочинений Максима Грека, включающую 365 наименований его трудов, из которых 164 остаются неизданными (43).

О библиографии преподобного Максима Грека, его рукописном наследии, его общественно-политических взглядах написано множество статей и несколько фундаментальных исследований.

Но его богословские воззрения и философские идеи остаются практически не изучены, вопрос об их влиянии на развитие русской богословской мысли поставлен совсем недавно.

Между тем, еще при жизни Максима Грека богословские труды его пользовались заслуженной популярностью, а его литературная слава была весьма велика. Сочинения Максима Грека включались со 2-й половины ХУ1 века почти во все значительные церковного учительные сборники, начиная с "Великих Четиих - Мииней" митрополита Московского Макария.

В составе Иосафовского, Хлудовского, Румянце вского, Соловецкого, Троицкого, Синодального и других рукописный собраний до нас дошли более трехсот пятидесяти оригинальных и переводных сочинений Максима Грека, созданных им в России (см. 44; 45; 66 и др.). "

"В многочисленных писаниях преподобного Максима, - подчеркивает архиепископ Черниговский Филарет (Гумилевский), - нельзя не удивляться разнообразию сведений его и талантов: он филолог и историк, поэт и оратор, философ и богослов..." (6, с. 65).

"Он был самый видный и идеальный на Руси представитель греко-православного просвещения, бескорыстный и скромный", - отмечает священник А. Синайский (13, с. 3).

В 1859-1862 гг. при Казанской Духовной Академии, после ряда публикаций в журнале "Православный собеседник", было издано трехтомное собрание сочинений преподобного Максима Грека на славянском языке (переиздано в 1894-1897 гг.). В его состав вошли соответственно: I) догматико - полемические; 2) нравоучительные; З) разные сочинения. В 1910-1911 гг. этот трехтомник был издан в Троице -Сергиевой Лавре в переводе на русский язык. С тех пор и до наших дней вот уже на протяжении нескольких десятилетий слависты России и некоторых западноевропейских стран ведут интенсивную работу по изучению и публикации неизданного наследства Максима Грека. В. Ф. Ржигой, И. Денисовым, А. И. Клибановым, М. Н. Громовым, Д. М. Буланиным и другими исследователями изданы отдельные слова и послания, различные богословские фрагменты из творческого наследия Максима Грека.

Значительный вклад в изучение жизни и идейного наследия преподобного Максима внесла фундаментальная монография "Максим Грек и Запад", вышедшая в 1943 году в Париже и Лувене. Выход этого исследования был в свое время научной сенсацией. Автор, бельгийский ученый Илья Денисов, доктор философии, профессор Католического университета в Лувене," рисует новый образ Максима Грека как апостола западной цивилизации, чей свет не мог сразу рассеять мрак "варварской" Руси; но жертвенный подвиг Максима Грека послужил постепенному ее пробуждению от оцепенения и сна. Политическая и конфессиональная тенденциозность этого в целом исключительно серьезного исследования столь же очевидна, как и его неоспоримые научные достоинства, получившие высокую оценку акад. Д. С. Лихачева. Проф. И. Денисов блестяще доказал в своей монографии, которую, с не меньшим основанием можно было бы назвать "Максим Грек и Восток" или "Максим Грек и Россия", что итальянский гуманист Михаил Триволис, афонский монах Максим Триволис и прославленный на Руси преподобный Максим Грек - одно и то же лицо. Ученый доказал это, сопоставив русские, греческие и западные архивные документы, а также посредством анализа произведений Максима Грека. Богословские труды преподобного неотделимы от его жизни и судьбы. Проследим беглым пунктиром основные вехи его жизненного пути.

Михаил Триволис родился в Арте около 1470 г. в православной греческой семье благородного происхождения - один из его предков был Константинопольским Патриархом (см. 29, с. 119). Его отец Эммануил и мать Ирина были людьми весьма образованными. Большое влияние на молодого Михаила оказал его дядя Димитрий Триволис - видный библиофил и переводчик. На острове Корфу (ныне о. Керкира), куда переселилась семья Максима Триволиса из Арты около 1480 г., были сильны униатские настроения; духовная обстановка невольно способствовала сближению с Римом.

Желание продолжить и углубить свое обучение привело Максима Грека в Италию; он жил во Флоренции с 1492 по 1496 гг.

Флоренция являлась в то время "вторыми Афинами", центром гуманистического движения во всей Европе, со своей Платоновской Академией; душой ее был один из крупнейших философов -Возрождения Марсилио Фичино (1433-1499), осуществивший переводы на латинский язык не только сочинений Платона, Плотина, Ямвлиха, Прокла и Порфирия, но и некоторых трудов святого Дионисия Ареопагита. М. Фичино развивал идеи неоплатонизма в духе христианской теологии Блаженного Августина и византийской традиции. Его философия оказала огромное влияние на художников и поэтов, философов и богословов - от Микельанджело и Максима Грека до Джордано Бруно и Джона Донна (51, с. 324). В этот период Максим Грек испытал также сильное влияние Платона, которого неизменно будет считать "внешних философов первым" (I, т. 2, с. 296). Особенно сильное влияние оказали на Максима Грека личность и пламенные проповеди Иеронима Савонаролы, беспощадно бичевавшего возрождение язычества в тогдашнем Риме, - "блуднице на семи холмах". О победе и гибели Савонаролы (+ 23 мая 1498) Максим Грек напишет позднее, уже в России, в своей "Повести страшной и достопамятной..." (см. I, ч. 3, с. 145-167; 2, ч. 3, с. 116-135). Многие исследователи сравнивают трагическую судьбу Максима Грека с судьбою Савонаролы (см. 42; 51; 65), отмечают сходство "Исповедания Православной веры" Максима Грека с "Триумфом креста" флорентийского проповедника (см. 15); стихотворение Савонаролы "De ruina Ecclesia" вдохновило Максима Грека на "Слово, в котором пространно и с жалос-тию излагаются нестроение и бесчиния царей и властей последнего времени" (см. I, ч. 2, с. 319-338; 2, ч. I, с. 203-214).

Из Флоренции Максим Грек переехал в Венецию, где сблизился с известным гуманистом и одним из лучших книгоиздателей эпохи Возрождения - Альдом Мануцием. Си совершил путешествия в Милан, Савойю и другие города Северной Италии. Постепенно из ученика и переписчика греческих рукописей Максим Грек сам становится учителем и входит в крут итальянских гуманистов. Его интересы не ограничиваются богословием и философией, он изучает астрологию и другие средневековые науки.

После окончания обучения Максим Грек поступил на службу к князю Джованни Франческо Пико делла Мирандола, одному из самых ревностных поклонников Савонаролы. "Гений греческий и гений римский слились в Максиме... От переписчика "Геопоники" у Ласкариса... до образованнейшего и щедро вознаграждаемого поставщика текстов и идей для Пико - линия одна и восхождение подлинное" (29, с. 224). Огонь, зажженный в душе Максима Савонаролой и еще более усиленный Пико, привел его к пересмотру своего отношения к языческому Ренесансу.

Если Эразм Роттердамский или М. Фичино пытались нередко извлечь из христианства то, что могло помочь гуманизму, то Максим Грек, - "пытался обратить на пользу христианства ту эрудицию, какую он получил во время своего общения с гуманистами" (33, с. 209). Ему был глубоко чужд "дух времени", инспирирующий теплохладное отношение к вопросам веры; присущий его натуре аскетизм влек его в монастырь.

В 1502 г. Михаил Триволис поступил в католический доминиканский монастырь св. Марка. 14 июня 1502 года принял иноческий постриг в этом монастыре, где незадолго до того был настоятелем Савонарола. Следуя примеру своего учителя, он сохранил в иночестве мирское имя. "Помимо религиозной настроенности, вызванной влиянием Савонаролы, была еще одна причина, побудившая Михаила Триволиса вступить в монастырь св. Марка. Со времени приорства Савонаролы монастырь приобрел славу не только как центр церковно-монастырского обновления, но и как величайшая сокровищница книжных богатств" (32, с. 116). Нет оснований сомневаться, что именно здесь Михаил Триволис углубил свои богословские познания, ознакомившись с "Суммой богословия" Фомы Аквината и продолжая изучать греческих отцов Церкви.

В апреле 1504 г. Михаил Триволис покинул монастырь; его уход был связан с запрещением в монастыре имени Савонаролы, перед которым он преклонялся. Но главной причиной была необходимость вернуться в родную греческую среду. Воспитанный в высококультурной патриотической и религиозной обстановке, он был убежден в превосходстве византийской культуры над западноевропейской. Даже будучи в Италии, он изучал эллинскую премудрость. Только оказавшись на Афоне, под небом Греции, Михаил Триволис обрел самого себя.

Аркой, соединяющей и согласующей в Максиме Греке византинизм и латинство, по мнению И. Денисова был христианский гуманизм. Посещение и обучение в итальянских университетах, дружба с выдающимися учеными и знатоками античности, а также чтение древних авторов, дало ему глубокие познания в области светских наук. Но эти светские знания в монастырях св. Марка и на Афоне очистились и преобразились в идеал христианского, гуманитического "ренесанса".

В 1505 году Михаил Триволис прибыл на Святую Гору Афон, где принял в Благовещенском Ватопедском монастыре иноческий'постриг с именем Максим, в честь святого Максима Исповедника, о котором писал, что он "премудрейше и благочестиво учит".

Здесь, в высшей духовной школе Византии и всего православного мира, преподобный Максим Грек подвизался в подвигах богомыслия и молитвы в течение десяти лет, изучая книжные сокровища богатейшей на Афоне библиотеки. Преподобный Максим пользовался на Святой Горе высоким духовным авторитетом и стяжал известность как "книгописец, филолог, издатель текстов и писатель, который мог прочитать и бережно скопировать древний и плохо сохранившийся оригинал" (Б. Л. Фонкич. Цит. по: 65, с. 29-30). Ему по достоинству можно усвоить имя Максим Святогорец.

Участие Максима Грека в деятельности Платоновской Академия во Флоренции, конечно, наложило свой отпечаток на его мировоззрение. Именно здесь, на Афоне преподобному Максиму удалось преодолеть неортодоксальное влияние Ренессанса, в совершенстве усвоить опыт святоотеческой "умной молитвы", весь комплекс богословских воззрений, характерных для поздне-византийского исихазма. В эти годы определяющее влияние на Максима Грека оказали труды святого Дионисия Ареопагита, Иоанна Дамаскина и Максима Исповедника.

"Именно на Афоне, - подчеркивает Б. Фонкич, - Максим становится тем серьезным ученым, знатоком Священного Писания и патристики, канонического права и истории, в качестве какового он и прибыл в 1518 году в Москву" (63, с. 307).

В Москве преподобный Максим Грек оказался по приглашению великого князя Василия Ш, обратившегося с просьбой к афонскому проту прислать в Россию переводчика для исправления богослужебных книг.

"Я, разумеется, не разделяю упрощенной точки зрения, -подчеркивает греческий писатель Мицос Александропулос, автор романа о Максиме Греке, - согласно которой герой романа оказался в России случайно и сыграл здесь роль писца и правщика священных книг. Думается, - и мы совершенно с ним согласны, -что следует, напротив, усмотреть глубокую закономерность в том, как один из ученых итальянского Возрождения конца ХУ= начала ХУ1 в. в., претерпевая ряд нравственных и духовных перемен, прибывает в Россию и переживает здесь одну из самых динамичных фаз ее истории" (63, с. 5).

Проф. А. И. Иванов убедительно показал несостоятельность мнений некоторых дореволюционных историков о глубоком культурном невежестве на Руси до Максима Грека, который якобы был первым просветителем Руси, впервые познакомившим русских с западноевропейской образованностью. Благодаря церковным и культурным связям Руси с Византией, южнославянскими странами и Западной. Европой, русские люди как в период раннего средневековья, так и в Х1У-ХУ вв. располагали немалым количеством переводной литературы, из которой черпали не только богословские знания, но и знания в области светских гуманитарных и естественных наук (55, с. 144-155).

К ХУ1 веку Русь обладала богатыми книжными собраниями по самым разнообразным вопросам духовного и светского знания. Научно-богословская деятельность Максима Грека протекала на хорошо подготовленной почве. И хотя он не был "первым просветителем" Руси, в его лице мы встречаемся едва ли не с первым ученым-энциклопедистом на Руси, греком по происхождению, славянином по духу и подлинно русским по своему беззаветному служению русскому народу.

"Разложение онтологического миропонимания, называемое на Западе Возрождением, в несколько ослабленном виде и с некоторым запозданием происходило также у нас, - пишет священник Павел Флоренский. - Этот процесс чрезвычайно нагляден, если проследить памятники церковного искусства с ХУ по ХУЛ век:

духовное вытесняется плотским, истина - домыслами, созерцание - рассудочностью, непосредственность святости - условностью" ("Записка о старообрядчестве". Ркп.).

Значение преподобного Максима Грека, на наш взгляд, заключается именно в противодействии этому процессу разложения. Он был отнюдь не проводником возрожденческих веяний, а мощным столпом Православия. В своем "Исповедании Православной веры" преподобный Максим свидетельствовал о себе с глубокой искренностью: "...Всею душою пребываю во всех богословских доплатах и раз умениях, как передали нам самовидцы и слуги Бога Слова, и бывшие после них все Вселенские Соборы боговдохновенных Отцев, отнюдь ничего не прибавляя к этому и не убавляя, или переменяя ни на одну йоту, или черту; но всю Православную веру и учение их о Боге соблюдаю в сердце своем в целости и неизменно" (1а, ч. 2, с. 5).

В этом свидетельстве, безусловно, содержатся квинтэссенция всех богословских воззрений преподобного; напрасно и принципиально неверно искать в его сочинениях какие-то особые идеи и концепции, выходящие за рамки строго православного умозрения. Читая "Исповедание Православной веры" Максима Грека, поистине убеждаешься, какой это чистый сосуд истинной веры.

Считая главными чертами характера Максима Грека греческий патриотизм, латино-византийскую культуру и христианский гуманизм, то есть, гуманизм, освященный Церковью, гуманизм высшего духовного типа, отрицающий языческие влияния эпохи, проф. И.Денисов справедливо считает, что эти доминанты в натуре М. Грека не могла изменить никакая жизненная метаморфоза, сколь бы глубокой она ни была, даже трагическая метаморфоза в судьбе преподобного, сделавшая его многолетним узником великокняжеской власти.

Прибыв в Москву в качестве переводчика, Максим Грек стал пропагандистом и защитником "греческой идеи" перед великим князем Василием Ш, призывая его к освобождению Константинополя от турецкого ига. Максим Грек высказывал мысли о необходимости возвращения Русской Церкви в лоно Церкви византийской, его экклезиологические идеи вдохновлялись мечтой об объединении всех христиан вокруг Константинопольского патриаршего престола.

Одним из проявлений гуманизма явилась борьба Максима Грека с предрассудками, которые разделяли не только народные массы, но -и немалая часть русского духовенства. Полемико-облечительные статьи Максима Грека вызвали неприязненное отношение к нему со стороны консервативно настроенной московской среды.

Более ожесточенное сражение должен был выдержать гуманизм Максима Грека в филологической и экзегетической сфере его деятельности, - прежде всего, в его работе по исправлению священных и богослужебных книг. В применяемом им методе уже были заложены в зачаточном состоянии элементы научной критики.

Ревнители буквы были убеждены, что в церковно-богослужебных книгах не должно ничего изменять или исправлять. Против такого ложного убеждения решительно выступил Максим Грек, обнаруживший в них грубые ошибки, нелепые мнения и искажения христианских догматов.

Одновременно преподобный Максим выступил с обличениями различных нестроений в русской церковной бытовой и общественной жизни, - любостяжательства монахов, суеверия и невежества народа, притеснения и жестокости власть имущих. Мужественные обличения Максима Грека предвосхитили у нас появление священномученика Филиппа, митрополита Московского, которого в известном смысле можно считать духовным преемником Максима Грека.

Философский и гуманистический аспект в деятельности Максима Грека был для него последним источником конфликта с русским обществом. Русская Церковь, как частично Западная и Восточная, имела тенденцию к аристотелизму, недоверчиво относясь к Платону и Плотину. Платонизм Максима Грека стал причиной осуждения его взглядов в области богословия.

Несправедливо обвиненный в хуле на великого князя и в непочтительных отзывах о московских митрополитах-чудотворцах, преподобный Максим в 1525 году предстал перед судом митрополита Московского Даниила и был сурово наказан. Шесть лет заточения в Иосифо-Волоколамоком монастыре - самые трудные годы в его жизни. "Его состояние, - пишет М.Н.Громов, - напоминает состояние Достоевского, оказавшегося на каторге, в "пограничной ситупции" и, по признанию писателя, именно там обдумавшего свои наиболее сокровенные мысли" ...(65, с. 39). Одно из самых взволнованных и проникновенных своих творений - канон Параклиту, "подлинный гимн Истине", ради Которой он претерпевал все страдания, преподобный Максим написал углем на стене своей темницы. В 1531 году после повторного и еще более несправедливого судебного разбирательства Максим Грек был сослан в Тверской Отрочь монастырь, где впоследствии будет задушен Малютой Скуратовым святитель Филипп... Более полутора десятков лет проведет здесь Максим Грек, пользуясь сочувствием епископа Тверского Акакия; благодарение Богу, он даст возможность преподобному читать и писать. Лишь в 1547-1548 гг. по ходатайству игумена Троице-Сергиего монастыря Артемия преподобный Максим будет переведен в эту обитель, под сень Преподобного Сергия, где, освобожденный от уз, проживет остаток своей жизни (+ декабрь 1555 или январь 1556).

Духовная свобода и независимость Максима Грека, широта его мышления, а также вдохновляющий его гуманизм явились наследием, вынесенным им из школы Ренессанса, считает И. Денисов. Но толерантность эпохи Возрождения была неизвестна на Руси, где всякое самостоятельное мышление рассматривалось как ересь. Именно в этом причина осуждения Максима Грека, христианского гуманиста и поборника Православия во вселенском значении этого слова, на Московских церковных Соборах 1525 и 1531 годов. Трагедия преп. Максима есть "горе от ума" в России ХУ1 века. "Он не смог пробить плотину предрассудков, не смог одолеть интеллектуальную дремоту, с которой ему пришлось столкнуться; но благодаря его длительному влиянию, по крайней мере, была подготовлена почва для будущего" (29. с. 386).

Русь Святая канонизовала его, русский народ преклонился перед его мученическим венцом, перед героической стойкостью, с которой Максим Грек перенес выпавшие на его долю испытания...

Первым творческим подвигом Преподобного Максима Грека на Руси можно считать перевод Толковой Псалтири, осуществленный им в исключительно сжатые сроки; "Я и дышать не имею времени (!) , - писал преподобный Федору Карлову , - объятый трудом перевода Псалтири" (I, изд. I, 4.1, с. 237). Рассматривая толкования Оригена,Феодорита, Евсевия, Аполлинария, Дидима, Василия Великого, Иоанна Златоуста, Афанасия и Кирилла Александрийских и других церковных писателей, Максим Грек различает в их экзегетических статьях различные способы толкования: буквальный, иносказательный (или аллегорический) и сакральный (духовный или анагогический). Наиболее распространенным в то время, был, пожалуй, аллегорический способ толкования, который через Оригена и святителя Амвросия Медиоланского восходил к Филону Александрийскому. Этот способ позволял применять одни и те же приемы герменевтики и к текстам Священного Писания и к древним античным текстам. Сам же Максим Грек в своих писаниях держался эклектического способа, то есть соединял все три метода. С особым пиететом Максим Грек выделяет толкования Оригена, называя его крепким "адамантом", но не признавая'ту часть его учения, которая была отвергнута Никейским Собором.

Особое место в литературном наследии Максима Грека занимают два его толкования на слова св. Григория Богослова: I) "Послание об античных мифах" и 2) "Сказание отчасти недоуменных неких речений в слове Григория Богослова". Эти толкования в общих чертах рассмотрены Д.М.Дуланиным, который провел тщательный текстологический анализ и выяснил, что они являются мифологическим комментарием к проповеди св. Григория "На святые светы явлений Господних" (началом и продолжением) (см. 56). Толкования Максима Грека в течение весьма длительного времени оставались на Руси одним из немногих источников, со которым древнерусский книжник мог познакомиться с античной мифологией. Произведения с сугубо богословскими названиями, они наполнены сведениями,о событиях древней истории, мифологических персонажах, чудесах света и т.п. (о колоссе Родосском, египетских пирамидах, войнах Рима с Карфагеном, Троянской войне и др.). Наряду с этим Максим Грек сообщает о великих географических открытиях своего времени, например об открытии Америки.

Другой важный аспект литературного творчества Максима Грека - переводы патриотических творений. Оспаривая некоторые атрибуции А.И.Иванова, Д.М.Буланин с сожалением констатирует: "Поскольку рукописная традиция славянских переводов патриотической литературы практически не изучена, не может быть окончательно решен и вопрос о роли Максима в знакомстве русских людей с сочинениями греческих отцов Церкви" (66, с. 182).

Перейдем теперь к богословским трудам самого Максима Грека. Митрополит Московский Макарий (Булгаков) считал, что среди богословских "сочинений преподобного Максима сравнительно немного совершенных по стройности и последовательности изложения, глубине и основательности мыслей. Большинству же из них свойственны те или иные недостатки: растянутость и многословие, малопоследовательность и поверхностность. "Впрочем, надобно сознаться, пишет он, - что некоторые, даже слабые, сочинения Максима, например, из числа написанных им против латинян, гораздо выше и основательнее тех, какие писались у нас прежде..." (22, с. 76). Причину неудовлетворительности многих сочинений Максима митрополит Макарий полагал в том, что преподобный писал почти всегда наспех, в форме писем к знакомым и кратких ответов на предложенные ему вопросы. Не следует забывать и о тех тяжелых условиях, в каких работал преподобный, лишенный книг и возможности непосредственного общения с совопросниками. Что касается языковых и стилистических погрешностей, а иногда некоторой смысловой невразумительности, и здесь не требуется особого с нисхождения: преподобный Максим превосходно знал несколько иностранных языков (латинский, французский, итальянский, сербский, болгарский), а русскому выучился, вероятно, уже в России (5, с. 244), будучи уже немолодым.

Наивысшим богословским авторитетом для Максима Грека был до конца его жизни преподобный Иоанн Дамаскин. В своем "Послании поучительном к некоторому мужу" преподобный Максим назидает: "Чего лучше, господин мой, книги Дамаскина, если бы она была правильно переведена и исправлена? Она воистину подобна небесной красоте и пище райской и слаще меда и сота" (1-а, ч. 3, с. 149-150).

Существенное влияние на Максима Грека оказал также апофатический метод святого Дионисия Ареопагита. Из его сочинения' Максим Грек заимствовал свое представление о Боге: "Божество существом Своим везде, нигде же есть по великому Дионисию Ареопагиту, зане ни в одном месте вмещается и определяется" (цит. по: 55, с. 165).

Для характеристики антропологии и гносеологии Максима Грека важное значение имеет анализ его сочинения "Похвала Адаму первозданному", опубликованному в 1958 году А.И.Клибановым, Это сочинение по мыслям и стилю весьма близко ранее издававшемуся творению Максима Грека - "Беседе души и ума". А.И. Клибанов сравнивает его также с "Речью о достоинстве человека" Пико Мирандоллы, и это сравнение поражает своим контрастом. Главная идея Максима Грека - противопоставление знания, полученного как откровение от Бога, - знанию, добытому усилиями самого человека. Истинным знанием, - подчеркивает преподобный, - является только первое. Именно оно было даровано Богом Адаму и является вечным и непреложным знанием, достойным похвалы, обращенной к Адаму первозданному (см. 33, с. 161-162).

Между тем, дам у Мирандоллы является олицетворением "свободного" во грехах человечества, история которого начинается с момента грехопадения и является развитием знания, внушенного человеку дьяволом. Максим Грек сурово осуждает языческую религию и мифологию, как эллинскую, так и египетскую. Он повествует об искупительном подвиге Христа и славит новое откровение, дарованное человечеству Господом чрез святых апостолов Петра и Павла. Таким образом, здесь намечены и контуры христианской историософии.

Заметный след оставил преподобный Максим и в области аскетического богословия. Его взгляды на истинное монашество отличались прямотой и строгостью, требования - бескомпромиссностью. Обличая неблагочестие монахов, преподобный Максим указывал на те же самые недостатки, на которые впоследствии обратил внимание Стоглавый Собор 1551 года (см.: "Российское законодательство Х-ХХ веков". Т.2. Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. М. 1985, с. 253-402). Следовательно, отмечает проф. Н.Каптерев, "преподобный Максим писал о русском современном ему монашестве не "от .раздражения", а то, что было в действительности, то есть, одну правду" (14, с. 162).

"Послание о католических доминиканском и францисканском монашеских орденах" Максима Грека свидетельствует о том, что еще в бытность его в Италии у преподобного сложились нестяжательские взгляды об иноческой жизни и устроении монастырей. Они полностью совпадают со взглядами преподобного Нила Сорского, изложенными в его "Уставе": отрекаясь от мирского, инок должен отказываться и от всякой собственности, пребывать в совер-шенной бедности. Но одни лишь иноческие обеты, черные ризы, посты и молитвы, без деятельного исполнения заповедей Божиих, без стяжания духа любви, указывал Максим Грек, не могут спасти монаха. Он решительно порицал тех мирян, которые, побуждаемые ложно понимаемыми заботами о спасении души, стремились развестись с женами чтобы удалиться в монастырь. Каждый человек и "в мирском чину", указывал преподобный, истинно благоугождая Богу исполнением Христовых заповедей, спасается (14, с. 123). Исполнение заповедей Господних - вот основной принцип его сотериологии.

Наиболее видное место в ряду богословских трудов Максима Грека принадлежит догматико-полемическим сочинениям, написанным в защиту Православия против язычников, иноверцев (иудеев и мусульман) и инославных (латинян и армян). "Слово обличительное против еллинокого заблуждения" (2, ч. 2, с. 28-37) посвящено доказательствам превосходства истинной веры Христовой пред языческим "злым мудрствованием". Преподобный Максим подчеркивает, что христианство распространилось чудесным образом по Промыслу Божию - не силой оружия, а кроткими словами и поучениями, несмотря на жестокие гонения. В богооткровенных книгах Нового Завета содержится самое возвышенное и спасительное учение о Боге, едином в трех ипостасях, о Богочеловеке Спасителе, победившем смерть, о таинственной жизни будущего века. Нравственность христианства неизмеримо выше языческой псевдоморали.

Преподобный Максим обращает внимание на распущенность и бесчестие, да эротические сцены в греческой мифологии, а также на другие моменты, рисующие языческих богов нарушителями нравственного закона.

Целью многих догматико-полемических сочинений Максима Грека являлось ослабление ереси жидовствующих. В этом плане преподобный Максим не сказал, пожалуй, более того, что сумел сказать преподобный Иосиф Волоцкий в своем "Просветителе".

Против иудеев и "ереси жидовствующих", которая была осуждена московским Собором 1504 года, но продолжала тайно существовать, Максим Грек написал несколько небольших статей. В одной из них, "Слове на Рождество Господа и Спаса нашего Иисуса Христа", преподобный утверждает, что Иисус Христос есть Бог и истинный Мессия, в жизни Которого исполнились все ветхозаветные пророчества.

Поэтому иудеи или должны веровать в Него вместе о христианами, или не верить своим пророкам (2, ч. 2, с. 13-20).

В "Слове о поклонении святым иконам" (2, ч. 2, с. 293-298) преподобный доказывает, что поклонение иконам не противоречит второй заповеди десятословия, но согласно с нею и с другими заповедями Божиими в Ветхом Завете, и объясняет правильный смысл христианского иконопочитания.

В "Слове против хулителей Пречистой Божией Матери" (2, ч. 2, с. 299-307) Максим Грек излагает основы христианской мариологии. Говоря о святости и славе Пречистой Девы и Матери, преподобный в назидание иудеям ссылается на два ветхозаветных предзнаменующих видения, когда патриарху Иакову и пророку Моисею в образе Лествицы и Неопалимой Купины открылась неизреченная тайна Боговоплощения.

Основная мысль, которую Максим Грек проводит в своих обличениях на латинян, заключается в утверждении неизменяемости церковных догматов, основанных на Священном Писании и постановлениях Вселенских Соборов. На основании этого православного воззрения на догмат, всякое уклонение от установленной богословской формулы есть уклонение на путь погибели...

Почти все свои обличительные слова против латинян преподобный Максим Грек написал по поводу сочинений некоего Николая-немчина. Как установили исследователи, им был врач великого князя Василия Иоанновича Николай Булев, родом из Германии, автор писания о соединении православных и латинян.

В своих словах на его писания Максим Грек доказывает, что Николай-немчин не прав, утверждая, будто Римская Церковь сохраняет в неизменной чистоте православное учение со времен апостольских. Если бы это было действительно так, пишет преподобный, - "то всячески прилично было бы нам и необходимо соединиться с ними, как братьями, и, отложив всякий опор и всякую ссору, пребывать с ними в мире и единомыслии" (2, ч. 2, с. 122). Однако, Римская Церковь изменила Символ Веры, добавив "филиокве", ввела новый догмат о чистилище. Преподобный Максим подверг резкой критике католическое учение о чистилище как "оригенскую ересь", искажающую православное учение о Страшном Суде, подавая грешникам ложную надежду на исправление в очистительном огне чистилища и тем самым делая их ленивыми к благочестивой жизни на земле. Употребление латинянами опресноков в таинстве Евхаристии, пост в субботу и безбрачие духовенства (целибат) также делают для православных невозможным или затрудняют общение с католиками. Если последние хотят соединиться с православными, - заключает Максим Грек, - они должны устранить эти препятствия.

Единственное из сочинений Максима Грека против латинян, не обращенное к Николаю-немчину, - "Слово похвальное Апостолам Петру и Павлу; здесь же и обличение против латинских трех больших ересей" (2. ч. 2, с. 100-120). По мнению Митрополита Московского Макария (Булгакова), оно довольно поверхностное и "одно из наименее удачных" сочинений Максима Грека (21, с. 31).

"В полемике против папских заблуждений, - считает священник А. Синайский,-преподобный Максим не устоял на высоте оригинального и беспристрастного проповедника (не говорим исследователя), вдавшись в мелочность и даже неверность объяснений особенностей католических обычаев, как например, в вопросе об опресноках, употребление которых преподобный Максим соединяет с еретичеством Аполлинария (4- 362), отрицавшего в Иисусе Христе соединение души с телом, символом чего представляется будто бы в Евхаристии опресночный хлеб вместо квасного" (I, ч. I, с. 220, 229, 466, 52?) (13, с. 14).

В.С. Иконников справедливо указывает на небогословские мотивы Максима Грека в его обличениях латинян и на его весьма существенные богословские умолчания: "Вслед за своими предшественниками, он ставит целью устранить всякую возможность подчинения Русской Церкви - Папе, посредством представления учения Западной Церкви, как еретического и пагубного..., причем, однако. несмотря на обширность полемических сочинений'против латинян, М. Грек, как истинный патриот, нигде даже не намекает на неудачные попытки греков вступить в унию с Римом, на действия их на Флорентийском Соборе, на подвиг Марка Ефесского и начальную участь, постигшую дело митрополита Иоидора..." (20, с. 246).

При этом не следует забывать, какое влияние оказала на Максима Грека западная, латинская традиция. Хотя в его наследии имеются антилатинские полемические произведения, в которых он с глубокой убежденностью защищает православную догматику, тем не менее, подчеркивает проф. И. Денисов, - у него встречаются благожелательные отзывы о Католической Церкви, преисполненные чувства настоящей сыновней любви. Не случайно его юность прошла в униатских кругах Корфу, благожелательно к латинянам относился и его наставник дядя Димитрий Триволис. Не случайно он был близок с Иоанном Ласкарисом, будущим помощником Папы Льва Х в создании Греческого Коллегиума в Риме. Римская Церковь неизменно предлагала Максиму Греку свою материнскую опеку.Западная ментальность Максима Грека, - продолжает проф. И. Денисов, - не исчезла даже после многолетнего его пребывания на Руси. Его антилатинские полемические произведения направлены скорее против представителей языческого Возрождения, как Николай Немчин. Он выступает не с критикой томизма, а против схоластического номинализма ХУ-ХУ1 вв., знаменовавшего вырождение умозрительной теологической мысли.

Хотя обсуждение заблуждений латинян позволяло ему поднять авторитет Греческой Церкви в глазах русских, описок ересей, в которых обвинялась Римская Церковь, насчитывавший у московитов 32 параграфа, у Максима Грека был сведен к трем. Поэтому, считает И. Денисов, преподобный Максим был значительно ближе к католицизму, чем другие русские православные богословы. Два раза в своих сочинениях Михаил Грек признает благотворность инквизиции. Он прославляет главенство апостола Петра, считает, что в награду за героизм и верность апостолов Петра и Павла Господь благословил почивать их мощам в Риме. Папы Римские для преподобного Максима законные наследники первоверховных апостолов .

Ощутимее всего, пожалуй, "латинизм" Максима Грека проявляется в восхвалении католических монастырей. Во многих местах своих сочинений он восхищается чистотой и строгостью западной монашеской жизни, открыто прославляет святость этих монастырей. Он утверждает, что в Католической Церкви безусловно действует благодать Святого Духа. В Москве были шокированы многими его высказываниями о латинстве, особенно когда он пропагандировал западное монашество, ставя его в пример русскому.

Заслуживают внимания обличительные слова преподобного Максима против лжеучения Магомета, которого он считал предтечей антихриста (1-а, ч. 2, с. 38-92). Это, безусловно, полемика по существу, ее не следует сводить к "лично-патриотическим побуждениям" (13, с. 14), хотя, конечно, автор писал под впечатлением ужасных бедствий, какие испытывали греки от турецкого султана. В "Слове обличительном на агарянскую прелесть" преподобный Максим доказывает, что в учении лже-пророка отсутствуют три главных признака истинности веры: откровение непосредственно от Самого Бога; откровение людям чрез мужа праведного и благочестивого; согласие учения с догматами и преданиями святых пророков, апостолов и отцов Церкви.

Преподобный Максим Грек обращает внимание на то, что;признав на словах божественное происхождение Евангелия, на деле Магомет "всюду вводит законы противные ему" (1-а, ч. 2, с. 47), а сферу примения нравственных норм ограничивает лишь кругом единоверцев. О всех же остальных, так называемых "харби" или "гяурах" (неверных) Магомет говорит в "Коране", противопоставляя себя Иисусу: "... А я послан с мечом и имею повеление убивать не покоряющихся моим словам" (1-а, ч. 2, с. 46). Отсюда идея "джихада" или "газавата" - священной войны мусульман против неверных. "Одна ночь в жизни муджахида - борца за дело ислама, -пишет современный исследователь А. Сагадеев, - обеспечивает ему на том свете все, что обещано мусульманину за тысячу ночей поста и молитв", побуждая к фанатизму и бесконечным войнам с неверными ("Наука и религия", 1985, № 10, с. 35). Обличая чувственное представление магометан о рае, как гареме, преподобный Максим восклицает с ужасом отвращения: "О, какое нечестие!" (1-а, ч. 2, с. 54). В слове "Ответы христиан против арагян, хулящих нашу православную веру" (1-а, ч. 2, с. 82-92) преподобный Максим предлагает христианам руководство, как доказывать магометанам на основании Евангелия, которое "Коран" признает святым, ниспосланным с Неба, что Иисус Христос есть не только пророк, но и Бог, как опровергать ложное мнение, будто христиане веруют в трех богов; что отвечать на возражение магометан: если бы Иисус Христос был истинный Бог, то иудеи не смогли бы предать Его смерти.

В этом слове Максим Грек излагает в чеканной формуле свое понимание триадологии:

"Мы знаем единого Бога, Творца и Создателя всего, имеющего Слово и Дух, равночестных и тождественных по Божеству, собезначальных и соприсносущных, ибо никогда Бог не был без Словами Духа... Поэтому и говорим: вечен Бог Отец, вечен Сын и Слово Его, и с Ним вечен и Дух Святый, исходящий от Отца. Един Бог в Троице, а не три Бога, да не будет сего! Как ум, слово и дух -все три называются одною душою, а не три души; также - крут солнечный, свет и луч, все три составляют одно солнце, а не три солнца: таково и таинство Святыя Троицы" (1-а, ч. 2, с. 87).

Интересно, что аналогию иного рода, геометрически-аллегорическую, Николая-немчина (заимствованную у Николая Кузанского и Кеплера), поясняющую тайну триединства через образ вписанного в крут равностороннего треугольника, утлы которого символизируют три ипостаси, а окружность - путь Святого Духа, соединяющего их в единое целое, Максим Грек отвергает. "В данной ситуации, - справедливо отмечает М.Н. Громов, - преподобный Максим Грек выступает в качестве серьезного мыслителя, "не соглашающегося с позитивистской попыткой говорить о сложных богословско-философских проблемах языком точной науки" (65, с. 73).

Среди догматико-полемических сочинений Максима Грека видное место, к сожалению, занимают обличения "армянского зловерия".

Между тем, из всех иноверных исповеданий армянское вероучение самое близкое к Православию. "Обличения Максима Грека против армян, - отмечает проф. А.И. Иванов, построены не на богословских доводах, а на преданиях, искусано подобранных автором" (43, с. 115-116).

Здесь уместно будет сделать краткое отступление и вспомнить о заслуге епископа Порфирия (Успенского), выдающегося русского востоковеда, археолога и богослова (1804-1885) в деле сближения Русской Церкви с Нехалкидонскими Церквами. Признавая, что старинные, вопиюще несправедливые хуления на армянский народ и Армянскую Апостольскую Церковь достались нам от греков, епископ Порфирий первый заговорил печатно, что армяне и копты не еретики (см.: "Вероуч., богослов, и пр. коптов". СПб., 1859). Вслед за ним выдающийся греческий богослов епископ Хиосский Григорий решительно высказался о близости армянского вероучения с православным (см.: "О единении армян с Восточной Православной Церковью". Константинополь, 1871, на греч. яз.).

Прекращение пятнадцативекового разделения Восточной Церкви -одна из важных задач современного экуменического диалога, успешно решаемая в ходе богословских консультаций между представителями Восточных Православных и так называемых Нехалкидонских - вернее, по новой терминологии, Ориентальных Православных Церквей. В "Заявлении согласия" от 14 августа 1964 года в Орхусе, Дания, сказало: "Мы признаем друг у друга единую православную веру... По существу христологического догмата мы пришли к общему согласию. Мы увидели, что посредством различной терминологии каждая сторона выражает одну и ту же истину" ("Журнал Московской Патриархии", 1971, № I, с. 54). В аналогичном заявлении, принятом в Женеве в 1970 году, подчеркнуто: "Мы убедились, что наше согласие простирается за христианскую доктрину, охватывая также другие аспекты истинного Предания... по всем важным вопросам - литургии и духовности, вероучения и канонической практики, в нашем понимании Святой Троицы, Воплощение, Лица и действия Святого Духа, природы Церкви, как сообщества святых, в их служении и Таинствах, а также относительно жизни будущего века, когда Господь наш и Спаситель явится во всей славе Своей" (там же, с. 56).

Таким образом, обличение Максима Грека против проклинаемого им "армянского зловерия" представляются ныне очевидным богословским анахронизмом, если можно так выразиться. Остается только глубоко сожалеть, что они были широко известны и популярны в Российской империи, включая все Закавказье, что, безусловно, сыграло отрицательную роль во взаимоотношениях между армянами и русскими, армянами и грузинами, армянами и другими православными народами.

В своем суровом отношении к еретикам Максим Грек был непримирим и доходил до апологии инквизиции: "Соблюдите землю нашу чисту и невредиму от таковых псов", - писал он...

В этом вопросе, как мы видим, преподобный расходился с заволжскими старцами, во главе с Нилом Сорским, что указывает на самостоятелъность и независимость его убеждений.

Впоследствии, вероятно после того, как сам был обвинен в ереси и претерпел много жестоких гонений, Максим Грек несколько смягчился к еретикам (но не к ересям!): "Ввиду стольких треволнений, - писал он, - обуревающих немощный человеческий ум, если что-нибудь и недосмотрено кем, то не следует этому удивляться и смущаться или осуждать его в ереси; напротив, следует отнестись к нему милостиво и оказать ему христианскую любовь, и что им недосмотрено - следует исправить вместе с ним. Ибо нет никого из людей, который был бы вполне совершенен, но все подлежим забвению и неведению, одни в большей, другие в меньшей мере, и вое нуждаемся в совете и помощи других" (1-а, ч. 2, с. 12).

Не случайно так называемые нравственные сочинения преподобного по своей тональности сильно отличаются от полемических и обличительных: "в них всего чаще говорит сокрушенное смирение, живо чувствующее свою греховность, смирение, слово которого всегда так кротко" (6, с. 76).

Следует сказать хотя бы несколько слов и о полемических статьях Максима Грека против астрологии и других суеверий, а также против апокрифических писаний, довольно популярных в то время на Руси. Многие аргументы преподобного Максима не утратили своей силы и убедительности; к сожалению, - и актуальности, ибо увлечение оккультизмом становится знамением времени.

Максим Грек решительно отвергает астрологию за то, что она лишает человека "самовластия", то есть, дарованной Богом свободы выбора и жестко детерминирует человеческую судьбу, ставит ее в зависимость от того или иного положения планет.

Обращаясь к историческим победам различных царей и полководцев, Максим Грек показывает, что они были одержаны благодаря способностям полководцев и по воле Божественного Промысла, а не под влиянием движения звезд. В "Слове против звездочетцев" он приводит слова святой пророчицы Анны о том, что все в мире и в жизни человеческом устрояется по воле Бога.

"Опытом дознал я, - писал Максим Грек, - что никто из внимающих астрологическому учению не мог сохранить чистой веры в Бога, а некоторые и совсем погибли, впавши в безбожие" (I, изд. I, ч. I, с. 375).

Максим Грек подвергает критике также апокрифы - отреченные книги с элементами гностицизма. Апокрифическую книгу "Луцидариус", переводимую как "Просветитель", он иронично именует "Обтенебрариусрм", то есть, затемнителем. Другой апокриф "Сказание Афродитиана" под влиянием обличении Максима Грека в ХУ1 веке был внесен Русской Церковью в индекс запрещенных книг.

"В своей полемике против астрологии и апокрифических сказаний, - пишет д-р А.И. Иванов, - Максим Грек приводит самые разнообразные доводы: изречения Священного Писания, высказывания отцов Церкви и древних философов, исторические примеры, случаи из обыденной жизни и выявленные им противоречия во внутреннем содержании астрологических и апокрифических книг" (43, с. 1^0). Следует отметить, что Максим Грек не смешивал астрологии с астрономией, со стремлением познать движение небесных тел и уразуметь законы природы - он высоко ценил точное знание и уважал естественные науки.

"Полемическая борьба Максима Грека против астрологических лжеучений, апокрифических сказаний и разных суеверий способствовала освобождению русских умов от ложных, часто совершенно нелепых взглядов и предрассудков и расчищала путь к более разумному, естественнонаучному восприятию отдельных явлений и свойств природы и к более критическому отношению к материалам и сведениям апокрифических источников" (55, с. 186).

Влияние богословских воззрений Максима Грека на русскую мысль ХУ1-ХУП и последующих веков было достаточно сильным. Уже в конце ХУ1 века предложенная им критика латинского схоластического рационализма была творчески использована в полемических сочинениях священника Василия Суражского, автора "Книжицы о вере" (Острог, 1588).

В начале ХУЛ века богословские идеи Максима Грека творчески воспринял и развил митрополит Киевский Исайя Колинский, автор "Алфавита духовного". Но это особая тема, требующая глубоких изысканий.

В заключение позвольте кратко коснуться отношения Максима Грека к философии.

Это отношение представляется на первый взгляд двойственным. Философия для него, с одной стороны, лишь служанка богословия, которую необходимо "везде понуждать, как рабыню Евангелия и истины" (I, изд. I, ч. I, с. 462). С другой стороны, философия священна, так как свидетельствует "о Боге, Его правде и Промысле на все простирающемся и непостижимом" (там же, с. 356).

Отличая "внутреннюю церковную и Богодарственную философию" от "внешнего диалектического ведения" (I, изд. I, ч. I, с. 247-248), преподобный Максим, на наш взгляд, проводит по существу демаркационную линию между богословием и философией. Лишь за богословием он признает право на самостоятельное существовать.

Собственно же философию, как внешнее ведение, он вслед за святым апостолом Павлом называет "тщетною прелестью" (там же, с. 247) и сравнивает с кипарисом, который, высоко произрастая, доставляет лишь суетное наслаждение очам.

Двойственность Максима Грека в отношении к философам, по меткому выражению проф. Н.Н. Гудзия, проявляется в том, что преподобный "пользуется их авторитетом по таким же соображениям, по каким пользуемся и мы иногда мнениями противников в воззрениях, когда последние, как нам кажется, совпадают с нашими" (17, с. 8).

Влияние платоновских идей сказалось в суждениях Максима Грека о дуализме души и тела; о небесном происхождении души и уподоблении ее ангельским духам: о катарсисе (очищении) ума и души; о красоте человеческого тела, созданного Богом, как премудрым художником (см. 55. с. 166).

После Платона Максим Грек выше всех древних философов ставил Сократа и Аристотеля, называя их "честнейшими и истинолюбными философами". Ссылаясь на Аристотеля как на непререкаемый авторитет в своей полемике против астрологии, Максим Грек в то же время решительно отвергал его учение о вечности материи.

"В целом совокупность философских взглядов Максима Грека в московский период его деятельности, - пишет современный исследователь, - мс но определить как неоплатонизирующий аристотелизм с ориентацией на философские идеи Дамаскина, Псевдо-Дионисия, патриотические сочинения "великих каппадокийцев" и александрийскую школу Оригена" (67, с. 39.; цит. статья А.И. Абрамова "Общие и отличительные черты философствования Иосифа Волоцкого").

Говоря о философских идеях Максима Грека, которые, как видим, неотделимы от его богословских воззрений, большинство исследователей считают, что в их основе лежит неоплатонизм.

Некоторые из ученых, например, профессора И. Денисов и А. Иванов полагают, что Максима Грека можно считать последователем возрожденнического неоплатонизма итальянского гуманиста Марсилио Фичипо; другие, в частности, А.И. Клибанов: подвергают критике попытки представить Максима Грека философом-гуманиотом под стать самому М. Фичино и Пико делла Мирандолло, справедливо считая Максима сугубо право славным мыслителем.

В прошлом году на Всесоюзной конференции "Методологические и мировоззренческие проблемы истории философии" исследователь из Львова И.П. Паславский, характеризуя философское мировоззрение Максима Грека, обратился к разработанной профессором Алексеем Федоровичем Лосевым исторической схеме неоплатонизма, по которой различается три основных типа: античный, средневековый и возрожденческий неоплатонизм.

Справедливо связывая неоплатонизм Максима Грека с его средневековой разновидностью, Паславский в то же время неверно приписывает ему пантеистический характер. Трудно не согласиться с тем, что именно в пантеистическом содержании неоплатонизма заключается один из идейных источников различных еретических движений эпохи феодализма, в том числе и Реформации. Но неоплатонизм Максима Грека, на наш взгляд, носит характер отнюдь не пантеистический, а геоцентрический; и противопоставлять его как некую "философскую альтернативу" католической схоластике неправомерно.

Утверждение внутренней духовной свободы в противоположность показному наружному благочестию, мысль о том, что формальное исповедание веры и исполнение обрядов ничего не значит без соблюдения заповеди любви, без стремления к нравственному совершенствованию - все это, на наш взгляд, отнюдь не является следствием влияния на Максима Грека "пантеистически заостренного неоплатонизма" (68, с. 37). Здесь очевидно прямое следование святому апостолу Павлу. В секулярной же интерпретации, к сожалению, сказывается отрыв исследовательской мысли от церковной традиции или (невольное или преднамеренное) ее игнорирование.

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
I. Сочинения преподобного Максима Грека, изданные при Казанской Духовной Академии. Изд. 2-е. Ч. I. Догматико-полемические сочинения; Ч. 2. Нравоучительные сочинения; Ч. 3. Разные сочине¬ния. Казань, 1894-1897. (Изд. 1-е. Казань, 1859-1862).
1-а.Сочинения преподобного Максима Грека в русском переводе. ч.1. Нравоучительные сочинения; ч.2. Догматико-полемические сочи¬нения; ч.3. Разные сочинения.
2. Неизданные сочинения Максима Грека. - "Вуzantinoslaviса",Рrаhа, 1935-1936, t.V1, рр. 85-108 (публикация В.Ф. Ржиги).
3. Максим Грек. Похвала Адаму первозданному; 0 Платоне. - "Визан¬тийский временник", т. 14, М., 1958, сс. 170-172, 172-174 (публикация А.И. Клибанова).
4. Извлечения из сочинений Максима Грека. Пер. с древнерусского М.Н. Громова. - В кн.: М.Н. Громов. Максим Грек. М., 1983, с. 176-184.
*   * *
5. Терещенко Г. О трудах Максима Грека. - "Журнал Министерства народного просвещения", 1834, №. 9, с. 243-278.
6.!Филарет (Гумилевский), архиепископ Черниговский!. Максим Грек.-"Москвитянин", 1842, № II, с. 45-96.
7. Горский Александр, протоиерей. Максим Грек Святогорец. - "При¬бавления к творениям святых отцов". Т. ХУШ, 1859, с. 144-192.
8. Нильский И.Ф. Преподобный Максим Грек. Исповедник просвещения в ХУ1 веке. "Христианское Чтение". 1862. ч. I, с. 313-386.
9. Харлампий, иеромонах. Житие преподобного отца нашего Максима Грека. СПб., 1886 (переиздано в "Афонском патерике", ч. I, изд. 7. М., 1897, с. 169-200).
10. Филарет (Гумилевский), архиепископ Черниговский;. История Русской Церкви. Период третий, от разделения митрополии до учреждения патриаршества (1410-1588). Изд. 5=е. М., 1888.
11. Архангельский А.С. Творения отцов Церкви в древнерусской пись¬менности. Извлечения из рукописей и опыты историко-литературных изучений. Тт. 1-4, Казань, 1889-1890.
12. Белокуров С. О библиотеке Московских государей в ХУ1 столе¬тии. М., 1898.
13. Синайский А., священник. Краткий очерк церковно-общественной деятельности преподобного Максима Грека по части обличения и исправления, заблуждений, недостатков и пороков русского об¬щества ХУ1 ст. (1518-1556 гг.). СПб., 1898 (2-е изд., 1902).
14.Каптерев В. Н. В чем состояло истинное монашество по воззрениям преп. максима Грека. - "Богословский Вестник", 1903, январь,с. 114-171.
15.Дунаев Б.И. Сочинения Савонаролы и Максима Грека. -"Древности. Труды Славянской комиссии Московского археологического общест¬ва". Т. 1У, вып. I. М., 1907.
16.Никольский Н.К. Неизданные послания преподобного Максима Грека и Ф.И. Карпова. - "Христианское чтение", Т. 89, 1909, с.1119-1125.
17. Гудзий Н.Н. Максим Грек и его отношение к эпохе итальянского возрождения. Киев, 1911.
18. Щеглова С.А. К истории изучения сочинений преподобного Максима Грека - "Русский Филологический-.вестник", т. 66. Варшава, 1911,с. 22-36.
19. Вейдкнехт О.Н. Отношение преп. Максима Грека к апокрифическим сказаниям. - В кн.: "Летопись Вечерних высших женских курсов,   учрежденных в Киеве А.В. Жекулиной". Кн. I, Киев, 1914, с.1-20.
20. Иконников В.С. Собрание исторических трудов. Т.1. Максим Грек и его время. Изд. 2-е, исправленное и дополненное. Киев, 1915 (1-е изд.: Киев, 1865-1866).
21.Макарий (Дулгаков), митрополит Московский. Догматико-полемические сочинения Максима Грека. - В кн.: "Историческая хресто¬матия. Пособие при изучении русской словесности". Вып. 3. Изд. 3-е. М., 1915. с. 26-33.
22. Его же. Максим Грек, как писатель. Там же, с. 74-78.
23. Горский Александр, протоиерей. Первые труды Максима Грека в Москве. - Там же, с. 20-26.
24. Дунаев Б. К. Преподобный Максим Грек и греческая идея на Руси в ХУ1 в. М., 1916.
25. Лопарев X. Заметка о сочинениях преподобного Максима Грека.-"Библиографическая летопись", 1917, № 3, с. 50-70.
26. Ржига В.Ф. Максим Грек как публицист. - ТОДРЛ, Л., 1936, т.1. с. 5-170.
27. Флоровский Георгий, протоиерей. Пути русского богословия. Париж. 1937.
28. Висковатый К. К вопросу о литературном влиянии Савоноролы на Максима Грека. - "Slavia", Praha, 1939, t. ХУ11, № 1-2, р. 128-133.
29. Denissoff Elie, Maxime le Grec et l'Occident. Contribution a l'Histoire
de la Pensee religieusse et philosophigue de Michel Trivolis. Paris-Luvain, 1943.
30. Будовниц И.У. Русская публицистика ХУ1 века. М.-Л., 1947.
31 Παπαμιαηλ Γ. Μαζιμοσ ό Γραμος , ο πρωτος φωτιστης τωυ ροσσωυ [Максим Грек, первый просветитель русских] `Ευ Αφηναις.    1951.
32. Белоброва О.А. К вопросу об иконографии Максима Грека. - ТОДРЛ. Т. ХУ. М.=Л., 1958.
33. Клибанов А.И. К изучению биографии и литературного наследия Максима Грека. - "Византийский временник", Т. 14. М., 1958, с. 148-169.
34. Каштанов С.М. Труды И.' Денисова о Максиме Греке и его биогра¬фах. - "Византийский временник", т. 14. М., 1958, с. 284-295.
35. Карташев А.В. Очерки по истории Русской Церкви. Т.1, Париж, 1959.
36. Клибанов А. И. Реформационные движения в России. М., 1960.
37. Лурье Я.С. Идеологическая борьба в русской публицистике конца ХУ= начала ХУ1 века. М.=Л., 1960.
38. Смирнов И. И. Максим Грек и митрополит Макарий. - В кн.: "Проб¬лемы общественно-политической истории России и славянских стран'. М., 1963.
39. Shultze B. Maksim Grekc als Theologe. - "Orientalia christiana anelecta". Roma, 1963, t.VII, № 167.
40. Кlostermann R. A. Maxim Grec als Theologe. 2 "Orientalia christiane periodica", Roma, 1964, vol. XXX, № 1, pp. 260-268.1
41. Иванов А.И. К вопросу о не стяжательских взглядах Максима Грека.-"Византийский временник",т. XXIX, М., 1968.
42. Иванов А.И. Максим Грек и Савонарола. - ТОДРЛ, т. 23, 1968, с. 217-226.
43. Иванов А.И. Литературное наследие Максима Грека. Характеристика, атрибуции, библиография. Л., 1969.
44. Синицына Н.В. Рукописная традиция собрания сочинений Максима
Грека. - ТОДРЛ, т. 26, Л., 1971, с. 259-263.
45. Синицына Н.В. Максим Грек и Савонарола (0 первом рукописном собрании сочинений Максима Грека). - В кн.:Феодальная Россия во всемирно-историческом процессе. Сб. статей, посвященный Л.В. Че-репнину. М., 1972, с. 154-156.
46. Иванов А.И. Максим Грек и итальянское возрождение. - "Византий¬ский временник", т. 33. М., 1972, с. 140-157; т. 34. М., 1973, с. 112-121; т. 35, М., 1973. с. 119-136.
47. Белоброва О.А. К иконографии Максима Грека. - "Византийский вре¬менник", т. 34. М., 1973, с. 244-248. 48. Иванов А.И. О пребывании Максима Грека в доминиканском монастыре св. Марка во Флоренции. ,- "Богословские труды", сб. II. М.,1973,с. 112-119.
49. Казакова Н.А. Максим Грек в советской историографии. - "Вопросы истории", 1973, № 5, с. 149-157.
50. Наvеу J.V. From Italy to Muscovy. The Life and Works of Maxim the Greek. Munchen, 1973.
51. Иванов А.И. Максим Грек и Савонарола. - "Богословские труды", сб. 12. М., 1974, с. 184-208.
52. Казакова Н.А. Максим и идея сословной монархии. -.В кн.: Общество и государство феодальной России. Сб. статей. М., 1975, с. 15Э-170.
53. Ковтун Л.С. Лексикография в Московской Руси ХУ1- начала ХУЛ в. Л., 1975.
54. Синицина Н.Г. Этический и социальный аспекты нестяжательских воззрений Максима Грека. - В кн.: Общество и государство феодаль¬ной России. М., 1975.
55. Иванов А.И. Максим Грек как ученый на фоне современной ему русской образованности. - "Богословские труды", сб. 16. М., 1976, с. 142-187.
56. Буланин Д.М. Комментарии Максима Грека к словам Григория Бого¬слова. - ТОДРЛ, т. 32. Л., 1977, с. 275-289.
57. Синицына Н.В. Максим Грек в России. М., 1977.
58. Машков А.Т. Поморский кодекс сочинений Максима Грека. - Источ¬никоведение и археография Сибири. Новосибирск, 1977, с. 93-123.
59.Позднякова Н.И. Максим Грек - автор "Канона Параклиту". -"Литература Древней Руси". Вып. 2. М., 1978.
60. Буланин Д.М. Источники античных реминисценций Максима Грека. - ТОДРЛ, т. 33. Л., 1979, с. 67-79.
61. Шашков А.Т. Максим Грек и идеологическая борьба в России во второй половине ХУЛ - начале ХУШ в. - ТОДРЛ, т. 33, Л.. 1979. с. 80-87.
62.Толышенко В.С. Неизданное полемическое сочинение Максима Грека в списке ХУЛ в. - Памятники русского языка. Исследования и публикации. М., 1979.
63. Александропулос Мицос. Сцены из жизни Максима Грека. Роман. Пер. с новогреч. Послесловие Б. Фонкича: с. 306-310. М., 1980. (2-е изд., без послесловия, М., 1983)
64. Шашков А. Т. Афанасий Холмогорский и идейно-литературное наследие Максима Грека. - "Русская и армянская средневековые литературы". Сб. статей. Л.. 1982, с. 173-184.
65. Громов М.Н. Максим Грек. М., изд. "Мысль", 1983.!см. рецензию Н.С. Козлова. - "Философские науки", 1986, № I, с. 169-171!
66. Буланин Д.М. Переводы и послания Максима Грека. Неизданные тексты. Л., 1984.
67. Философская мысль на Руси в позднее средневековье. Сб. статей Института философии АН СССР. М., 1985.
68. Паславский И.В. Идейно-философскоенаследие Максима Грека и
его традиции на Украине в ХУ1-ХУП вз. - В сб. статей: "Проблемы и исследования истории философии народов СССР". Институт фило¬софии АН СССР. М., 1986, с. 35-37.
69. Langeler Arnoldus Johannes. Maksim Grek, byzantijn enhumanist in Rusland. Amsterdam, 1986.
70. Казакова Н.А. Проблемы русской общественной мысли конца ХУ- первой трети ХУ1 в. в советской историографии. - "Вопросы истории", 1987, № I, с. 104-113.

Страница сгенерирована за 0.07 секунд !

ССЫЛКИ

Московская епархия

Община "Светоч" с.Сидоровское

Прежний вариант сайта

Спасский храм с.Усово

Храм вмч. Пантелеимона

Храм прор. Илии

Храм свт. Николая д. Дарьино

Правообладателям

Контактный e-mail: odinblag@gmail.com